Отправлено: 08.09.09 14:17. Заголовок: Роза пишет: Мне как..
Роза пишет:
цитата:
Мне как раз больше нравится монастырь
И мне! И из этих трех вариантов, и из бывших пяти. Gata пишет:
цитата:
- По правде сказать – не очень, батюшка, - потупила взор Лиза. - Ночь была безлунная… - Откуда же ты знаешь, что это не они?! - У того были усы… Во всей обители усы носил один отец-настоятель.
Gata пишет:
цитата:
От музыки твоей давно уж вянут уши!» – Сказал, и начал на дрова рояль ломать.
Персонажи: Натали, Ольга, Никита, Владимир, отец Павел
* * * – Я хочу выйти замуж за Владимира Корфа! Бывшая фрейлина Натали Репнина отложила в сторону пяльцы, и в недоумении воззрилась на подругу, молодую польскую княжну Ольгу Калиновскую. – Ты, должно быть, шутишь, Оленька? – Разве этим шутят? – спросила та, раскладывая на столе пасьянс. – Ты не можешь хотеть выйти замуж за барона Корфа! У него ужасная репутация… Ольга ухмыльнулась. – Вспомни, ведь именно из-за Корфа нас с тобою отлучили от двора, а брата моего разжаловали и сослали за Урал! – Я очень сочувствую твоему брату, но куда больше хочу стать баронессой Корф. – Разве не ты всегда его презирала? – продолжала недоумевать Натали. – Ты отказалась с ним танцевать на том злополучном бале у Потоцких, а потом стала любезничать с драгунским капитаном, и Корф при всех швырнул ему перчатку в лицо… – Можешь не договаривать, – перебила ее Ольга, – я помню скандал, после которого на всех нас обрушилось столько несчастий. Но в любовных делах хорошая память скорее помеха, чем помощник, – улыбнулась она мечтательно, глядя за окно, за которым мела январская пурга. – Если ты не хочешь вспоминать о вульгарных выходках Корфа, вспомни, что ни одной женщине не удалось завладеть его вниманием больше, чем на две недели! – с ехидством заметила Натали. – А я хочу завладеть им самим, и до конца жизни! – заявила Ольга, победным жестом бросая даму червей поверх веера раскинутых на столе карт. – Пасьянс сошелся! Я стану баронессой Корф! Натали обреченно вздохнула.
…Растрепанная, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы и от мороза девушка вбежала во двор усадьбы Корфов, сделала несколько шагов и рухнула на снег. – Помогите… скорее… – чуть слышно прошептала она. Со всех сторон к ней спешили перепуганные слуги, на крыльцо выскочил хозяин дома – высокий молодой брюнет с пронзительно синими глазами. – Мадмуазель Репнина?! – воскликнул он, потрясенный. – Барон Корф?! – она казалась изумленной не меньше. – Ах, вы посланы мне Небом! Умоляю вас, помогите! Возок перевернулся, я смогла выбраться, а Ольга нет… я звала ее, она не отвечала, и я даже не знаю, жива ли она… – Натали жалобно всхлипнула. – Где с вами случилось это несчастье? – спросил Владимир, заботливо помогая ей подняться. – Не знаю… – снова всхлипнула Натали. – Я так долго бежала… Мне кажется, я бежала целую вечность… Там… – она махнула рукой и лишилась чувств. Поручив бедняжку заботам слуг, барон громовым голосом крикнул: – Лошадей! Но этого приказа не требовалось, лошадей уже вел от конюшни крепкий плечистый парень в тулупе нараспашку. – Спасибо, Никита! – кивнул ему хозяин и первым вскочил в седло. Несколько мужиков, Никита среди них, повскакали на других лошадей и поехали за бароном, по тоненькой цепочке следов, оставленных на снегу мадмуазель Репниной.
…Вернулись они еще до наступления сумерек. Владимир сам внес бесчувственную Ольгу в дом. – Она жива? – вскинулась им навстречу Натали. – Жива, но еле дышит, – ответил Корф, бережно опуская Ольгу на диван в гостиной и поворачиваясь к Никите, топтавшемуся в дверях: – Скачи за доктором! – Не нужно доктора! – остановила его Репнина. Владимир непонимающе нахмурился. – Я все вам объясню! Но… – она покосилась на Никиту. – Оставь нас! – велел барон парню, тот неуклюже поклонился гостье и вышел. Натали, путаясь и запинаясь от волнения, поведала Владимиру, что княжна Калиновская бежала из столицы от некоего высокопоставленного лица, преследующего ее своею страстью. – Это страшный человек, – всхлипнула Натали, – и он грозился погубить Оленьку, если она ему откажет… У нас одна надежда – что страсть его со временем остынет, и Оленька сможет жить спокойно, а иначе ей останется только постричься в монахини. Владимир слушал сбивчивый рассказ с сочувственным вниманием. – По понятным причинам Ольга не могла просить убежища ни у кого из ее родственников, – продолжала Натали. – Я вызвалась проводить ее к моей крестной, доброй старушке, живущей в этом уезде, вдали от столичной суеты… И надо же было случиться, что лошади, чего-то испугавшись, понесли, и на повороте наш возок опрокинулся… – глаза девушки наполнились слезами при воспоминании о недавно пережитом ужасе. – Но господь был милостив, и послал нам вас, господин барон… Я верю, что вы благородный человек и не откажете в помощи двум бедным женщинам! – Можете во всем на меня положиться! – клятвенно заверил ее барон. – Вы правы, в таком положении звать врача было бы опрометчиво… но моя старая нянька разбирается в травах, она позаботится о больной. В эту минуту Ольга, тихонько застонав, открыла глаза. – Где я? – прошептала она, испуганно озираясь по сторонам. – Успокойтесь, мадмуазель, вы спасены, – мягко произнес Владимир, поправляя диванную подушку под ее головой. – В моем доме вам ничего не грозит. – Барон Корф… – слабо улыбнулась Ольга и вновь впала в забытье. Барон позвал слуг и распорядился отнести княжну в лучшую в доме комнату. – Боюсь, что все-таки придется послать за доктором, – проговорил он с тревогой.
