Отправлено: 14.12.12 20:19. Заголовок: "Felicitas", пьеса по мини-игре

Название игры: Felicitas (Праздник Венеры)
Сюжет (перевод с латыни): Древний Рим период императора Никса (2-3 век н.э.). Накануне Праздника Венеры, праздника Счастья, который в Риме празднуют в октябре, префект претория (командир преторианской гвардии и ближайший помощник императора) Бенефиций занят наведением порядка в городе. Сын императора Александр добивается любви первой красавицы Рима патрицианки Ольгидии, племянницы сенатора Калинкула. В доме Ольгидии на привилегированном положении личной рабыни живет Нюрашка, дочь скифского вождя. В доме также имеется раб-конюх Никитос и еще сотни две-три рабов и слуг. Суть праздника в том, что в этот день именно римлянки выбирают себе мужчин. И мужчина не может женщине отказать (под страхом отсечения всех выступающих частей тела).
За идею респект Светлячку.

Действующие лица и исполнители:
Скрытый текст

Император Никс - Gata, Полное имя и титулы: Император Цезарь Никс Павлоний Август, Великий Понтифик, наделён властью народного трибуна 18 раз, Император 2 раза, Консул 3 раза, Отец Отечества (Imperator Caesar Nicsus Paulonius Augustus, Pontifex Maximus, Tribuniciae potestatis XVIII, Imperator II, Consul III, Pater Patriae) Двоюродный племянник императора Драяна, почившего бездетным. Проводит политику, отличную от завоевательной политики дяди и прочих римских властителей – нахапали достаточно и без него, теперь всё это надо благоустроить и укрепить границы. Раз в год выезжает с многомесячной инспекцией по разным уголкам обширной империи. При нем в Британии воздвигнут знаменитый вал, в Афинах построен храм Зевса Олимпийского, проведен канал от Стимфало в Коринф. Затеял кодификацию римского права, припахав юриста Сперантия. Не забывает и о себе, любимом, и семье: отгрохал в Тиволи виллу с кучей мини-дворцов, каждый из которых называет в честь тех городов империи, в которых побывал. В год прибавляется по павильону. В личную жизнь старшего сына не вникает, но не очень доволен его ухаживаниями за Ольгидией. С некоторых пор сенатор Калинкулл у него на подозрении, слишком много доносов на злоупотребления. Разобраться, насколько они правдивы, поручил своей правой руке - префекту претория Бенефицию. Александр – Светлячок Александр Август Романий, единственный и любимый сын императора Рима Никса Павлония. Молод, красив, широк в плечах, участник спортивных состязаний на колесницах и мечах, хорошо образован. Честолюбив. Пока благодушный император модернизирует водопровод в термах на Марсовом поле, грезит о военных завоеваниях и расширении границ империи. В наставниках военных наук у него был опытный Бенефиций. Мечта и ночная фантазия почти всех римлянок. Добивается любви неприступной племянницы сенатора Калинкулла – Ольгидии. Ревнив. Незаметно окружил красавицу своими людьми, которые следят за тем, чтобы никакая мышь мужского пола не проскользнула в дом сенатора. Однажды ночью они обознались и накостыляли Калинкуллу, который возвращался домой от своей любовницы. Последующие несколько месяцев Калинкулл присутствовал в Сенате исключительно стоя и с перевязанным глазом. Командующего Тринадцатым легионом Корфуция люди Александра полоскали в фонтане, пока у него не выросли жабры за то, что тот подсел к Ольгидии на трибуне в Колизее и что-то шептал на ушко. На Праздник Венеры Александр готовит для Ольгидии подарок и возлагает большие надежды. Бенефиций – Gata, Полное имя: Гай Бенефиций Фирмин (от лат. firmus - "твердый, крепкий, прочный"). Из знатного римского рода, прилично образован, но утонченностью манер не отличается. Карьеру начинал военным трибуном. В бытность нынешнего императора консулом и наместником Сирии воевал в Армении и Месопотамии. Участвовал в раскрытии заговора, возглавляемого соратниками почившего императора Драяна, которые сдуру опасались, что император Никс будет править в духе Нерона или Калигулы, не разглядев в нем культурного гения. (Чтобы видели лучше, были показательно повешены на Форуме). Усмирял роксолан, мутивших воду в Дакии и оказывавших военную помощь скифскому царю. Лет пятнадцать уже возглавляет преторианскую гвардию – 14 когорт элитных вояк, охраняющих императора за более щедрое, чем в простых войсках, жалованье и прочие привилегии. Преподавал юному Александру азы военной премудрости и даже, бывало, возил верхом впереди себя. Также заставил его назубок выучить «Комментарии к Галльской войне» Цезаря. Женат не был. Молва приписывала связь с женой парфянского царя и некоторыми другими знатными дамами из разных областей империи. Любимое чтение – история войн и жизнеописания полководцев. Собрал богатую коллекцию разнообразного оружия, любым владеет в совершенстве. Ольгидия – Роза Ольгидия – знатная римлянка из древнего аристократического рода Калинкуллов. Рано потеряла родителей и осталась богатой наследницей под опекой дяди. Калинкуллу на руку, что Ольгидия отвергает претендентов на её руку одного за другим, т.к. вступив в брак приданое племянницы перейдет её мужу. Своенравная, привыкла к роскоши и поклонению. Любит искусство, играет на арфе. Избегает народных праздничных зрелищ и гладиаторских боёв. С рабами и слугами в доме строга, но без придирок и жестокости. Испытывает нечто вроде привязанности к скифской девушке Нюрашке, которую выкупила из-под носа у любителя экзотики магистрата Забуса. Мужчин, в большинстве своем, считает тщеславными, грубыми и недалекими существами. Ольгидия в каждый Праздник Венеры отправляется в храм богини, где приносит дары и просит избавить её от брачных уз еще на год. Ab imo pectore ( с полной искренностью, от души). Никитос – Светлячок, Никитос. Кратко о себе. Расширенная характеристика подшита в папку в высших инстанциях. НикИтос (попрошу произносить правильно) – грек, раб в доме сенатора Калинкулла и его племянницы Ольгидии. Симпатяга, золотые руки, атлетически сложен. Характер спокойный, взгляд ясный. Не лишен сексуального обаяния, о котором не подозревает. Нюрашка – Царапка, Рабыня из далёкой Скифии. Царского рода, но в Риме это не имеет значения. Родные степи помнит ещё. Карл Модестий – Царапка, Родом из диких германцев. Попал в рабство ребёнком, оказался смышлён, легко обучился латыни, счёту, законам под руководством нотария дяди Ольгидии, потом сам стал нотарием, наконец, вольноотпущенником и управляющим. Копит деньги, мечтая купить римское гражданство. В Вечном городе знает все ходы и выходы. Катилина - Gata Самая дорогая куртизанка в Риме. Дочь греческой рабыни в доме консула Аристархия Прохориана. Когда подросла, поняла, что не собирается гнуть спину над ткацким станком, как ее мать, и соблазнила хозяина. Обобрала его до нитки и довела до импотенции. Получив свободу для себя и мамаши, которая стала кем-то вроде ее агента-сводни, занялась обиранием богатых старых и молодых дураков. Исповедует принцип Эпикура - наслаждайся всеми удовольствиями жизни, пока есть возможность. Желает заполучить на свое ложе самый румяный персик в Риме - Александра, но то пока не созрел для ее утех.

 Отправлено: 14.12.12 20:20. Заголовок: Вилла императора Ден..

Вилла императора
День Праздника Венеры. Утро.
Александр: (Лениво бросает куски мяса в пасти отцовским гепардам и говорит своему другу Репиану, который почтительно стоит рядом в белоснежной тоге) Какие-то они вялые. Достань мне льва, Репиан, и я помогу тебе стать военным трибуном. Сменишь эту стариковскую тогу на блестящие доспехи. Подарю льва божественной Ольгидии... Нет, это её может испугать. Я не хочу, чтобы она вспоминала обо мне и морщилась, лучше помнила и улыбалась. (Репиан удалился с поклоном, подходит к окну и видит нужного человека у колонны напротив дворца) Наконец-то! Этот грек еле шевелится. (набрасывает плащ попроще и идет в условленное место)
Никитос: (приветствует сына императора поклоном) Всё почти готово. Когда прикажите доставить?
Александр: голосом, не предвещающим ничего хорошего) Что означает это "почти"? До заката солнца она должна быть у меня!
Никитос: Я только хотел сказать, что надо еще немного прошлифовать.
Александр: (нетерпеливо) К химерам эти детали. Я сам буду сегодня у Ольгидии и оценю твои хваленные отцом таланты. (опускает тяжелую руку на плечо Никитоса) Если я узнаю, что ты видел её божественную наготу... жить ты будешь ярко, но недолго.
Никитос: (мощное плечо даже не дрогнуло под тяжелой рукой) А как бы я тогда... (понимает, что тему лучше не развивать) Мне её рабыня пересказала.
Александр: (уже не так сурово похлопал Никитоса по плечу) Живи пока. Свободен.
Никитос: (еще один поклон Александру) Как вам будет угодно господину. (уходит)

* * *
Император Никс: (Рассматривает статуи для нового храма, вздыхает) Неужели ваятели вечного города ни на что более не способны, как копировать творения греков?

Дом сенатора
Ольгидия: (возлежит на инкрустированном перламутром ложе и рассматривает восточные ткани, которые персидский купец набрасывает на плечи рабыни Нюрашки, легким взмахом руки останавливает торговца) Достаточно. Я возьму пурпурную и серебристую. Серебристую подарю Натуции, иначе завистливых слез и причитаний не избежать. Деньги получите от моей рабыни. (кивает на Нюрашку и ей же) Поторопись, солнце в зените. Я должна уже быть в пути. Всё готово для подношений в храме?
Нюрашка: (Ткани легко соскальзывают с худеньких плеч. Рабыня подхватывает их, пурпурную и серебристую аккуратно складывает возле ложа, остальное возвращает торговцу и отвечает своей госпоже). Всё готово! Лучший сандал ждёт огня для воскурения фимиама, цветы только что срезаны в самом тенистом углу и плачут росой. Богиня будет довольна!
Ольгидия: (приподнимает пальцами подбородок девушки и улыбается) Ты послана мне самой Венерой. Надень этот венок. Он украсит твои волосы. (подает девушке украшение из изумрудов и жемчуга в виде цветочного венка)
Нюрашка: (глаза расширились - такая роскошь была для неё чем-то вроде статуй Венеры - прекрасных, далёких, чужих... успевает глянуть на себя в зеркало - и с трудом узнаёт...)
Через час Ольгидия плывет в лектике, задрапированной пурпурным шелком с золотой вышивкой, по Аппиевой дороге к храму богини Венеры. Впереди носилок бегут два раба, расчищающие дорогу, а позади следует почетный эскорт из шести рабов. Нюрашка бежит рядом с носилками. В руках опахало. Жизнь в рабстве приучила радоваться немногому и не думать о будущем, поэтому Нюрашка не размышляет, а по дороге глазеет по сторонам, успевая исправно махать опахалом.


