Отправлено: 02.07.19 20:55. Заголовок: «Мать»

Название: Мать
Герои: Сычиха. МА Владимир и Варвара фоном
Рейтинг:G
Время: канон
Примечание: альтернатива

 Отправлено: 02.07.19 20:56. Заголовок: Глава 1. Смеркалось...

Глава 1.
Смеркалось. Солнце ещё не село, но уже призывно зашло за горизонт. В лесу ухал филин -предвестник ночи, а в старой избушке местная ведьма-отшельница Сычиха варила настойку, как вдруг неизвестно от куда по избе, пронесся тихий, пугающий своими интонациям голос и произнес только одну фразу: « Иди».
Ведьма остановилась и оглянулась, но никого: «Сквозняк». –подумала она. Пошла и закрыла поплотнее дверь. Вернувшись, продолжила варить настойку из трав. Но голос не унимался и всё говорил: «Иди, иначе он умрет». Тут в чугунке, в котором она варила настойку, она увидел видение. Потайная комната …молодой мужчина на полу…лужа крови …. Пистолет в руке женщины и её мстительная улыбка удовлетворения. От страха ведьма сжала руками голову, пытаясь заглушить голос, но четно. Казалось он преследовал её и шептал: « Иди», но слова уже изменились и вместо устрашающего «Иди» показалась, что маленький темноволосый мальчик зовет её: «Мама!». Тут уже Сычиха не выдержала. Встала, наспех оделась и пошла по лесу. Лес сгущался перед ней, уже не видно было ни одного луча солнца. Наступала тьма. Женщина шла, не видя ничего вокруг и не боясь никого. Её вел голос, ведь она должна была успеть пока не поздно. Пока другая женщина не приняла решение, пока, сгорая от ненависти не убило того, ради кого живет, она — ведьма Сычиха. Пока она может удержать последние мгновения его жизни. Ведь если он умрет, она уйдет вслед за ним. Сычиха шла, не разбирая дороги, и вдали показалась белая усадьба с чугунными, узорчатыми воротами. Женщина тихо открыла ворота и тенью проскользнула в них. Идя мимо клумб, она вновь услышала зловещий голос шептавшей ей: « Успей», и подойдя к двери ведущей в дом, женщина аккуратно открыла её. Войдя, стараясь, чтобы слуги её не заметили, пошла в гостиную. В это самое время, княгиня Долгорукая обдумывала завтрашний план захвата соседского имения. Мстительно улыбаясь, она думала: « Завтра она заберет поместье Корфов, и молодой барон ничего не сможет ей противопоставить. Завтра на станет полновластной хозяйкой имения, она пустит по миру молодого барона. Пусть Иван на том свете в гробу переворачивается! А если молодой Корф будет сопротивляться, то ей ничего не стоит отравить и его. Пусть станет нищим, она отомстит всем Корфам - и отцу, и сыну. Отцу за то, что предал их дружбу, за то, что покрывал её неверного мужа, а молодого за то, что измучил её Лизу и отказался от нее. Он за все ответит!» Не успела княгиня помечтать, как отворилась дверь и на пороге предстала Сычиха. Княгиня встала и подошла к ведьме.