Доктора, к счастью, звать не пришлось. Ни серьезных ран, ни переломов Ольга в дорожной катастрофе не получила, о сем неприятном происшествии ей остались напоминанием лишь несколько синяков, которые, по заверениям старой няньки, должны были скоро исчезнуть благодаря мазям и примочкам из настоя целебных трав. Разметав по подушке пышные каштановые кудри, бледная и прекрасная, Ольга лежала в постели и жаловалась подруге, что Владимир не приходит ее навестить. – Барон хорошо воспитан и не позволит себе войти в спальню к даме, – сказала Натали. – Зато он по десять раз на дню присылает горничную, чтобы справиться о состоянии твоего здоровья. – Значит, я ему все же не безразлична! – приободрилась было Ольга, но снова загрустила. – Как же я завидую тебе, милая Натали! Ты завтракаешь, обедаешь и ужинаешь в обществе барона, он, наверное, развлекает тебя беседой… – Да, Владимир отличный рассказчик! – засмеялась Натали, но, поймав печальный взгляд подруги, усовестилась. – Если хочешь, я буду обедать здесь, с тобой… – Но мне приносят одни бульоны, а попросить жареного мяса или вина я не могу, чтобы не возбуждать подозрений… – Что ж, бульоны так бульоны! – мужественно согласилась Натали. – Раз уж я решилась разделить с тобою обман, то разделю и скудный обед. – Спасибо, милая! – благодарно пожала ей руку Ольга. – Мне кажется, что скоро я уже смогу выходить. Ведь трех дней вполне достаточно, чтобы поправиться? – Для пущей правдоподобности ты должна была бы проболеть не меньше недели, но так и быть… – смягчилась Натали под умоляющим взглядом мнимой больной. – Сегодня вечером ты уже можешь выйти, только не надолго, – предупредила она строго. – Ты пустилась на такие жертвы, не пожалела даже своей красоты, – указала она на темнеющий на Ольгиной щеке синяк. – Будет обидно из-за чрезмерной поспешности проиграть игру теперь, когда ты почти у цели. Как ни велико было нетерпение Калиновской, она вынуждена была согласиться, что Натали права.
…Вечером княжна Калиновская вышла в гостиную, опираясь на руку подруги, синяк на щеке был припудрен и прикрыт каштановым локоном. Барон выразил радость при виде Ольги, спросил лишь, не рано ли она поднялась с постели. – Я никогда не поправлюсь, если буду целыми днями валяться на подушках. – Наш полковой врач говорил то же самое! – со смехом ответил ей Владимир. – Я всегда следовал его советам и никогда не проводил в лазарете больше недели. И, усадив дам в кресла возле камина, принялся варить глинтвейн, щедро сдабривая красное вино сахаром и пряностями, а свой рассказ – воспоминаниями о военных приключениях на Кавказе. Дамы слушали и восторженно ахали, однажды даже заплакав от умиления, когда Владимир поведал им о том, как он, тяжело раненный, едва не попал в плен к горцам, а Никита, бывший в ту пору его денщиком, вынес его из ущелья под градом пуль, рискуя собственной жизнью. Ольга так увлеклась, что совсем забыла об осторожности. Щеки ее раскраснелись, глаза радостно блестели, голос стал игрив и звонок. Отчаянных знаков, что ей делала подруга, она упорно не замечала. Натали пришлось кашлянуть. – Уж не простудились ли вы, Наталья Александровна? – обеспокоился Владимир. – Благодарю вас, я здорова, – ответила Репнина. – А мне, к сожалению, придется вас покинуть, – Ольга, спохватившись, придала взгляду и голосу болезненную томность. – Я все еще слаба…
На другое утро она больше часа провела перед зеркалом, ей хотелось, чтобы ее вид внушал одновременно сочувствие и восхищение. Нелегкое дело! Однако на этот раз в извечной схватке зеркала и женщины зеркало потерпело поражение и, наконец, отразило то, что Ольга желала в нем увидеть. В изящном платье, подчеркивавшем соблазнительные изгибы ее фигуры, с матовой бледностью на лице и загадочной улыбкой на губах, Ольга спускалась по лестнице, когда увидела на нижней ступеньке Владимира. – Утро вам к лицу, мадмуазель! – улыбнулся он галантно. Ольга вдруг покачнулась и стала медленно падать, но подхватили ее не руки барона, а широкие ладони Никиты, невесть откуда возникшего на той же лестнице. Красавица полька едва не расплакалась от досады. Не ему, не этому грубому деревенщине предназначались ее томная бледность и нарядное платье! Но грубый деревенщина оказался способен оценить и то, и другое. – Кружавчики я помял малость, уж вы не обессудьте, барышня… Чудесное у вас платье! И сами вы… – он застенчиво улыбнулся. – Краса писаная! – Что ты себе позволяешь, мужлан! – рассердилась Ольга. – Отпусти меня немедленно! Владимир громко захохотал. – Не сердитесь на Никиту, мадмуазель! Он искренне вами восхищается! Парень густо, до ушей, покраснел и, отпустив княжну, убежал.
С того злосчастного утра удача, поначалу улыбнувшаяся Ольге, отвернулась от нее. Барон Корф был мил и любезен, галантно ухаживал за обеими гостьями, но как ни старалась княжна Калиновская единолично завладеть его вниманием, все ее попытки пропадали втуне. Отправлялись ли они на прогулку, беседовали за чашкой чая или слушали музыку по вечерам, – всегда и везде они были втроем; Владимир с изумительной ловкостью избегал всех расставленных ему ловушек и ни разу не дал Ольге уединиться с ним при компрометирующих обстоятельствах.
