Название: "Двенадцатая ночь" Жанр: фарс Сюжет: пьеса Шекспира, адаптированная под БН Герои: Владимир, Натали, Лиза, Михаил и др. Примечание: из старых запасов, редакции не подвергалось
Творческая мастерская именитого автора-пародиста. На стене висят портреты Лизы Сейдман и Вильяма Шекспира, под ними – лозунг «Вы мне не указ». Вдоль стенки, немножко нервничая, сидят персонажи БН. Автор включает компьютер, запускает Word и набирает на чистой странице название – «Двенадцатая ночь».
АВТОР (подмигивая собравшимся). Не бойтесь, я добрый! (бойко стучит по клавиатуре) «Действующие лица…» Кто тут первый? Герцог Орсино? Герцогом Орсино у нас будет Владимир Корф! (в сторону) Кто бы сомневался! АЛЕКСАНДР (подпрыгивает). Опять Корф! Почему все главные роли достаются ему?! Он барон, а не герцог! АВТОР. Успокойтесь, ваше высочество, в следующей пьесе и у вас будет заглавная роль. (показывает толстую книжку «Гамлет») АЛЕКСАНДР. Что?! Из наследников Российской Империи в наследники какой-то… какой-то грядки на окраине Европы?! АВТОР. В отличие от неустроенных российских просторов, эта грядка аккуратная и чистенькая, и вообще, ваше высочество, не отвлекайте меня от темы нынешней пьесы. Я же вам обещал роль принца, а не пивовара! АЛЕКСАНДР (ворчит). Ладно, датский, так датский… главное – принц! АВТОР. Дальше… Виола и Себастьян… (задумывается) ЛИЗА ДОЛГОРУКАЯ (вскакивает и сдергивает с соседнего стула брата). Возьмите нас с Андрюшей! АВТОР (оглядывает их скептически). Вы даже отдаленно друг на друга не похожи, какие из вас близнецы? ЛИЗА. Зато мы брат и сестра! АВТОР. Сядьте на место, будете в «Гамлете» брата с сестрой изображать – Лаэрта с Офелией. ЛИЗА (возмущенно). Какая из меня Офелия?! АВТОР. В виде бонуса дам вам откопать череп Йорика. АЛЕКСАНДР (тайком показывает Андрею Долгорукому кулак). Ну, держись, Лаэрт! АНДРЕЙ (поправляя очки). Извините меня, конечно, но я уже от американской тезки моей сестры пострадал – самозастрелился, хоть не имел на это ни малейшего желания… а теперь вы проткнете меня отравленной шпагой?! АВТОР. Не бойтесь, я же сказал, что добрый. Никого убивать не стану… если будете вести себя паиньками. Мда… кого же взять на роль близнецов? (тычет пальцем в Репниных) Натали, Михаил, выручайте! МИХАИЛ (покосившись на сестру). Но мы, как будто, тоже не слишком похожи… АВТОР. Наложим грим! Или – еще лучше – используем колдовские возможности Сычихи! НАТАЛИ. И я должна буду всю пьесу ходить в мужском костюме и вздыхать от неразделенной любви к Владимиру? Как романтично! (Владимир приосанивается) АВТОР. Слава Богу, хоть эти не кочевряжатся! Дальше… Графиня Оливия… ЛИЗА (вскакивает). Я! АВТОР. Вообще-то я собирался отдать эту роль Анечке… (Анна, сидевшая в уголочке, задирает нос) ЛИЗА. А чем я хуже?! АВТОР. Княжна, я пообещал вам Офелию – это же не роль, а мечта! ЛИЗА. С вашими темпами написания мне этой роли два года придется ждать! И вообще, кто у вас любимая героиня – я или Анна? АВТОР. Сдаюсь, Оливия ваша. (Анна всхлипывает) Не плачь, Анечка, ты еще не понимаешь, как тебе повезло… (размышляет вслух) Так-так-так, а кто же у нас будет дядюшкой Тоби? У Лизы нет дядюшки… Зато есть превосходный папа! Петр Михалыч, будете пьяницей! ДОЛГОРУКИЙ-СТАРШИЙ. Позвольте, но у меня сердце!.. и нога хромая… АВТОР. Сердце и нога никому еще не мешали водку пить! (просматривает список персонажей) Сэр Эндрю Эгьючик… Эгьючика нет, есть Платоныч… Господин предводитель, пожалуйте в собутыльники к князю Долгорукому! ЗАБАЛУЕВ. Если не за мой счет, всегда с удовольствием! АВТОР. Потом разберетесь между собой, кто за чей счет! Итак, из главных ролей остались только мажордом и горничная… ШУЛЛЕР. Я не буду надевать желтые чулки и повязки крест-накрест! АВТОР (потрясен). Карл Модестыч, вы не только мошенник, но еще и знаток Шекспира?! ШУЛЛЕР. У Иван Иваныча в крепостном театре весь шекспировский репертуар переиграли, поэтому я категорически возражаю против желтых чулок! АВТОР. А кто вам сказал, что я буду дословно переписывать Шекспира? Помалкивайте и готовьтесь отдуваться за двоих – за мажордома и за шута. (теряя терпение) Все, мне надоело с вами пререкаться, дамы и господа! Горничной будет Полина, Сычиха, Седой, Никита, отец Павел – кордебалет, то есть второй план… И все, аукцион закрыт! (остальным персонажам БН, кому не досталось ролей) Не огорчайтесь, вас пристрою в других моих пьесах. (отворачивается к монитору)
Вильям Шекспир и Лиза Сейдман плачут на стене, раздается ритмичный стук клавиш – Автор кромсает нетленку великого драматурга.
