Отправлено: 08.11.12 07:34. Заголовок: Масленицу в Петербур..
Масленицу в Петербурге праздновали с размахом. Повсюду настроили ледяных гор, качелей-каруселей, в балаганах выступали клоуны и дрессированные медведи. Их величества, не гнушаясь простыми забавами, изволили смотреть кукольное представление на Адмиралтейской площади и кушать баранки с маком, но главным развлечением столичного бомонда были все-таки балы, которые давали каждый день, а то и по два раза на дню, будто публика стремилась навеселиться на весь пост вперед. В Аничковом дворце мы чинно танцевали при полном парадном court dress, на маскарад же к Энгельгардтам дозволено было явиться в любом платье, «не оскорбляющем приличий». Тут я призадумалась. Деньги у меня были, Бенкендорф вручил мне пачку ассигнаций еще в первый день моего пребывания в 19 веке, но забыл предупредить, что бальные наряды надо шить загодя. Фрейлины носились, как полоумные, кто-то бился в истерике – платье не готово, кому-то обузили, кому-то окоротили, те же, кому посчастливилось и вовремя, и впору, ходили, задрав нос. Что делать, пришлось ехать к мадам Синклер за готовым. Там тоже царил содом, но я проскользнула уже знакомой дорожкой с заднего крыльца и наткнулась на целую коллекцию нарядов «прямо из Парижу», которые еще не успели выставить в общий зал, а может, и не собирались, приберегая для самых дорогих клиенток. Возле одного из платьев, всеми фестонами и складочками источавшего флюиды пленительной французской роскоши, рыдала дама явно не с французской талией, умоляя расставить его в боках, но Марья Францевна была кремень: переделка погубила бы платье, к тому же, оно уже продано. Я рассмотрела остальные наряды, а когда всхлипывания конкурентки стихли за дверью, сказала, что готова поторговаться. Марья Францевна воздела на нос очки, посверлила меня глазками-бусинками и огорошила: – Это платье ваше. – Мое? – я так и села. В доказательство мне была предъявлена карточка с моим именем и указанием, куда отвезти платье. Этот почерк я узнала бы из тысячи. Не знаю, где были его глаза, когда он выбирал жену, но платье для меня он выбрал лучшее в этом магазине, а, значит, и в Петербурге. Приехав к Энгельгардтам, я в этом не без самодовольства убедилась. Волны мужского внимания бежали бурной чередою с восторгом лечь к моим ногам, вспениваясь тут и там барашками завистливых женских взглядов, однако виновник моего триумфа не торопился прихлынуть ко мне очередной волной, и настроение неуклонно портилось. Не помогли даже два бокала шампанского и малиновое мороженое, принесенные приторно услужливыми поклонниками, которых я стряхнула со шлейфа, когда поняла, что больше не хочу ни сладкого, ни игристого. Бал кружился своим чередом. – Позвольте пригласить вас на этот танец, сударыня, – материализовался передо мной молодой офицер с наружностью типичного героя-любовника – небрежная черная челка, чувственный рот, в прорезях бархатной полумаски мерцает хищный взгляд. Заиграли мазурку, я сказала себе – pourquoi pas? – и подала брюнету руку. Он отрекомендовался поручиком Владимиром Корфом, грудным голосом сообщив, что целый вечер лелеет мечту со мной познакомиться. – Барон Иван Иванович Корф, случайно, вам не родственник? – Мой отец. – Я слышала, он был болен. Как теперь его здоровье? – Старик уже несколько дней как поправился, благодарю. И господин Бенкендорф ничего мне не сказал!!! Возмущению моему не было предела, я едва попадала ногами в такт, и напрасно молодой барон плел, что опьянен вином моей прелести и прочую чушь – с тем же успехом он мог пытаться обаять порфировую колонну. Внезапно посреди танца чьи-то руки выдернули меня из рук ошалевшего Корфа: «Дама обещала этот танец мне!» – и закружили как ни в чем не бывало. Незнакомый нахал тоже был в маске, но голос его выдал. – Разве я обещала вам мазурку, ваше высочество? – Этот поручик прижимал вас к себе слишком вольно, – проворчал цесаревич. Начинается! Мало я натерпелась от Сашки в двадцать первом веке. Сразу