– Ты с ума сошла! – всплеснула руками Натали, когда подруга, отчаявшаяся добиться расположения барона с помощью обычных женских уловок, рассказала, какой она намеревается предпринять шаг, чтобы сделаться баронессой Корф. Однако Ольга обладала блестящим даром убеждения, и вскоре Натали начало казаться, что план, придуманный подругой, безусловно, хорош, хотя и несколько рискован. Для осуществления сего коварного замысла двум княжнам необходим был сообщник, и они нашли такового – в лице Никиты. Парень долго не понимал, или только делал вид, что не понимает, о чем его просят эти утонченные барышни, а когда понял, то отрицательно замотал головой и, сколько ни упрашивала его Ольга, каких златых гор ни сулила Натали, упрямо не соглашался выполнить их просьбу. – Скажи, Никита, – вкрадчиво поинтересовалась Ольга, – а есть ли у тебя заветная мечта? Простое лицо парня озарилось широкой мечтательной улыбкой. – Есть, барышня! Княжна Репнина в мыслях примерила на статную фигуру Никиты офицерский мундир, и почти пожалела, что он простой мужик, а не граф, или хотя бы барон. «Не будь он так неотесан, с ним не стыдно было бы показаться в свете… и, быть может, я не стала бы так страдать из-за…» – тут она оборвала поток своих мыслей, сочтя их неприличными. Ольга между тем продолжала уговаривать парня: – Помоги мне обрести мою заветную мечту, тогда и твоя непременно исполнится! – Я вам, барышня, всем сердцем счастья желаю, однако ж… – Никита смущенно потер затылок. – Похвально, что ты так предан своему хозяину, но разве он ценит твою преданность? – не сдавалась Ольга. – Ты спас его от смерти на войне, он должен был в благодарность за это назвать тебя своим братом, а ты до сих пор ходишь в лакеях… Никита испустил тяжелый вздох. – Но я умею быть благодарной, и если ты поможешь мне стать баронессой Корф, клянусь, я не забуду твоей услуги! – Я б, может, и рад вам помочь, барышня, да вот как? – сдался, наконец, парень. – Ежели Владимир Иваныч добром не захочет на вас жениться, не связанным же его к алтарю-то вести? Натали прыснула в кулачок, Никита, бросив на нее застенчивый взгляд, тоже заулыбался. – А теперь послушай, что ты должен сделать! – велела ему Ольга, довольная, что все начинает складываться по ее желанию.
В ранних зимних сумерках княжна Репнина прибежала к деревянной сельской церквушке. На крылечке, подпрыгивая и постукивая валенком о валенок, ее дожидался Никита. – Владимир уже там? – спросила Натали. – Там, барышня, и свидетели там, и отец Павел, батюшка здешний. Да вот только… – Что еще? – нахмурилась Натали. – Не осерчает ли подруга ваша, что вы заместо нее под венец пойдете? – Не твое дело! – сердито буркнула княжна. Ее весь день мучили угрызения совести, но она заглушала их, убеждая себя, что Ольга бы на ее месте угрызениями совести мучиться не стала. В церкви было темно, тусклые лампадки едва рассеивали мрак. Проводив Натали к аналою, Никита отошел в угол, откуда послышались шорох и невнятное бормотание. Отец Павел, листая требник, то и дело поглядывал на княжну, как ей показалось, лукаво. Наконец, поддерживаемый с двух сторон свидетелями, едва переставляя заплетающиеся ноги и свесив голову на грудь, к аналою приблизился жених. Натали сморщилась от ударившего ей в нос тяжелого винного запаха, утешая себя тем, что это было необходимо: трезвого барона не удалось бы так легко привести под венец. Никита держался позади всех, светлую овчину его тулупа едва можно было различить в полумраке. Никита, которому так к лицу стал бы офицерский мундир. «А ведь он такой же предатель, как и я! Мы одинаково с ним виноваты, и одинаковые находим оправдания нашему предательству, устав подчиняться чужой воле!» Она не осмеливалась взглянуть Владимиру в лицо, пусть даже хмельному, не помнившему себя. Боялась думать, что будет завтра… Но она так долго любила его, гораздо дольше, чем Ольга, она любила его много лет, с тех пор, как узнала мальчиком, товарищем ее брата по кадетскому корпусу, и была уверена, что она, и только она способна сделать его счастье! Отец Павел, не мешкая, приступил к венчанию. Уж сказано было и чуть дрожащее, но твердое «да» невесты, и невнятное, больше похожее на мычание, «да» жениха, как вдруг настежь распахнулись обе створки двери, и в церковь вбежала растрепанная Ольга. – Остановитесь! – крикнула она. – Поздно, Оленька, – ответила ей Натали, чуть побледнев под уничтожающим взглядом подруги. – Прости, но в любви каждый старается для себя! – Изменница! – заплакала Ольга. – Ты украла его у меня, но он никогда не будет твоим, он не полюбит тебя! Ее слезы уже ничего не могли изменить. – Можете поцеловать друг друга, – сказал священник, завершив обряд. Натали, зажмурившись, потянулась к мужу, в последний момент почувствовав что-то, приоткрыла глаза… и пронзительно вскрикнула: – Кто это?! – Это ваш законный супруг, Никита Хворостов, – раздался позади совершенно трезвый и чуть насмешливый голос барона Корфа. Он вышел вперед, стягивая с себя овчинный тулуп и забирая у Никиты свою шубу, в которой тот, обрызгав воротник вином, изображал хмельного жениха. Ольга истерически расхохоталась, а Натали закатила глаза и без чувств рухнула на руки