По дороге к храму
Бенефиций: (С двумя десятками волкодавов-преторианцев возвращается из Капуи, куда ездил по поручению императора. В предместьях Рима на дороге становится всё многолюднее, нарядные толпы валом валят к храму Венеры, но преторианцы не сбавляют рысь коней и не утруждают себя смотреть под ноги. Народ сам перед ними расступается, не желая быть затоптанными личной гвардией императора.)
Ольгидия: (на дороге начинается какое-то столпотворение, лектика почти не движется, откидывает рукой полог, Нюрашке) Узнай, что происходит? Я не хочу торчать в этой пыли до заката. Пусть немедленно пропустят племянницу сенатора Калинкулла!
Нюрашка: (проскальзывает в толпу, видит гвардию, и, заслоняясь ладонью от солнца, кричит) Кто спешит в храм Венеры раньше всех женщин Рима, кроме уродливых - они прибежали в храм до рассвета! Кто хочет стать выбором древней старухи - тот не пропустит сенаторскую племянницу!
Ольгидия: (смеется, сама с собой) Они со вчерашнего вечера в храме пасутся. Есть же безмозглые куры, которые мечтают отдать свою жизнь в руки мужчины и потерять свободу.
Бенефиций: (Едущий рядом преторианец, увидев впереди лектику прекрасной Ольгидии, придерживает коня и просит остановиться Бенефиция. Слышит внизу чей-то писк, недовольный помехой, спрашивает у своего помощника) Что там еще случилось, Флакк? Проследив его восторженный взгляд, замечает расфуфыренные носилки какой-то римской модницы, сердито взмахивает рукой) Дорогу гвардии императора!
Нюрашка: (коней ничуть не боится - привыкла к ним с детства. Возвращаясь к носилкам, успевает разглядеть лошадок и даже погладить одну по гриве, увернувшись от плётки всадника). Госпожа, гвардия не уступает дорогу!
Ольгидия: (выглянула из лектики - прямо на неё мчались преторианцы во главе с префектом. И известным грубияном заодно. Поморщилась) Даже не подумаю уступить! (дает приказ рабам двигаться дальше)
Бенефиций: (рявкает, перекрывая гул многолюдной толпы) Дорогу гвардии императора, кто не хочет стать дорожным покрытием!
Ольгидия: Никогда! (снова отдает приказ двигаться вперед)
Нюрашка: (идёт чуть впереди носилок, угощает тростниковым сахаром лошадей. Нюрашка их очень любит, к тому же лошади, отвлекаясь на угощение, останавливаются, не вылезая поперёк дороги.)
Бенефиций: (пропустив мимо ушей слова упрямой модницы и сердито дернув за поводья коня, увлекшегося угощением Нюрашки, двинулся вперед, приказав преторианцам) За мной! (преторианцы, ломанувшись за своим командиром, невзначай опрокинули лектику Ольгидии)
Ольгидия: (перед глазами замелькала пурпурно-золотая мозаика, последнее что услышала Ольгидия прежде, чем упасть куда вниз и на твердое: крики, визги, ржание коней и потеряла сознание)
Нюрашка: (с сожалением провожает взглядом прекрасного коня. В скифских степях лошади совсем другие - невысокие, лохматые, крепкие. А здесь... они вряд ли способны много дней тянуть повозки, перезимовать, добывая траву из-под снега, но какие они красивые! Горячие, тонконогие, вождь за любого такого бы десять скифских отдал. Очнувшись, бежит на помощь хозяйке).
Бенефиций: (Помощник снова дергает за плащ, префект свирепо рявкает на него) Чего тебе еще, Флакк? Кто там упал? Да по мне хоть статуя Венеры! Пускай ее рабы поднимают, а нас ждет император! (Больше не задерживаясь, скачут к императорскому дворцу.)
Никитос: (возвращался по Аппиевой дороге, когда оказался в гуще событий. Успел отпрыгнуть от копыт коней преторианцев, увидел перевернутые носилки Ольгидии и кинулся на помощь. Вместе с рабами отогнали любопытных, поднял девушку на руки)
Никитос: (Нюрашке, обеспокоен) Как ты, не задело?
Нюрашка: (приветливо улыбнувшись) Что мне? Я, как мышка, проскакиваю... а вот госпожа... (испуганно) она глаз не открывает! Солнце, праздник, а ей темно! (усиленно трёт виски Ольгидии, приговаривает) Попадись мне ещё этот блестящий доспех, я репейник засуну под хвост его коня! (на миг жалеет лошадку, но страх за добрую хозяйку берёт верх).
Александр: (Мчится на золотой колеснице к дому Ольгидии. Стоя, правит сам. Сзади в сопровождении отряд легионеров. На дороге среди толпы и суеты замечает только одно - Никитос с божественной Ольгидией на руках. Сжав зубы, резко тормозит, спрыгивает и бережно берет девушку из рук раба) У тебя (окидывает властным взором притихшую толпу) и у вас несколько секунд, чтобы объяснить мне, что здесь произошло?
Никитос: Императорская гвардия не вписалась в поворот.
Нюрашка: (пользуется случаем) Императорская гвардия перегородила дорогу и опрокинула носилки благородной Ольгидии. (в сторону) Должна быть польза от этого душистого поклонника госпожи, всё-таки сын императора. Если не сумеет проучить грубияна - совсем он никчёмный... и у коня его хвост подстрижен...
Александр: У меня будет с префектом неприятный для него разговор. (усаживает Ольгидию к себе на колени в колесницу и направляется к ней в дом, ее слуги и рабы бегут сзади).
Ольгидия: (очнулась и обнаружила себя на руках Александра, слабым голосом) Отпусти меня, Александр. Со мной ничего серьезного. Это от неожиданности и испуга.
Александр: (от нежного и теплого тела красавицы по рукам и всему пробежала дрожь, на секунду прикрыл глаза и прижал девушку к себе крепче, поставил, девушку качнуло, снова подхватил ее за талию) Твоя лектика сломана, я домчу тебя домой на своей колеснице.
Ольгидия: (посмотрела на перевернутую лектику, перевела взгляд на Нюрашку и Никитоса - как он тут оказался? - потом, всё потом) Мои люди не пострадали?
Никитос: Все целы, госпожа. Пара шишек и одно сломанное колено не считается. (вслед за легионерами и колесницей направляются домой).
Нюрашка: Все целы, госпожа! За тебя волновались... (наклонившись к уху) душистый поклонник привёл тебя в чувство лучше пропитанной уксусом губки.
Ольгидия: (фыркнула) Вот еще! У меня всего лишь ноги соскучились по твердой почве.

По дороге к дому сенатора
Никитос: (улыбается рабыне и рад, что она не пострадала) Ты в следующий раз не беги впереди носилок. Сзади оно спокойнее, Нюрашка.
Нюрашка: Сзади неинтересно! Только хвосты видны.
Никитос: (подхватывает девушку и поднимает высоко над головой, дурачась) А так лучше видно?
Нюрашка: (смеётся и верещит) Так вижу Тибр, а подпрыгнешь, увижу и море! (на миг становится грустной, шепчет совсем тихо) Только Скифию не увижу... (не позволяет себе унывать, улыбается и идёт вместе со всеми домой)
Никитос: (тоже шепчет ей) Не унывай, я подарю тебе весточку с далеких степей.
Нюрашка: (благодарно смотрит на него) А ты что-нибудь о своих знаешь? Греция ближе... или ты из колонии? Рядом со Скифией есть Херсонес, там тоже греки живут.
Никитос: (ему лучше помалкивать, но ее открытый и доверчивый взгляд не оставляет шанса слукавить) Я - афинянин. Вот возьми. Это я сделал для тебя (протягивает ей золотую брошь искусной работы со скифским знаком царского достоинства).
Нюрашка: (на глаза наворачиваются слёзы). Спасибо, Никитос... только тем, кто попал в рабство, лучше не помнить о царском роде... (улыбается) Но ничего, я привыкла, госпожа добрая - в Риме я всяких видала.
Никитос: (её "спасибо" для него ценнее всех благодеяний сильных мира сего)
Нюрашка: (совсем тихо) А ты как рабом стал? Не рассказывай, если тебе тяжело...
Никитос: (а вот это ей не стоит знать, еще проболтается госпоже) Очень тяжело, лучше не будем говорить об этом. (в своей каморке запирается, сдергивает ткань со скульптуры и приступает к работе).

Вилла императора
Никс: (Нежится в роскошном мраморном бассейне, молодые красивые рабыни бросают в воду лепестки роз. Входит префект претория, которому можно без доклада.) Какие новости ты привез мне из Капуи, мой верный Бенефиций?
Бенефиций: (поприветствовав императора, как подобает, но без подобострастия) Вилла сенатора Калинкулла действительно роскошна, как сообщают в доносах, но управитель вор, и по хозяйственным записям не понять, насколько велики доходы, и только ли они от этой виллы, или еще от римской казны.
Никс: (Выбирается из бассейна, опираясь на руки рабынь, те набрасывают на плечи императора покрывало из тончайшего полотна, затканного пурпурными полосами) Ступай к сенатору Калинкуллу, Бенефиций, и постарайся что-нибудь разузнать там. Кстати, я слышал, что занавески на носилках его племянницы пурпурного цвета, а этот цвет в Риме может носить только император. (нахмурившись) Надеюсь, это не покушение на мои священные права.
Бенефиций: (хмуро) Пусть только попробуют! (отправляется выполнять поручение императора, но сначала заезжает к себе - смыть дорожную пыль и сменить доспехи на тогу, более уместную в городе)


Дом сенатора. Приёмная
Бенефиций: (Нагрянул в дом сенатора Калинкулла, раб-привратник сообщил, что у хозяина послеобеденный отдых) Спит? Так разбуди его! Скажи, что Гай Бенефиций Фирмин желает сыграть с ним в латрункули (древнеримская игра вроде шашек)! (по-хозяйски проходит в атриум)
Александр: (пригубил вина, помаялся у фонтана - увидел Никитоса) Покажи мне её. Ничто не сравнится с божественной красотой Ольгидии, но жду, что ты отразил хотя бы её тень. (появляется Бенефиций, отпускает Никитоса) Иди, после. А, славный Бенефиций! Желаешь преклонить колени с извинениями перед Ольгидией? Если она тебя простит, тогда прощу и я.
Бенефиций: (хмуро) Скорее сенатору Калинкуллу придется просить прощения у нашего dominus et deus за модные замашки его племянницы!
Александр: (холодно) Ольгидия будет делать то, что пожелает. Я так сказал!
Бенефиций: (ворчливо) Пусть делает, что хочет, со своей прической, но делать, что хочет, с тобой ей не позволим ни твой великий отец, ни я.
Александр: Моему отцу я еще могу простить старческую слепоту, но ты, Бенефиций, как можешь говорить подобную чушь? Не буди во мне льва, покинь этот дом, но сперва преклони колени перед прекрасной Ольгидией в знак извинений.
Бенефиций: Да за что я должен перед ней извиняться? (отвешивает подзатыльник пробегающему мимо рабу) Передай своему хозяину, если он сейчас же ко мне не выйдет, я сам пойду и вытащу его из постели!

Дом сенатора. Покои Ольгидии
Ольгидия: (богиня Парки оказались сегодня проворнее богини Фортуны - вернувшись в дом, оставляет Александра в атриуме в окружении услужливых рабов, готовых подать по его желанию всё, что угодно, а сама удалилась в свои комнаты переодеться. Верная Нюрашка рядом)
Нюрашка: (Нюрашке жаль, что она не увидела праздник Венеры, зато все целы и живы, а лошадки какие прекрасные! И тот грубиян получит, как следует... в глазах девушки мелькнул огонёк - скифы далеко не философы, и умеют крепко дать сдачи. Размышляя, привычно готовит ванну и притирания для госпожи).
Ольгидия: (с наслаждением опустилась в теплую розовую воду - всё тело болит, с ужасом обнаружила на крутом бедре лиловый синяк - варвар префект дорого за это заплатит!)
Нюрашка: (с Никитосом говорила, выбегая за... в общем, за чем-нибудь... вернулась к хозяйке с флакончиком притираний). У тебя такая нежная кожа... (осторожно смазывает синяк).
Ольгидия: (на глазах слезы от боли - она не привыкла ни к чему подобному, но терпит) Твои руки тоже не созданы для тяжелой работы.
Нюрашка: (смеётся) Старшая жена отца ругала меня за это, хотя я научилась доить кобылиц. Так повелось - скифские женщины скачут на лошади, доят кобыл и стреляют из лука, гречанки сидят за ткацким станком целые дни напролёт, римлянки - повелевают.
Ольгидия: Если управляющий посмеет за моей спиной отдавать тебе приказания и посылать на тяжелую работу, немедленно скажи мне. Не понимаю, чем Модестий так угоден дядюшке? Только ради него терплю этого пройдоху.
Нюрашка: А управляющий научился секретному счёту - сам хвастался, что двойному, в Риме никто больше так не умеет. Ему только до золота дело есть, старый господин им очень доволен.
Ольгидия: (снова вспомнила произошедшее утром, возмущенно) Не будет мне покоя, пока варвар-префект не проползет на коленях всю Аппиеву дорогу. (вышла из воды) Туда и обратно! (обернулась к Нюрашке) Ты хочешь сказать, что сенатор Калинкулл пригрел на груди змею? (гордо выпрямилась) Мы должны все знать наверняка. Не хватало еще, чтобы в Риме дядю называли мошенником!