Владимир, барон Корф Михаил, князь Репнин Натали, сестра Михаила Седой, цыган, друг Михаила Сычиха, травница Лиза, княжна Долгорукая Петр Михалыч Долгорукий, князь, ее отец Андрей Платоныч Забалуев, предводитель уездного дворянства Карл Модестыч Шуллер, управляющий Долгоруких Полина, горничная Никита, конюх Отец Павел, поп
Действие происходит в Двугорском уезде, в каноническом 1839 году
* * *
Сцена 1. В лесу
СЫЧИХА (ходит с корзинкой, бормочет-напевает). Ну-ка, груздок, иди ко мне в кузовок! И вы, сыроежки-голубчики, вариться вам в супчике… (натыкается на мухомор) Авось, и ты на что-нибудь сгодишься! (кладет его к остальным грибам) А вот и боровичок, румяный бочок! (наклоняется к чему-то коричневому в траве, тянет) Вот тебе на! Гриб с каблуком! НАТАЛИ (растрепанная, выбирается из кустов). Это не гриб, это моя нога! СЫЧИХА (в испуге роняет корзину). Кикимора! НАТАЛИ (обиженно). Какая я вам кикимора? (достает из кармана зеркальце, рассматривает в нем свое перепачканное лицо и всклокоченные волосы) Кикимора и есть… (плачет) СЫЧИХА (участливо). Ты из чьих же будешь, девонька? НАТАЛИ (всхлипывая). Я – княжна Репнина… СЫЧИХА. Княжны неумытые и нечесаные по лесу не разгуливают! НАТАЛИ (пытается держаться надменно). А где мне прикажете умываться – в луже? (не выдержав, снова плачет, размазывая кулачками слезы по грязным щекам) Я всю ночь на земле проспала… Было так холодно… и жестко… (достает из-под себя маленькую веточку) И сучья эти грубые в кожу впиваются, даже сквозь корсет… СЫЧИХА. Теперь верю, что вы настоящая княжна! НАТАЛИ. Кроме вас, никто еще не смел в этом усомниться! СЫЧИХА (хмыкнув). Что же вы, любезная княжна, делаете в этакой глуши, и где ваши мамки-няньки-гувернантки? НАТАЛИ. Мы ехали в карете с моим братом Мишей… но по дороге на нас напали разбойники… брат вытолкнул меня из кареты, а сам погнал лошадей дальше, чтобы отвлечь внимание разбойников… СЫЧИХА. Благородный человек ваш брат! НАТАЛИ. Миша – самый лучший человек на свете! (плачет) Наверное, он погиб, этих разбойников было так много… А я шла и шла по лесу, а лес все не кончался, и потом наступила ночь… СЫЧИХА (сочувственно). Радуйтесь, что сами живы остались, а то ведь мог и медведь загрызть, и племянник мой затоптать… НАТАЛИ. Ваш племянник? СЫЧИХА (ворчливо). Тьфу, не племянник это, а сплошное недоразумение! (Натали) Что же вы дальше делать собираетесь? У вас есть другие родственники? НАТАЛИ (жалобно). Нет… СЫЧИХА. И денег, небось, тоже нет? НАТАЛИ (еще жалобнее). Все у Миши осталось… СЫЧИХА. Как же мне с вами быть? Взяла бы вас в избушку свою, но уж больно она тесная, да и побоитесь вы, верно, спать в соседстве с мышами и тараканами… НАТАЛИ. Мне кажется, теперь я уже ничего не испугаюсь… (Из глубины леса доносится лай собак, треск ломаемых сучьев и визг охотничьих рогов) СЫЧИХА. Вы умеете лазать по деревьям, княжна? Нет? А придется! Живо-живо, не то затопчут! (подсаживает Натали на кривую березу, сама карабкается следом) НАТАЛИ (с трудом умостившись на толстом суку). От кого мы прячемся? СЫЧИХА. Сейчас увидите! (Из-за деревьев с шумом выносится свора легавых, вслед за ними – толпа охотников с Владимиром Корфом во главе. Собаки начинают пожирать рассыпанные на траве грибы.) СЫЧИХА (с дерева). Кыш, блохастые! Без обеда меня хотите оставить? ВЛАДИМИР. Кто это обижает моих собачек?! (поднимает голову) А, это ты, тетушка! Зачем ты на дерево-то забралась? СЫЧИХА. Так ведь растопчешь, племянничек! ВЛАДИМИР. Родную тетушку? Никогда! (отхлебывает из фляжки бренди) А что за кикимора рядом с тобой сидит? НАТАЛИ (презрительно фыркнув). Это, верно, и есть то самое недоразумение, госпожа Сычиха, которое называется вашим племянником? СЫЧИХА (вздохнув). Оно самое…Ты когда за ум возьмешься, племянничек? А то все больше, гляжу, за фляжку держишься. ВЛАДИМИР. Горе у меня, тетушка, сама знаешь. (отхлебывает бренди) Любовь несчастная… СЫЧИХА. Это не горе, а мелкая житейская неурядица. Я ведь гадала на кофейной гуще, что не Лиза Долгорукая твое счастье, а та девушка, которая тебя, олуха, с первого взгляда полюбит! ВЛАДИМИР. Не верю я ни гуще твоей кофейной, ни жиже, и вообще счастья на свете нет! СЫЧИХА. Просто ты для счастья еще не созрел, не протрезвел. (Собаки катаются по земле, хрюкая, мяукая и кукарекая.) НАТАЛИ (испуганно). Ой, что это с ними? СЫЧИХА. Видно, племянничек перед выездом на охоту самогоном их угостил. ВЛАДИМИР. И не только собачек, но и лошадок! (конь под ним издает нетрезвое ржание и встает на дыбы) Но-но, Талисман! Тьфу, ты же не Талисман, а Конфетка! Все равно, нечего под хозяином фордыбачить! (легавым) И вам хватит петухами прикидываться, поехали дальше охотиться! (допивает остатки из фляжки и уезжает, свита с собаками – за ним) (Шум затихает в отдалении. Сычиха и Натали спускаются на землю.) СЫЧИХА. Ну и как, глянулся вам мой племянник? НАТАЛИ (презрительно дернув плечиком). Красив, но невоспитан! Как его зовут? СЫЧИХА. Сестра моя покойная его Владимиром назвала, а от отца он унаследовал титул барона Корфа. НАТАЛИ (повторяет, словно пробуя имя на вкус). Барон Владимир Корф… ему идет! А что у него за несчастная любовь? Женщина, которую он любил, умерла? СЫЧИХА. Живехонька-здоровехонька! НАТАЛИ. Зачем же он пьет? СЫЧИХА. Затем, что Лиза Долгорукая его знать не хочет. НАТАЛИ. А кто она такая и почему знать его не хочет? СЫЧИХА. Володя с Лизой росли вместе, и отцы их промеж собой дружны были. Если собрать все вино, какое Иван с Петром на совместных застольях выпили, море-окиян получится! Вот Лиза-то, с отцом-пьяницей намучавшись, и мечтает о трезвом муже. Я б могла ее присушить, знаю такие травки, да не хочу – не судьба она Владимиру, потому что блондинка, а карты ему даму треф пророчат… Какого у вас, кстати, цвета волосы? (приглядывается) Вы бы подошли! НАТАЛИ. Разве не вы только что говорили, что судьба вашего племянника – девушка, которая с первого взгляда его полюбит? СЫЧИХА. Вы ведь рассмотрели, что он красивый? НАТАЛИ. Но не влюбилась же! СЫЧИХА (лукаво). А хочется взглянуть еще разок? НАТАЛИ. Не знаю… может быть… (возмущенно) С какой стати мне на него смотреть?! Он меня кикиморой обозвал!!! Никогда ему этого не прощу! СЫЧИХА (ухмыляется). Все признаки влюбленности с первого взгляда налицо. НАТАЛИ. Чему вы радуетесь? По-вашему, я должна поздравлять себя с тем, что влюбилась в первого встречного пьяницу, который, к тому же, сходит с ума по другой женщине? Да знали бы вы, какие блестящие кавалеры ухаживали за мною при дворе! СЫЧИХА. Но ни один не пришелся вам по душе? НАТАЛИ (вздыхает). Нет… СЫЧИХА. Вы поселитесь в доме у моего племянника, я научу вас, каким надо поить его чаем, и недели не пройдет, как он влюбится в вас без памяти! НАТАЛИ. Во-первых, девушке неприлично жить под одной крышей с холостым мужчиной, а во-вторых, я хочу, чтобы меня полюбили ради меня самой, а не с помощью каких-то травок! (снимает с шеи медальон, открывает его и смотрит на миниатюрный портрет брата) Что мне делать, Мишенька? Ах, была бы я мужчиной – таким же смелым, сильным и умным, как ты!.. (радостно) Придумала! (Сычихе) Я переоденусь в мужскую одежду и поступлю на службу к вашему племяннику – секретарем или управляющим… СЫЧИХА (с любопытством). Зачем? НАТАЛИ. Перед женщинами мужчины только бахвалятся, а дома перед слугами предстают такими, какие они есть на самом деле. И даже если, узнав все пороки и недостатки Владимира, я не перестану считать его красивым – что ж, тогда мне не останется ничего другого, как смириться с тем, что это любовь, и бороться за нее. СЫЧИХА (радостно потирает руки). О лучшей спутнице жизни для моего любимого племянника я и мечтать не могла! НАТАЛИ (стыдливо). А я сейчас мечтаю о тарелке горячего супа… СЫЧИХА. Идемте, милая княжна! По пути насобираем свежих сыроежек, а в избушке у меня вы отдохнете, переоденетесь и отправитесь перевоспитывать вашего будущего супруга! (уходят)
Ой, какая прелесть! Ты ее выложила все же Замечательная зарисовка, которая я помню, начала выкладываться в первый раз вдень моего рождения. С удовольствием прочту ее снова
СЫЧИХА. Просто ты для счастья еще не созрел, не протрезвел.
Протрезвеет, резкость наведёт... Gata пишет:
цитата:
НАТАЛИ. Не знаю… может быть… (возмущенно) С какой стати мне на него смотреть?! Он меня кикиморой обозвал!!! Никогда ему этого не прощу! СЫЧИХА (ухмыляется). Все признаки влюбленности с первого взгляда налицо.