мужа. – Владимир Иваныч, – с беспокойством обратился к барону священник, – вы обещали мне… – Не тревожьтесь, отец Павел, – успокоил его Корф. – Что начиналось как шутка, надеюсь, обернется настоящим счастьем, – и с улыбкой посмотрел на новобрачных. – Поймать жар-птицу, Никита, я тебе помог, а уж как ее удержать – думай сам! – Никуда ее не отпущу, никому не отдам, голубку мою! – с радостной, будто пьяной, улыбкой пробормотал Никита, прижимая к груди свое сокровище. – Ну, счастья тебе! – ухмыльнулся Владимир, похлопав парня по плечу, и вышел из тесной душной церквушки на морозный воздух. Ольга догнала его на крыльце. – Вы поступили жестоко, барон! – Почему? – спросил Владимир. – Никита любит Натали и сделает ее счастливой. – Но ведь он простой мужик! – брезгливо поморщилась Ольга. – Никита – мой брат, побочный сын моего покойного отца. – Он тоже Корф? – поразилась Ольга. – Отчего же он ходит за лошадьми? – Мы узнали правду о нем недавно, после похорон отца, когда было оглашено завещание. Но Никита отказался и от имени, и от наследства – имения под Москвой, сказал, что ничего не хочет менять в своей жизни. Но ради жены, думаю, он перестанет упрямиться и примет то, что положено ему по праву рождения. – Чудны дела твои, Господи! – Ольга никак не могла оправиться от изумления. – А как же я? – спросила она вдруг. – Я буду скучать, когда вы вернетесь в Петербург, – ответил барон, целуя ей руку и помогая сесть в возок. – Вы несносны, барон Корф! – рассмеялась Ольга, хоть в этом смехе и слышалась досада. – Хотя бы из учтивости могли предложить мне еще погостить в вашем доме… Скажите, – спросила она, – вы сами обо всем догадались, или меня разоблачил ваш брат? – Я разгадал вашу игру в первый же день, – ухмыльнулся барон. – Мадмуазель, вы никогда и ни от кого не стали бы спасаться бегством, вы умны и бесстрашны и легко провели бы хоть самого шефа жандармов! – Однако мне не удалось провести вас, – вздохнула Ольга, польщенная и уязвленная его словами. – Я не люблю легких побед, мадмуазель! – Несносный гордец! – гневно воскликнула она. – Я не желаю вас больше знать, забудьте обо мне навсегда! – и велела вознице: – В Петербург! Скрип полозьев растаял в морозной мгле. – До встречи, прекрасная Ольга! – проговорил Владимир ей вслед и запрокинул голову, любуясь вальсом снежинок в лунном свете. – До встречи в волшебном саду, где я снова стану охотником, а вы – неуловимой жар-птицей!
Отправлено: 23.09.09 09:24. Заголовок: СОБАКА НА КАПУСТЕ (п..
СОБАКА НА КАПУСТЕ (почти по Лопе де Вега)
Действующие лица:
Анна, Владимир, Сычиха, Лиза, Натали
Во дворе усадьбы Корфа: разговаривают Лиза и Натали.
НАТАЛИ. И вы при этом были?
ЛИЗА. Да!
НАТАЛИ. Стал на колени перед Анькой?!
ЛИЗА. Она вела себя хозяйкой, А он был тих, как никогда.
НАТАЛИ. Да, если наш гордец-барон Себя такому униженью Подверг, то больше нет сомненья – Он в Аньку по уши влюблен.
ЛИЗА. А мы-то с вами что, Наташа – Ужели так и промолчим И Корфа Аньке отдадим?
НАТАЛИ. Ни в жизнь!
ЛИЗА. А вот и ведьма наша!
(Мимо проходит Сычиха)
НАТАЛИ. Послушай-ка, Сычиха, разве так Порядочные люди держат слово?
СЫЧИХА (прикинувшись дурочкой). О чем вы, барышни, ведете речь?
ЛИЗА. Не ты ль вчера нам обещала Нахалку Аньку отравить?
НАТАЛИ. И денег – сто рублей – взяла авансом, Чтобы сварить какой-то яд.
СЫЧИХА. Когда я с вами, барышни, рядилась За сто рублей, бралась я извести Аньку Платонову, холопку. Дочь князя – не такой товар, Тут надобно повысить гонорар. Княжну дороже стоит укокошить.
ЛИЗА. Ты сколько хочешь?
СЫЧИХА (подумав). Тысячу.
НАТАЛИ (протягивает пачку ассигнаций). Держи! Но только чтоб сегодня!
СЫЧИХА. Я пошла за ядом.
ЛИЗА. А мы с подругой будем ждать известья Об Анькиной кончине. (Уходят с Натали.)
СЫЧИХА (им вслед). Не дождетесь!
АННА (выходит на крыльцо) Что ты, Сычиха, натворила? Зачем обманывать людей?!
СЫЧИХА. Вот – дали тысячу рублей, Чтобы тебя я отравила.
АННА. Так отрави! Не дорожу Я этой жизнью горемычной.
СЫЧИХА. Не хнычь! Всё будет хорошо.
АННА (оглядывается). Идет Владимир.
СЫЧИХА. Я скрываюсь, Не хочется встречаться с ним.
ВЛАДИМИР (выходит на крыльцо). Недолго отец Павел возражал мне, И завтра нас согласен обвенчать.
АННА. Владимир, тяжкие сомненья Меня гнетут, и я решила Просить вас дать мне разрешенье Уехать в Петербург, в театр.
ВЛАДИМИР (нахмурившись). Какая муха укусила вас? Иль это Мишка снова мутит воду?
АННА. Про Михаила я давно забыла.
ВЛАДИМИР. Тогда в чем дело, черт возьми?!
АННА. Владимир, мой язык не смеет Тревожить этим ваши уши.
ВЛАДИМИР. Потерпят уши, говори!
АННА. Князь Петр Михалыч Долгорукий Признал меня своею дочкой, Но только это всё неправда, Всё это – выдумки Сычихи. Она нарочно сочинила сказку, Чтоб вы могли на мне жениться. А я безродная холопка И никакая не княжна… (Пускает слезу.)
ВЛАДИМИР. Всё это и умно, и глупо. Умно, что ты во всём призналась – Женою, значит, будешь честной И не наставишь мне рогов. Но глупо думать, будто я дурак, Чтоб упустить подобную возможность И на любимой девушке жениться, И на карьере не поставить крест. Мы завтра же сыграем свадьбу! А чтобы нашего секрета Сычиха никому не разболтала, Я прикажу Никитке с Гришкой Ее в колодце утопить.
