Отправлено: 16.06.09 19:53. Заголовок: "Дорога в пропасть", драма - 3
Название: «Дорога в пропасть» Жанр: Драма Герои: Анна, Владимир, Натали и другие. Сюжет: По мотивам одного романа Шелдона. При перечитывании пришла мысль спроецировать. Это не плагиат, за основу взята лишь идея, сюжетная линия. Есть отклонения от сериала. Время действия то же. Первая часть<\/u><\/a> Вторая часть<\/u><\/a> Дополнительно: фик начат в 2008 году.
Отправлено: 21.12.13 00:10. Заголовок: Алекса, ты как-то пр..
Алекса, ты как-то просила меня предупредить, если с графиней Ольгой случится что-то плохое, чтобы это не читать. Я не забыла и предупреждаю.
Глава 20 или Рассвет.
Темный вечер обступал Ольгу тенями. Тени были везде - прятались по углам комнаты, скрывались под колышущимися занавесками, наползали на самые глаза женщины. Волосы ее были разделены пробором на два темных бандо и перехвачены черной лентой. Высокий ворот траурного платья врезался в шею. А в ногах такая слабость, точно к ним привязаны пудовые гири. Но на душе было еще тяжелее. Она не умела принимать потери, не хотела толковать их, как естественный ход жизни. Ей казалось, что если бы она успела к постели Алеши, согрела бы мальчика своей улыбкой, коснулась его щеки поцелуем, он обязательно бы остался жив! Не может быть, что бы он умер! Не может быть, что от красивого румяного мальчика остался только маленький холмик на свежевскопанной могиле! О Боже! Почему ты допускаешь это?.. Сквозь маленькое окошко проглядывал лоскуток темного неба. Там как всегда подгоняли друг друга облака. Словно не было на свете ничего важнее этой погони. Проведя пальчиками по холодному стеклу, графиня вздохнула. Она отправила человека с запиской домой, чтобы ее ожидали не ранее завтрашнего вечера. Ночь в дороге не страшила, но вернуться домой на рассвете означало перебудить всех своим приездом. А это казалось ей неуместным - Ольга с детства не любила причинять людям лишние хлопоты. Они сделали остановку и должны были продолжить путь с утра... Еще и потому что назавтра она должна была стать сильнее, чем сейчас. Не могла же она показаться в таком состоянии перед собственным сыном. Иначе он просто не узнает в этой бледной женщине с судорожными движениями свою маму! Но как дальше выносить эту тишину? Необходимо было различать какие-то звуки, пусть даже монотонное цоканье лошадиных подков... Последние ночи Ольга провела без сна, и даже от тонкого света тающего огарка у нее кружилась голова. Но едва лишь она закрывала глаза, как видела крошечный по сравнению с другими могилами холмик, осененный ветвями старого дерева... И сердце так сильно сжималось от этого видения! Болью, для которой нет слез, которая может успокоиться только от встречи с любимыми и любящими людьми. С теми, кто еще жив и еще может быть с тобою! Столько, сколько отпущено времени свыше. Она подумала о сыне, муже, об Анне... Ей так захотелось увидеть их! Ее захватило такое сильное желание сказать им, как они ей дороги, словно она никогда не делала этого прежде... Вспомнить с ними что-нибудь смешное или грустное, задать вопрос, на который не ждешь ответа и самой говорить и отвечать, не думая - просто облекая в слова свое сердце. Прошло, наверное, около получаса, пока Ольга боролась с собою. А затем быстро поднялась и взяла перчатки и дорожный несессер. Спустившись в полную запахов жареной и острой еды столовую, графиня зажала рот рукой - так ей была непереносима мысль о пище. Кучер развлекался, сдавая взятки, за карточным столом. При виде госпожи, очень бледной с горящими глазами, под которыми пролегали иссиня-черные круги, он даже вздрогнул и быстро поднялся ей навстречу. - Ваше сиятельство, Ольга Алексеевна?.. - Прошу вас, я хотела бы, чтобы вы заложили карету... - Но ведь мы собирались продолжить путь утром. Лошади накормлены и отдыхают... - Я знаю. Пожалуйста, - она слегка коснулась его руки с извиняющимся взглядом. И было в этом взгляде что-то такое, отчего он не решился более возражать или задавать вопросы. Ночь в дороге не фунт изюму, но что он будет делать, если барыня занеможет? С почтительным поклоном мужчина пропустил графиню вперед и идя за ней следом заметил, как тонкие белые руки дрожат в складках платья. Покачав головой, он спрашивал себя - и не находил ответа, - для чего только Господь Бог наделяет такие хрупкие создания столь чуткими сердцами?..