–Как, посмела ты явиться в мой дом? Что тебе здесь надо? — Сычиха усмехнулась и сказала:
–Разрешишь войти Марья или мне на пороге стоять?
–Проходи. –княгиня надменно и зло посмотрела на ведьму.
– Говори, зачем пришла?
–Пришла сказать, что дурное задумала Марья. Уймись.
— Учить меня пришла! Ишь ты праведница нашлась!
–Уймись Марья, ты уже всех своей ненавистью наказала. За что безвинного сгубить хочешь? Разве он виноват, что Иван тебя предал. Сын за отца не ответчик!
–За что?! Да за то, что Лизу мою бросил, наобещал с три короба, а она дура и поверила. Он такой же, как его отец.
–По себе людей судишь? Зачем тебе поместье?
–Ради детей стараюсь, чтоб было, что за Лизу в приданное дать.Я же ради детей стараюсь.
–Ради детей?! Да ты их никогда не любила!
–Да, как ты смеешь обвинять меня в этом? Я люблю всех своих детей.
–Любишь, а Лизу выдаешь за старика не жалея её! Да, что ж ты за мать такая, которая своему ребенку счастья не желает?! Ведь знаешь, что влюблена девчонка. А Соню про запас держишь, ненароком, если с Лизой, что случиться не всё ль равно какую дочь старику отдать, да ещё предательству учишь. А Андрея в дураках держишь, знаешь, что против тебя не пойдет вот и пользуешься!
–Как ты смеешь меня судить?! У тебе никогда не было детей и ты не знаешь, что такое материнская любовь!
–Нет, Марья, о материнской любви я поболее твоего знаю. Знаешь ли ты, какого это знать, что твой сын живет рядом, но не сметь видеть его? Знаешь ли ты, какого это видеть, как он прыгает в обрыв и бояться, что он разобьет себе голову? Какого знать, что он далеко в Петербурге и радоваться каждой весточке от него? Ты знаешь, как это, просыпаться среди ночи и бояться, что какой-нибудь проклятый чеченец или черкес убьет его, и его тело будет лежать в этой чертовой земле и сама бы безжалостно прикончила бы этого чеченца! Знаешь ли ты ту боль, что дерет по сердце от того, что он лежит в госпитале раненый и ты чувствуешь ту боль, что раздирает его? Знаешь ли ты, какого это знать, что твой сын каждый день стреляется на дуэлях, где в любой момент его могут застрелить?! Чувствуешь ли ты его боль от нелюбви отца к нему! Кто как ни мать чувствует и понимает боль сына от трудной, безжалостной любви, что мучает его! Знаешь ли ты, какого это знать, что из-за одной чертовой дуэли твоего сына расстреляют! Что его не станет в живых. Испытывала ли ты когда-нибудь, его боль от его грехов? Ты хоть знаешь, какого это знать и чувствовать, что он тебя ненавидит? Неужели тебе никогда не хотелось, огородить его от боли и заставить ту, что давно мучает его, ту, что душу ему мотает, ту, перед которой он виноват полюбить его? Что ты знаешь о такой материнской любви?! Ты ничего о такой любви не знаешь! Сычиха смолкла и в глазах ее зажегся решительный огонь. Марья Алексеевна смотрела на нее и понимала, что Сычиха мать, и что у ней есть сын и это Владимир Корф.Так вот почему она пришла, хочет спасти своего сына. Не бывать этому! Но как будто, услышав её потаенные мысли, Сычиха сказала:
–Знай Марья, я не позволю сгубить его. Если пойдешь против него, хуже тебе будет. Если ты задумала его убить или выгнать из дому, то знай, что кара пойдет на твоих детей!

Княгиня побледнела, но быстро вязала себя в руки и сказала:
–Не ведьма ты и не гадалка, а так, дурман наводишь! А про будущее мое тебе известно не больше моего! За сына печешься?! Боишься, что Владимир погибнет?! Так знай, Корфов я ненавижу! Всех! И он за свое ответит! Иди отсюда, пока собаками не погнала!

Княгиня уже сорвалась на крик. Сычиха встала и пошла к выходу, напоследок сказав:
–Ну что ж, я тебя предупреждала. Чему быть - того не миновать! — и ушла. Княгиня испугалась её последних слов. Выйдя из поместья, Сычиха пошла к лесу. На небе вовсю светила Луна –вечный спутник тьмы.Ведьма шла по лесу и вокруг ей слышался волчий вой и уханье филина. Дойдя до своей избушки, Сычиха разожгла огонь и села на кровать. Она долго думала о Владимире: «Владимир, Володя ей дорогой мальчик, как она любит его во всем мире - никто его так любить не будет.» Она вспоминала его: как он красив, умен, как похож на своего отца.Мысли перестали быть таким радостными, когда она вспомнила отца Владимира и в неконтролируемой ярости, швырнула зеркало на пол. Она ненавидела его - не могла простить, он сломал ей всю жизнь. Это было так давно, но рана в сердце все равно осталась, иногда садня и побаливая при горьких воспоминаниях….

 Отправлено: 02.07.19 20:56. Заголовок: Глава 2. Это было до..