СЫЧИХА (выскакивает из-за угла дома). Но-но-но, племянник! Вот это, понимаю, благодарность – Тебе устроила я счастье, А ты меня – топить в колодце?!
ВЛАДИМИР. Ну ладно, тетя, я погорячился… Прими от нас с Анютою спасибо И заодно помалкивай в бутылку О махинациях своих.
СЫЧИХА. Не враг я своему здоровью, Чай, голова есть на плечах.
ВЛАДИМИР. На чем, высокое собранье, Надеясь, что никто, конечно, Не выдаст Аннушкину тайну…
АННА. …мы и закончим повесть о собаке, Что съела, наконец, капусту.
Отправлено: 28.09.09 17:24. Заголовок: НЕ БЫТЬ СЪЕДЕННЫМ (д..
НЕ БЫТЬ СЪЕДЕННЫМ (драма на необитаемом острове)
Примечание: история с конкурса "Кот в мешке" двухлетней давности
Синее-синее небо, бескрайний океанский простор. Лениво плещут зеленые волны, на волнах качаются обломки самолета. Маленький островок, песчаный пляж, несколько пальм. На песке лежит груда ярких тряпок. Вдруг эта груда начинает шевелиться, поднимается женская голова. Дорогой make-up размазан, волосы всклокочены.
Титры: «Мария Алексеевна Долгорукая, вдова банкира из Санкт-Петербурга»
ДОЛГОРУКАЯ (стонет): Андрюша, сынок! Волна выносит на берег самолетное кресло с оторванными подлокотниками. ДОЛГОРУКАЯ (обиженно): Это не Андрюша… (складывает ладони рупором) Сынооок! Волна выносит на берег мокрого и мятого молодого человека в очках. Титры: «Андрей Долгорукий, молодой банкир, не женат» ДОЛГОРУКАЯ (подползает к нему): Андрюша, сынок… Андрей (пытается протереть очки мокрым рукавом): Maman? ДОЛГОРУКАЯ (отвешивает ему подзатыльник): Недотепа! АНДРЕЙ (хнычет): Почему? ДОЛГОРУКАЯ: Ничего толком не способен сделать! Отцовский бизнес развалил, богатую невесту упустил, даже мать на курорт не смог по-человечески отвезти! АНДРЕЙ (оглядываясь): А что? Место вполне курортное – океан, пальмы… ДОЛГОРУКАЯ: А где пятизвездочный отель? Где мои чемоданы?!
Вдоль берега, пошатываясь, бредут Бенкендорф и Татьяна, тоже мокрые и потрепанные, и без багажа. Титры: «Александр Христофорович Бенкендорф, генерал-майор, командующий дивизией Татьяна Веревкина, продавщица»
БЕНКЕНДОРФ: Здравия желаю, господа! Разрешите представиться – генерал Бенкендорф! (хочет взять под козырек, но спохватывается, что ни козырька, ни фуражки на нем нет) Можно просто – Александр Христофорович. АНДРЕЙ: Очень приятно, а я – Андрей Долгорукий. (достает из кармана мокрую визитку с размытой надписью) Ну вот, а в типографии обещали, что краска суперпрочная… БЕНКЕНДОРФ: Как я понимаю, все мы с одного рейса? ДОЛГОРУКАЯ: Мы с Андрюшей летели бизнес-классом! ТАТЬЯНА (отжимает воду из косы): А я в экономе… три года на эту турпоездку копила… ДОЛГОРУКАЯ (презрительно): Голытьба! ТАТЬЯНА: Колготки у нас с вами одинаково рваные. Долгорукая пытается прикрыть короткой юбкой дырку на колене. ТАТЬЯНА: В вашем возрасте мини не носят! ДОЛГОРУКАЯ (возмущенно): И почему таким хамкам разрешают летать на самолетах?! Я бы вас даже и в эконом-класс не пустила, только в багажное отделение! БЕНКЕНДОРФ: На Боингах вообще летать нельзя! Разве это самолет? Консервная банка! То ли дело наши МиГ-29 или СУ-27! АНДРЕЙ: Я купил недавно МиГ, чтобы время на регистрацию в аэропортах не тратить – сел и полетел, а потом оказалось, что это был «Мессершмитт»… БЕНКЕНДОРФ: Мессершмитт самолеты на совесть делал! АНДРЕЙ: Тот, который мне продали, черные следопыты где-то под Курском откопали… ДОЛГОРУКАЯ: Недотепа! Если бы я тебе не посоветовала эту рухлядь в Шанхайский музей продать, так бы и плакали наши денежки! БЕНКЕНДОРФ (уважительно): Мадам, вы бы прекрасно подошли на должность моего зама по хозяйственной части, не будь она уже занята. ТАТЬЯНА (Андрею): Вы говорили, что вас зовут Андрей? А меня Таня. ДОЛГОРУКАЯ: Отстаньте от моего сына, девушка! Заводите знакомства в эконом-классе! ТАТЬЯНА: Да я бы рада, только не осталось ни эконом, ни бизнес, ни даже багажного отделения. БЕНКЕНДОРФ (подбирая обломок фюзеляжа): Дрянь алюминий! Но для строительства сгодится. АНДРЕЙ (поправляя очки на носу): Для какого строительства? БЕНКЕНДОРФ: Блиндажа! ДОЛГОРУКАЯ: Что это? Прическа? ТАТЬЯНА: Похоже на баклажан… БЕНКЕНДОРФ: Блиндаж – это оборонительное сооружение для защиты личного состава от пулемётного, артиллерийского, миномётного огня, от напалма и оружия массового поражения… Две дамы и Андрей с испугом смотрят на генерала. БЕНКЕНДОРФ: Мда… контингент ограниченный во всех отношениях… В создавшейся ситуации возлагаю командование на себя. Возражения есть? Остальные трое ошарашенно мотают головами. БЕНКЕНДОРФ: Надо отвечать: «Никак нет, товарищ генерал!» Ну ничего, я вас еще научу. А теперь пора решать вопрос с провиантом. Нас и так осталось мало, тех, кто уцелел в авиакатастрофе, так вот, чтобы не стало еще меньше… ДОЛГОРУКАЯ: Уважаемый, прошу вас изъясняться понятнее! Андрей и Татьяна кивают. БЕНКЕНДОРФ: Жрать нам что-то нужно найти, чтобы с голоду на этом острове не подохнуть! Ваши предложения? АНДРЕЙ (неуверенно): Можно рыбу ловить… БЕНКЕНДОРФ: Молодец! Присваиваю вам звание сержанта и поручаю наловить рыбы с помощью… гм… вот! (тычет пальцем в Татьяну) Отрежете косу, сплетете леску и на рыбалку! (Марье Алексеевне) А вы, мадам, будете варить ужин! Если получится вкусно, произведу и вас в сержанты. Всем все ясно? ДОЛГОРУКАЯ и ТАТЬЯНА (одновременно, с возмущением): Но… БЕНКЕНДОРФ (назидательно): Следует отвечать: «Так точно!» На досуге я почитаю вам Устав (достает из кармана книжку в непромокаемом футляре), а после Устава перейдем к строевым занятиям. Личный состав, разойдись! Выполнять приказ!