Графский особняк выглядел как-то особенно величественно под покровом ночи. Темными были все окна, кроме одного окна Анниной спальни. В приглушенном свете тонули ее очертания и предметы, светло-розовые стены, казалось, отбрасывали алые тени на покрывало уже убранной и застеленной кровати и белоснежный капот девушки. Ее последняя ночь здесь. Где застанет ее ночь завтра? Анна вздохнула, теребя длинную прядь распущенных волос. Так странно самой распоряжаться собственной жизнью. Подумать только, сколько представительниц самых благородных семей позавидовали бы этому праву! Она улыбнулась, рассматривая в зеркале свое лицо. Улыбнулась над ними или над собой, она не знала. Затем распахнула капот и взяла платье. Просовывая одну руку в рукав, девушка услышала какой-то шорох возле двери. Ее брови в зеркале недоуменно изогнулись. Нет, все тихо. Через несколько минут шорох повторился, и в дверь осторожно постучали. Анна узнала голос графа. Радуясь тому, что дверь надежно заперта, девушка не отзывалась, не спешно расправляя платье и как можно тише, снова присаживаясь к трельяжу. Но к ее удивлению за следующим позывом раздался скрежет поворачиваемого в замке ключа , и дверь отворилась быстрее, чем она успела перевести дыхание. Обернувшись, она увидела лицо графа и не вставая, потянулась к тумбочке, захватывая тяжелый канделябр. Пальцы ее сжали голову отлитой бронзовой фигурки женщины. Этот жест не ускользнул от внимания мужчины, и он остановился возле раскрытой двери, не делая попыток приблизиться к девушке. - Прошу вас, Анна, не стоит. Боюсь, вы истолковали мое появление превратно. - Что вы здесь делаете? - сквозь сжатые зубы процедила девушка. - Вам не приходило в голову, что я могу быть не одета или еще сплю? - Простите... - он опустил голову и пожал плечами. - Я догадывался, что вы так или иначе мне не откроете. Поэтому... - толстая связка на длинной цепочке серебристо звякнула в его руке, - я позволил себе воспользоваться запасным ключом. Опустив руку с подсвечником на колени, Анна спокойно отвернулась от мужчины, хотя внутри у нее все клокотало от гнева. - Кажется, вы наслаждаетесь, унижая меня, - заметила она, собирая вместе спускающиеся к талии длинные пряди. Струящийся золотой водопад, казалось, на мгновение лишил графа возможности дышать, но переборов себя, он заговорил. - Я много думал, Анна... О ваших словах... Звучит странно, но это действительно так. Она никак не прореагировала, захватив в ладонь несколько шпилек. - Прошу вас, выслушайте меня. - Анна сильнее сжала коленями подсвечник, каждую минуту готовая вскочить в случае необходимости. - Я очень люблю свою жену. Я знаю, Ольга - это лучшее, что есть в моей жизни. Лучшая часть меня самого. Даже когда ее нет со мной рядом, я чувствую, что опираюсь на ее любовь, ее доброту. Она всегда считала меня совершенством. Но не потому что так ей диктовали гордость или самолюбие, как это часто бывает с женщинами, а просто потому что не может не идеализировать тех, кого любит. Еле слышно Анна добрала дыхания, гадая, к чему он клонит. Сергей Бецкой замолчал. Он говорил правду, а человек уж так устроен, что говорить правду ему всегда тяжело. Особенно, если этот человек достаточно чванлив и высокомерен. И к тому же раздосадован самим фактом, что женщина смеет дать ему отпор, выказать столь открытое презрение, как Анна в их последнюю встречу, и, пожалуй, еще более тем, что сам говорил с ней так эмоционально, явно обнаруживая свое неравнодушие. Но к его удивлению на смену этой досаде очень скоро пришло чувство, какое редко испытывает отвергнутый мужчина - облегчение. Когда он только ловил короткий взгляд или наблюдал, как кружится над виском непослушный золотой локон, когда загорались глаза, и мысли полнились страстью - которая, как известно, не страшится ничего, кроме отказа - , все было хотя и по-настоящему, но как-то далеко. Все было понятно, потому что понимать тут в общем-то было нечего. Но едва лишь чувства были наконец обличены не во взгляды, а в слова, настоящие, живые слова, тут-то он и почувствовал разлад. Он представил Анну своей любовницей, и это была довольно пленяющая воображение картина. Но одновременно с этим он представил себе и всю тяжесть этой связи. Недомолвки и недосказанности между ним и Ольгой. Она была ангелом , светлым и прекрасным, и никогда ей и в голову бы не пришло в чем-то подозревать своего мужа. Но как же он сам смотрел бы в эти чистые фиалковые глаза, зная, что обманывает ее самым подлым образом. Обманывает с той, кого она полюбила как сестру! Если бы то была какая-то другая женщина, краткая, случайная, из тех, что словно нарочно созданы для развлечения мужчины, развевающегося с наступлением утра, он не считал бы себя особенно виноватым. Но связь с той, которая подчиняет себе твои мысли и чувства, это уже очень опасно. Готов ли он ради самого сильного влечения рисковать своей жизнью? Да, именно жизнью, потому что мир, в котором бы не было этого дома, его жены, его сына... Нет и не может быть такого мира в этой вселенной! Если бы Ольга когда-то узнала... Он даже думать об этом не мог. Лишь содрогался где-то в глубине души, как содрогаются добрые христиане при мысли об осквернении святынь, перед которыми преклоняли колени еще детьми. Когда начинаешь взвешивать на весах саму жизнь и ее удовольствия, сделать выбор не очень сложно. И хотя эта девушка со своими огромными серыми глазами, набравшая сейчас полные ладони необыкновенно