Чем больше возмущается, тем больше нравится Gata пишет:
цитата:
переоденетесь и отправитесь перевоспитывать вашего будущего супруга! (уходят)
Отправлено: 05.12.09 18:56. Заголовок: Сцена 2. В доме Долг..
Сцена 2. В доме Долгоруких
Шуллер расшаркивается перед хозяйкой, Полина скучает в сторонке.
ЛИЗА. Где вы изволили отсутствовать целых две недели, господин Шуллер? Я уж собралась нанимать нового управляющего. ШУЛЛЕР. Бес попутал, Лизавета Петровна! ПОЛИНА (ехидно). А беса зовут барон Корф. ЛИЗА (поморщившись). Это правда, господин Шуллер? ШУЛЛЕР (с покаянным видом складывает ладошки на груди). Правда, Лизавета Петровна, только не извольте гневаться, извольте прежде выслушать… ЛИЗА (вздохнув). Ну что ж, врите, Карл Модестыч, все равно других развлечений нет. ПОЛИНА (заплетая бахрому на скатерти в косички). Скучно у нас… ШУЛЛЕР. Я вам врать не смею, Лизавета Петровна, я вам поведаю чистейшую правду! А дело было так: встречает меня барон Корф – ровнехонько две недели назад – и предлагает перейти к нему на службу, обещает жалованье мне тройное положить и работой не утруждать… ЛИЗА (брезгливо). И вы согласились? Иуда! ПОЛИНА (схватив метлу). Вымести его, Лизавета Петровна? (Шуллер отбирает у Полины метлу и шлепает ее по мягкому месту, Полина отбирает у него метлу назад и бьет его по лбу.) ЛИЗА (хлопает в ладоши). Хватит, хватит! Ваши потасовки давно меня не смешат. А сейчас я хочу дослушать вранье господина Шуллера. Вы так складно плетете небылицы, Карл Модестыч, что ни один писатель романов с вами не сравнится! ШУЛЛЕР. В моем рассказе нет ни слова вымысла, Лизавета Петровна! (Полина показывает ему язык) Так вот, в обязанности мои у барона Корфа входило пить с ним бренди и говорить с ним о вас, и того, и другого – чем больше, тем лучше… Но моя деликатная немецкая печень воспротивилась поглощению такого безумного количества спиртных напитков, мне пришлось сбежать – вместе со стулом, к которому барон Корф меня привязал, и вот я здесь, у ног моей доброй хозяйки… (смотрит на нее с самым преданным видом) ЛИЗА (фыркнув). А где же стул? ШУЛЛЕР. Отобрали цыгане. Стул-то был из красного дерева, с инкрустацией из слоновой кости… ПОЛИНА. А наш конюх Никита говорит, что будто бы видел вас вчера на ярмарке, и будто бы вы там продавали кабинетную мебель – шесть стульев, шкаф и бюро… ЛИЗА. Что вы скажете на это, господин Шуллер? ШУЛЛЕР. Врет окаянный конюх! Да откуда ж у меня столько мебели, чтобы на ярмарке торговать? Я человек бедный, все мое богатство – честность и трудолюбие. ЛИЗА. Ваша честность мне известна: вы обещали не красть у меня, и ни разу в воровстве не сознались. Поэтому приведите себя в порядок и дайте волю другой вашей добродетели – трудолюбию. И ни слова больше о бароне Корфе в моем присутствии! ЛАКЕЙ (входит). Посланец от барона Корфа! ЛИЗА (горестно воздев руки). О Боже, когда это закончится?! Полина, иди к нему и скажи, чтобы убирался вон! ПОЛИНА (убегает и возвращается). Он убираться не хочет, а требует, чтобы его до вас допустили и грозится залезть в окно, если его не пустят в дверь. ЛИЗА. Какой ужас! Это, верно, опять долгогривый Григорий, который носит бантик в бороде и сморкается на паркет? ПОЛИНА. Нет, барышня, это новый управляющий барона, господин Турнепсов – с виду вполне приличный, без бороды и без бантиков, и изъясняется как по писаному. ЛИЗА (лакею). Тогда проси! (вздыхает) Хоть побеседовать с образованным человеком, а то к нам и в гости-то никто не ездит, папенька всех соседей распугал. (Лакей уходит.) ШУЛЛЕР. Князь Петр Михалыч – большой баловник! Помню, как он однажды к графине Мерихлюндии Сысоевне вышел в одном исподнем и предлагал ей выпить на брудершафт из ночной вазы… ЛИЗА. Я бы предпочла об этом позоре вообще забыть! ШУЛЛЕР. Или другой раз, когда ваш батюшка с господином Забалуевым залезли на крышу трактира и швыряли во всех входивших и выходивших тухлые яйца… (хихикает) ЛИЗА (с негодованием). Не понимаю, что вы находите в этом смешного, господин Шуллер? КАРЛ МОДЕСТЫЧ. Я нахожу это возмутительным, Лизавета Петровна, но в уезде все смеются, что еще более возмутительно… ЛИЗА (сердито). Если вы сейчас же не замолчите, я вас уволю и больше на порог дома не пущу! (со двора доносится голос пьяного Петра Михалыча) Ступайте лучше утихомирьте моего папеньку и уложите его в постель, пока он еще чего-нибудь не натворил. (Шуллер рысцой бежит к выходу и в дверях сталкивается с Натали, раскланивается, извиняется и бочком протискивается в коридор. Натали проходит в гостиную. Она одета в мужской костюм, на голове - парик и искусно сделанная маска, один к одному лицо родного пропавшего брата) НАТАЛИ (отвешивает хозяйке учтивый поклон). Премного признателен, любезная Лизавета Петровна, что вы согласились принять меня и выслушать! ЛИЗА (с интересом разглядывает гостя). Пока я согласилась только принять вас, господин Турнепсов, а соглашусь ли выслушать – зависит от вашего красноречия. НАТАЛИ. Захотите ли вы меня выслушать, зависит от доброты вашего сиятельства. ЛИЗА. Разве я не добра? НАТАЛИ. Судя по вашему отношению к моему бедному хозяину… ЛИЗА. Я бы не желала иметь к вашему хозяину вовсе никакого отношения, но к сожалению, мы с ним соседи, а он вбил себе в голову, что из соседей мы должны превратиться в супругов. НАТАЛИ. Если бы ваша милость были хоть чуточку более сострадательны… ЛИЗА. Если бы Владимир был хоть чуточку менее надоедлив!.. НАТАЛИ. У барона есть оправдание – он вас любит. О такой преданной любви женщина может только мечтать! (вздыхает украдкой) Ромео так не любил Джульетту, а Мизгирь – Снегурочку , как барон Корф любит вас! ЛИЗА. Очень жаль, что его любовь не растаяла на весеннем солнышке, как та самая Снегурочка. ПОЛИНА (Натали). По-моему, вам указывают на дверь. НАТАЛИ. Не беспокойся, когда мне настанет время уходить, я найду ее без посторонней помощи. (Лизе) Мой хозяин так страдает из-за вашей жестокости, что с горя даже стал злоупотреблять бренди… ЛИЗА. Пьянице не нужен повод, чтобы напиться. НАТАЛИ. Барон не пьяница, а несчастный человек. ЛИЗА. Несчастны люди, которые живут с ними рядом. (прислушивается к голосам, доносящимся со двора) ШУЛЛЕР. Петр Михалыч, зачем вы залезли в собачью будку? ПЕТР МИХАЛЫЧ. Гав! Гав! ЛИЗА. Полина, закрой окно! НАТАЛИ (с пафосом). Вот точно так же вы закрыли от моего несчастного хозяина душу, замкнулись в своей надменной гордыне, и нет вам никакого дела до того, что из-за вас может погибнуть во цвете лет благороднейший дворянин… ЛИЗА. Любого другого человека, несущего подобную чушь, я давно прогнала бы, но вы, господин Турнепсов, мне нравитесь – не знаю, почему. (улыбается) Не хотите поступить ко мне на службу? Я как раз ищу секретаря – такого, чтобы умел не только записывать мои мысли, но и складно излагать свои. ПОЛИНА (в сторону). До вчерашнего дня она никакого секретаря не искала. НАТАЛИ (с поклоном). Благодарю вас, княжна, но я вполне доволен службой у барона Корфа. Кстати, он просил передать вам… ЛИЗА (перебивает). Как вас по имени-отчеству, господин Турнепсов? НАТАЛИ. Эраст Максимыч, к услугам вашего сиятельства. Так вот, барон Корф… ЛИЗА (снова перебивает). У вас благородные манеры… Из какой вы семьи? НАТАЛИ. Семью мне заменил барон Корф, и он… ЛИЗА (топнув ножкой). Довольно об этом пьянице! НАТАЛИ. Значит, мне придется вернуться к моему хозяину ни с чем? ЛИЗА. Я бы написала ему, что не люблю его, но боюсь, что спьяну он не заметит частицу «не», а потому передайте ему это на словах и постарайтесь, чтобы он уяснил, наконец, что я никогда не стану его женой!!! НАТАЛИ (кисло). Мой хозяин не примет вашего отказа и завтра же заставит меня ехать к вам опять. ЛИЗА. Приезжайте, я буду рада снова с вами побеседовать. (ласково улыбается) А если хозяин уволит вас за то, что вы не выполнили его поручения, я с удовольствием возьму вас к себе на службу. НАТАЛИ. Благодарю вас, ваше сиятельство, но я буду служить или барону Корфу, или никому! (откланивается и уходит) ПОЛИНА. Ай-я-яй, барышня, кажется, вы немножко влюбились? ЛИЗА. Он такой милый и славный, совсем не похож на своего пьянчугу-хозяина! ПОЛИНА. Так-то оно так, только у этого пьянчуги титул и поместье, а трезвенник Эраст Максимыч – голь перекатная! ЛИЗА. Ну и что? В человеке главное – он сам, а не его родословная или кошелек. Если я когда-нибудь и свяжу себя узами брака, то лишь с мужчиной, достойным моей любви, пусть даже он будет не знатен и не богат! (мечтательно улыбается)
Отправлено: 06.12.09 19:17. Заголовок: Сцена 3. В доме Корф..