…Наступает вечер. Марья Алексеевна сидит в кресле под пальмой и полирует ногти ракушкой. ДОЛГОРУКАЯ (ворчит): Как неудобно без подлокотников! БЕНКЕНДОРФ (подходит): Ужин готов? (молчание) Не готов, понятно… мадам, вы разжалованы в рядовые и получаете два наряда вне очереди! ДОЛГОРУКАЯ: Два наряда? Я бы не возражала, только не от Юдашкина – он так вульгарен! БЕНКЕНДОРФ: Юдашкин? Из штаба округа? ДОЛГОРУКАЯ: Узок мир муравья… Мимо пробегает Татьяна, за нею гонится Андрей. БЕНКЕНДОРФ (ловит Андрея за шиворот): Стоять! Смирно! Что это еще за игрища?! ДОЛГОРУКАЯ: Фи, сынок, как у тебя испортился вкус! АНДРЕЙ (запыхавшись): При чем тут вкус? Я ради ужина стараюсь. ТАТЬЯНА: Он требует, чтобы я отдала ему мою косу! ДОЛГОРУКАЯ (сыну): Недотепа! Чем ты собираешься у нее косу отрезать? Зубами перегрызть? БЕНКЕНДОРФ: Отставить косу! Рыбалки сегодня уже не получится, предлагаю поужинать кокосами. ДОЛГОРУКАЯ: И кто полезет на пальму? ТАТЬЯНА: Я мою косу на веревочную лестницу не отдам! АНДРЕЙ: Может, подождем, пока ветер подует? БЕНКЕНДОРФ: Отставить ветер! Будем трясти. Долгорукая отходит в сторону, чтобы кокос не упал ей на голову, Бенкендорф, Андрей и Татьяна начинают трясти пальму. Падают два кокоса и упитанный человек в обнимку с большой коробкой.
Титры: «Полковник Заморенов, заместитель Бенкендорфа по хозяйственной части»
ЗАМОРЕНОВ: Здравия желаю! БЕНКЕНДОРФ: А вот и наш ужин! АНДРЕЙ: Вы предлагаете нам съесть этого человека? ДОГОРУКАЯ: Фи! ТАТЬЯНА: Знали бы вы, из чего делают пельмени, которыми я торгую! БЕНКЕНДОРФ: Нет, я имел в виду консервы с говяжьей тушенкой, которые находятся в этой коробке. ЗАМОРЕНОВ (крепче прижимая к груди коробку): Это НЗ! ДОЛГОРУКАЯ: Фи, тушенка! Как вульгарно! АНДРЕЙ: Maman, когда приходится выбирать между говядиной и человечиной, я предпочту говядину. ЗАМОРЕНОВ: Товарищ генерал, вы же сами всегда говорили, что НЗ трогать нельзя, это же неприкосновенный запас! БЕНКЕНДОРФ (отбирает у него коробку): Мы будем его не трогать, а есть! (раздает всем по банке тушенки) Я, знаете ли, тоже предпочитаю говядину, но когда закончится тушенка, можно съесть и моего зама. ЗАМОРЕНОВ: Я невкусный! АНДРЕЙ: Когда закончится тушенка, проверим! Крупным планом испуганная физиономия Заморенова.