прекрасных золотых волос, все еще вызывала в нем чувства такие противоречивые и сильные - до самого дна! - Сергей уже хорошо сознавал, что сегодня вечером он увидит Ольгу. Представлял, как обнимет ее, крепко прижмет к себе... А когда Анна исчезнет, будет к жене особенно предупредительным и внимательным. Возможно, ему даже удастся уговорить ее съездить куда-нибудь ради перемены обстановки. В какое-нибудь тихое место, где кроме них будут только горы и воды Рейна... Или они могут взять с собой и сына... Обдумывая все это, он чувствовал, что пауза затянулась. К ней примешивалось неприятное сознание того, что Анна может истолковать его дальнейшие слова, как собственную заслугу. Как то, что это она наставила его на истинный путь. Против этого восставало все его существо. Но решив идти до конца и отмахиваться от всех повелений гордости, покуда еще не проснулся весь особняк, он проговорил: - Возможно, и ваши слова стали причиной этих раздумий... Но я очень рад, что вы уходите из моего дома, - услышав ее короткий смешок, он поспешил добавить. - Звучит несколько двусмысленно, но я действительно вам благодарен. Поверьте... - Я услышала вас, граф, - отрезала Анна. Она так и не повернулась к нему, и он сам подошел к ее стулу. Извлек подсвечник из складок платья и едва заметно усмехнулся. - Не думаю. И знаю, что всего вы уже не услышите. Но мне не хотелось расставаться с вами на тех словах, что были сказаны при нашем последнем разговоре. - Чтобы удовлетворить ваше самолюбие, я должна взять их назад? - спокойно спросила девушка. Он был так близко от нее, что видел, как пульсирует жилка на ее шее. - Нет. И я тоже не стану этого делать. - Он помедлил, потом вытащил из-за отворота пиджака алый футляр, положил перед ней на столик и раскрыл. Холодная красота тонущих в бархатной подкладке камней ослепляла в буквальном смысле этого слова. Анна прищурилась и попыталась встать, но граф не позволил ей этого сделать. - Анна, это ожерелье принадлежало еще моей бабушке. Она пользовалась у мужчин таким успехом, что, держу пари, за целую восьмидесятилетнюю жизнь ей так и не удалось навесить на себя все подарки, которыми влюбленные болваны ее щедро одаривали. Но эту вещицу она очень любила. И не зря, - мужчина слегка коснулся футляра. - Каждый камешек здесь - целое состояние. Ольга никогда не отпустила бы вас вот так... - он не договорил, считая, что она поймет без дополнительных пояснений, - можете мне поверить. И поэтому я прошу вас принять... - Уберите это немедленно, граф! - вспыхнула до корней волос девушка. - Уберите и убирайтесь сами! Румянец очень шел этому нежному лицу, и Сергею стоило больших трудов сосредоточиться на том, что он говорит. - Пожалуйста, Анна. Я делаю это только для того, чтобы не чувствовать себя виноватым перед Ольгой, - девушка попыталась разбить кольцо, в которое невольно попала, но не могла. Он мягко отстранил ее руки: - Не стоит, вы же знаете, что я сильнее. Присев перед ее стулом, граф достал драгоценность из футляра. Право, если бы бронзовая великанша все еще была в ее руке, Анна, наверное, опустила бы ее со всего размаха на его голову. Но руки были пусты, и девушка вынуждена была признать, что он действительно сильнее. Решив сидеть молча и вытерпеть до конца это унижение, Анна не двигалась, боясь спровоцировать мужчину на какие-то более решительные действия. Но все в ней дрожало от злости. Как он смеет! Есть ли предел цинизма этого человека! Свечи в комнате роняли последние слезы из желтого воска. Занавески бледнели, признавая власть пробуждающегося дня. Поглощенный каждый своими мыслями ни граф, ни Анна не заметили легкую тень, мелькнувшую на резном паркете... Осторожно отодвинув с шеи Анны волосы, которые она так и не успела заколоть , Сергей медленно поднес к коже девушки ожерелье, и она вздрогнула от прикосновения прохладного металла. Несколько мгновений мужчина повозился с причудливым фермуаром, и наконец ему удалось справиться. Снова оказавшись с Анной лицом к лицу, он восхищенно смотрел на игру света в камнях и глазах девушки. Она была так прекрасна! Не удержавшись, он наклонился к лежащей на столике руке, в которой все еще поблескивали шпильки, поднял ее и поцеловал сгиб пальцев. Потом снова перевел взгляд на ее лицо и проговорил: - На шее бессмертной богини оно не смотрелось бы лучше, - видя, что она собирается что-то сказать, он поднял руку. И полный чувствами, которые вызывала в нем эта девушка, а также захваченный тем стремлением, что часто побуждает мужчин сплетать красивые фразы, добавил: - Если бы я думал, что когда-то смогу вас забыть, то сказал бы, что хочу запомнить такой, какая вы сейчас... Выпустив из ладони шпильки, со звоном рассыпавшиеся по паркету, Анна собиралась высвободить руку и положить конец этой комедии, как вдруг такая дрожь , судорожная дрожь пробежала по ее пальцам, что и пальцы графа дернулись как от ожога и неосознанно разжались. С недоумением вскинувшись, он поднял взгляд к зеркалу, и лицо его приобрело тот же пепельный оттенок. На крайней справа створке трельяжа слабо вырисовывался силуэт женщины. Она казалась чем-то средним между призраком и человеком. Вся в черном одеянии, словно окутанная сумерками, в тени и на свету одновременно, но больше в тени, белыми пятнами выступают только руки и лицо - в обрамлении темных волос. Такое знакомое лицо. Лицо его жены... И Анна, и граф одинаково резко поднялись и обернулись, словно в безумной