после танца я поспешила удрать из бальной залы и, с трудом отыскав на этаже пустую комнату, без сил рухнула на диван. Очень хотелось что-нибудь сломать или разбить. – Kłamca! Oszust! Aferzysta! Баюкал мою бдительность, чтобы оставить здесь в содержанках, только о себе и думает, обманщик, аферист! Самодовольный жандарм! И что теперь прикажете мне делать – назло ему свести под венец наследника? Податься в декабристы и задушить левретку императрицы? Любовница графа Бенкендорфа!.. Дядюшку Станислава от гордости кондрашка хватит. Во власти этих отнюдь не благостных эмоций, я совершенно позабыла, что на балу присутствовали люди, которые считали чье-то уединение непозволительной роскошью, в то время как им самим нечем заняться. – Я снова имел несчастье чем-то вас обидеть, Ольга? – неслышно войдя, цесаревич присел рядом и стал целовать мне руку. Какие же все мужчины самозацикленные идиоты! – Я просто устала, ваше высочество. – Здесь очень душно. Поедемте на свежий воздух, на Неву – клянусь вам, когда мы прокатимся с ледяной горы, вашу усталость как рукой снимет. Не успела я изумиться этому предложению, как в комнате возник еще один персонаж. – Прошу прощения, что помешал, – голос Корфа звучал вызывающе. – Как вы посмели сюда войти? – высокомерно спросил наследник. – Вы не спрашивали моего позволения, отняв у меня во время танца даму. – Дама не желала с вами танцевать. – Это наглая ложь, сударь! Вы жестоко оскорбили меня, и я требую удовлетворения! – в физиономию его высочества красиво полетела перчатка. Я ждала, что наследник откроет лицо и заставит потерявшего связь с реальностью скандалиста подавиться этой перчаткой, но он сдернул маску и азартно принял вызов. А Корф икнул… и сказал, что выбор оружия за противником. – Ваше высочество, господин барон, – не выдержав, вмешалась я, – право же, эта шутка зашла слишком далеко. – Мы не шутим, сударыня, – сквозь зубы процедил Корф. – Оставьте нас, Ольга, это мужское дело, – прорычал его высочество, великолепный в своей ярости. Может, иным дамам и доставляет извращенное удовольствие наблюдать, как из-за них мужчины мутузят друг друга, но я, хвала Богу, не извращенка, и побежала искать кого-нибудь, кто бы остудил эти горячие головы, и на самом пороге уткнулась в голубой мундир. Матка боска, наконец-то он догадался появиться именно тогда, когда был мне нужен! – Спасайте надёжу российского трона, – схватила я его за рукав. – Он наплевал на свое высокое предназначение и хочет дуэлироваться. – Что? – граф, нахмурившись, шагнул в комнату. Наследник понял, что спокойно доссориться им не дадут, и махнул Корфу рукой: – Ступайте, барон, я пришлю к вам моего секунданта. – Пошлите его сразу на виселицу, ваше высочество, – проронил Бенкендорф. – Не понимаю вас, граф, – надменно изогнул бровь Александр Николаевич. – Ваше высочество полагали, что участников подобной дуэли наградят Георгиевскими крестами с бантом? – хмуро спросил шеф жандармов и повернулся ко второму дуэлянту: – А вы чего ждете, поручик? Подорожной до Иркутска? Красавца брюнета как ветром сдуло. – Я не могу допустить, чтобы этот человек считал меня трусом! – негодовал наследник. – В вопросах чести сам император не больше дворянин, чем любой из его подданных! Граф не стал читать ему нотации, и правильно – для этих целей существуют родители, – но пригрозил сообщить о случившемся государю, если его высочество не угомонится. Тот еще поерепенился для блезиру и, будто нехотя, согласился предать инцидент забвению. – Ваше высочество не могли принять более мудрого решения, – Бенкендорф с поклоном распахнул перед ним дверь в шумный коридор. – Но… – Я сам провожу мадемуазель Калиновскую, во избежание кривотолков. Мне померещилось, что я слышу ритмичный стук Сашкиных ребер о ступеньки лестницы. – Раз уж вы прогнали обоих моих кавалеров, господин граф, – нарочито капризно заявила я, кусая губы, чтобы не рассмеяться, – придется вам заменить их на танцах. Повторять приглашение дважды не пришлось.