Глава 2.
Это было до войны восемьсот двенадцатого года. Тогда, она юная девушка, Надин, как звали ее в семье, а на самом деле Наденька Сычёва была вывезена в Санкт-Петербург вместе со своей сестрой Верой. Там на балу, по случаю помолвки графа Льва Потоцкого, она встретила его, молодого черноволосого красавца -офицера и потеряла голову. Они танцевали всего один танец, но она уже влюбилась в него. Каково же было удивление Надин, когда она узнала, что молодой поручик, не кто , иной, как Федор Корф - брат жениха Веры.
После бала, ещё долго княжне Надин снился темноволосый поручик. Вера, узнав о чувствах сестры, всячески ограждала её от молодого Корфа.Но упрямая Надин заявила, что любит и жить без Фёдора не может.А через два месяца состоялась свадьба Ивана и Веры.Шестнадцатилетняя Надин присутствовала на свадьбе и увидела его, Федора. Как же он был, был красив тогда в мундире. Как же она мечтала, чтоб вот так стоять под венцом вместе с ним, видеть ласку и любовь в черных, как ночное небо, глазах. Но её чаяниям не суждено было сбыться. Началась Отечественная война, и Федор вместе с Иваном отправились на войну. Надежда напросилась в гости к сестре и они вместе стали ждать своих мужчин. И вот однажды, в тысячи восемьсот двенадцатом году Федор навестил семью брата.Надежда спускалась с лестницы и услышала разговор сестры и Федора, он в чем-то признавался ей, а она плакала, говорила, чтоб он оставил её в покое. Чуткий слух влюбленной девушки донёс до неё признание в любви.И тогда свет померк для Нади. Она долго плакала в подушку, даже завидовала сестре, сумевшей свести с ума двух братьев. Бессонными ночами задавал себе вопросы: задавала себе вопросы: «Чем она хуже сестры? Почему Федор любит Веру, а не её?» И с тоской поняла, что не такая, как Вера. Она особенная! Ведьма! Дар предвидения стал её проклятьем. Страшно завидовала она свободной и счастливой Вере без дара. Надежда хотела уйти в монастырь, пока однажды, зимним декабрьским днем, гостя у сестры, она не увидела его, Федора. Увидев её, он стал целовать, обнимать, говорил, что любит её и этой ночью она забыла обо всем. Она стала его. Ночь прошла незаметно, а утром он разбил ей сердце, сказав, что все было ошибкой. Тогда она плакала, не верила его безжалостным словам, шептала о любви, но он просил его простить и признался, что никогда не любил её. С той ночи она возненавидела его. Проклинала днем и плакал от унижения ночью, но продолжала любить. Вскоре о её позоре узнали все, в том числе и родители. Старый князь Сычёв отлучил от семьи, опозорившую его дочь, и только Вера поддержала сестру. Теперь Надя жила у неё. Она очень изменилась, вместо той необыкновенной девочки, живущей в мире иллюзий и фантазий, она стала скрытной и у неё сильно обострился дар, теперь Надя умела предсказывать не только будущее, но и общаться с духами. Надя медленно сходила с ума, пока сентябрьским днем тысячи восемьсот тринадцатого года у неё не родился сын. Увидев сына, Надежда, казалось очнулась от странной болезни, она радовалась, увидев новорожденного мальчика с серыми, как сталь глазами. Надин радовалась, а у её сестры Веры случилось несчастье. У неё начались преждевременные схватки и она потеряла ребенка, родившиеся мальчик, был мертвый. Два дня Вера металась в бреду звала кого-то, плакала. Надя не отходила от неё.Она не понимала, почему так. У неё, опозоренной ведьмы, родился здоровый сын, а у её сестры красавицы, Веры - мертвый. И тогда Надин приняла решение о подмене младенцев, которое необходимо было Вере,
чтобы она выжила. Дрожащими руками она переложила своего сына Вере. Переставшая метаться в бреду, Вера со слезами на глазах, приняла мальчика за своего сына. На вопрос сестры о сыне Надин, та плача ответила, что он родился мертвый и это кара высших сил за её грех, и расплата за дар. Мальчика нарекли Владимиром. Вернувшийся с войны, Иван Иванович обрадовался сыну. Он же и поведал историю брата: тот, так и не смерившийся с тем, что Вера выбрала не его, заглушая на войне боль и отчаянье, попал в плен, но выбравшись из него не успел спасти свою буйную голову и полез в самое пекло, спасая командира и выстрелом из картечи был убит. Выслушав эту новость, Надя не показала и намеком, что ей больно. Она понимала, что это из-за неё, если бы она тогда не проклинала его, он бы не погиб. Он бы жил, пусть испортив судьбу ей, но жил! А это все из-за её дара, который не позволял ей быть счастливой. Иван остро переживал утрату брата и горевал, что он не оставил детей. Надя усмехнулась, подумав, что он погиб, но его сын жив. И тихо вышла из гостиной.
гостиной.