надежде, что стоит им это сделать, и видение тотчас исчезнет. Но, увы, действительность смеялась над ними. Тихонько катясь по полу, кружась возле ножек столика и кровати, этому смеху вторили дребезжащие шпильки... Что-то жуткое было в этом звоне. Что-то невозможно нелепое - в позе троих застывших на месте людей, глядящих друг на друга так, словно им неожиданно преградил дорогу целый легион покойников. Стоит только достаточно хорошо всмотреться, чтобы прогнать морок... Вот сейчас он растает этот страшный рассвет! Самый страшный рассвет в их жизни... Ольга опомнилась первой. Она отшатнулась назад, царапнув пальцами о косяк двери. Граф немедленно кинулся, чтобы поддержать ее, но что-то в огромных, широко раскрытых глазах жены остановило его. Какое страшное потрясение отражалось в этих глазах! Она смотрела, не веря, не понимая, и, быть может, если бы и Анна, и граф столь явно не обнаружили свое замешательство, она не допустила бы даже самой возможности осознать разумом мелькнувшую картину. Стоило им только заговорить с ней, подойти, поцеловать легко, как всегда, и она не поверила бы самой себе - она поверила бы им! Краткая отчаянная мольба об этом вспыхнула на ее бледном-бледном лице. Никогда еще она не молила их ни о чем сильнее! И никогда еще они не были так к ней равнодушны, всем сердцем желая ей ответить. Это новое, безумно-отчаянное выражение ее лица, глаз, словно пригвоздило их к месту. Наконец, граф с трудом выговорил: - Ольга... При звуках голоса мужа графиня как-то странно мотнула головой и, заслонив ладонью глаза, словно в лицо ей нестерпимо бил яркий свет, попятилась назад. Казалось, она едва держится на ногах. Но как только граф подступил к ней еще на шаг, она неожиданно бросилась вон из комнаты. - Ольга, подожди... - он выскочил за женой, а следом за ним рванулась Анна. Приближаясь к лестнице, ведущей на первый этаж, Ольга зацепилась каблуком о подол платья. Она не заметила этого и сделала шаг на площадку. - Ольга! Треск разрывающейся каблуком материи совпал в ее ушах с этим криком. Графиня так и не успела различить, кто именно позвал ее в последний раз, муж или Анна. Стремительно рванувшись вниз, так и не высвободив запутавшуюся ногу, она не удержала равновесия на первой же ступеньке. Правая рука ее беспомощно взметнулась в попытке поймать перила, но скользнула слишком низко... - Нет! Ольга! - одним рывком преодолев несколько ступенек, Сергей протянул руки, чтобы поймать ее, но не смог. Она прокатилась вниз до самого подножия и еще немного уже на ровной поверхности. Голова ее как-то странно, безвольно подпрыгнула на плечах, как у тряпичной куклы, а черная перехватывающая волосы лента резко рассекла воздух и медленно опустилась... - Дорогая... - оказавшись рядом с ней, Сергей осторожно коснулся ее плеча. Женщина лежала лицом вниз так недвижно и тихо, что спустившаяся Анна замерла на последней ступеньке. - Ольга... - присев перед ней, уже сорвавшимся голосом снова позвал ее граф. И вдруг неожиданно резким, даже немного грубым движением он развернул ее к себе. Глаза Ольги были закрыты, а по прекрасному лицу - от самого лба и до основания подбородка - прошли страшные ссадины. Совсем, как темные трещины тогда, на портрете... Колени подломились под Анной, и она опустилась на ступень - не в силах отвести взгляда. Еще не сознавая, что произошло. Где-то в глубине дома раздался суетливый крик: "Барыня вернулась!" Сергей взял в ладони неподвижное лицо, погладил пальцами проступившие шрамы. И на несколько мгновений воцарилась тишина, которую разрезал страшный нечеловеческий вопль безысходности и ужаса.
Отправлено: 21.12.13 14:22. Заголовок: Оля, спасибо за прод..
Оля, спасибо за продолжение Бецкого, правда, ни капли не жалко, а Ольга... наверное, там, куда отправилась ее душа, ей будет легче. Несчастная женщина. За что ей только все это.
Отправлено: 21.12.13 17:34. Заголовок: Да... Очень трагично..
Да... Очень трагично. Более всего мне жаль сына Ольги. Ей уже не будет так больно, как в последние секунды жизни... А вот ему... Спасибо за проду, но хочется дальше... Вдохновения автору...
Отправлено: 23.12.13 10:21. Заголовок: Олик, любишь ты нас ..
Олик, любишь ты нас довести до дрожи в коленках. Одно только мне не понять, на кой чёрт граф побежал с цацками к Нюшке. На нее же без слез в фике не взглянешь. Не верю я, что убогонькие могут возбуждать.
Отправлено: 23.12.13 14:13. Заголовок: Девочки, спасибо за ..
Девочки, спасибо за внимание. Постараюсь с продолжением поскорее. Светлячок пишет:
цитата:
На нее же без слез в фике не взглянешь. Не верю я, что убогонькие могут возбуждать.
Свет, ты знаешь, вот если со стороны, после твоих слов я попыталась и понимаю, о чем ты. А когда пишу о ней или думаю сама, то представление другое. Странно, правда?
Странно было бы, если у нас было бы одинаковое видение персонажа. У тебя о ней свои мысли, я вижу то, что вижу. Думала, что граф альфа-самец, ошиблась. Бывает
Отправлено: 24.12.13 07:50. Заголовок: Сильный отрывок полу..
Сильный отрывок получился. Я не считаю, что Анну невозможно полюбить или испытать к девушке страсть. Тут я со Светланой не соглашусь. Поразило, что это случилось с Сергеем. Я его воспринимала более холодным и циничным. У Ольги печальная судьба. Почему таким светлым людям всегда хуже всех. Горько, конечно.
Отправлено: 06.12.14 15:21. Заголовок: Как всегда извиняюсь..
Как всегда извиняюсь, что так долго тянула с продолжением.
Глава 21.