Браво! Это же надо так эффектно, талантливо и могуче дать пинка сразу обоим Вовке и Сашке и обыграть сериальную историю с дуэлью. Как они благородно пытались себя вести! Смех и грех. Я за них испытала где-то гордость. Но пришёл Беня и недвусмысленно дал понять, что оба - сопляки супротив системы.
Прекрасный кусочек! Я с удовольствием прочитала о дуэли, как красиво разрулилось все в комнатах дворца, и не было сериальной беготни с пистолетами. Катя- браво!
Отправлено: 08.11.12 13:03. Заголовок: Системы ломают и соз..
Системы ломают и создают свои неординарные люди, которые не бояться идти против ветра. Бенкендорфу это не по силам. К наследнику и Владимиру тем более это не относится. Но у графа есть шанс нас удивить :)
Отправлено: 09.11.12 13:11. Заголовок: Gata пишет: А что т..
Gata пишет:
цитата:
А что такого в Бене неординарного? Обычный человек на своем месте
Третье отделение умеет задавать вопросы. Не скажу. Иначе придется устраивать душевный стриптиз и признаваться за что я люблю Беню. А мне еще пожить охота. Графиня не дремлет.
Поэтому я не согласна со Светой. Мне наоборот видится предложенный Гатой вариант развития событий с вызовом на дуэль наиболее логичным и интересным. В чем пинок? В том, что у Александра хватило ума понять последствия дуэли для барона и секундантов еще до Петропавловской крепости? Или то, что Корф осознал свою бессмысленную браваду и излечился тут же во дворце от возможного словесного по..са, которым страдал в сериале? Я считаю этот отрывок замечательным.
Отправлено: 11.11.12 09:00. Заголовок: Алекса пишет: В че..
Алекса пишет:
цитата:
В чем пинок?
Ирония в этотом фике Гаты настолько тонкая, почти прозрачная, поэтому не всеми уловимая. Где было это здравомыслие Сашки и Вовки, пока Беня извилины им не вправил?
Отправлено: 12.11.12 09:57. Заголовок: Гата уже просила не ..