…Неделю спустя. Тот же островок в океане. Под пальмами построены две хижины из самолетных обломков и пальмовых листьев. Над входом в хижины буквы «М» и «Ж». Бенкендорф занимается физзарядкой, Андрей и Татьяна от скуки бросают камешки в воду, Долгорукая, морщась, ест улитки. ДОЛГОРУКАЯ: Сынок, у тебя не осталось баночки тушенки? Меня уже тошнит от этих улиток! АНДРЕЙ: Maman, ты же сама говорила, что готова питаться одними моллюсками, потому что это изысканнейший деликатес! А тушенку, от которой ты отказалась, я отдал Тане. ДОЛГОРУКАЯ: Отдал мою тушенку какой-то Тане! Хоть бы раз подумал о родной матери! Кстати, почему ты не брит? АНДРЕЙ: Нечем бриться. БЕНКЕНДОРФ (закончив физзарядку, принимается соскребать с щек щетину складным армейским ножом): Удобная вещь! Еще в военном училище в карты выиграл. Тут вам и нож, и штопор, и курвиметр, и ножницы… ДОЛГОРУКАЯ: Ножницы! И почему вы раньше молчали, генерал? Теперь нам есть чем отрезать у этой девицы косу и сплести сеть для ловли рыбы! ТАТЬЯНА: А на чем нам готовить рыбу? Огня-то нет! И это вы, между прочим, Марья Алексеевна, извели весь бензин из зажигалок на ваши дурацкие сигареты! ДОЛГОРУКАЯ: Андрюша! Почему ты позволяешь этой девице оскорблять тою мать? АНДРЕЙ: Таня, в самом деле… и ведь совсем не обязательно отрезать всю косу, хватит и половины… БЕНКЕНДОРФ: Отставить гнилые разговоры! (достает свою любимую книжку) Сейчас продолжим изучение Устава. На какой главе мы остановились? ТАТЬЯНА (ноет): Александр Христофорович, от вашего Устава тошнит хуже, чем от сырых улиток! БЕНКЕНДОРФ: Наряд вне очереди за разговорчики в строю! АНДРЕЙ: Муштруйте лучше вашего бездельника-полковника! Небось, дрыхнет до сих пор и не страдает от голода. Слышите, как храпит? ТАТЬЯНА: Это больше похоже на чавканье! Все вскакивают и бегут к шалашу… и находят там полковника Заморенова, торопливо поедающего тушенку из припрятанной банки. АНДРЕЙ: Не поперхнитесь, полковник! ЗАМОРЕНОВ: М-м? (от испуга проглатывает остатки тушенки, не жуя) ДОЛГОРУКАЯ (горестно): А я давлюсь этими мерзкими улитками! БЕНКЕНДОРФ: Стыдитесь, Заморенов! Личный состав второй день без пайка, а вы… Десять нарядов вне очереди! АНДРЕЙ: Тут надо не в наряд, а в котел! ТАТЬЯНА: Правильно! На пельмени! ЗАМОРЕНОВ (испуганно): Меня?! АНДРЕЙ: Maman, скоро у нас будет много свежей говядины. ЗАМОРЕНОВ (взвизгивает): В Уставе ничего не сказано, чтобы за банку тушенки в котел! БЕНКЕНДОРФ: Мда, про котел в Уставе нет. ДОЛГОРУКАЯ: К черту устав! Даешь свежее мясо! ЗАМОРЕНОВ: Да какой же я свежий? Мне сорок пять лет, я у вас на зубах завязну! ТАТЬЯНА: Сделаем фарш! ЗАМОРЕНОВ: Как? Мясорубки-то у вас нет! (злорадно) И огня тоже нет! Так что не едать вам котлет по-замореновски! ДОЛГОРУКАЯ: Да я с вас с живого шкуру спущу, мерзкий пожиратель общественной тушенки! (впивается отполированными ракушками ногтями в горло Заморенова) БЕНКНДОРФ: Отставить! Мой зам будет нам полезен в качестве снабженца, а не начинки для пельменей. Докажите нам, полковник, что вы умеете доставать продовольствие столь же ловко, как и поедать его! Вспомните, какие трюки вы проделывали в дивизии. Сроку вам до завтрашнего утра. ЗАМОРЕНОВ: А если не добуду до завтра съестного? БЕНКЕНДОРФ: Тогда съедят вас! ЗАМОРЕНОВ: Но почему я? Здесь есть и филей помоложе (кивает на Андрея), и грудинка понежнее! (кивает на дам) ДОЛГОРУКАЯ: Хам! Даже есть такого противно. АНДРЕЙ: Maman, не капризничайте! Сырые улитки или полковничий окорок – выбор невелик.
…Утро следующего дня. Мужчины разделывают огромную акулью тушу. БЕНКЕНДОРФ: Молодчина, полковник! Не посрамили гордого звания армейского снабженца! АНДРЕЙ: Чего только не сделаешь, чтобы в котел не угодить! ЗАМОРЕНОВ: Если б подобная угроза нависла над вами, Андрюша, вы бы сложили лапки и позволили пустить себя на фарш, а я – пошел и раздобыл акулу! АНДРЕЙ: Любопытно, как? ТАТЬЯНА (выбирается из шалаша под буквой «Ж»): Ой! Какая огромная рыба! АНДРЕЙ: Танечка, буди maman! Скажи, что сегодня у нас в меню суп из акульих плавников! ТАТЬЯНА: А Марьи Алексеевны в шалаше нет. АНДРЕЙ: Как – нет? Где же она? ЗАМОРЕНОВ: Не волнуйтесь, Андрюша, вашей маме сейчас хорошо! АНДРЕЙ (хватает его за грудки): Куда вы дели мою мать, гнусный предприниматель? БЕНКЕНДОРФ: Судя по всему, выменял где-то на акулу. Он у нас в дивизии таким макаром почти всю материальную часть выменял. АНДРЕЙ (трясет Заморенова): Верните мне мою мать, мерзкий меняла! ЗАМОРЕНОВ: При всем желании не могу, она сейчас у племени людоедов, которые живут на соседнем острове. ТАТЬЯНА (ахает): Племя людоедов?! АНДРЕЙ: На каком острове?! Не было тут никаких других островов!!! БЕНКЕНДОРФ: Полковник отлично ориентируется на незнакомой местности. Но ваша maman, Андрюша, почти не уступает ему в предприимчивости, поэтому будем надеяться, что она и среди людоедов не пропадет. На горизонте показываются две быстро увеличивающиеся точки. ТАТЬЯНА (сделав ладонь козырьком): Что это там? Акулы? АНДРЕЙ (поправляя очки): Нет, две лодки. ЗАМОРЕНОВ: Пироги туземцев. БЕНКЕНДОРФ: Кажется, к нам гости… (пироги стремительно приближаются, два десятка свирепых туземцев лихо гребут веслами) И, кажется, с недобрыми намерениями…
Пироги причаливают к острову, туземцы, вооруженные луками и копьями, высыпают на берег. Последней из пироги вылезает Марья Алексеевна, в юбочке из пальмовых листьев, увешанная бусами из птичьих черепов, с копьем в руке и костями в прическе. ДОЛГОРУКАЯ (тычет копьем в Заморенова, Бенкендорфа и Татьяну): Взять их! (туземцы скручивают всех троих) АНДРЕЙ: Maman! (радостно бросается ее обнимать) А я уж думал, что тебя съели людоеды! ДОЛГОРУКАЯ: Эти идиоты выбрали меня своей королевой. Поедем, сынок, на соседний остров, будем там царствовать. Я уже присмотрела тебе в жены такую лапочку-туземочку… АНДРЕЙ (кивает на остальных): А с ними что? ДОЛГОРУКАЯ? Съедим всех по очереди, а господина Заморенова оставим на десерт! АНДРЕЙ: И Таню съедят? Maman, не будь такой кровожадной! Она же тебя туземцам не продавала и не заставляла зубрить Устав! ДОЛГОРУКАЯ: Ладно, так и быть, пусть живет! Но чтобы на тебя не зарилась! Пристрою ее замуж за какого-нибудь туземца… А сейчас – готовим обед! (делает туземцам знак) ГОЛОС ЗА КАДРОМ: Вас снимала скрытая камера! Бенкендорф и Заморенов переводят дух, Андрей и Татьяна бросаются друг другу в объятия. ДОЛГОРУКАЯ (разочарованно): Ну вот, ни пообедать, ни поцарствовать не дали… ГОЛОС ЗА КАДРОМ: Смотрите реалити-шоу «Не быть съеденным» в вечернем эфире канала Куку-TV! Далее список спонсоров и съемочной группы. Затемнение кадра. КОНЕЦ. ГОЛОС ДОЛГОРУКОЙ: Я требую продолжения шоу!!!