Время остановилось. Не было прошлого. Не было будущего. Даже настоящего и того нет! Одна только смерть, страшная и холодная, непонятная, необратимая. Анна не могла заставить себя повернуться, чтобы взглянуть на лежавшую на диване женщину с накрытым платком лицом. Эта женщина не могла быть Ольгой! Нет! Посередине на бархатном ковре как-то странно, словно скалы на живущем собственной жизнью островке, валялись обломки разбитых чашек сервиза, и из них змейками вытекали ручейки остывшего чая. Это вбежавшая горничная опрокинула поднос , захватив глазами страшную картину. Анна тупо смотрела, как по голубому бархату расползаются темные пятна. Какой беспорядок! Ольга никогда не потерпела бы такого! Нет! Анна зажала голову руками. Нет, нет, нет! Наверху слышался страшный грохот. Наверное, с таким же первобытным ревом разбиваются в непогоду морские волны о каменный берег. С той же беспомощностью и яростью одновременно , созвучной голосу и движениям графа, когда потрясая перед испуганной челядью охотничьим ружьем, он кричал им, чтобы они не смели подходить к его жене, и что каждый, кто осмелится это сделать, поплатится своей жизнью. Желающих рисковать не нашлось, и на смену безумному переполоху, заступила тишина. Время казалось застывшим, а все предыдущее - обрывками обрывков, какими-то несвязанными между собой словами и действиями. И только лежащая в комнате мертвая женщина соединяла то, что казалось реальностью с тем, что было реальностью на самом деле. Тяжелые шаги за ее спиной заставили Анну поднять голову. Первое, что она заметила - были мокрые осклизлые следы на дубовых перилах лестницы. Их оставляли изодранные в кровь руки графа. Сейчас это не были руки аристократа - скорее они походили на руки последнего из батраков в поле. Белые манжеты рубашки странно контрастировали с этими кистями, со сбитыми в кровь фалангами пальцев и словно перечеркнутыми красными чернилами линиями судьбы на ладонях. Вздрогнув, пошатываясь от тошноты подступившей к горлу, Анна поднялась и словно наткнулась на что-то твердое, словно ударилась обо что-то с размаху - это на нее глянули воспаленные глаза графа. Набухшие болью и страшной ненавистью глаза. В оборванном по краям сюртуке , с всклоченными волосами и этим безумным выражением глаз он напоминал затравленного охотниками зверя. Тяжело дышавшего, уставшего от бесполезных метаний, посылающего отчаянную ненависть всему миру. Откуда-то издалека до нее донеслись произнесенные гордым твердым голосом слова: "Охотник всегда берет, что пожелает..." Боже, какая ужасная, горькая ирония судьбы!.. - Вы еще не налюбовались этой картиной, сударыня? - Он отвесил ей поклон, но движения его были нетверды и казались словно отраженными в кривом зеркале. Проследив рассеянное направление ее взгляда, он кивнул и пожал плечами. Анна вспомнила, как однажды в детстве видела мужчину-крестьянина, которому только что ампутировали обе ноги - он сидел в специальной деревянной коляске, напоминающей телегу и пытался по старой привычке пошевелить ногами, которых больше не было. Последний жест графа странно отразил в памяти то беспомощное надломленное движение, так напугавшее когда-то маленькую девочку. Продолжая покачивать головой, граф поднял обе руки и оттер их о белую ткань рубашки в глубине своего сюртука. Кровавые следы отпечатались на шелке сплошным мазком. - Так лучше? - Его голос замер на несколько мгновений, а потом вдруг взлетел высоко-высоко, надрывным хрипом: - Почему вы молчите, черт побери? Каким-то шестым чувством, подсказывающим верное направление ускользающему от пули человеку, Анна поняла, что должна немедленно уходить, бежать отсюда, если хочет спасти свою жизнь. Она рванулась, вперед или назад - она не понимала. Но это безумное движение прервала схватившая ее плечо рука. - Куда вы, подождите... Скажите, - близко наклонившись к ее лицу, он говорил по слогам, на лбу поблескивали крупные капли пота, - каково это, прийти в дом полный счастья, а оставлять после себя... - совсем тихо, дрожащими губами, - ... руины? Длинные волосы Анны все еще были распущенными. (Она не могла дотронуться до них, не могла вспоминать, как пыталась собрать их в последний раз перед зеркалом...) И одна светлая прядь, когда граф резко остановил девушку, подпрыгнув, зацепилась за мужское предплечье. Заметив это, Сергей отпрянул так, словно его коснулась ядовитая змея. На его лице отразилось глубокое отвращение. Ненависть к себе самому, к той, что стояла перед ним и ко всему миру, который зачем-то продолжал существовать, была такой огромной , что причиняла сильную физическую боль. - Я не хотела... - пролепетала почти не слышно Анна, - я никогда этого не хотела... - Вы не хотели... - страшный смех - так капли крови отлетают в разные стороны после того, как палач отрубает голову жертве - грянул в тишине, - Моя жена мертва! А вы никогда этого не хотели! Всхлипнув , Анна заслонила глаза руками. - Нет-нет, это слишком просто для вас! Я хочу, чтобы вы смотрели... - Грубо схватив Анну за руку , граф поволок ее за собой. Вне себя от ужаса, улавливая направление движения, Анна забилась в его руках. - Смотрите же, смотрите! - Нет, нет, пустите меня... - Она была бессильна в этой неравной борьбе, казалось, ее протащило по воздуху. И только почувствовав, как ткань ее платья взметнулась рядом с дрогнувшим от этого движения подолом платья той, что встать уже не могла никогда, Анна оцепенела на несколько мгновений. А потом неловко полоснула ладонями в пространстве, и с лица умершей слетел прикрывавший его шелковый платок... Искалеченное шрамами, такое близкое, оно навсегда осталось в памяти Анны. Выругавшись сквозь зубы, граф отшвырнул девушку к стене. Засуетился возле лежащей Ольги. Его оставляемые без ответа увещевания и нежные слова повисали и тонули в тишине. Больше не делая попыток отвернуться или зажмуриться, Анна смотрела за его движениями. Яркие солнечные лучи заливали комнату. И только золотистая пыль встала между двумя взглядами, когда мужчина поднял голову. Она уже знала, что он скажет. И знала, что он будет прав. - Вы убили ее. "Ты ведь присмотришь за Илюшей, пока меня не будет? Знаешь, с тех пор как он родился, я никогда никому не могла доверить его в полной мере... Даже Сергею..." - Вы... - граф медленно подходил к ней. "Спасибо, Анна. Я так люблю тебя..." Его рука была холодней камней