Гата уже просила не воспринимать ее фик слишком серьезно :)
* * *
Кажется, играл вальс. Вращались маски, и брызги шампанского, и огни, огни, огни, сливаясь в разноцветную фантасмагорию, как на футуристических фресках в ресторане Cattani. Или это был галоп? Крепкая ладонь у меня на спине заставляла забыть, что я все еще в корсете. – Что вы тут натворили? – спросил он весело. – Я?! – Не из-за меня же его высочество собирался дуэлироваться. – Надо было приезжать раньше, увидели бы всё собственными глазами, – надулась я. – Меня задержал государь. – На блины? – Увы, на доклад. Все-таки это был вальс. Или уже снова мазурка? Матка боска, не настолько же я пьяна, чтобы перестать их различать! – Почему вы один? Ездите с женой на балы порознь, или она уже отбыла на воды? – сорвалось с языка, ну и пусть. Он хочет добраться до моего белья, а я – до ясности. – С какой женой? – Не знаю, сколько их у вас всего, но одну я видела на днях во дворце. Теперь уж я всё ему выскажу, до конца! – Вы видели мою жену?! – у него брови полезли на лоб. – Госпожа Бенкендорф приходила к государыне испросить разрешение на поездку за границу, – небрежным тоном, взгляд на эполет. Граф с облегчением рассмеялся: – Это супруга моего брата. – Ваш брат тоже генерал? – Да, и воевал поболе моего. Я мысленно полистала страницы Википедии. – Разве он не умер в двадцать восьмом году? – Мой брат жив и здоров, только старые раны дают о себе знать, оттого они с женой и ездят каждый год в Карлсруэ. Послушайте, откуда вы взяли всю эту чепуху, что мой брат на том свете, а я женат? – спросил он, начиная сердиться. – Это можно прочитать в любом историческом справочнике! Если только хроноход вашего двугорского Кулибина, разъезжая по векам, не посбивал на обочинах даты, – добавила я с нервным смешком. Смешок рассыпался на тысячи мелких злобных смешинок, которые вдруг превратились в крикливо разодетых Бенкендорфш, они окружили меня плотным кольцом, каждая со шпилькой или булавкой, но дотянуться не успели – съежились в маленький клубок, который огрызнулся напоследок мефистофельским хохотом и сгинул в пестрой мишуре бала. И всё стало, наконец, так ясно и так хорошо, что мой измученный двухнедельной борьбой с химерами рассудок категорически отказывался смириться с этой новой чудесной реальностью, зависнув где-то отдельно от тела, которое поверило сразу и выплеснулось из платья на руки графу. – Идемте! – сказал тот все еще сердито и практически вынес меня из бальной залы. – Куда вы меня тащите? – спохватилась я уже на лестнице. – Вас необходимо было арестовать, пока вы не подстроили дуэль между кем-нибудь еще. – Ничего я не подстраивала! – Больше и не подстроите, я об этом позабочусь. – В Сибирь сошлете? Вы просто сатрап! Я пожалуюсь на вас его величеству! – но он уже вытащил меня на крыльцо. – Зачем было дарить мне платье со шлейфом, если теперь не даете им покрутить? – Платье было моей ошибкой. – А шуба? – я громко чихнула. – Вы хотите меня заморозить, не довозя до Сибири? – К черту шубу! – он затолкал меня в сани и укутал полой своей необъятной шинели. Не успела я пригреться у него под мышкой, как мы приехали. Дом на Малой Морской был, конечно, не дворец, но три этажа немного успокоили мои амбиции. Впрочем, фасад мне не дали как следует рассмотреть и потащили дальше. – Вот, – граф распахнул дверь в какую-то комнату, судя по обстановке, библиотеку или кабинет, но отнюдь не книжные шкафы бросились мне с порога в глаза, – вот! – рявкнул он, хлопнув ладонью по крышке до боли знакомого гамбсовского секретера, – этот чертов хроноход, а вот, – с бешенством прихлопнув сверху листок бумаги, испещренный цифрами и стрелками, – руководство, как им пользоваться! Представьте, что вы предвкушали увидеть стол, накрытый к романтическому ужину – плавающие свечи в корытце с лепестками роз, томная музыка, «Шато Лафит» девяносто пятого года и аромат вашего любимого десерта, – а вместо этого вам вручают авиабилет на Париж. На одно лицо. Ну и что, что вы каждый день требовали и напоминали об этом билете, сейчас-то вы ждали свечей и розовых лепестков! Или, на худой конец, вашего портрета на шоколадном торте. И не нужно упрекать женщину