Сцена 3. В доме Корфа
Лакеи передвигают в кабинете мебель, переговариваются.
1-й ЛАКЕЙ. Эраст Максимыч велел бюро поближе к окну поставить, а кожаный диван – в угол. 2-й ЛАКЕЙ. Господин Турнепсов в доме без году неделя, а уж сколько власти забрал! Сам хозяин его слушается. 1-й. Наш барин в новом управляющем души не чает. Чуть глаза продерет с утра, сразу – где Эраст Максимыч? 2-й. И то сказать, господин Турнепсов человек честнейший! Я давеча копейку обронил, так он себе не взял, меня окликнул! Не то, что прежний управитель, немец этот рыжий – тот где мимо проходил, непременно что-нибудь пропадало. 1-й. А потом и сам он пропал, и вместе с ним мебеля красного дерева пропали и фарфоровый сервиз на девяносто шесть персон. 2-й. Эраст Максимыч не то, у него все в порядке, все под присмотром! 1-й. Хороший человек господин Турнепсов! Открывается дверь, входят Владимир и Натали, под видом господина Турнепсова. НАТАЛИ (лакеям). Закончили? Молодцы, ступайте на кухню, кухарка нальет вам по стакану вина. (довольные лакеи кланяются и уходят) Вам нравится новая мебель, господин барон? ВЛАДИМИР. А где портрет Лизы? НАТАЛИ (в сторону). Дался ему этот портрет! (вслух) Я взял на себя смелость переставить портрет княжны Долгорукой со столика для напитков на подоконник, чтобы всякий раз, взглянув на него, вы думали не о том, чтобы выпить, а о том, как красива природа! ВЛАДИМИР. Но где же сам столик с напитками? НАТАЛИ. Он не гармонировал с новой мебелью, и я велел унести его в чулан. ВЛАДИМИР. А напитки? НАТАЛИ. Им не нашлось здесь места, и я велел отнести их на кухню. ВЛАДИМИР. Так велите принести обратно! НАТАЛИ. Сейчас же возьму на карандаш, господин барон. (делает вид, что пишет в блокноте) ВЛАДИМИР (берет в руки портрет Лизы, с любовью на него смотрит). Какая она красивая! НАТАЛИ. Если господин барон позволит мне сказать, у нее лопоухие уши. ВЛАДИМИР. Разве? (внимательно изучает уши на портрете) НАТАЛИ. На портрете этого не видно, художник хотел польстить оригиналу, но я давеча, имея с княжной беседу, заметил, что ей совсем не к лицу высокие прически, когда уши открыты… ВЛАДИМИР. Расскажи мне о твоем визите! НАТАЛИ. Я уж четыре раза вам рассказывал, господин барон. ВЛАДИМИР. Что за беда? Расскажи в пятый! НАТАЛИ. (тяжело вздохнув) Извольте-с… Сначала ко мне вышла служанка и сказала… ВЛАДИМИР. Преамбулу можно пропустить, переходи к главной части! НАТАЛИ. Простите, господин барон, но я могу излагать только в хронологической последовательности, иначе рискую потерять мысль и скомкать весь рассказ, что едва ли доставит вам удовольствие. ВЛАДИМИР. Знаешь, Эраст, ты напоминаешь мне моего гувернера – тот поучал меня, что нельзя приступать к десерту, не отдав должного супу. НАТАЛИ. Ваш гувернер пытался привить вам полезные правила. ВЛАДИМИР. А еще ты очень напоминаешь моего приятеля по кадетскому корпусу Мишку Репнина. Вот уж кто был отменным занудой и правилоблюстителем! Никогда не начинал обеда с десерта. (приглядевшись к Натали) Ты даже и внешне на него похож, Эраст! Именно таким должен был стать Мишка за те десять лет, что мы не виделись. НАТАЛИ. Годы меняют и внешность, и привычки… (печально) А может, вашего приятеля и в живых уж нет… ВЛАДИМИР. Мишки-то? Черта с два! С его излюбленным правилом «не зная броду, не суйся в воду» он проживет до ста лет! НАТАЛИ. (в сторону) Видно, он говорит совсем о другом Мише, потому что тот-то бы точно выбрал безопасный кружной путь, а не поехал прямиком через лес, как мой брат… ВЛАДИМИР. Однако, Эраст, ты мне так и не рассказал, что было в доме Долгоруких! НАТАЛИ. Да как же не рассказал, когда без малого пять раз… ВЛАДИМИР. Уважь меня, голубчик, повтори в шестой! Еще бы горло промочить… (оглядывается в поисках алкоголя) НАТАЛИ. Если у господина барона в горле пересохло оттого, что ушам работы нет, извольте, я потрафлю вашему слуху! (пересказывает в мельчайших подробностях свой визит к княжне Долгорукой) ВЛАДИМИР. Ты так и сказал ей, что моя любовь сильнее любви Ромео к Джульетте? НАТАЛИ. Точно так, господин барон. Пример Ловласа и Клариссы мне показался менее удачным. ВЛАДИМИР. Признаюсь тебе, Эраст – холодность Лизы доводит меня порою до такого отчаяния, что я готов вооружиться опытом Лавласа… НАТАЛИ. Фи, господин барон! ВЛАДИМИР. Мне самому стыдно, Эраст… Вели принести водки! НАТАЛИ. Дозвольте говорить с вами откровенно, господин барон? ВЛАДИМИР. Валяй, только пусть сперва подадут водки! НАТАЛИ (выглядывает за дверь и делает вид, что отдает распоряжение лакею, возвращается). Я велел поставить водку на лед, а до тех пор, пока она остынет до приятного желудку градуса, позвольте мне сказать… ВЛАДИМИР (вздыхая). Хуже теплой водки и холодной женщины может быть только полное их отсутствие. НАТАЛИ. Господин барон, вашу жизнь губят две страсти – к спиртному и к княжне Долгорукой. Я не призываю вас от них избавиться, как некий Стенька Разин, да и речушка тут мелковата… Но можно сыскать замену той и другой, как говорится, клин клином вышибают: вместо употребления водки увлекитесь, например, выращиванием тюльпанов, а вместо княжны Долгорукой – другой какой-нибудь княжной! ВЛАДИМИР (снова уткнувшись в портрет Лизы). Да разве может кто-нибудь с ней сравниться? Ни у одной другой женщины нет таких глазок, такой улыбки… такого милого строптивого характера… Если она не станет моею, я сопьюсь насмерть! НАТАЛИ. Слишком долгая и мучительная смерть, господин барон… Может, лучше сразу – пулю в лоб? ВЛАДИМИР. Ах, Эраст, тебе совсем меня не жалко! НАТАЛИ. Жалейте вы себя сами, а я хочу вам помочь! (в сторону) И себе тоже. ВЛАДИМИР. Да-да, Эраст, помоги мне! Вели принести водки и расскажи еще раз, как тебя встретила Лиза. НАТАЛИ. Что за радость вам, господин барон, слушать без конца о том, что княжна вас не любит? ВЛАДИМИР. А вдруг ты на пятнадцатый раз скажешь, что она меня любит? НАТАЛИ (безнадежно махнув рукой, распахивает дверь и кричит в коридор). Эй, кто-нибудь! Водки господину барону! ВЛАДИМИР оживляется.