ожерелья на ее шее. И когда он сдавил ее пальцами, Анна не почувствовала боли, не почувствовала страха. Только этот холод. - И я тоже... Это вы хотите мне сказать, но уже не можете? Вам не хватает дыхания, чтобы сделать это... Я не позволю вам сказать, потому что... - Наклонившись, не ослабляя хватки, прошептал он ей в ухо. - Вы правы... Мы оба убили ее. Еще раньше, чем она упала с этой лестницы. И мы оба, Анна, мы оба не должны больше жить. Она не пыталась вырваться или освободиться. Его пальцы на ее артерии вместе со сверкающей драгоценностью, в камнях которой невыносимо ярко играло солнце, почти не позволяли дышать. Но странное спокойствие овладело девушкой. У нее не было чувства, что она что-то теряет. Напротив, она возвращала. Простая и вместе с тем нелепая (как все простое, до чего приходится дойти сложным путем) мысль билась в ее голове. Словно она обманула кого-то, и из-за нее погиб другой человек. Тогда, на Львином мосту, она должна была умереть. Она была бы мертва уже давно, если бы не Ольга. Но произошла какая-то страшная путаница, и она забрала чужую жизнь. Этот мужчина просто хочет исправить ошибку... Глаза Анны медленно закрывались, и все терялось в спутанных очертаниях... Она слышала чьи-то голоса, колокола далекой церкви, в которой ее крестили, видела маленькую скамейку в гуще деревьев и девочку в белом платье на коленях у мужчины с мягкими карими глазами... - Папенька! - тонкий детский голосок взял вверх над забытьем обоих людей. Сонный малыш , розовый ото сна, протянул маленькие ладошки к брюкам отца. - Папа! Сергей растерянно опустил голову. Он смотрел в детские глаза, так похожие на глаза его жены. Руки его разжались, и стон глухой боли слетел с запекшихся губ. Он начал медленно опускаться на колени перед испуганным ребенком. Рука, едва не совершившая убийство, сжала детскую ручку, но тут же отпустила, словно Сергей испугался дотронуться до сына, испугался причинить ему боль. И как будто в чем-то угадав мысль отца, мальчик выпустил его штанину из рук и отступив на шаг, посмотрел на закашлявшуюся Анну. Похоже, это мало что ему объяснило, и он начал разворачиваться в другую сторону, как Сергей все же перехватил движение сына. Его широкая рука с легкостью обхватила оба Илюшиных плеча, все его маленькое тельце. Мужчина уткнулся лицом в спутанные светлые кудри мальчика, и то ли рыданием, то ли вздохом, а по временами казалось даже странным смехом, с его губ срывались повторения: - Прости меня, сыночек... Пожалуйста, прости меня... Ничто не могло заглушить надрывной щемящей боли его голоса. И чувствуя, как перед ней все кружится, Анна рванулась прочь. Даже когда она выбежала на крыльцо, в ушах все еще стояли эти глухие раненные стоны. Сама не понимая, что двигается, Анна странно смотрела на скользящие перед глазами деревья сада. Птицы заливались веселыми трелями. Как красиво, как зелено было все вокруг... Без сомнения это был самый прекрасный, самый летний день этой весны... И словно что-то остановило ее. Шевеление легким ветерком огромных веток платана. Словно они кивали ей своими большими южными руками. Как сквозь сон она услышала: "Я так часто думаю, Анна... Так много изменится со временем. Я так часто спрашиваю себя, какие мы будем через года, что ждет нас впереди..." Ольга! Вернись, пожалуйста, вернись... Анна выбежала за ограду. Она не чувствовала под ногами опоры. Не чувствовала, живая она или умирает. Распущенные волосы струились по ветру, казалось, переворачивался весь свет, и небо давно поменялось местами с землею. Она не понимала, бежит ли она сама, или окружающие дома и предметы бегут ей навстречу. Долгое время перед собой она видела только огромный поток света, больше ничего. Она держалась за него, осязала его, протягивала к нему руки, словно умоляя ее не бросать... Но серые пятна все настойчивей наползали с разных сторон, на мгновения показавшийся вечным свет все крошился и крошился, становился более зыбким... Пока наконец не разбился совсем о что-то сплошное, твердое, земное... Анна резко дернулась в сторону и упала на мостовую, уловив какой-то звук не имеющий ничего общего с человеческим голосом, уже не понимая, что над ее головой раздается лошадиное ржание...
- В чем дело, почему мы остановились? - с оттенком раздражения спросила высунувшаяся из окна экипажа женщина. Тон ее, хотя и не бывший особенно резким, выдавал натуру, не привыкшую спрашивать дважды. Это была влиятельная московская дама - княгиня Шереметьева. Кучер подал ей руку, помогая сойти. Он пустился в растерянные объяснения, и брови княгини сошлись над переносицей. Не столько из-за его слов, сколько потому что она заметила собравшихся вокруг лежащей перед их экипажем девушки людей. - Болван, - коротко бросила она. И столь же лаконично поинтересовалась, легонько коснувшись носком своей туфельки платья Анны. - Она жива? - Да, ваше сиятельство, дышит едва-едва, но дышит... - И что же вы ждете? Что бы мы привлекли внимание всех проходящих зевак? - Достав из ридикюля ассигнацию крупного достоинства, она бесстрастно приказала: - Попросите кого-нибудь из этих людей позвать врача и убедиться, что... - Внезапно женщина осеклась, пораженная видом драгоценных камней на шее девушки. Коллекционерка и ценительница прекрасного, княгиня снискала себе славу женщины на редкий сапфир способной обменять жизнь единственного сына. Ее лицо изменилось, и склонившись своей изящной фигурой над девушкой, она восхищенно смотрела на роскошное ожерелье. Если подумать, то на мысли, положенные доброй христианке, порой могут натолкнуть самые неочевидные вещи. Так и в голове этой утонченной женщины, едва взглянувшей на лицо Анны, неожиданно мелькнуло, что ни по каким законам людским или божьим не следует оставлять человека на тротуаре равнодушного города. А Петербург, хоть княгиня и признавала его общественную и культурную важность, казался ей столь же варварским внутри, сколько претенциозным снаружи. Но право, какие бы неотложные дела не торопили ее домой, в Москву, кажется, сама она рассуждает не благонравнее жителей столицы. И эти камни были так прекрасны, никогда не видела она подобных! - Нет, вот что. Отнесите ее в экипаж... Вознице трудно было сдержать удивление на такую резкую перемену, и это был один из тех немногих случаев в жизни княгини Шереметьевой, когда ей пришлось повторить свои слова дважды.