 Отправлено: 14.12.12 20:24. Заголовок: Дом сенатора. Каморк..

Дом сенатора. Каморка управляющего
Карл Модестий: (в своей небольшой, но уютной комнатке подсчитывает). Справа два и слева два, Три-четыре, всё свели, У меня итог сойдётся, И кубышка подрастёт... Вот эти римляне за гражданство дерут, разрази их Аид! С каждым годом новый тариф устанавливают! Усыновил бы меня кто-нибудь, может, выйдет дешевле.


Дом сенатора. Комната Никитоса
Никитос: (выбив у подножия скульптуры по-гречески "Лисипп", отошел полюбоваться результатом: он знал, что это лучшая его работа и что жив он до момента, пока статую не увидит Александр. На него смотрела из розового Эгейского мрамора Нюрашка - скифская царевна)

Дом Катилины
Катилина: (В своем роскошном доме, подаренном последним содержателем - сенатором Петронием, с помощью служанок умащивается всякими благовониями с античными феромонами, красится и завивается, глядясь в зеркальце из полированной бронзы, размером с ладошку. Такие зеркальца могли себе позволить иметь в те времена только очень состоятельные люди. Щебечет, довольная) Говорят, что эта надутая Ольгидия свалилась сегодня со своих носилок, не доехав до храма Венеры. (злобно хихикает) Это ей знак, что не надо задирать нос. Надеюсь, она его разбила всмятку. Надо сделать Фурине (богиня зависти и мести) и ее сестрам лапушкам-эриниям щедрое подношение за то, что вняли моим мольбам. А теперь - к Венере! Я хочу Александра, и сегодня - мой день!

Дом сенатора. Приёмная
Ольгидия: (темные кудри скреплены надо лбом диадемой, осыпанной драгоценными камнями, туника из белой тончайшей шерсти, обшитая внизу золотой полосой, обрисовывала ее прелестную фигуру, поверх туники, ниспадавшей красивыми складками, был накинут белый паллий с пурпурной каймой; выходит к гостям) Приветствую вас в доме сенатора Калинкулла!
Нюрашка: (входит за госпожой, глаза потуплены... на миг вспыхнули, быстро обводят взглядом гостей, потом снова прикрылись ресницами. Неслышно ступая, девушка обносит гостей вином и тихонько удаляется).
Бенефиций: (угрюмо покосившись на розовые полированные ноготочки на выглядывающей из-под складок дорогих тряпок маленькой белой ступне, переводит взгляд на застывшего в восторженном ступоре Александра, хмыкает, потом соотносит пурпурные занавески опрокинутой преторианцами лектики и темные кудри племянницы Калинкулла. Отпивает из кубка вино. Несмотря на хмурое настроение, должен признать, что никогда еще не пробовал такого великолепного. Про себя: «Недурно, весьма недурно устроился сенатор Калинкулл, распорядитель финансов империи. Очень может статься, что бывший»)
Александр: (замер, к счастью, с закрытым ртом - Зевс всемогущий и все боги, от её красоты можно свихнуться; если есть для него счастье на этой земле, так это завоевать мир и бросить его к ногам прекрасной Ольгидии - пусть топчет его стройными ножками; покосился на Бенефиция, заметил его реакцию и усмехнулся - наставник всегда слыл знатоком женщин)
Нюрашка: (пока гости прохлаждаются в приёмном покое, тихонько выскальзывает, снимает украшение, переодевается из нарядной туники в простую дерюгу, которую носят кухонные рабыни, и вместе с ними разносит вино гвардейцам. Подкрадывается к коню Бенефиция, целует его в морду, даёт сахар и шепчет) Тебе долго больно не будет, совсем чуть-чуть... зато ты проучишь надутого грубияна, который тебя недостоин! (суёт колючки под шкуру, которой покрыт круп коня, и возвращается в дом).
Бенефиций: (снова хмыкает и приветствует хозяйку) Надеюсь, ты успела принести дары богине Венере, прекрасная Ольгидия?
Ольгидия: (не сразу поняла - кто стоит рядом с Александром, приблизившись, упрямо сжала губы, а синяк на бедре начал переливаться всеми цветами радуги: как он посмел переступить порог её дома?! - варвар, грубиян, хам, солдафон, враг рода человеческого и её личный враг - Гай Бенефиций Фирмин) Вам ли не знать, Гай Бенефиций, что сегодня дорогу к храму Венеры мне перегородил Цербер. (голос звучал ровно, на лице была полная безмятежность, только в глазах полыхал огонь, сравнимый с жертвенным огнём весталок) Что привело столь великого и славного на дорогах Рима воина в мой дом?
Бенефиций: (еще более угрюмо) А ты и твой дядя, видно, почитаете себя богами, торопясь только по собственным делам и не торопясь выполнять волю императора? Если так, то я пришел в ваш храм воскурить жертвенник! (с недобрым видом показывает пару свитков папируса)
Ольгидия: (сладким голосом) Воля императора - воля богов. Я лишь спешила воспеть хвалу великому dominus et deus у подножия храма Венеры, а для себя не держала иных желаний. (сверлит префекта голубыми глазами) Но не все в Риме разделяют мои возвышенные чувства. Воскурите жертвенник из этих свитков где-нибудь подальше от этого дома. В Месопотамии, где вас ищут с факелами. Мой дядя - болен и никого не принимает. (боги, мне приходится лгать ради дядюшки! - пусть только проснется, и я вытрясу из него правду)
Александр: (сложил руки на груди и слушает диалог Ольгидии и Бенефиция, пока не вмешиваясь и любуясь прекрасной римлянкой, но на фразе о Месопотамии еле сдержался, чтобы не рассмеяться - что за дерзкий язычок, и какой, должно быть, сладкий)
Нюрашка: (подстроив каверзу, благополучно вернулась, переоделась, и снова, скромно потупив глазки, разносит белое вино, разводя его по римским обычаям кристальной водой с горных вершин).
Бенефиций: (теряя терпение - не привык так долго пререкаться, тем более - с женщинами) Знаю я, какие возвышенные чувства влекут тысячи римских жен в кущи Венеры! Если их предмет - наш dominus et deus, сам Приап ему не поможет внять всем мольбам. Калинкулл болен и не принимает? Ну, так у меня есть лекарство от его болезни! (делает шаг в сторону внутренних комнат)
Ольгидия: (синяк заныл, как будто он был на лбу, в груди всё клокочет от гнева, как только префект сделал шаг в сторону комнат дяди, как бы невзначай задевает локтем стоящую на полу бронзовую статуэтку абиссинской кошки, которая с грохотом падает на сандалии Бенефиция) Сама богиня Фемида вам ответила.
Карл Модестий: (на шум появляется из внутренних комнат) Высокородная госпожа звала меня? (весь такой в делах, за ухом - перо, в руках - свитки, изображает служебное рвение и готовность к услугам).
Нюрашка: (как ни в чём не бывало поднимает статуэтку кошки и ставит её на место, тихонько погладив между ушей).
Никитос: (прибежал на шум, Нюрашке) Что это был за грохот?
Нюрашка: (незаметно подмигивает и шепчет). Страшнее кошки зверя нет! Особенно когда бронзовая кошка помогает сердитой.
Бенефиций: (рявкает) Фемида - слепая курица! Не испытывай моего терпения, прекрасная Ольгидия, ступай и скажи дяде - ему лучше не дожидаться моего лечения! Если не может сам идти, пусть его принесут рабы!
Карл Модестий: (Ольгидии) Высокородная госпожа, сенатор не знал отдыха целый год, лучший врач с разрешения императора назначил ему покой и купания в термах, сейчас дядя очень просил даже тебя его не тревожить, пока целебная вода не прогреет все члены. Мне поручил все заботы по дому с именьями, я буду к твоим услугам, когда тебе будет угодно, и отвечу на любые вопросы.
Ольгидия: (первый раз в своей жизни почти рада видеть управляющего и изображает вдруг возникшую озабоченность) Где ты был, Модестий? Я два раза посылала за тобой. Мне необходимо точно знать, сколько масла мы расходуем для жертвоприношений. Следуй немедленно за мной! (уходя, оборачивается к гостям: Александру лучезарно улыбается) Великий Август простит эту сцену в его присутствии? Я очень занята и буду принимать гостей не раньше, чем луна осветит имплювий (бассейн в доме в центре атрия). (Бенефицию без улыбки) Я скажу не дяде, а тебе, Гай Бенефиций Фирмин, моего дядю принесут к тебе, когда рак на горе свистнет. (уходит, негодуя, что ей пришлось из-за делишек дяди натерпеться грубостей, сегодня же она выяснит, чем он запятнал род Калинкуллов)
Бенефиций: Я не твой гость и не великий Август, поэтому ни раков, ни луны ждать не буду!
Ольгидия: (управляющему) Как бы не так. Ты мне сейчас расскажешь, отчего в наш дом принесло префекта Бенефиция?
Бенефиций: (ловит уходящего за молодой хозяйкой Модестия за ухо и больно выкручивает) Веди меня к твоему немощному хозяину, если сам не хочешь стать инвалидом! (ухо хрустит в железных пальцах)
Карл Модестий: (с праведным видом закатывает глаза) О, римские боги! Подскажите, каким членом мне придётся пожертвовать - всего-навсего ухом, или чем-то похуже, если я осмелюсь разгневать сенатора!
Бенефиций: (со всяким сбродом, не имеющим римского гражданства, еще меньше привык пререкаться, отшвыривает Модестия и с грохотом идет во внутренние комнаты, вскоре обнаружив отмокавшего в ванне с молоком сенатора, сует ему под нос пару пергаментов) Твои виноградники и оливковые рощи, достопочтенный сенатор, приносят доходов на добрую треть меньше, чем такие же у твоих соседей. Великий dominus et deus хочет знать - если ты не можешь навести порядок в собственных делах, можно ли доверять тебе финансы Рима?!
Карл Модестий: (следует за префектом, потирая ухо, своему хозяину всем видом давая понять - пострадал на службе и готов отбалтываться от обвинений).
Александр: (молча наблюдал за происходящим, сохраняя царское достоинство, когда же его наставник ломанулся в покои сенатора - решение было принято: отцу следует умерить рвение своего префекта, или это сделает Александр; он достаточно услышал, чтобы затолкать слова Бенефиция ему обратно - за Ольгидию, ловит ее уже на выходе и целует край паллия) Я уйду, как велишь, моя богиня. Хочу преподнести тебе подарок в праздник Венеры. И жду твоего выбора до заката.