Отправлено: 08.12.09 09:10. Заголовок: Сцена 4. В доме Долг..
Сцена 4. В доме Долгоруких.
Поздний вечер. Пьяный Петр Михалыч валяется на диване в гостиной.
ПОЛИНА (стаскивая с него грязные сапоги, ворчит). Опять назюзюкались, как конюх, ваше сиятельство… Сраму-то! Почтенный человек, пожилой… На паркете вон натоптали… Ох, и будут Лизавета Петровна ругаться! ПЕТР МИХАЛЫЧ (икает). Пусть только попробует… ик!.. родного отца… ик!.. ругать… ПОЛИНА. Спасибо хоть собутыльника вашего, господина Забалуева, с собой не притащили, как вчера! Да еще вздумали Лизавету Петровну за него сватать – за такого-то старого огрызка! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Гспдин Зблуев… ик!.. прдвдитель дврства… ПОЛИНА. Винным бутылкам в трактире он предводитель, а не дворянству! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Он пьет… ик! за здоровье моей дочери… И я пью за здоровье моей дочери! Все должны пить за здоровье моей дочери!.. ПОЛИНА. За здоровье пить – здоровье пропить! Вон сосед ваш, барон Иван Иваныч Корф, так много пил за здоровье всех и каждого, что не заметил, как сам окочурился, и не зря Лизавета Петровна не хочет идти за молодого барона, потому что он такой же выпивоха, как и его покойный батюшка, прости Господи! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Моя дочь выйдет только за господина Забалуева! ПОЛИНА. Уж Лизавета Петровна сумеет найти себе кого-нибудь получше, чем это лысое недоразумение! ПЕТР МИХАЛЫЧ (пытается ударить Полину тростью по мягкому месту). Нахалка… пороть… ик! велю… ЗАБАЛУЕВ (заглядывает с улицы в окно). А вот и я, лысое недоразумение! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Андр… ик! Платныч! Д-дбро п-пожлвать! (простирает к гостю руки и чуть не сваливается с дивана) ПОЛИНА (водворяя ПМД обратно на диван). Вольно ж вам себя ронять, где ни попадя… Коли на вторую ногу охромеете, как до трактира-то дойдете? ПЕТР МИХАЛЫЧ (мычит). Мня… мой зять… дойдет… ЗАБАЛУЕВ (кряхтит, цепляясь за подоконник). Я ваш зять, а вы мой тесть, как бы мне в оконце взлезть… ПЕТР МИХАЛЫЧ (пускает слезу умиления). Вергилий! (пытается декламировать) Блаженны п-поэты, что рифмою чудной в-владеют… ПОЛИНА. Оно и верно, что поэты - люди блаженные, нормальный-то человек давно бы догадался в дверь войти! НИКИТА (во дворе). Воры! Грабят! (хватает Забалуева за фалды и пытается сдернуть с окна) ЗАБАЛУЕВ (дрыгает ногой). Какой я тебе вор, дурак? ПОЛИНА (хохочет). Никита, неужто не признал? Это ж господин Забалуев, которого ты на своем горбу таскаешь из трактира не реже, чем нашего барина, верней сказать – одинаково часто, потому что один без другого они в трактир не ходят. НИКИТА. Нашего барина сапоги я знаю, а в другие рожи не гляжу – кого мне на спину лакеи в трактире на спину взвалят, того и тащу до коляски. ЗАБАЛУЕВ. Рожа! Вот еще! Где ты нашел у меня рожу?! Это у тебя рожа, а у меня – лицо! НИКИТА. Так чего ж с вашим лицом прикажете делать? В коляску обратно волочь? ЗАБАЛУЕВ. Не в коляску, а в окно, дубина стоеросовая! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Андрей Платоныч, где вы? ЗАБАЛУЕВ (вваливается в окно, заброшенный мощной Никитиной дланью). Я уже тут, дорогой Петр Михалыч! (лобызает того в обе щеки и в лысину) А где моя невестушка Лизанька? Хочу поцеловать ее в румяную щечку! ПОЛИНА. Лизавета Петровна уж седьмой сон видит! ЗАБАЛУЕВ. А во сне – меня, хехе! ПОЛИНА (бурчит себе под нос). Приснись вы ей, она б уж тихо не лежала, а с воплем ужаса из комнаты бежала… ПЕТР МИХАЛЫЧ. Андрей Платоныч, вы меня уважаете? ЗАБАЛУЕВ. Премного уважаю-с, вам ли не знать, милый тесть! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Отчего ж вы тогда со мной не выпьете? ЗАБАЛУЕВ. Оттого, что не наливают-с! ПЕТР МИХАЛЫЧ (хрюкнув). Полька! ПОЛИНА. Лизавета Петровна не велела вам водки давать. ПЕТР МИХАЛЫЧ. Так принеси хересу! (Полина, вздохнув, приносит графин вина, Петр Михалыч с Забалуевым принимаются его опустошать) ЗАБАЛУЕВ. Вспомним молодость нашу гусарскую! Как шампанское ведрами пили! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Да, нынче так пить не умеют! ЗАБАЛУЕВ. А как мы на конях гарцевали? ПЕТР МИХАЛЫЧ. У нынешней молодежи той выправки нет! ЗАБАЛУЕВ. Я сейчас… как надобно гарцевать… (Никите, который маячит в окне и вожделенно поглядывает на графин с хересом) Эй, веди сюда коня! НИКИТА. Конь в окно не пролезет, ваше сиятельство! ЗАБАЛУЕВ. Так лезь сам! Будешь моим конем! НИКИТА (перелезает через подоконник). Коню бы овса дать, ваше сиятельство? ЗАБАЛУЕВ. Нету овса, херес есть! НИКИТА. Херес тоже сгодится! (залпом осушает полграфина и встает на четвереньки) Иго-го! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Вот славный коняга! А где ж седло? ЗАБАЛУЕВ. Гусар и без седла герой! (взгромождается на Никиту и дает тому шенкелей) Н-но! (Никита резво бегает по гостиной, сшибая мебель, Полина прячется под рояль, чтоб и ее не сшибли) Нет, без музыки никакого куражу! (Полине) А ну, сыграй нам, а мы споем! ПОЛИНА. Да я и нот-то не знаю… ЗАБАЛУЕВ. Бренчи знай громче, вот и все ноты! ПОЛИНА (ворча, садится к роялю). Вот погодите, проснется Лизавета Петровна, будет нам всем музыка… ЗАБАЛУЕВ (запевает). Жил-был Анри Четвертый, Он славный был король, Любил вино до черта, Хоть трезв бывал порой. ПОЛИНА (подхватывает, тренькая по клавишам) Ля-ля-ля-ля-бум-бум, Ля-ля-ля-ля-бум-бум! НИКИТА (присоединяется к хору) Ля-ля-ля-ля-бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум… ПЕТР МИХАЛЫЧ (пристукивая тростью об пол). Бум-бум-бум-бум! ЗАБАЛУЕВ (поет). Однажды смерть-старуха Пришла за ним с клюкой, Ее ударил в ухо Он рыцарской рукой! (ударяет Никиту кулаком в ухо) НИКИТА. Иго-го-го! ПОЛИНА (за роялем). Ля-ля-ля, бум-бум, Ля-ля-ля, бум-бум! ВСЕ (хором). Бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум, Бум-бум-бум-бум! ЗАБАЛУЕВ (поет). Но смерть, полна коварства, Его подстерегла… (Дверь распахивается, угодив Забалуеву по лбу, предводитель сваливается с Никиты и шумно шлепается на пол) ЗАБАЛУЕВ (допевает пришибленным голосом). …и нанесла удар свой Ножом из-за угла… ПОЛИНА (роняет крышку рояля). Ля-ля-ля-ля-бум-бум… ШУЛЛЕР (возникает на пороге, в халате и ночном колпаке, с папильотками в усах и в обнимку с кувшином воды). А хозяйка решила, что это коты дерутся, велела мне их разлить… ПЕТР МИХАЛЫЧ. Какая такая хозяйка? Я здесь хозяин! (стучит тростью об пол) ШУЛЛЕР. Позволю заметить – ровно до тех пор-с, пока Лизавета Петровна брату в Петербург не отпишут о ваших проказах. А уж князь Андрей Петрович запрут вас в желтый дом, всенепременно-с! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Меня?! В желт… ик!.. дом?! (лишается дара речи от возмущения) ЗАБАЛУЕВ. Не отдам… тестя моего… в желтый дом! (пытается укусить Шуллера за ногу) ШУЛЛЕР («нечаянно» опрокидывает на него кувшин с водой). Не извольте беспокоиться, господин Забалуев, вас вместе с Петром Михалычем туда отдадут-с! (заметив Полину за роялем) Ай-яй! И ты здесь, бездельница! Вместо чтобы покой хозяйки охранять, кошачьему концерту подпеваешь! Если Лизавета Петровна прогонят тебя за свиньями ходить, я этому препятствовать не стану, а еще и поспособствую. (поправляет папильотку) Не место всяким безобразиям в почтенном дому-с! (уходит) ПОЛИНА (себе под нос, обиженно). Только сунься теперь, рыжий черт, со своими поцелуями – с метлой будешь целоваться! ЗАБАЛУЕВ (отряхиваясь от воды). Вот мерзавец так мерзавец! ПЕТР МИХАЛЫЧ (размахивая тростью). Самолично подлому немчишке бока пообломаю! НИКИТА (мечтательно). Али мордой в чашку с медом окунуть, а потом – в муравейник… ПОЛИНА. Меду жалко! Да я и без муравейника с этим чертом поквитаюсь. ЗАБАЛУЕВ. Да-да-да, поквитаемся! А как? ПЕТР МИХАЛЫЧ (эхом). Как? ПОЛИНА. Лизавета Петровна, не в обиду вам, господа, будь сказано, пьяниц терпеть не может, Модестыч же за обедом любит выкушать рюмочку наливки, а то и две, и чтобы запах перебить, пьет потом чай с какой-то ароматной травкой… ЗАБАЛУЕВ. Так-так-так, я, кажется, догадываюсь… (злорадно потирает ладошки) НИКИТА (обиженно). А я – нет… ПЕТР МИХАЛЫЧ (стукнув его тростью). А тогда молчи и слушай! (сам разевает рот, внимая коварной Полине) ПОЛИНА. Так вот, я Модестычу в чай вместо этой запашистой травки незаметно подсыплю сонного порошка, да еще и водки плесну. Пока он расчухает, что к чему, окосеет, а я тем временем подстрою так, чтоб хозяйка его по делу какому-нибудь вызвала… ЗАБАЛУЕВ (звонко чмокает Полину в щеку). Ай да девка! Цирцея! Василиса Премудрая! Не будь я так влюблен в мою Лизаньку, ей-богу, женился бы! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Вот мое княжеское слово: если Лизавета немчишку за пьянство прогонит, я тебе, Полька, хорошего мужа приищу и приданое дам хорошее! ПОЛИНА. Вы мне, барин, приданое дайте, а мужа я сама найду. ЗАБАЛУЕВ. А не спеть ли нам снова? (лезет к роялю) ПОЛИНА. Не ровен час, Лизавета Петровна сама сюда припожалует, тогда не миновать мне свинарника и до чая Модестыча не добраться… ПЕТР МИХАЛЫЧ. И то правда! (приуныв) А пошуметь страсть как хочется… В саду разве? НИКИТА. В саду и беседка укромная есть. ЗАБАЛУЕВ. Так неси нас туда, чего ждешь? (Никита выгружает хозяина и Забалуева в окно, Полина вылезает сама, и вся компания скрывается в темноте сада) ШУЛЛЕР (посмеиваясь, выходит из-за портьеры). Как дети малые, право слово!
Отправлено: 09.12.09 13:57. Заголовок: Сцена 5. В трактире...
Сцена 5. В трактире.
В темном углу за столом сидят Михаил Репнин и цыган Седой, в надвинутой на глаза шапке. Михаил с аппетитом уплетает щи, Седой с опаской оглядывается по сторонам.