Через несколько минут экипаж продолжил свой путь, оставляя позади еще не успевших разойтись людей и вздымая за собой густые клубы пыли.
Оленька, спасибо, как же я рада, что ты продолжила этот фик! Я начала читать его очень давно, когда еще не была зарегистрирована на Форуме. И всегда с нетерпением ожидала предложения.
Отправлено: 08.12.14 13:13. Заголовок: Сергей тот еще гусь,..
Сергей тот еще гусь, беги Анюта и не оглядывайся. Забудь про ребенка, а чего про него думать, мало ли о чем Ольга просила. Спасибо, Олик. Отличное продолжение. Не зря ждали.
Забудь про ребенка, а чего про него думать, мало ли о чем Ольга просила.
Анна была в состоянии аффекта. Её чуть не придушили, между прочим. Она в этот момент не осознала ничего, сработал инстинкт. Вообще же я считаю, что Ольга плохо разбиралась в людях и совершила ошибку, доверив Анне ребенка. Анна за себя-то не в состоянии постоять. Слабенькая она.
Отправлено: 07.03.15 12:13. Заголовок: Глава 22. - Наташа,..
Глава 22.
- Наташа, ты помнишь эту скамейку? Натали, иди сюда! - взяв девушку за руку и легонько крутанув ее в воздухе, Андрей присел перед ней на одно колено. - Ты проспорила мне желание. И я выиграл танец мазурки среди золотых листьев. Одно движение, второе - пошел дождь, а мы все еще продолжали танцевать. В твоих распустившихся кудрях сверкали брызги воды. Мы видели наши отраженья в лужицах на земле. Мы кружились и кружились, и наши двойники кружились вместе с нами. Натали, - повторив несколько танцевальных шагов , Андрей оказался лицом к лицу с невестой и осекся, потрясенный застывшим на нем выражением. - Наташа?.. - Андрей... Не надо, пожалуйста. Не говори со мной так... - Княжна на мгновение опустила глаза. - Так будто ничего не случилось. Повисла неловкая пауза. Прошла женщина с прелестной девочкой лет восьми и сопровождающей их нянечкой. Белочка промелькнула в высоких ветвях деревьев. - Наташа... - Пожалуйста, Андрей, я... Это невыносимо - делать вид, что ничего не происходит. Встречаться на дворцовых балах, следовать букве этикета, обмениваться ничего не значащими словами... Разве мы мечтали об этом?.. Медленно сняв очки, Андрей повертел их в руке. Он знал, что ему было должно ей сказать. Новое назначение отнимает у него столько времени, он обязан быть при наследнике , при дворе, и даже будучи во дворце, в Петербурге, он не может видеться с ней так часто, как бы ему того хотелось... Он должен был сказать это твердо, четко - не отводя от нее взгляда. Всего несколько слов отделяли этот вечер от предыдущих и последующих. Несколько слов лжи. - Наташенька, дорогая, - он сделал над собой усилие, чтобы выговорить ровным голосом, - нам нужно время. Нужно время, чтобы... Опершись рукой о спинку скамьи, Наташа тихо проговорила: - Нет. Нам не нужно, нужно - мне. Так не должно быть, Андрей. Понимаешь? Пожалуйста, скажи! Или, - голос ее надломился, наполнился слезами, - не говори ничего, пусть все будет, как есть! Хотя бы еще на мгновение! - Она закрыла лицо руками. - Наташа! - бросив очки на скамью, он неловко коснулся ладонями плеч невесты. - Я разочаровала тебя, - она стояла спиной к нему, не отнимая рук от лица. - Все это никогда не вернется, Андрей. Мазурка под дождем, те прекрасные дни в Вероне, дни нашего знакомства. И тот вечер... Когда ты надел это кольцо на мою руку... - Дорогая, если ты считаешь, что это было слишком поспешно... - Нет, нет... Я была так счастлива. Словно это было в другом мире, так далеко. - Она обернулась к нему, и взгляд ее огромных заплаканных глаз заставил его выронить все заготовленные слова. Она была несчастна, а вид несчастья любимого человека больше всего ранит того, кто любит. - Самое ужасное, что я не понимаю, как могло все это произойти... Почему все изменилось. О Боже, Андрей, я готова выжечь себе глаза - лишь бы смотреть на тебя как прежде! Ни разу за прошедшее время они не упоминали имени Корфа. Сначала им обоим казалось, что так поддерживается иллюзия, что его вовсе не существует в их жизни. И лишь спустя какое-то время жених и невеста осознали - иллюзий не существовало. Корф уже стал неотъемлемой, довлеющей частью того, что принадлежало раньше только им двоим. О которой не нужно лишний раз говорить, как не нужно говорить о каплях дождя, застилающих лицо непрошеными слезами. И сейчас Андрей снова почувствовал это, когда произнес: - Это все, Петербург... Мы уедем куда-нибудь, Наташа. Куда ты хочешь? Она отрицательно покачала головой. - Твоя служба... - Это неважно! Наташа, посмотри мне в глаза, пожалуйста. - Его пальцы подняли ее подбородок, ласково погладили влажную кожу. - Однажды я сказал, что сделаю все для твоего счастья, и чтобы ни случилось, я не возьму назад своих слов. Она вздрогнула, сильно-сильно, всем телом. Так от сильного порыва ветра головой никнет прекрасный цветок. Он был вынужден наклониться и сжаться под воздействием сил , куда более превышающих его собственные. Тоненьким стебельком ее талия отклонилась от талии жениха. - Возьму я. Я должна была сказать это раньше. Но это было так тяжело... - Наташа!.. - Я знаю, - ее пальцы мягко коснулись его губ. - Но я не могу лгать. Однажды мы друг другу обещали, что всегда будем честны, не скажем ни слова лжи. Помнишь?.. Он молчал, только молили глаза. Она не знала, сколько прошло времени, сколько они вот так стояли и смотрели друг на друга. Знала только, что никогда еще ей не казалась такой звенящей тишина! Она видела все прекрасные моменты между ними. Все, отравленные горечью ее предательства. - Ты самый лучший мужчина на свете, - прошептала, наконец, Наташа. Кольцо поддалось с усилием, не с первого раза. - Я всегда буду любить тебя, - наклонившись к его щеке, она коснулась ее губами. Сжала их переплетенные пальцы, и маленькая изящная драгоценность осталась в глубине мужской ладони. Не пытаясь вытереть катящиеся слезы, девушка подобрала юбки - только взметнувшийся подол коснулся памятной скамьи. Что-то пронзительное было в этом шелесте. Как и в голосе Андрея, изменившемся, сорвавшемся, замирающем среди верхушек деревьев: - Я никогда не перестану ждать тебя, Наташа. Никогда...