Дом сенатора. Комната Никитоса
Александр: (Никитосу) Показывай!
Никитос: (молча кивает и ведет Александра в свою комнатку, чему быть того не миновать, его сейчас порубят, как капусту, но её красота будет жить вечно, созданная его рукой; в комнате сбрасывает ткань со статуи) Вот она.
Александр: (решил, что ему померещилось, подошел ближе, ущипнул Никитоса - нет, не показалось, указующим перстом ткнул в пупок мраморному изваянию) Кто это? Где моя Венера-Ольгидия? Откуда взялась эта худосочная фигура?
Никитос: Когда господин заказал статую Венеры, я искал вдохновляющий образ. И нашел его в прекрасной дочери скифских степей - Нюрашке. Не мои руки творили, а моё сердце. Господин тоже влюблён и поймет меня.
Александр: (в ярости) Господин тебя сейчас поймёт и пожелает возмутительного благополучия и сексуального долголетия. (легионерам) Взять его! Прости отец, но с меня хватит греческого искусства. Одним каменщиком больше, одним меньше - ты не заметишь. (Никитосу) Домой тебя доставят частями, которыми ты творил. А это (снова указующий перст в сторону статуи) стереть в пыль.
Нюрашка: (Пока госпожа отдыхает, проверила её наряды, духи, но всё из рук валится... решила пройтись по дому и услышала крик Александра. Ничего не поняла, только то, что он гневается на Никитоса. Вскочила в его в комнату и выпалила) Господин, госпожа желает видеть тебя! (Врёт, хотя и краснеет, но от волнения, а не стыда. Глаза стали огромными, горят, девушка забыла их опустить, как ей пристало, и смотрит на сына императора прямо, насколько ей позволяет маленький рост.)
Александр: (было уже рванул на призыв, но что-то его остановило, переводит взгляд с девушки на статую «Венеры») Это ты. Это тебя...
Ольгидия: (оказавшись в своих комнатах, опускается на подушки) Этот день никогда не закончится! Сначала варвар-префект, потом синяк, потом Александр, снова этот варвар и грубиян, теперь еще я узнаю о дядюшке нечто, что лишит меня покоя и аппетита, из дома до заката нельзя выйти, чтобы не оказаться чьей-нибудь женой. Что еще там за грохот? (появляется на пороге комнаты Никитоса, возмущенно) Что случилось?
Александр: Божественная Ольгидия, этот раб...
Никитос: Я не раб.
Александр: Будешь. (Ольгидии) Я нанял этого, с позволения сказать, ваятеля, чтобы он воспел твою божественную красоту в образе Венеры. А он обкорнал мрамор под рабыню.
Ольгидия: (молча, не обращая внимания на разговор мужчин, внимательно рассматривает мраморную царевну) Это восхитительно! Прекрасно, божественно! Моя Нюрашка, как живая. Такую работу я видела только однажды, когда дядя брал меня в Грецию... (заметила подпись скульптора и губы сложились в розовый бутон) Как здесь могла оказаться статуя самого Лисиппа?
Нюрашка:. (перепугана до смерти за себя и Никитоса, сердце заныло, старается взять себя в руки и выровнять дыхание. Видит госпожу и решает пока помолчать).
Александр: (быстро сориентировался) Прекрасная Ольгидия, я счастлив, что мой подарок тебе понравился. (моргнул легионерам и они тут же отпустили Никитоса) Ты помнишь, божественная, я месяц назад подарил тебе вот этого раба? (кивнул на Никитоса) Отец выписал этого грека для оформления очередного пантеона богов во дворце. Но вернемся к нашим делам. (наклоняется почти к самым губам девушки, с трудом сглотнул) Я могу надеяться, что ты выберешь меня еще до заката, прекрасная Ольгидия? Дворец замер в ожидании, когда ты поднимешься по белым ступеням.
Никитос: (упрямо) Я не раб. (посматривает на Нюрашку, как та отреагирует на открывшиеся обстоятельства)
Ольгидия: (брови дугой - слушает Александра, не отстраняется и дразнит) Я подумаю, достойны ли ступени императорского дворца моих сандалий. До заката я хочу услышать с Капитолийского холма голос глашатая о том, что Гай Бенефиций Фирмин путешествует по Аппиевой дороге на коленях. А пока Лисипп останется в моем доме гостем. Как его отблагодарить, я решу позже. (уходит на половину дяди).
Александр: (усмехнулся) Отправлю префекта в пеший поход до самой Капуи. (уходит вместе с легионерами)
Никитос: (отвечает уже, как свободный человек) Как пожелаешь, прекрасная Ольгидия.
Нюрашка: (стоит бледная, прижавшись к стенке, в голове всё перепуталось... Сначала был страх, что Никитоса уничтожет гнев сына императора, потом облегчение - всё обошлось, а последние слова для неё означают - Никитос не раб, а важная персона, гость в доме Ольгидии... который был очень добр к крошке-рабыне, и только... вновь опустив глаза, уходит вслед за хозяйкой).
Никитос: (долго смотрит ей вслед, потом берет ткань, чтобы набросить на статую, но рука не поднимается - пусть в мраморе, но его царевна рядом с ним)

Бенефиций: (Надоело слушать невнятное мычание сенатора Калинкулла, заявил, что конфискует все имеющиеся в доме документы, пускай сенаторы разбираются, всё ли в них честно. Выдернул пару папирусов из-под мышки у Модестия) Эти тоже давай сюда! (Когда преторианцы, нагруженные горами папирусов, уже выдвигаются к выходу, рявкает сенатору напоследок) Передай своей племяннице, чтобы больше не нацепляла на свои носилки пурпурные занавески, синий цвет ей больше к лицу!
Карл Модестий: (стараясь не трогать багровое ухо, считает по своим черновикам) Так-так-так... это спишем на строительство новой дороги... кто подсчитает булыжники? Снижение доходов объясним новой системой подсчётов, за минусом семян и винограда на масло... здесь были мыши, здесь - заморозки...

 Отправлено: 15.12.12 09:55. Заголовок: Царапка, спасибо. А ..

Царапка, спасибо. А где продолжение?

 Отправлено: 15.12.12 10:56. Заголовок: Вторую часть вечером..

Вторую часть вечером выложу.

 Отправлено: 15.12.12 11:21. Заголовок: Мяурси Карлу Модести..

Мяурси предприимчивому Карлу Модестию за сохранение и донесение до потомков истории из древнеримской истории Пусть Плутарх с Плинием кусают локти )))

Скрытый текст

А биографии мыши съели, или заморозки? :)

 Отправлено: 15.12.12 11:26. Заголовок: ой... Забыла БИО, до..

ой... Забыла БИО, добавлю. Они в обсуждалке?

 Отправлено: 15.12.12 11:34. Заголовок: Царапка пишет: Они ..

Царапка пишет:

цитата:

Они в обсуждалке?

В самой игре, тягай отсюда.

 Отправлено: 15.12.12 19:11. Заголовок: Улицы Рима Катилина:..

Улицы Рима
Катилина: (Протолкалась сквозь толпу страждущих к статуе Венеры, возлагает богатые дары) Прекрасная и могущественная Венера, мне много в этой жизни не надо - спать помягче, есть послаще, и ласкать атлетическое тело Александра. Заметь, я не великого императора прошу, зачем мне его дряблая тушка, а всего лишь его сына. Ты не перепутай, пожалуйста, любвепокровительственная Венера! (постучала холеным пальчиком по мраморной пятке статуи) Я хочу - А-лек-сан-дра!
Бенефиций: (Продолжая метать громы и молнии - иные почетные граждане Рима вреднее, чем даки, парфяне и сирийцы, вместе взятые, - выходит из дома Калинкуллы и вскакивает в седло. Верный конь вдруг встает на дыбы и с пронзительным ржанием пускается галопом по улицам, пытаясь стряхнуть с себя всадника - пару раз в самых узких закоулках даже приложил того об стены домов. Праздничный народ, побросав кувшины и гирлянды, с воплями разбегается. Не без труда остановив взбесившегося конягу, спрыгивает, намотав на кулак поводья, сердито) Что с тобой стряслось, Верцингеторикс? (Осмотрел его и нашел колючку, тут подоспели отставшие преторианцы, рычит на них) Кто подходил к моему коню, пока я был в доме?! (Преторианцы разводят руками - никто не подходил, но под нажимом префекта признаются, что какая-то рабыня подносила им вина) Вы не гвардия, а стадо баранов! Сивиллу спрашивать не надо, кто эту рабыню подослал! (морщится от боли в ноге, на которую племянница Калинкуллы опрокинула пуд бронзы) А этот безмозглый молокосос готов ради нее про...ть империю! Надо напомнить императору, что тот собирался отправить мальчишку наместником в Египет, пусть учится управлять.
Катилина: (Брызнувшая из-под копыт коня префекта толпа опрокинула носилки, в которых напомаженная Катилина возвращалась домой после приношений в храме Венеры. Рыжий парик - в одну сторону, опахало из павлиньих перьев - в другую, в воздухе болтаются голые до самой попы ноги, всё остальное барахтается в недрах перевернутых носилок. Мамаша-сводня бегает вокруг, то пытаясь вытащить свою дочурку, то палкой отгоняя любителей бесплатного.)

Вилла императора
Александр: (входит к императору) Отец, я хочу поговорить.
Никс: Неужели тебе захотелось чего-то, кроме скачек, гладиаторских боев и прекрасных римлянок?
Александр: (отпихивает отцовского гепарда, который норовит отгрызть кожаный ремешок наколенника) Я всегда хочу одного и того же, отец - славы Великого Рима и твоего здравия. Во имя этих целей прошу, выслушай меня. Твой префект Гай Бенефиций Фирмин бросает тень на первое и подрывает второе. Что скажут граждане Рима на то, что префект преторианской гвардии калечит патрицианок на улицах Вечного города?
Никс: (делает знак рабам, чтобы покормили гепарда) На улицах Рима многолюдно, патрицианкам нужно быть осмотрительнее.
Александр: (теряет терпение) Отец, к химерам подобные правила дорожного движения. Ты должен отстранить Бенефиция от титула префекта Претория.
Никс: И кого назначить вместо него - Ольгидию, которая морочит тебе голову, чтобы отвлечь от мошенничества ее дяди? Довольно я терпел твои безрассудства, Александр, собирайся - ты поедешь наместником в Сирию. Там учился быть императором я, для тебя это тоже будет хорошая школа.
Александр: С рассудком я в ладу, отец. Твоя воля, но согласен ты или нет, а в Сирию я поеду женатым на Ольгидии. (кивок отцу, разворачивается и со шлемом в руках чеканит шаг к выходу, тихо) Выброшу Бенефиция на Аппиеву дорогу в чём дома застану.
Никс: (вслед сыну) Женись, если хочешь, но за родственников ее не проси - вор должен висеть! Хотя бы он был сватом Цезаря.


Дом Катилины
Катилина: (С горем пополам вернулась домой, подсчитывает нанесенный урон: ссадину на локте можно спрятать под браслетом, синяк на скуле - под румянами, всё не так уж и плохо, плохо только, что Александр не проезжал мимо на колеснице и не подхватил ее на руки, как несносную Ольгидию - весь город только об этом и говорит. Изнемогая от зависти и ревности) Мне нужен лазутчик в ее доме! (Сует мамаше кошель с золотыми и посылает в дом Калинкуллы, выяснить, нет ли там нуждающихся в дополнительном заработке в обмен на информацию о хозяйке.)