в нелогичности. – Спасибо, попробую разобраться, – я схватила схему и сделала вид, что внимательно изучаю. – Так будет удобнее, – он перевернул бумажку у меня в руках – оказывается, я ее держала вверх ногами. – Но хочу предупредить – я вас одну не отпущу. – Конвой приставите? – Из этого дома у вас только два пути, – с серьезным лицом заявил граф, – либо остаться в нем и со мной в этом веке, либо вернуться в ваш – тоже со мной. – Небогатый выбор, – проворчала я. От сердца отлегло, но манера любовного объяснения меня совершенно не устраивала. – А как же Российская империя? – Об ее благополучии есть, кому печься, мое же счастье зависит только от меня. Рассердиться на его непробиваемую самоуверенность, или броситься ему на шею? Душа и тело требовали второго, но я попыталась сделать первое. – А если мне не нужны провожатые? – Постараюсь вас убедить, что я – самый необходимый. – Убеждайте. Каждое слово надо вытягивать! За всеми этими маневрами я потеряла бдительность и не заметила, как очутилась у него в объятиях, а там его губы напропалую обрушились на мои, бессовестно обманув ушки, которым так и не досталось вожделенного праздника. Этот аферист в голубом мундире снова передернул карты, но я много раз уже раскусывала его уловки, не поддамся и теперь. Пусть не воображает, что меня получил, это я его получу – всего и сию минуту! И он стал моим раньше, чем мы, урча и путаясь в остатках одежды, рухнули на подвернувшийся диван, а с дивана - на замысловатые узоры персидского ковра, которые сосчитали все, вдоль и поперек, наверстывая упущенное в эти две недели из-за злосчастной опечатки в википедии. Успеем еще наговориться. Однако обменяться осмысленными словами нам удалось не скоро. …Докучливое солнце било прямо в глаза, я зажмурилась и отвернулась, пристроившись щекой у моего жандарма на животе. Было нежно, влажно и сонно. Какие недотепы придумали глупость, что нужно бояться исполнения своих желаний? Они просто не знали, чего хотели. Я подложила под щеку еще и его уютную ладонь. - Почему ты мне не сказал, что барон Корф очнулся еще три дня назад? – пришлось нахмурить брови, изображая сердитость. Но в сердитость ни капли не поверили, улыбнулись и еще крепче меня обняли. - Потому что секрет хронохода мне удалось вытрясти из него только сегодня. Старый мошенник три дня морочил голову доктору Мандту, прикидываясь, будто у него отшибло память и речь. Мне это надоело, и я показал ему тайный масонский знак, припугнув, что братья могут обидеться. - Ты еще и масон? – засмеялась я. Должен же быть у идеального мужчины хоть один недостаток. - Имел глупость в зеленые годы, но вот - пригодилось. - Это была не глупость, а гениальное предвидение, - я потянулась его поцеловать, - мой милый Сашхен… - Терпеть не могу это имя, - попытался он ворчать. - Теперь оно тебе будет нравиться, - промурлыкала я, пощипав губами его усы и для верности нежно придавив бедром последний очаг возражения. Конечно, он больше не возражал. И даже выглядел страшно довольным. - Мне не нравятся обои в нашей спальне, - пожаловалась я между новыми поцелуями. – И мебель тоже. Кровать скрипела просто зверски. - Главное, чтобы тебе нравился я сам, - ухмыльнулся он. Но я и не подумала в этом признаваться, пока не вытянула из него всё, чего требовали мои душа и уши. Со всеми мельчайшими подробностями и с повторением на бис самых приятных мест. И лишь когда он заикнулся, что с его стороны эгоистично покупать шесть лет счастья ценою моего будущего горького вдовства, я прикрыла ему рот ладонью: - Я еще больше эгоистка и не дам тебе сбежать от меня так рано. Приготовься мучиться лет сто.
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 67
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Это же надо так эффектно, талантливо и могуче дать пинка сразу обоим Вовке и Сашке и обыграть сериальную историю с дуэлью. Как они благородно пытались себя вести! Смех и грех. Я за них испытала где-то гордость. Но пришёл Беня и недвусмысленно дал понять, что оба - сопляки супротив системы. 
Иначе придется устраивать душевный стриптиз и признаваться за что я люблю Беню. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