В другое время неожиданная просьба княжны Репниной покинуть двор и уехать в Италию, наделала бы много шума между придворными сплетницами. Но сейчас острые язычки по всему Петербургу полосовали иную тему - весть о трагической скоропостижной кончине графини Ольги Бецкой. - О , это просто поразительно, - пролепетала юная Кити, кудрявая головка ее равномерно поднималась и опускалась над вышитыми фигурами. - Какая глупая и нелепая смерть! - Да, - отозвался справа голос более грустный. - Графиня Ольга была удивительной женщиной. Маменька говорила, что она жертвовала огромные деньги на благотворительность. Поддерживала вместе с ней строительство новой детской больницы. - Похоже, - тоном более низким и заговорщицким проговорила Мари, - графиню сгубило именно ее открытое сердце. В последнее время она часто выезжала с какой-то неизвестной в свете девушкой. И верите ли вы в такие совпадения? Графиня Ольга умирает, девушка исчезает, а граф Бецкой попадает в психиатрическую лечебницу... - Что? - одно общее восклицание сорвалось разом со всех губ. - Врач, который наблюдает его, давний поклонник моей матушки. По секрету он признался ей, что тот совсем плох, - громким шепотом, предварительно быстро оглянувшись по сторонам:- Он все время повторяет, что убил свою жену. - Воцарилось гробовое молчание. Каждая девушка укладывала в своей безукоризненно причесанной головке эти страшные слова. - Должно быть , граф повредился умом от горя. - Даже такая вертушка, как Кити проговорила это без обычного ехидства. - Есть ли надежда, что в скором времени он снова станет таким, как прежде? На это Мари со свойственной всем женщинам категоричностью уверенно-отрицательно покачала головой. И пояснила свои слова, ссылаясь на более авторитетное (и как это редко с ней бывало - действительно имеющее место быть) мнение. - Алексей Алексеевич говорит, что такие изменения обратить невозможно. Ему может стать лучше со временем. Но... - Постойте, Мари, а что вы говорили о той златовласой спутнице Ольги... - Ох! - со слезами в голосе вновь вернулась в разговор та, чья мать хорошо знала графиню Бецкую. - А как же Илья! Что будет с маленьким графом? - Должно быть, его возьмут на воспитание родители Ольги. - Какой ужас! Потерять вот так, в одно мгновение единственную дочь... Мари уже открыла рот, чтобы вернуться к теме без вести пропавшей девушки, которую Ольга принимала в своем доме, как все разом притихли, заслышав легкие шаги по коридору. Через несколько мгновений фрейлины почтительно склонились в реверансе перед вошедшей. Ни перешептывания больше, ни лишнего взгляда - сколько бы ни была интересна тема загадочной смерти графини, никому не хотелось потерять из-за этого свое место в штате государыни. Александра Федоровна была грустна. Светлые глаза ее были устремлены к окну. Кити читала хорошо и выразительно, но едва ли императрица слышала хоть одно ее слово. За короткий срок она потеряла сразу двоих преданных себе женщин, которых особо отмечала. Двор, как и мир в целом, сейчас был для нее пуст. И солнечные зайчики, играющие на поверхности Невы, не могли согреть ее сердца.
Отправлено: 07.03.15 13:19. Заголовок: Грустное и таинствен..
Грустное и таинственное продолжение истории, которую я уже думала, что не получится дочитать до финала. Почему-то Андрею не сочувствую. Дело не в том, что он как-то плох или что-то в этом роде. Он банально проигрывает "плохишу" Корфу. В девичьих глазах. Хороших, преданных мальчиков ценят, уважают, но по ним не сходят с ума. С другой стороны, как бы Натали не проиграла в этой ставке. Ждём ответа на вопрос - куда же исчезла наша белокурая искательница приключений?
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 30
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Бецкого, правда, ни капли не жалко, а Ольга... наверное, там, куда отправилась ее душа, ей будет легче. Несчастная женщина. За что ей только все это.
Хороших, преданных мальчиков ценят, уважают, но по ним не сходят с ума. С другой стороны, как бы Натали не проиграла в этой ставке. Ждём ответа на вопрос - куда же исчезла наша белокурая искательница приключений? 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