Дом сенатора. Покои Ольгидии
Ольгидия: (поругавшись с дядей, который упорно прикидывался немощным и стонал на любой ее вопрос о денежных махинациях, пытается успокоиться, впившись белоснежными зубами в поданный Нюрашкой персик) Скажи мне, почему Никитос, то есть Лисипп, изваял тебя? Ты что-то скрыла от меня?
Нюрашка: (спокойно и сдержанно). Нет, госпожа, я о Никитосе знала столько же, сколько и ты. Мне скрывать нечего... (это не совсем правда, сердце колотится до сих пор, но, женщина, даже рабыня, тайны сердца откроет только тому, кого любит.).
Ольгидия: (доела персик, слизнула сок с губы и прислушалась - с Капитолия ничего не слышно) Он любит тебя, Нюрашка. А что же ты? В праздник Венеры ты можешь солгать мне, но не своему сердцу.
Нюрашка: (сердцу солгать нельзя, только язык невозможно заставить признаться... и почему Никитос, то есть Лисипп - чужой, непривычное имя... посмел ослушаться младшего Августа? Любит... любит? или рука скульптора, закончив творения, будет искать другую модель?)
Ольгидия: (на нежном лице девушки она читает все её сомнения и вопросы, улыбнулась и провела по длинным волосам рабыни - только Нюрашке из всех рабынь в доме было позволено не обрезать волосы) Спроси его сама. До заката еще есть время.
Нюрашка: (Решает перевести разговор на другое). Управляющий хвастал, что может достать диких коней из далёкой пустыни... горячих и быстрых, как степные пожары... а в Скифии говорят - только настоящий мужчина покорит такого коня.
Ольгидия: (приподнимает бровь, снова прислушиваясь) К чему ты об этом? (коснулась зудящего синяка на бедре) Рассказывай. Не просто же так ты об этом обмолвилась.
Нюрашка: (оживляется). Да, госпожа... тот, кто благоухает лучшими притираниями и старается пахнуть мужчиной, сможет ли укротить такого коня? А если не сможет, то как он посмеет добиваться любви самой гордой из римлянок?
Ольгидия: (глаза вспыхнули) Продолжай. А тот, кто не благоухает притираниями, сможет? (снова прислушалась - на холме тихо, протянула руку) Дай мне вашей степной травы. Той, что сводит с ума. Не приворотную, эту не надо. А ту, от которой человек сам не понимает что творит, пока не очнется.
Нюрашка: (понимающе улыбается и с готовностью протягивает нужную траву, потом вспомнила и забеспокоилась).
Ольгидия: (день клонится к закату, а с Капитолийского холма доносятся только пьяные песни празднующих горожан, не усну, пока мой враг - префект не станет посмешищем на всю империю)
Нюрашка: Когда префект уезжал, конь под ним будто взбесился... вдруг бедняга повредил спину? (её тревожит, разумеется, конь, а не всадник).
Ольгидия: (кутается в синий паллий и прячет в складках туники маленький мешочек с травой) Он забудет не только про спину, а как его зовут, когда взбесится и жеребцом побежит вокруг своего дома. А я буду считать круги! Нюрашка, никто не должен знать, где я. Ты поняла? Для всех я - дома и крепко сплю. (выскальзывает за дверь и легкой походкой направляется к дому Гая Бенефиция Фирмина)
Нюрашка: (кивает) Поняла, госпожа.


Улицы Рима
Катилина: (Дожидается мамашу возле храма Юноны, которой тоже на всякий случай принесла дары, попросив подопнуть Венеру, если та забудет помочь Катилине.)
Карл Модестий: (приходит вместе со старой сводней). Прекраснейшая Катилина! Сегодня меня озарило твоим вниманием солнце, я готов повиноваться приказам твоих божественных глаз, проказливых ручек, и (подмигнув) даже стройненькой ножки и аппетитного места, откуда она растёт.
Катилина: (морщит носик на болтовню какого-то вольноотпущенника, но цель, как известно, оправдывает средства, ласково улыбается) Я щедро тебя вознагражу, если ты мне поможешь... (вдруг замечает проезжающего мимо Александра, глазам не верит - ее мечта сама спешит ей навстречу, машет ему рукой и кричит) О солнцеподобный Александр, ты сияешь так ярко, что глазам больно!
Карл Модестий: (прикидывает, будет ли куртизанка щедра золотом, ласками или всего-навсего обещаниями... что ж, его задача получить первое и второе не меньше, чем третье. Заметил взгляды, брошенные в сторону Александра и ухмыльнулся..)
Александр: (царственно кивает и слегка тянет поводья на себя, конь переходит от галопа в рысь) А ты глаза повороти на себя, так сразу и потемнеет, Катилина. (бросил взгляд на управляющего Ольгидии и усмехнулся) Вижу, Венера сегодня тебя щедро одарила.
Катилина: Сверх всякой меры, лавроносный Александр! (влюбленно смотрит на него, сделав вид, что не поняла намека на вольноотпущенника, но мамаше успела подмигнуть, чтобы та Модестия не отпускала - после заполучить Александра у Катилины самое страстное желание напакостить сопернице)
Карл Модестий: (в сторону) Горячая штучка...
Александр: (вот бесстыжая, смеется) На твою свадьбу пришлю в подарок гнедую сирийскую кобылку. Двух.
Катилина: Мне бы жеребчика. Можно одного! И можно без свадьбы. (зазывно поводит густо накрашенной бровью)
Александр: (хохочет) Тогда не ищи их у стен Капитолия. Такие пасутся на Марсовом поле.
Катилина: (томно вздыхая) Увы, у меня нет надежного спутника и защитника, а до Марсова поля не близко, и на улицах сегодня такая давка... (точеной ручкой поправляет над ухом рыжий локон)
Александр: (кивает двум сопровождающим его легионерам) Проводить!
Карл Модестий: (на ухо Катилине) Могу целый табун привести, скидку устрою. Только что с корабля - горячие! Искры из-под копыт.
Катилина: (шипит в ответ) Какие лошади в день Венеры! (загородив физиономию Модестия опахалом, чтобы не отсвечивал наследнику, продолжает призывно строить Александру глазки, шепотом германцу) Впрочем, если ты всучишь одну, самую норовистую, своей хозяйке, чтобы та лягнула ее копытом в переносицу, заплачу тебе, как за целый табун!
Карл Модестий: (смеётся) Я знаю только одну такую норовистую лошадку - тебя!
Катилина: (шлепнув опахалом германцу по носу, чтобы не зарывался, шепотом) Так помоги мне отлягать твою хозяйку, чтобы на нее больше ни один мужчина в Риме не посмотрел!
Карл Модестий: (с невинными глазами) А вот выдадим её за императорского сынка, и никто смотреть не посмеет!
Катилина: (чуть не обругала насмешника, но терять шпиона в доме соперницы не хочется, пусть даже этот шпион - прохвост из прохвостов) Идея мне нравится, но для императорского сынка я невесту уже присмотрела, она ему по росту, а Ольгидия на два пальца его выше. Надо бы и ей высокого мужа найти. Сильного, как Вулкан! (про себя) Чтобы колотил ее каждый день.
Карл Модестий: Ба, Катилина! Решила сменить профессию? Рано ещё, рано, впрочем, за комиссионные помогу. (переходит на деловой тон) Ольгидия замуж не рвётся, ей веселее с десятком поклонников, чем с единственным мужем. Сенатор рвёт последние волосы, мечтая сбыть её с рук и записать в приданое... впрочем, это тебя не касается. Нынче красотка сподобилась, можно сказать, колотушек и мечтает поквитаться с префектом - стало быть, будет крутиться возле него с каким-нибудь дурацким планом, посвящённым Эринии. Если сенатор накроет - живо затолкает их в храм. Чем ей не муж? Приструнит живо.
Катилина: (в зеленых глазах вспыхнул азарт - если мужем Ольгидии будет префект, Александр к ней не сунется, только вот как затолкать префекта в храм Юноны) У сенатора силенок не хватит приструнить префекта. Тот, по слухам, платит в казну огромный штраф за безбрачие, а таких голыми руками не возьмешь. (деловито) Вот что... надо, чтобы дядя их застукал и подал жалобу императору и в сенат, пусть префект попробует пойти против них! (про себя) А если не выгорит со свадьбой, то хоть ославим гордячку на весь Рим. (тихо, Модестию) Ступай немедленно к дому префекта и дай мне знать, как только Ольгидия там появится. (потирает ладошки) А уж я не замедлю позвать туда сенатора Калинкулла. Ступай же, не мешкай! Получишь, как за два табуна. (подталкивает его опахалом и подмигивает понятливой мамаше - проследи за ним на всякий случай)
Карл Модестий: (идёт на задание, в принципе, его собственным планам не противоречит). Интересно, пристроив племянницу, сенатор на радостях расщедрится рекомендовать меня на гражданство? Или нашу птичку лучше выдать за младшего Августа? А, всё равно куда, только быстрее, пока наш разборчивый товар не утратил цену.
Катилина: (лучезарно улыбаясь Александру, как бы невзначай перегородив своими носилками улицу) Знаешь, о чем думает женщина в вечер праздника Венеры?
Александр: (пытается объехать носилки) Обворожить какого-нибудь простофилю и обобрать его нитки?
Катилина: (медовым голосом) А из твоей белоснежной тоги позволишь выдернуть нитку, о аполлоноподобный Александр?
Александр: (усмехнулся про себя) В этом цветущем саду побывала половина граждан Рима, а ей неимётся до царских грабель дотянуться. (вслух) А ты настойчивая, Катилина. Так и быть, дарую тебе вместе с кобылицами и свою тогу. Будешь между визитами поклонников дергать из нее нитки.
Катилина: (Глаза и голос струят нектар) О щедрый Александр! Возложу твою тогу на домашний алтарь и буду воскуривать ей фимиам, как божеству. Но позволишь ли ты просить тебя еще об одном подарке? (почпокав наклеенными ресничками из крашеной свиной щетины) О том, в котором ни один мужчина не может отказать женщине в день Венеры.
Александр: (запрокинул голову и проследил, как последний солнечный луч скрылся за горизонт, с мнимым сожалением) Поздно, прекрасная Катилина. Венера убралась ловить своих жертв в Галлию. Года через два приходи. Я как раз из Сирии вернусь. (вонзил шпоры к бока коню и помчался к дому префекта)
Катилина: (тянет руки ему вслед) Подожди, Александр! (рабам) Что вы застыли, как горшки для масла, бегите за ним! (но куда там, хвост его коня только мелькнул за поворотом) Александр, ты обманул богиню Венеру, и она тебя накажет! (безутешно плачет от обиды, задернув занавески носилок, чтобы прохожие не глазели на ее горе)

 Отправлено: 15.12.12 19:12. Заголовок: Дом сенатора. Комнат..