МИХАИЛ. И охота тебе за мной ходить по пятам, когда любой момент сам можешь в лапы исправнику угодить? Сидел бы себе спокойно в таборе… СЕДОЙ. Шалишь, князь! Пока ты у меня в заложниках, глаз с тебя не спущу! МИХАИЛ (доев щи). Трактирщик, эй! Жаркое неси! (подмигнув цыгану) А ну как я сейчас скажу ему, что ты меня в заложниках держишь? СЕДОЙ. Не успеешь! (показывает длинный нож) Чирикну по горлу, и поминай, как звали. МИХАИЛ. А чего ж в лесу не чиркнул, когда со своими цыганами на карету на мою напал? СЕДОЙ. Вроде на дурака ты, князь, не похож, а вопросы задаешь глупые. МИХАИЛ. Ясно, о сокровищах мнимых грезишь. Я же тебе сто раз говорил: нету у меня никаких сокровищ! Было при себе рублей четыреста, и те ты вытащил, пока я в беспамятстве валялся… (потирает шишку на затылке) Небось, целым березовым стволом по голове приложили! СЕДОЙ. Череп, князь, у тебя крепкий, а язык прыткий – резво мелешь, только меня не объемелишь! Сестра с тобой путешествовала, ей ты драгоценности и отдал, когда по пути из кареты вытолкнул. МИХАИЛ. Это кучер тебе наврал, который соблазнил меня короткой дорогой ехать? СЕДОЙ. Трошка не врет, он с нами в честной доле! МИХАИЛ. Сволочь твой Трошка! И ты вместе с ним… СЕДОЙ. Потише, князь, говори! Как бы на нас внимание не обратили, тогда придется мне тебя… (делает выразительный жест, проведя пальцем по горлу) И не останется у твоей сестренки защитника, а она такая красавица… (открывает украденный у Михаила медальон и любуется миниатюрным портретом Натали) Зеленоглазая… Вдруг кто обидеть захочет? МИХАИЛ (перегнувшись через стол, хватает Седого за грудки). Я тебя, цыганская морда… СЕДОЙ. Тише, князь, тише! Какой ты горячий! Я ж не зеленые глазки у твоей сестры хочу вырвать, а только камушки-золотишко – в обмен на твою жизнь, между прочим. Всё по-честному! МИХАИЛ. Послушай, ты… честный грабитель с большой дороги… последний раз говорю – не вез я с собой никаких побрякушек! Сестрицу, правда, в шутку сокровищем называю, а кучер, дурак, услышал, наверно, и на свой воровской лад истолковал… (криво усмехнувшись) Золото-брильянты! Какие там брильянты, у нас с сестрой и дома нет, всё батюшка покойный промотал… (тяжело вздыхает) СЕДОЙ. Где ж вы живете-то, горемыки? МИХАИЛ. Я – в казарме, сестра – во дворце, фрейлина она у невесты наследника престола… (мечтательно) Может, если я хорошо службу государю сослужу, он меня пожалует деревенькой-другой… СЕДОЙ (с живым любопытством). Что за служба? МИХАИЛ. Не твоего цыганского ума дело! СЕДОЙ (играя ножичком). Цыганским умом брезгуешь, а сам-то от княжеского не сильно разбогател. МИХАИЛ. Ну, знаешь ли, чтобы народ по лесам грабить, ума большого не нужно! СЕДОЙ. Нужно, еще как нужно! Мы ж все больше на авось надеемся, да на всяких врунов Трошек, а когда б, например, офицер к нам прибился, чтоб тактику там ведал и прочие военные премудрости… (с азартом) Ууу, мы б тогда таких делов наворотили!.. МИХАИЛ. Нет уж, приятель, уволь, сия служба не по мне. В благодарность за гостеприимство и за соломенный тюфячок, на котором я, связанный, почти неделю провалялся, так и быть, не стану доносить на вас местным властям, однако и вы убирайтесь отсюда подобру-поздорову! СЕДОЙ (обиженно). Злой ты человек, князь! Я ж к тебе со всей душой, а ты… МИХАИЛ. В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань. СЕДОЙ. Это кто лань?! Это я лань?! Да я тебя за такое ругательство… (замахивается ножом) МИХАИЛ (примирительно). Можешь считать ланью меня. И ножик-то спрячь, не то порежешься ненароком, скатерть запачкаешь… а я за чистым столом обедать привык. Эй, трактирщик! Квасу холодного принеси! СЕДОЙ (прячет нож). Нравишься ты мне, князь! Хоть и много в тебе мусору дворянского, но душа – как у нас, цыган – отважная! МИХАИЛ. Тогда и не пытайся меня ножиком пугать. (отбирает у Седого медальон с портретом сестры, смотрит) Где же мне тебя искать, Наташа? Да и жива ли ты? СЕДОЙ. Мы с ребятами в лесу каждую кочку обшарили, твоей сестры не нашли ни живой, ни мертвой. МИХАИЛ. Может, в Петербург вернулась? Эх, дурак я, не сказал ей, что в этих краях приятель мой живет, Владимир Корф – думал, вместе к нему заедем, сделаем сюрприз… А теперь Наташе и за помощью обратиться не к кому… СЕДОЙ. Барон Корф? Слыхал про такого. Говорят, ведро водки может в себя опрокинуть и не окочуриться. (с восторгом прищелкнув языком) Силен! Вот скажи мне, князь, откуда в вас, хилых аристократишках, сила берется? МИХАИЛ. От образования, друг мой, от образования! Ну ладно, плати за обед, и пойдем отсюда. Мне надо сестру искать, да и делом государевым, наконец, заняться. СЕДОЙ. С какой это стати я должен платить? МИХАИЛ. У меня ж по твоей милости карманы пустые. СЕДОЙ (подумав). А я тебе в долг дам! Для тех, кого люблю, мне ничего не жалко. (протягивает Михаилу серебряный рубль) Держи, князь! Как разбогатеешь, червонец вернешь. МИХАИЛ (подкинув рубль на ладони). Маловато, однако, будет! СЕДОЙ. За себя я сам заплачу, так и быть. МИХАИЛ (хохотнув). Из моих денег? СЕДОЙ. Какие же они твои, князь, если в моем кармане лежат? (подмигивает) МИХАИЛ. Твой карман, пожалуй, надежней сейфа ростовщика. Договорились! Пускай мои четыреста рублей у тебя побудут до поры до времени, а вместо уплаты процентов разузнай потихоньку, не видел ли кто из местных жителей незнакомой барышни. Я же сам к Корфу отправлюсь – обниму друга после десятилетней разлуки, а заодно и о помощи в розысках попрошу. СЕДОЙ. Не пойму, князь, кто из нас кого облапошил? МИХАИЛ (подмигнув). Надеюсь, оба внакладе не останемся!
Отправлено: 14.12.09 08:43. Заголовок: Сцена 6. В саду Долг..
Сцена 6. В саду Долгоруких
Лиза, сидя в беседке, читает толстый роман, Петр Михалыч, Забалуев и Никита прячутся в кустах за беседкой.
ЛИЗА (оторвавшись от чтения, мечтательно). Хоть бы Эраст Максимыч в гости заглянул! Пусть даже и с поручением от Владимира… ЗАБАЛУЕВ (вертится как на иголках). Когда же, наконец, моя невестушка начнет выгонять этого немчишку? Не терпится насладиться! ШУЛЛЕР (вырастая за их спинами). Сей момент насладитесь! ЗАБАЛУЕВ (оглянувшись, удивленно мычит). А… ПЕТР МИХАЛЫЧ (вторит ему). Э… НИКИТА (молча разевает рот) ШУЛЛЕР (всем троим). Вы не на меня глядите, а туда-с! (кивает на беседку) ПОЛИНА (подходит, шатаясь и спотыкаясь). Б-баршня… ик! там… ик!.. ЛИЗА (обеспокоенно). Полина, что с тобой? Ты заболела? ПЕТР МИХАЛЫЧ (эхом в кустах). Что это с ней? ШУЛЛЕР (хихикая). Бедняжка по ошибке вместо кружки квасу выпила кружку пива с водкой. И как еще на ногах держится… (пощипывая усы) Не устаю восхищаться мощью русских девушек! ЛИЗА (принюхавшись, с негодованием) Полина, да ты пьяна?!! ПОЛИНА (заплетающимся языком). Нет, я… ик!.. что там… ик!.. к вам… то есть к вас… (цепляется за столбик беседки, чтобы не свалиться) ЛИЗА. Какой квас?! (сердито) Поди вон, пьяница! В коровник! ШУЛЛЕР (подбегает рысцой и подхватывает падающую Полину). Лизавета Петровна, ваша горничная хочет сказать, что к вам пожаловал господин Турнепсов. ЛИЗА. Эраст Максимыч? (радостно вскакивает, роняя книгу) Зовите его скорее! А ее… (брезгливо косится на Полину) Отведите куда-нибудь с глаз моих, пусть проспится! ШУЛЛЕР. Слушаю и