Жизнь в доме Корфов постепенно налаживалась. Надя жила у сестры после смерти отца и помогала растить племянника. Мальчик рос озорным и непослушным. Баронесса очень любила сына, а Иван Иванович начал приглядываться к нему. Володя был, как две капли воды похож на Федора и внешне, и характером. Барона грызли подозрения и страшные предположения. По мере того, как Володя рос, его отношения со отцом не складывались. Иван жил в подозрениях, пока однажды, за год до кончины баронессы, мучившаяся совестью Наденька, со слезами на глазах не поведала сестре и барону правду. Надин тяжело было признаваться, но совесть мучила её. И снова, как в юности, она завидовала Вере, целующий и обнимающий её сына. Она лишь украдкой, когда Вера и барон уезжали куда-то, осмеливалась целовать мальчика. Она проводила с ним всё свое время. Надя слезно просила сестру воспитать Володю, а сама заверяла, что уйдет в монастырь. Узнав правду о смерти собственного сына, здоровье Веры пошатнулось, а Иван Иванович не смог простить Надю, хоть и испытывал к ней странную тягу. Вера занемогла и слегла в постель, и тогда Надя, чтобы исцелить сестру, впервые сделала запрещенные в роду Сычёвых ведьминский обряд. Взяв каплю крови сестры и уколов свой палец, она поднесла капли к стеклянной рюмке, доверху наполненной водой, и уронила в неё капли. Вода почернела и эту жидкость она дала выпить сестре. После обряда, Вера быстро пошла на поправку, а вот состояния Нади ухудшилось, её постоянно мучили мигрени.

Прошел ещё год, и в жизни семьи Корфом появилась маленькая девочка, приведенная в их дом Иван Ивановичем летним днем одна тысячи восемьсот двадцать второго года.Вера радовалась девочке и нянчила её, как родную дочь. Девочка была милым светловолосым ангелом, и её любили все вокруг вокруг, в том числе и Володя. Надин ласково улыбалась малышке и гладила ее по головке, точно зная, что через пятнадцать лет она станет новой баронессой Корф.
Здоровье Нади ухудшалось. Надя чувствовала частые боли в голове и не хотела обременять Иван Ивановича заботой ещё и о себе и потихоньку стала перебираться в маленькую заброшенную избушку, что когда-то использовал барон в качестве привала после охоты. У Веры обострились приступы чахотки и она стала постепенно гаснуть. Надя долго и упорно лечила её, много раз желая принять на себя муки сестры, но болезнь разрушала баронессу, как разрушает старый дом ветер. И тогда, чтобы облегчить муки сестры, Надя дала ей чуть больше дозы, что велел принимать доктор. Умерла Вера Корф на следующий день. После смерти сестры, Надин сильно изменилась - начала заговариваться и общаться с духами, и тогда барон вынужден был отвести своячницу в избушку. Так бывшая княжна Надежда Сычева стала местной ведьмой-отшельницей Сычихой.
А Володя, увидев, что тетка убила его мать, возненавидел её. Много раз Сычиха пыталась наладить отношения с сыном, но он всегда жестоко останавливал её. Сердце ведьмы разрывалось от боли. Она не жалела, что решилась на подмену детей. Сама бы она никогда бы не смогла вырастить Володю. Она ведьма, и этим всё сказано! Её удел - помогать людям и слушать голоса.
Так шло время, летели годы, Владимир и Анна росли, а Сычиха незаметно наблюдала за ними. Она заметила тягу Владимира к девочке, он всегда и везде брал её с собой, вовлекал в тысячи своих забав. Но Сычиха знала, кто это девочка, и что она крепостная в доме Корфов, и глядя на детей, она с улыбкой говорила, что через пятнадцать лет они поженятся и что эти дети благославенные, ведь им судьбой дарована любовь. А пока дети росли, и молодой барон, каждый раз возвращавшийся из кадетского корпуса, становился всё более жестоким к Анне. Шло время, и вот уже молодой человек отправился на Кавказ. Для Сычихи наступили сумасшедшие дни страха. Каждый раз в доме барона получали письма, и Анна плакала, подолгу стоя у иконы, прося спасти и сохранить Владимира. Каждую ночь Сычиха оказывалась вместе с сыном на Кавказе, незримым призраком сопровождала его на поле боя. Она была с ним, и своей нерастраченной материнской любовью охраняла его. Когда он попал в госпиталь с ножевым ранением, полученным от чеченца, Сычиха увидела на своей руке шрам от кинжала. Алая кровь струилась из раны нескончаемым потоком. Тогда женщина замотала руку и почувствовала голос сына, он не осознано, по каким-то незримым нитям звал её. Она поняла, что он в горячке и совсем скоро может умереть. Сычиха стала просить у Высших сил вернуть ему жизнь, в обмен на свое здоровье. И чудо свершилось, он выжил выкарабкался из лап смерти. Он вернулся домой. Потом была чужая страна, где Сычиха также невидимым духом была с ним. Он снова вернулся домой, потом его душа ежедневно медленно сгорала в мишуре света, в ненависти и ревности, в безумной своей любви. И вот, поплатившись за свой горячий характер и спесь, он снова на волоске от смерти. Тогда, всего каких-то пару месяцев назад, Сычиха смотрела в горшок с прозрачной водой и видела его у стен расстрельной стены. Ещё минута, и дула ружей прервут его жизнь. И её Володеньки не станет! Нет, не бывать этому! Сычиха взяла нож, порезала руку и капли крови упали в воду. Владимир выжил и вот теперь он мучился от своих грехов, в порыве ревности он сильно обидел Анну, и теперь в его душа каяться. Завтра Мария хочет отобрать у него то, что принадлежит по праву- родное поместье и, ведомая бесами ненависти, хочет убить его. Пришло время раскрыть ему правду, пусть он ненавидит её, пусть упрекает в том, что бросила его, не воспитывала. Пусть! Но она любит его! Он её сын, её кровь и плоть, единственное напоминание о мужчине, который причинил ей боль, но подарил великий дар для любой женщины -ребенка.