Дом сенатора. Комната грека
Нюрашка: (оставшись наедине со своими мыслями, не может найти себе места. Наконец, набравшись храбрости, берёт кувшин вина, сладости, фрукты и стучит в дверь гостя из Греции).
Никитос: (сразу распахивает дверь, как будто только этого и ждал, подхватывает девушку вместе со снедью и переставляет через порог комнаты, не выпуская из сильных рук) Пришла. Нюраша.
Нюрашка: Ах! (вскрикивает от неожиданности, не выпуская поднос). Никитос! (чуть тише) Лисипп? Как тебя называть?
Никитос: Называй, как сама захочешь. Любое имя с твоих губ доставит мне радость. (отпускает девушку, ставит фрукты и вино на маленький кособокий столик, сам же берет её ладошки в свои и присев на корточки, смотрит на Нюрашку снизу вверх) Скажи, нравится тебе твой портрет? Если я обидел тебя им или оскорбил, я тут же разобью его на твоих глазах.
Нюрашка: (смущена, она привыкла сама смотреть на людей снизу вверх. Бросив взгляд на статую, вновь смотрит на скульптора) Она прекрасна! Боги щедро одарили тебя, твои руки творят чудеса... Лисипп... ( решила, что будет звать его именем, которое он носит как свободный человек)
Никитос: (счастлив от похвалы и от своего имени в устах девушки) Мои руки слушали веление моего сердца, которое отдано тебе одной, моя царевна.
Нюрашка: (непроизвольно вырвалось) Я не твоя царевна, я просто твоя... (раскраснелась, смутилась, ей стыдно, голова кружится от своей смелости, переживаний... и от любви, которую теперь уж не скрыть.)
Никитос: (поднялся, старается не напугать свою малышку стоит рядом, а сердце зашлось от её слов) Ты всегда будешь моей царевной, Нюраша. Я добуду для тебя свободу. Если понадобиться, изваяю лестницу до самого Олимпа, но сниму с тебя рабские тряпки. Любимая моя (наклоняется и пылко целует Нюрца в губы).
Нюрашка: (стыд растворился, пропал, голос вернул силу, в нем появились дерзкие нотки, взгляд рассыпался тысячью искр... Отвечает на поцелуй и говорит) Сегодня праздник Венеры... Я - не римлянка, но не меньше их мечтаю быть счастлива... (проводит пальчиками по могучим плечам Лисиппа. Он такой сильный, большой, а она - маленькая, слабая... - нет, она сильная рядом с ним, она хочет быть сильной, она будет сильной!) Лисипп, свобода нужна мне... чтобы отдать тебе, если ты хочешь!
Никитос: (покрывает её лицо поцелуями) Хочу, ласточка моя. Всё для тебя сделаю, только бы ты не жалела, что стала моей. (подхватывает девушку на руки, сажает к себе на колени и продолжает ласкать лицо, плечи, стягивая с них ткань)
Нюрашка: (Нюрашка с мужчиной никогда не была, дичилась, смеялась над ними, но сейчас она с любимым мужчиной, радостно отвечает на его ласки, волнуется и покоряется, горячая, нежная, дитя степей стала созданием Венеры.)
Никитос: (не торопится, т.к. боится раздавить своим весом малышку, ласков и нежен с ней, пока страсть не накрыла с головой и уже откуда-то из другого мира шепчет) Маленькая моя... Нюраша... Люблю...
Нюрашка: (маленькая Нюрашка крепче, чем может показаться на первый взгляд, ласки богатыря её не пугают, вскрикнув, она счастливо и бестрепетно уходит со своим мужчиной в мир любви, который он ей подарил).
Никитос: А в это время... (два обнаженных тела сплелись в одно и безмятежно наслаждаются близостью и любовью: губами добрался до розового пупка Нюрашки и запустил в него язык, как гончар выкрутил воображаемый кувшинчик и проследовал языком ниже для создания более весомых шедевров)
Нюрашка: (выгибается, смеётся, запустив пальчики в волосы Лисиппа, ей щекотно и хорошо, колотит по ложу маленькими розовыми пятками, ненароком закинула ножку за спину мужчины).
Никитос: (помог пристроить вторую на своем бедре, запрокинул ее руки над головой и снова навалился всем телом) Тебе не больно любимая?
Нюрашка: (дышит глубоко, часто, отрывисто, глаза потемнели...) Мне горячо, жарко... (стремится ему навстречу...) Ой! (вздрагивает всем телом, но не выпускает возлюбленного из объятий) Не думай о боли, Лисипп, люби меня, как бог любит богиню... Я стану твоей Венерой, а боги знают лишь наслаждение... (отчаянно целует его.)
Никитос: (а его и просить не надо - залюбил свою малышку до того, что она с трудом шептала "Лисипп" опухшими губами, сам в изнеможении уткнулся в её спутанные волосы)

Дом Бенефиция
Бенефиций: (С докладом к императору успел раньше появления во дворце Александра, сдал все конфискованные папирусы, потом принял доклады от трибунов преторианских когорт, проверил стражу во дворце, и отправился к себе домой, где смыл в бассейне всё накопившееся за день раздражение, и с чашей вина, в одной тунике возлег на ложе, приказав позвать раба, специально обученного грамоте, чтобы читать вслух из Цезаря и Тита Ливия. Раб-чтец бубнит: «Никогда до той поры не сталкивались на полях сражения государства или племена более могущественные v лучше вооруженные; вдобавок противники успели отлично узнать друг друга в Первую Пуническую войну, которая длилась двадцать три года и закончилась победою Рима. Промежуток между Первой и Второй Пуническими войнами составляет также двадцать три года...» Ворчит, отхлебывая вино) Что ты хнычешь? Это тебе не Вергилий, читай с раскатом!
Ольгидия: (мягко ступает по мраморному полу - в её доме и мрамор лучше и рисунок изящнее) Для раската стоит его сбить на скаку, Бенефиций, и прах Вергилия рассеется за стенами этого дома.
Бенефиций: (Удивился бы меньше, если бы Юпитер стукнул его эгидой по макушке, с сомнением смотрит на чашу с вином, но выпил не так много, чтобы мерещилось.)
Ольгидия: (взмахнула ресницами и покосилась на пустующее ложе: не спешит Венера одарить варвара ночными ласками, взгляд зацепился за чашу с вином, и Ольгидия непроизвольно сделала шаг в её сторону, но вовремя себя одернула - осторожнее, ты в логове мощного и опасного зверя, который пока не сказал гадость, а попытается быть любезным - за каждую свою улыбку она рассчитается с ним сполна)
Бенефиций: (Встает, обалдело глядя на гостью) Уж не из этой ли поэтической пыли ты здесь возникла, Ольгидия? (делает рабу знак - проваливай!)
Ольгидия: (голос журчит) Скорее из звездной. Она нашептала мне о несчастье, постигшем тебя, славный Бенефиций, когда ты покинул мой дом.
Бенефиций: (Уже опомнился от внезапного появления Ольгидии. Женщинам не верит ни капли и гадает, зачем она к нему пришла - прислал дядюшка, или по собственной воле, беспокоясь за родственника? Хмуро) С твоей стороны очень мило, Ольгидия, проявить заботу о моем здоровье, хотя оно и не понесло того урона, на который ты рассчитывала. Но твои тревоги напрасны, я жив и здоров и не собираюсь жаловаться судье. (подвигает гостье резной табурет и наливает в чашу вина, разбавив водой) Надеюсь, мое вино не намного хуже того, что дают виноградники твоего дяди.
Ольгидия: (с трудом подавила желание дать префекту по голове чем-нибудь тяжелым - она рассчитывала вознести утром хвалу Плутону - не уйду, пока не растопчу этого индюка, не только ради себя, это уже дельфийский принцип надлежащих действий; губы расцвели улыбкой) С моей стороны было бы не достойно не проявить участия к человеку, который оказался в неловкой ситуации, покинув мой дом, хоть и явился туда незваным гостем. (сбросила паллий и присела так, чтобы не задеть ноющий синяк, незаметно проверив на месте ли трава, не сразу пригубила вино, а несколько секунд крутила тонкими пальцами чашу, вдыхая аромат напитка - она знала, что являет собой сейчас соблазнительную картину и, давая Бенефицию как следует эту картину рассмотреть)
Бенефиций: (крикнул раба и велел принести фруктов, грубовато) Даже варвары оказывают гостю почет, званый он или незваный.
Ольгидия: Дионис сжег бы твой виноградник. (медленно и томно слизнула каплю красного вина с нижней губы) В вине должна быть гармония горького и сладкого, как и в любви...
Бенефиций: Когда гостья скинула паллий, только крякнул, но этот язычок, играющий с винной каплей на губе, пробрал глубже, чем скифский меч в печень. Угрюмым тоном) Дионис веселит и утоляет жажду, а Амур с Венерой лишают рассудка. (мысленно проверяет себя - первая пуническая война длилась 23 года, вторая - 17, третья... спохватившись, что ищет ответ на едва прикрытой складками туники груди Ольгидии, отворачивается и залпом допивает остатки вина из своей чаши)
Ольгидия: (оценила произведенный эффект - зверь приручаем, для полной уверенности опустила и подняла ресницы, поймав взгляд Бенефиция, пока оба не отводили глаз, Ольгидия успела заметить, что домашняя тога не скрывает крепкую и мускулистую фигуру воина, и дом ей уже не казался мрачной клеткой, на несколько секунд она даже забыла зачем пришла, появившийся с подносом раб, вернул её к действительности) Ты правильно понял цель моего визита. Жажда утолена, и оставим разум при нас. Не стоит играть с богами в азартные игры. Прощай, славный Гай Бенефиций Фирмин. (по-кошачьи выгнула спину, встала и направилась к выходу, небрежно держит в одной руке паллий, который стелется по мрамору ей вслед)
Бенефиций: (взгляд полыхнул темным огнем, в два счета догнал уходящую гостью и перегородил ей дорогу, положив руку на одну из полуколонн, оформлявших дверной проем) С Гаем Бенефицием Фирмином тоже не стоит играть. Зачем ты приходила, Ольгидия? (пристально смотрит ей в глаза, наклонившись почти к самому ее лицу)

Ольгидия: (так я тебе и сказала, не отводит взгляд - в зрачках вспыхивают и гаснут последние солнечные лучи) Вина твоего отведать. Завтра мои рабы принесут тебе хорошего вина, Гай Бенефиций. (про себя: с бодрящей травкой, если сегодня не получится)
Бенефиций: (Эта девчонка не понимает, что творит, или наоборот - очень хорошо понимает, но забыла, что перед ней не зеленый юнец, над которым можно безнаказанно смеяться. Низким хриплым голосом) Завтра наступит еще не скоро... (крепко и откровенно прижал ее к себе и накрыл губами ее рот, не дав ей ни охнуть, ни трепыхнуться)
Ольгидия: (внутри неё запульсировало горячее облако, рассыпалось и ухнуло ниже пупка, она не могла пошевелиться, с жадностью и любопытством упивается ощущением нереальности и целует в ответ)
Бенефиций: (Забыл про Пунические войны и про то, что хотел проучить заигравшуюся гордячку; оказывается, хотел он только одного - ее губ, таких сладких и податливых, что ноет слева в груди, где сроду ничего не ныло, и теплой дрожи ее тела, отзывающегося на каждую ласку его нетерпеливых рук.)
Ольгидия: (обмякла в сильных руках, зажатая между стеной и ...и... никакой он не варвар)

Рядом с домом Бенефиция
Карл Модестий: (угощает привратников в доме Бенефиция, делает вид, что надрался) А... да здравствует Венера... Дионис лучше! Дешевле! Глупые бабы воротят носы, вино никогда нас не подведёт! (роняет голову на стол, бормочет: Вашего хозяина... ув-важаю! Никаких баб! Хотя кому он нужен, поистрепался в походах... (получает несколько тумаков от преданных рабов, увесистую оплеуху от легионера, с обиженными заверениями - Венера благосклонна к префекту, а сегодня в дом прошла такая красотка, ну вот такая... не куртизанка! - тсс! Это секрет, а то префекта как женят - пропадёт мужик, будет не в походы ходить, а жену ублажать и в сенате протирать тогу у заднего места! (КМ мотает на ус - ему всё понятно, усердно кивает, тыча лбом о столешницу - над ним смеются и думают - пьян, всё забудет, успел незаметно для собутыльников отправить записку дяде-сенатору; позже, поджидая Калинкулла возле дома префекта, видит приближающегося Александра) Вот и второй ловец на нашу птичку пожаловал! Что-то будет... а мне - гражданство!
Катилина: (Проревелась, переклеила ресницы и заново размалевала щеки. То и дело выглядывает из-за занавесок лектики - уж темень близится, а германца всё нет. Кусает губы) Неужели этот плут меня обманул, и Ольгидия не собиралась к префекту, а поджидала Александра у себя дома? Я должна сама проверить, и если меня одурачили, душечки-эринии помогут мне отомстить! (велит рабам нести ее к дому Бенефиция, но остановиться за несколько домов до него, там выскользнула из лектики, закуталась поплотнее в покрывало и потрусила к берлоге грозного префекта)
Карл Модестий: (глаза не утратили зоркости и не пропустили ладную фигуру Катилины. Карл Модестий давно хотел хорошенько пощупать разные места куртизанки, всмотрелся как следует и узнал, перехватывает и шепчет). Ты куда? Я послал за сенатором! Хочешь, чтобы префект сказал - у него куртизанка, а благородная Ольгидия так заскочила, узнать на кухне рецепт пирожков?
Катилина: (выдергивая локоть из его цепких пальцев) Не поучай меня, что делать! (узнала коня Александра и его охрану, красивое личико перекосило) Так вот каков сенатор, за которым ты послал! (со всей злости лупит германца опахалом по голове и по плечам, осыпая его заодно далеко не поэтическими словечками)
Карл Модестий: (отбиваясь) Какова женщина! Сколько огня, а какой лексикон! Чувствуется опыт в казармах, и ведь не потрёпанная, ух, силища!