повинуюсь, Лизавета Петровна! (тащит Полину в дом, нашептывая ей на ухо) От коровника я тебя, так и быть, спасу, но впредь не пытайся надо мной шутки шутить! ПОЛИНА (пьяно хихикает). Бросьте щекотать мне шею вашими мерзкими усами… а то, ик... метлой приложу! ШУЛЛЕР. Лучше губками приложись, егоза! (В обнимку скрываются в доме) ПЕТР МИХАЛЫЧ (разочарованно). Вот вам, бабушка, и бенефис… ЗАБАЛУЕВ. В театре за такой бенефис гнилыми яблоками салютуют! НИКИТА. Я ж говорил, барин, что мордой в муравейник надежней! Пообгрызли там ему усы-то… НАТАЛИ (подходит к беседке, отвешивает Лизе низкий поклон). Сколь счастливо утро, коему ваше сиятельство дарит свою улыбку! ЛИЗА (кокетливо стреляет глазками). Я благодарна этому утру, что оно подарило мне встречу с вами, господин Турнепсов! НАТАЛИ. А вместе со мной – письмо от барона Корфа. (протягивает надушенный конверт) ЛИЗА. Будь это послание доставлено кем-то другим, не вами, я бы не согласилась его принять. (берет письмо, будто ненароком коснувшись пальцев Натали) НАТАЛИ. Вы прочтете письмо теперь же? ЛИЗА (усугубляя пожатие пальцев). После! Или вовсе не буду читать. Судя по благоухающей обложке, содержание напичкано все теми же глупостями, что и раньше. НАТАЛИ (вежливо отдергивает руку). Тогда позвольте мне откланяться. ЛИЗА. Куда же вы, Эраст Максимыч? Останьтесь выпить чаю! НАТАЛИ. Премного обязан за любезность, ваше сиятельство, но я уже пил сегодня чай. ЛИЗА. Отведайте хотя бы малинового торта! НАТАЛИ. Нижайше прошу прощения, но я не ем малины. Идиосинкразия-с. ЛИЗА (с досадой). У вас на всё найдется отрицательный ответ! НАТАЛИ (отвесив поклон, в сторону). Что за странная настойчивость? Неужто же она… в меня влюбилась?! Этого только не хватало! ЛИЗА. Хорошо, не на чай и не на торт, но для простой беседы – прошу вас, задержитесь! (улыбается как можно обаятельнее) НАТАЛИ. Для беседы о бароне Корфе? ЛИЗА (рассерженно). Вы можете думать о чем-то другом, а не о вашем докучном хозяине? Уходите, не хочу вас больше видеть! НАТАЛИ. Как прикажете, ваше сиятельство. (кланяется и уходит) ЛИЗА (бежит вслед) Эраст Максимыч, вернитесь! Не обижайтесь на меня! (из-за деревьев доносится стук копыт) Ну вот, уехал… (всхлипывает) Почему я так несчастна? От постылого ухажера спасения нет, а тот, кто мил, сам от меня бежит… (Появляется отец Павел, местный поп, любитель наносить визиты молодым прихожанкам.) ОТЕЦ ПАВЕЛ. Поздорову ли вы, дочь моя? ЛИЗА (шмыгая покрасневшим носиком). Поздорову, отец Павел… Пойдемте в дом, у нас сегодня к чаю малиновый торт. ОТЕЦ ПАВЕЛ. Лепо! (поглаживая бороду и облизываясь, шествует за хозяйкой) ЗАБАЛУЕВ (выбираясь из кустов и отряхивая сюртук). Карету мне, карету! Поеду искать оскорбленному чувству уголок, и не упрашивайте меня и не уговаривайте, Петр Михалыч – не останусь! (стряхивает руку цепляющегося за него Долгорукого) Ваша дочь меня не любит, не уважает, на моих глазах любезничает с лакеишкой, турнепкой… ПЕТР МИХАЛЫЧ (хромает следом, опираясь одной рукой на палку, другой – на Никиту). Так ведь в том весь и фокус, что на ваших глазах! ЗАБАЛУЕВ. Не понимаю-с! НИКИТА. И мне невдомек! (с задумчивым видом ковыряет пальцем в носу) ПЕТР МИХАЛЫЧ. Моя дочка знает, что Андрей Платоныч гостит у нас, и нарочно выбрала это место, отовсюду просматриваемое - и из дома, и из сада, чтобы жених ее хоть откуда-нибудь да узрел, как она любезничает с кем под руку попало… Теперь вдомёк? ЗАБАЛУЕВ (радостно). Я должен это понимать, что Лизанька ревности моей взалкала? ПЕТР МИХАЛЫЧ (хором с Никитой). Да-да-да! МИХАИЛ (появляется в саду, идет, озираясь по сторонам). Корфова эта усадьба или чья-то другая? У кого бы спросить? ЗАБАЛУЕВ (узрев Михаила). Он! Глаза мои лопни, он!!! ПЕТР МИХАЛЫЧ. Да, тот самый молокосос, турнепка, фитюлька… Вот вам и случай удобный, Андрей Платоныч, с ним поквитаться, а Лизаньке удаль вашу молодецкую явить! ЗАБАЛУЕВ (с сомнением, оценив крепкую фигуру Михаила). Слажу ли? ПЕТР МИХАЛЫЧ. Не сладите, так Никитка пособит! НИКИТА (достает из-за спины увесистую дубинку). Пособлю, барин! ЗАБАЛУЕВ (осмелев, выступает вперед и кричит Михаилу). Эй, приятель, поди-ка сюда! МИХАИЛ. Это вы мне, сударь? ПЕТР МИХАЛЫЧ. Тебе, тебе, поторапливайся! МИХАИЛ. Простите, господа, не имею чести быть с вами знакомым, и с какой же стати вы мне тыкаете? ЗАБАЛУЕВ. Ишь, как языком-то чешет! Молоко с губ оботри, прежде чем супротив меня, предводителя дворянства, язык нечестивый обнажать! ПЕТР МИХАЛЫЧ (водрузив трость на плечо на манер мушкета). По языку – пли! МИХАИЛ. Господа, вы пьяны или не дружны с рассудком? ЗАБАЛУЕВ. Он, кажется, хочет нас оскорбить? ПЕТР МИХАЛЫЧ. Ату его! (Набрасываются на Михаила) МИХАИЛ (уклоняясь от ударов). Господа, не заставляйте меня забыть об уважении к вашим преклонным летам… (Забалуев с Петром Михалычем, войдя в раж, усиливают натиск, Никита воинственно размахивает дубинкой) Не взыщите, я предупреждал! (движением локтя отбрасывает Петра Михалыча на несколько шагов) ПЕТР МИХАЛЫЧ (свалившись в кусты, стонет). Ох, моя нога… ЗАБАЛУЕВ (пытается подставить Михаилу подножку). Охальник, разбойник! (На крыльцо дома выходят Лиза и отец Павел) ОТЕЦ ПАВЕЛ (сыто жмурясь). Благодарю вас, дочь моя, за щедрое пожертвование нашему приходу! ЛИЗА. Отец Павел, я готова пожертвовать еще столько же, и даже в два или в три раза больше - на строительство приюта для пьяниц… (увидев потасовку) Боже мой, что это?! (подбегает к дерущимся в тот момент, когда дубинка Никиты опускается на голову Михаила) Немедленно прекратите!!! Папенька, как вы могли допустить подобное злодейство?! (топает ногами на Забалуева) Вон из нашего дома, несносный старик! (Никите) Трутень, бездельник, кнута на тебя нет! (престарелые хулиганы с их пособником трусливо ретируются в кусты) МИХАИЛ (лежа на земле, издает стон). ЛИЗА (бросается к нему). Дорогой мой, что они с вами сделали?! Вы целы? МИХАИЛ (приподнимается, опираясь на ее руку). Какая вы… красивая… мадмуазель… ЛИЗА (нежно обнимает его и целует в лоб). Вам очень больно? МИХАИЛ. Да… нет… я не знаю… (смотрит на нее горячечным взглядом) Могу я просить вас еще об одном целебном поцелуе? ЛИЗА (с удовольствием и неоднократно исполняет просьбу). Если б я знала, что ты станешь таким милым, сама бы ударила тебя палкой по голове! МИХАИЛ (освоившись с обстановкой, сгребает Лизу в объятья) ОТЕЦ ПАВЕЛ (кашлянув). Дочь моя, мы не закончили разговор о пожертвованиях… ЛИЗА (упоенно целуясь с Михаилом). Ах, оставьте, не видите – я лечу больного? ОТЕЦ ПАВЕЛ. Страждущего надобно отвезти в больницу, под пригляд сестер-монахинь. МИХАИЛ (испуганно). Я не хочу к монахиням! ЛИЗА. А стать моим супругом – хочешь? МИХАИЛ (нимало не раздумывая). Хочу!!! ЛИЗА. Отец Павел, обвенчайте нас! (Отец Павел пытается артачиться, но влюбленные бесцеремонно подхватывают его под руки и волокут в церковь.)
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 60
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Замечательная зарисовка, которая я помню, начала выкладываться в первый раз вдень моего рождения. С удовольствием прочту ее снова 
Протрезвеет, резкость наведёт... 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