Отправлено: 27.04.10 15:31. Заголовок: Gata пишет: – Я все..
Gata пишет:
цитата:
– Я всегда говорила, что ты ведешь слишком праведный образ жизни, – с порога заявила сестре Лизавета Петровна. – У меня бы никогда ничего подобного на голове не выросло!
Это уж точно! Gata пишет:
цитата:
– Ну уж нет! – вмешался барон. – Не хватало еще, чтобы к лику моей жены прикладывался губами кто попало!
Gata пишет:
цитата:
– Десять, и ни копейки больше! – отрезала баронесса. – Ой, что это? – раздался испуганный возглас Софьи Петровны. – Что случилось? – всполошились остальные. – Нимб исчез! – в растерянности пробормотала она, указывая на голову сестры, переставшую источать сияние.
Вот и избавились от проблемы! Gata, спасибо за такой веселенький фик!
ЛИЗА. Ну и что? Немец – это пруссак, пруссак – это калининградец, а калининградец – это москвич!
Логично! Gata пишет:
цитата:
ЛИЗА. Не в словах дело! Если я и выйду замуж, то навсегда! Только где он, мой идеал? МИША (незаметно появляясь). Я здесь!
Gata пишет:
цитата:
АНДРЮША. Почему же не понял? Значит, я – дегенерат, по-вашему?
Истерика. Gata пишет:
цитата:
МИША. Что это? ЛИЗА. Это Корф. Из динамика доносится хрипение, а потом тонкое пронзительное «А-а-а-а-а-а-а-а!..» Все слушают, кривясь. МИША. Но согласитесь, это приятней, чем возгласы вашего Корфа! ЛИЗА. Репнин! МИША. Что, Лизанька? ЛИЗА. Это не Макарский! МИША. Макарский! Вот, и на коробочке написано… ЛИЗА (разглядывает коробку). Ты читать умеешь? Это не Макарский, а Витас! (выхватывает диск из плеера и запускает им в Мишу) Вон!
Бедный Миша!!!!! Gata пишет:
цитата:
АЛЕКСАНДР ставит Deep Purple.
Хороший выбор! Дмитрий Анатольевич одобрил бы! Gata пишет:
цитата:
АЛЕКСАНДР (Петру Михалычу). И где ж вы отдыхали – в Египте, Турции? ПЕТР МИХАЛЫЧ. В Магада… АНДРЮША. Папа! ПЕТР МИХАЛЫЧ (пьет). В Краснодарском крае.
Истерика №2 Gata пишет:
цитата:
АНЯ. Чем я виновата, раз он меня так любит? НАТАША. Я упиваюсь этим фактом!
Натали больше нечего сказать.... Gata пишет:
цитата:
Миша – воровато – Лизу.
Почему Воровато? Гатюша, спасибо большое! Подняла настроение!
Отправлено: 28.04.10 17:58. Заголовок: Оказалось я не читал..
Оказалось я не читала рассказ про жар-птицу. Большое упущение с моей стороны Необычная история с неожиданной парой Наташа и Никита Gata пишет:
цитата:
Я хочу выйти замуж за Владимира Корфа!
Отличное начало для целого романа Gata пишет:
цитата:
– До встречи, прекрасная Ольга! – проговорил Владимир ей вслед и запрокинул голову, любуясь вальсом снежинок в лунном свете. – До встречи в волшебном саду, где я снова стану охотником, а вы – неуловимой жар-птицей!
Как мне хочется надеяться, что у них всё еще будет! С удовольствием про это прочитала бы продолжение
Отправлено: 02.05.10 11:04. Заголовок: Алекса пишет: Как м..
Алекса пишет:
цитата:
Как мне хочется надеяться, что у них всё еще будет! С удовольствием про это прочитала бы продолжение
Во глубине сибирских руд [взломанный сайт]
Утро красит нежным цветом Петербург и всё окрест, Просыпается с рассветом Весь Двугорский наш уезд. У Варвары тесто бродит, Будут скоро пироги, А Модестыч мрачный бродит – Видно, встал не с той ноги.
Припев: (хор фанаток БН) Кипучая, могучая, Никем непобедимая, (пытается вклиниться сводный хор фанаток НРК, АЛ и ОНЛ, но тонет в мощном море голосов первого хора) БН одна, БН моя, Ты самая любимая!
Вот Анюта за роялем Ноту верхнюю берет, У барона нервы сдали – Уж графин четвертый пьет. Забалуев строит планы Долгоруких обокрасть. У Андрюсика с Татьяной Ночью тройня родилась.
Цесаревич, ссору с папой Чтоб заесть, в трактир спешит. Мимо Лизанька с лопатой Резво к кладбищу бежит. Натали на пару с Михой Дом родной искать взялась, И сошелся у Сычихи Несходящийся пасьянс.
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 45
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
И из этих трех вариантов, и из бывших пяти. 
Здорово 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