 Отправлено: 15.12.12 19:13. Заголовок: Дом Бенефиция Алекса..

Дом Бенефиция
Александр: (у дома Бенефиция приказал ждать своим легионера, сам военным походным шагом пересекает анфиладу комнат, рабы при виде сына императора падают на пол и кланяются, перед комнатой префекта возникает его личный раб и преграждает дорогу, отшвыривает его и входит. Видит то, что предпочел бы немедленно забыть или приписать действию вина, но он - трезв. От гнева издает рык и вынимает меч) Как смел ты, порождение ехидны, коснуться божественной Ольгидии? Я доверял тебе, а ты меня предал.
Бенефиций: (Рык Александра раскатился над их головами подобно грому Юпитера - в тот момент, когда язык префекта исследовал ароматный ротик Ольгидии. С трудом очнувшись, еще пьяный вкусом ее губ, но уже закипая - всех плутонов, юпитеров и марсов порубил бы сейчас в паштет - поворачивает голову и натыкается на сверкающие яростью глаза Александра. Думал недолго, и - чеканя каждое слово) Я у себя дома, и эта женщина - моя жена.
Ольгидия: (от ужаса пискнула и медленно стала опускаться спиной по стене, но была подхвачена крепкой рукой Бенефиция)
Александр: Я не оставлю от твоего дома камня на камне. (вынимает оружие) Бери меч, если еще не забыл, как им пользоваться, молодожён.
Бенефиций: (Крепче прижав к себе Ольгидию, твердым голосом) Уходи, Александр Август. Я готов отдать жизнь на поле боя за Великий Рим, за нашего dominus et deus и за тебя, его сына, но убью каждого, кто посмеет посмотреть на мою жену иначе, чем на мою жену!
Александр: (ноздри раздуваются, тоном, как будто читает эпитафию над префектом) Ты - трус, Гай Бенефиций Фирмин! Не пристало гордой и прекрасной Ольгидии быть женой малодушного старика. Я тебя освежую прямо здесь. (замахивается мечом)
Бенефиций: (Оттолкнув Ольгидию за колонну, хватает первый попавшийся меч из своей богатой оружейной коллекции - оказался скифский акинак, чуть короче, чем римский меч Александра, но для опытной руки - ерунда. Да и драться всерьез с этим мальчишкой он не собирается. Мощным ударом вышиб у Александра меч, тот со звоном отлетел на несколько шагов) Повторяю последний раз - уходи, Александр Август! Не заставляй меня забыть, кто - ты, и кто твой отец.
Александр: (в ярости набрасывается на Бенефиция с голыми руками, за ним эффект неожиданности, делает подсечку и ускоряет её кулаком в глаз префекта). Я уйду только если прекрасная Ольгидия скажет мне, что ты - ее муж!
Бенефиций: (Упал, тут же вскочил) Ты хорошо усвоил мои уроки, Александр Август! Запомни же еще один - в доме Гая Бенефиция Фирмина условия ставит только Гай Бенефиций Фирмин! (Засветил лучезарному Августу промеж глаз и вытолкал во двор, на руки легионерам) Доставьте сына императора во дворец, за сохранность его головой отвечаете!
Ольгидия: (с алыми щеками выходит из-за колонны, щеки, конечно же, пылают от испуга при виде разъяренных мужчин - а вы что подумали?) Гай Бенефиций Фирмин - мой муж. Уходи, Александр, пока сюда не сбежался весь город.
Александр: (от слов Ольгидии на мгновение ослабил бдительность, напоследок лягнул соперника в колено, отстранил охрану и сам вскочил в седло, заорал в бешенстве на собравшихся у дома ротозеев) Вон пошли! Всех распну! (дернул поводья и помчался, сметая на своем пути лавки торговцев) Вероломная Ольгидия! Вероломная и прекрасная, ты разбила моё сердце.
Ольгидия: (в отсутствии хозяина дома, который «провожал» Александра, поправила белой ручкой прическу, налила в чашу префекта вина и бросила из заветного мешочка в вино несколько зёрен травы, после завернулась в паллий, дождалась, когда стихнет шум в доме и во дворе, направилась к выходу - она пока в ладу с рассудком и не спешит выйти замуж, а то, что случилось между ней и Бенефицием - это наваждение, которое рассеется в ночных сумерках)
Бенефиций: (Успел послать во дворец мазь от синяков, которая не раз выручала его в походах, и учинить разнос челяди, чтобы ртами ворон не ловили, идет обратно в дом и на пороге сталкивается с Ольгидией, пытавшейся проскользнуть во двор. Подхватил девушку на руки и крикнул рабам, чтобы принесли шерсти и масла. Крепко поцеловав ее) Скорее мажь маслом косяки и обматывай их шерстью, мне не терпится перенести тебя через порог и услышать от тебя: «Где ты Гай, буду я, Гайя» (это часть древнеримского свадебного обряда).
Ольгидия: (забилась в его руках) Отпусти меня, Гай! Я скорее стану декламировать с орхестры комедии Аристофана, чем стану твоей Гайей.
Бенефиций: (смеется и прижимает к себе крепче) Накажи меня Аристофаном этой ночью, если я не найду для тебя занятия поинтереснее.
Ольгидия: Я назвалась твоей женой только, чтобы Александр не убил тебя в собственном доме.
Бенефиций: А теперь назовись ею для меня и для богов. (сует Ольгидии в руку пучок шерсти и помогает намотать на косяк, потом обмакивает ее пальчики в масло и проводит ими по другому косяку, остатки масла слизнул с ее пальцев и положил руку к себе на шею, переступил порог) Свершилось, великие боги!
Ольгидия: (рассмеялась и нежно погладила шею Гая, забираясь под волосы) Ты - диктатор, тиран и узурпатор. Вот кому Римская империя по размеру и по силам.
Бенефиций: Римская империя не стоит шнурка на твоих сандалиях! (целует ее колено через тонкую ткань туники и несет вглубь дома
Ольгидия: (успела соскучиться по его губам и поцеловала так, что Бенефиций споткнулся, но устоял) Если я заскучаю этой ночью, утром сбегу от тебя, муж мой, и найду другого.
Бенефиций: (услышав - муж мой, повторяет ликующе) Свершилось, великие боги! (опустив Ольгидию на ложе, берет в руки чашу с вином) Клянусь вам, великие боги, любить и беречь эту женщину до конца дней моих, а сейчас - отвернитесь и не мешайте нам, мы справимся и без вас! (хочет выпить)

Рядом с домом Бенефиция
Карл Модестий: (из дома выбегают испуганные рабы с новостями. КМ ухмыляется) Видишь, прекрасная Катилина, как повернулось? (пара тяжёлых, украшенных драгоценностями золотых браслетов куртизанки между делом исчезает в складках плаща германца - так, на случай, если сенатор не подмахнёт гражданство на радостях, и придётся всё-таки его покупать). Катилина, куда тебе Александр? Уморила бы юнца за неделю, а потом император бы утопил тебя в Тибре! Да не ори ты, придёт сенатор сейчас, вмиг окрутит с префектом племянницу, а младший Август - в свидетелях - куда деваться? Самый лакомый, после тебя, в Риме кусочек больше не будет вертеть хвостом.
Катилина: (презрительно фыркает) Кто тебе сказал, что я удовлетворилась бы одним Александром? Его отец еще в самом соку, а императрица стара, ее давно пора заменить. (слышит стук мечей из дома, в панике, забыла про любовь и прочие притязания) Они поубивают друг друга! А мы останемся виноватыми! бежим! (припускает к своим носилкам, выше колен задрав длинную тунику)
Карл Модестий: (на миг задержался, чтобы получше разглядеть ноги Катилины, в два прыжка догнал её и уселся рядом с куртизанкой в её носилках, нахально притянув женщину к себе за талию и взасос чмокнув в губы, кричит рабам) Но! Поехали, да побыстрее! (Катилине) не трусь! Я и не в таких передрягах бывал.
Катилина: (рабы кряхтят под двойным грузом, тоже покрикивает на них и пытается вытолкнуть нахального германца из носилок) Прочь! Я не хочу из-за тебя попасть в лапы легионерам или, чего чище, преторианцам! Эти солдафоны никогда не платят! (по пути столкнулись с носилками сенатора Калинкулла, который медленно поспешал к дому Бенефиция, сенатора бегло ввели в курс дела и потрусили дальше, но тут мимо пронесло Александра, рабы бросили носилки и разбежались кто куда) Два раза за один день - это слишком! (барахтается в опрокинутых носилках, схватившись то ли за руку Модестия, то ли за что еще, твердое и горячее)
(Сенатор Калинкулл, поглядев на такое дело, решил, что это сами боги предупреждают его не соваться в дом префекта, подумал и велел рабам тащить его в термы, где прятались в день Венеры от жаждущих женщин те, кто уже был не в состоянии удовлетворить их просьбы.)
Карл Модестий: (с трудом вытащил Катилину из-под обломков носилок, навесов над лавками, черепков битой посуды, хохочет над её сбитой набок причёской и скособоченной мятой накидкой) Ай, хороша! (без церемоний перебрасывает куртизанку через плечо, шлёпает по заду, чтоб не брыкалась, и несёт в свою очень неплохую инсулу (квартиру), снятую для таких случаев. (насвистывает) Сенатор - старик, зачем ему птичка? Кто молод, тот зубы ломает о жёсткую дичь, а курочке мягкой на вертел пора...


Улицы Рима
Александр: (остановил взмыленного коня на высоком берегу Тибра, соскочил, сбросил золотой венец, доспехи и на глазах изумленных легионеров нырнул в воду - вынырнул и яростно гребет, пытаясь успокоиться)


Дом сенатора. Комната грека
Никитос: Пить.
Нюрашка: (с трудом отдышавшись, не сразу расслышала... Приподнялась на локти, голова кружится, глаза шальные... Заметила пятнышко крови на тряпке и оттолкнула её ногой в угол. Дотягивается до кувшина, дрожащими руками подносит его ко рту Лисиппа, расплёскивает, смеётся...)
Никитос: (жадно пьет из девичьих (имеется в виду возраст, а не статус) рук, смеется и целует маленькие пальчики, подхватывает Нюрашку и кружит по своей маленькой комнатке, потом сажает на плечо и подходит к окну) Посмотри, сейчас ночь, и небо ложится на землю и можно вообразить, что это море. Я увезу тебя, моя царевна, к Эгейскому морю и мы будем жить там и растить наших детей.
Нюрашка: (на миг замирает, заворожённая отблеском звёзд в своих глазищах, потом Нюрашку охватывает веселье) Ты не представляешь, о чём просишь богов, Лисипп! Вдруг наши дети на меня будут похожи? Таких проказников и непосед не найдёшь во всей Греции! Им будет всё интересно, и они не станут плестись за конским хвостом! (притихнув, прижимается щекой к его голове, не обращая внимания на щетину) А похожие на тебя будут самыми добрыми и могучими.
Никитос: (трется щекой о её бедро и улыбается) Нарожаем их пятьдесят и каждого научу работать с камнем. (снова бережно укладывает девушку на ложе и они трудолюбиво начинают воплощать план по рождаемости)
Нюрашка: (число пятьдесят её озадачило, но подробности Нюрашка оставила на потом)

 Отправлено: 15.12.12 19:13. Заголовок: Дом Бенефиция Ольгид..

Дом Бенефиция
Ольгидия: (увидела чашу с вином и дурман-травой, которую приготовила своей рукой, и счастливая улыбка растаяла на прелестном лице, подскочила, обняла Бенефиция за шею и локтем задела чашу, которая опрокинулась и залила обоих вином, невинно пощекотала ресницами подбородок мужа) К чему нам вино? Я хочу пьянеть от твоих поцелуев. (пока её Гай пребывает в полном блаженстве, незаметно отбросила мешочек с травой куда-подальше)
Бенефиций: (Одним движением намотал на кулак ее мокрую тунику, вторым - отправил к ее обрывкам свою, с ласковым рычанием зубами рвет шнурки сандалий Ольгидии, жадно собирает ртом капли вина с ее груди и живота, бормоча, как пьяный) Я - твой Гай, ты - моя Гайя... Обнаружив на белоснежном бедре фиолетовый синяк, тотчас вспоминает, откуда тот мог появиться, и долго виновато ласкает его языком, а от синяка недалеко и до чаши с божественным нектаром, из которой пить - не напиться.)
Ольгидия: (смеется грудным смехом, игриво водит носом и шипит дикой кошкой) Стану твоей, коль сумеешь меня опрокинуть.
Бенефиций: (То опьяняет покорностью, то взнуздывает строптивой ручкой - с этой женщиной он и раб, и царь, и Бахус, и Приап, такого восторга никогда в жизни не испытывал, хотя вкусил в ней, кажется всего - и славы, и почестей, и власти. Склонился к ее ногам, покрывая их жадными поцелуями, а потом, когда расслабившаяся Ольгидия не ждала подвоха, применил к ним коварное divide et impera - она, охнув, опрокинулась на подушку и надолго лишилась возможности связно выражаться, как, впрочем, и он сам.)

Инсула Модестия

Катилина: (Спустя часа два, нежась на ложе, перпендикулярно взмокшему Модестию, ножкой выводит неприличные слова у него на животе, лениво) А ты совсем не так плох! Но мог найти конуру и поприличнее.
Карл Модестий: (все неприличные слова понимает и обещает научить новым, ухмыляется на замечание о квартире) Ничего, хозяин зато - хоть куда... Гражданство куплю, потом виллу... На подходящие росписи не поскуплюсь... (бросает на куртизанку взгляд, ясно дающий понять - для чего именно подходящие.
Катилина: (томным голоском) Виллу, говоришь? С росписями? (врет, конечно, и надо бы заломить с пройдохи тройную цену за то, что затащил ее в этот клоповник, но язык у него не меньше ловкач, чем хозяин, и не только на словах; совсем разнежилась, теребит любовника ножкой за задорные местечки) Расскажи мне про эти росписи, мой неутомимый Модестий!
Карл Модестий: Что там рассказывать, покажу! (быстро закидывает её ноги себе на плечи) Для начала, в прихожей, попроще...

Вилла императора
Никс: (Призвал к себе Сперантия и велел ему дополнить свод римских законов новым: вор должен висеть, хотя бы он был сватом Цезаря.
Сперантий: (помявшись) Сенаторы не утвердят такого сурового закона, потому что половина из них... sapienti sat (лат. - умному достаточно)
Никс: (Еще как достаточно - господин и бог хорошо знает, какие жуки водятся в сенате. Подумав, соглашается смягчить формулировку: вор должен сидеть.) В тюрьме, а не в сенате. (Сперантий снова нудит, что про тюрьму и сенат уточнять не обязательно - sapienti sat.)
Никс: (в гневе) Да кто здесь Цезарь, я или...
Императрица: (входит) Конечно, ты - великий Цезарь, и супруга Цезаря тебя хочет. Во славу богини Венеры.
Никс: (Это был единственный день в году, когда Dominus et deus не мог уклониться.)
Александр: Вернулся во дворец опустошенный. Лев, добытый верным Репианом не радует, как не радует ничего вокруг. Потрепал зверя по холке и произнес устало) Консул Репиан, назначаю тебя военным трибуном и командующим моей личной когорты лучников. До восхода солнца выступаем в поход на Сирию Ad gloriam (во славу) Великого Рима и императора. Пусть Марс и Юпитер даруют нам удачу, а богиня Венера подавится яблоком. Я так сказал!

Послесловия
Александр:
Два года в Сирии пролетели быстро. Александр усмирил местные племена, посадил наместника и двинулся дальше расширять границы империи. Полученный урок не прошел даром и никто больше не смог выбить меч из сильных рук. В походах его застало известие о том, что солнцеподобный Никс отправился к богам играть в шашки. По возвращении Александр встретил в Риме возню вокруг трона между группировоками влиятельных патрициев. Верный Гай Бенефиций Фирмин раскрыл заговор, властолюбивые мятежники были казнены, и Александр Август стал императором. Бенефицию Александр ничего не забыл и не простил, но мстить не стал, потому что любил Ольгидию, а Ольгидия любила Бенефиция. «Ольгидия будет делать то, что пожелает», а слова Александр на ветер не бросает. Но префекта сменил. Правил без истерик и выходок, заботился об армии и народе – в Сенате при его появлении случался у некоторых патрициев зверский колотун. Отменил своей божественной властью праздник Венеры, заменив его женскими спортивными состязаниями. Под напором матери женился на знатной римлянке для продолжения рода. Род продолжил. Умер счастливым в глубокой старости, любимый народом и детьми.
Никитос:
Любил свою малышку, обучая искусству нежной страсти, пока дожидался возвращения домой Ольгидии. Ждать пришлось долго. Утром глашатай с Капитолийского холма известил граждан Вечного города о том, что непобедимый Гай Бенефиций Фирмин женился на прекраснейшей из прекрасных Ольгидии. Сенатор Калинкулл потерял дар речи, и на вопросы греческого гостя только мычал. Дни тянулись за днями, а молодожены и не думали покидать ложе для визитов по родственникам. Тогда Лисипп сам направился в дом префекта, где ждал еще несколько часов, пока к нему вышла томная Ольгидия, излучающая счастье и гармонию. Получил свободу для своей царевны, был пойман на выходе мощной рукой Бенефиция, который в краткой и выразительной манере объяснил ему, что Рим он сможет покинуть, только когда изваяет его жену (плотно одетой). Префект не пустил дело на самотек, следил за каждым взмахом стамески, поэтому фигуру у статуи разглядеть можно с трудом (опытному глазу не проблема). Поселились с женой на берегу Эгейского моря в небольшом, но добротном и красивом домишке. Слава скульптора летела впереди него, поэтому заказов было много, и баловать свою Нюрашку было на что. Жили душа в душу, с каждым днем любя друг друга все сильнее и крепче. С детьми сошлись на количестве 30 (тридцати). Нюрашка оказалась невероятно домовитой, днем порхала по дому с песнями про солнышко, а ночью танцевала для своего богатыря дикие степные пляски, после которых в семье скульптора рождался очередной дикарёнок с греческим профилем.
Нюрашка:
Нюрашка с мужем была очень счастлива. Эгейское море вытеснило в её сердце воспоминания о скифских степях, а дикарство осталось, только чтоб мужу было повеселее. Услышав о браке Ольгидии, сначала перепугалась - госпожу она любила за доброе сердце, но узнала потом, что Ольгидия счастлива, и беспокоиться не о чём, с лёгкой душой покинула Рим вслед за мужем.
Карл Модестий:
Попал под расследование, выкручивался так ловко, что прослыл в Риме первым мошенником. Наш приятель пожинал плоды своей репутации - от желающих поручит ему деликатные денежные дела отбою не было. Двойная бухгалтерия служила верно, благо Карл свято чтил обязательства перед своим карманом. Клиенты подозревали, что их обворовывают, но казна страдала гораздо больше, так что все оставались довольны. Германец купил виллу, гражданство, на сдачу решил купить в личное пользование Катилину, на волне общего воодушевления доверившую ему свои финансы, вдруг усохшие сильнее казны. Куртизанка так пламенно доказала, что он не прав, что Модестий сам перешёл в её личное пользование, о чём, впрочем не пожалел - уж очень интересно с ней было разглядывать росписи на его великолепнейшей вилле. А двойную бухгалтерию заново изобрели только через пятнадцать веков.
Катилина:
Повертев красивым носиком, тоже не жалеет, что в достопамятный праздник Венера, оглохшая от тысяч просьб, плохо расслышала и подсуропила ей вместо сына императора пройдоху-германца. Хоть порой и называет Модестия – «мое наказание». Но фрески на их вилле уж больно хороши, и самые лучшие – в перистиле (внутренний дворик), где Катилина любит проводить с «ее наказанием» теплые вечера, плавно перетекающие в жаркие. А тещу сбагрили замуж на Сардинию, откуда часто в гости не наездишься.
Ольгидия:
Они были такие разные и так похожи, поэтому не могли насытиться друг другом. Это словно книга, которую читаешь месяц, год, два, пять лет, а до финала все равно далеко. С каждым разом им хотелось еще больше, еще лучше, еще чаще. После отставки Гай Бенефиций Фирмин и Ольгидия покинули Рим и поселились на роскошной загородной вилле, окруженной знаменитыми виноградниками. Вилла была свадебным подарком дяди. Самому Калинкуллу, вовремя скинувшему с плеч компрометирующую недвижимость, удалось усидеть в сенате. Раз в год, на праздник Венеры, Ольгидия посылала вина со своих виноградников Нюрашке и её талантливому мужу. Постепенно и терпеливо Ольгидия приучала своего обожаемого «душку Гая» к звукам арфы, которая до женитьбы вызывала у бывшего префекта изжогу. Любовь к музыке накрыла Бенефиция внезапно, когда Ольгидия стала музицировать обнаженной. Но это доподлинно неизвестно, и дошло до нас в виде поэтических гимнов о жизни и любви непобедимого Бенефиция и прекрасной Ольгидии.

Finis coronat opus.

 Отправлено: 16.12.12 13:06. Заголовок: Диана, спасибо, что ..

Диана, спасибо, что нашла время и оформила игру в пьесу. После этой игры у меня осталось приятное послевкусие, как после хорошего марочного вина. Жаль, промелькнула быстро, но удовольствие ощущаю до сих пор.

 Отправлено: 16.12.12 20:06. Заголовок: Роза, спасибо, что п..

Роза, спасибо, что подредактировала - у меня с этим швах даже на работе. Коллеги привыкли, что я вечно теряю падежи с запятыми :-)

 Отправлено: 17.12.12 07:06. Заголовок: Классно, спасибо! Бу..

Классно, спасибо! Буду перечитывать. А куда девался наш супербаннер с цветуёчками и девушками? Какая-то унылая шапка.

 Отправлено: 17.12.12 08:35. Заголовок: Добавила баннер...

Добавила баннер.

 Отправлено: 17.12.12 10:13. Заголовок: А я - картинку в инс..

А я - картинку в инсулу Модестия :)

 Отправлено: 18.12.12 07:07. Заголовок: Хорошая идея - вылож..

Хорошая идея - выложить игру пьесой. Читается на одном дыхании. Думала пробегусь, а вечером, когда будет время, спокойно все перечитаю, но увлеклась и не успокоилась, пока все не дочитала :) Жаль, что Александра мало! Было бы больше, еще не известно, чем бы закончилось их соперничество с префектом Рима :) Нюрашка с НикИтосом такие смешные и трогательные получились. Сцена, когда Ольгидия пригла к Бенефецию настолько наполнена эротикой, что ее лучше с утра не читать :)

А когда ждать испанские страсти?

 Отправлено: 18.12.12 12:11. Заголовок: Добавила еще пару ка..

Добавила еще пару картинок :)

Алекса пишет:

цитата:

А когда ждать испанские страсти?

Хорошему коньяку надо немножко настояться

 Отправлено: 18.12.12 12:19. Заголовок: Хорошие картинки! Ка..

Хорошие картинки!
Катилина с Модестием - лукавые душки, Ольгидия отлично смотрится в профиль!
Никс в окружении незадействованных в игре девушек из БН - уха-ха!

 Отправлено: 18.12.12 12:46. Заголовок: Царапка пишет: Ольг..

Царапка пишет:

цитата:

Ольгидия отлично смотрится в профиль!

Олюшка со всех сторон отлично смотрится.

Гатиция, огромные спасибки за иллюстрации.