 Отправлено: 03.07.19 11:08. Заголовок: Глава 3.

Очнулась от своих мыслей Сычиха, когда на небе уже во всю простиралась багряная лента, по бокам окантованная синевой. Встала и быстро оделась, а на столе ещё догорала свеча – единственный свидетель её дум. Подошла к старому, рассохнувшемуся от времени, сундуку и открыла его. Вытащив шкатулку, поставила её на стол и достала медальон. Открыла его, а оттуда на неё взирал молодой и прекрасный мужчина – её Фёдор. Надела медальон на шею, накинула поверх тулупа серый шерстяной платок и вышла из избы. Она ушла в алый рассвет…
***
Огненный рассвет встречала и Марья Алексеевна, всю ночь раздумывающая о словах колдуньи. Почему-то ей показалось странным, что Сычиха не сказала, кто отец молодого Корфа. Кого-то он ей напоминал, только вот кого? Она грезила, жаждала расквитаться со всем семейством разом, испортить жизнь Владимиру, отомстить его отцу. Всю ночь она не спала и, сидя в своей спальне, отделанной в дорогой тёмно-зелёный бархат, вспоминала свою молодость.
Когда-то она была изящной графиней Марией Белозёровой, племянницей самого графа Аракчеева. Она блистала на балах и приёмах, шутя, покоряя сердца поклонников, пока однажды не встретила на ассамблее в честь помолвки князя Потоцкого, его, очаровательного старшего офицера Фёдора Корфа.
У них быстро и бурно начался роман. Она мечтала связать с ним судьбу, но в один день увидела его в обществе другой женщины, и они расстались. После она узнала, что в него без памяти влюблена княжна Надежда Сычёва, а сам он неравнодушен к невесте брата, княжне Вере Сычёвой. И тогда девушка почувствовала себя использованной, ведь Фёдор не питал к ней никакого чувства, а она, глупая, таяла в его руках, полагая, что была обожаемой.
Марья возненавидела его и вместе с ним всех Корфов. Тогда на зло ему, она вышла замуж, за князя Петра Долгорукого, давно добивавшегося её, но он оказался соседом семьи Корфов. Замужняя жизнь складывалась удачно: она родила троих детей – сына и двух дочерей, любила мужа и стала полновластной хозяйкой его имения.
Но каждый раз, навещая Корфов и встречаясь взглядом с Фёдором, в её душу вселялась ненависть. Она не могла понять, как он мог променять её на эту болезненную девушку, а Надин терпеть не могла за её навязчивую любовь к Фёдору, понимая, что Надин ещё девчонка и не знает, как себя вести с мужчинами.
Началась война, и Иван, и Фёдор, и Пётр отправились на службу. Во время войны Фёдор Корф навестил семью брата, и княгиня узнала от слуг, что он признавался баронессе в любви, а получив отказ, провел ночь с её сестрой. Больше она не получала о нём и весточки.
А вскоре закончилась война, и вернулся муж княгини и барон, который и рассказал о смерти брата. Марья ухмыльнулась: «Так и надо ему, предателю! Меня соблазнил и бросил, променяв на другую».
Прошли годы, и жизнь налаживалась, пока княгиня не узнала о предательстве со стороны собственного мужа и друга семьи – Ивана Корфа. Муж изменял ей, променял её, княгиню, на крепостную девку. Тогда женщина испытала дежавю́: такое уже было, когда Фёдор Корф променял её на княжну Сычёву. «Ненавижу всех Корфов! Изменники! Что противно, так это то, что Иван притворялся нашим другом в течение двадцати лет».
Марья Алексеевна вернулась из воспоминаний в реальность. «Ну, ничего, я отомщу всем Корфам разом! Ивана уже отправила на тот свет, и пусть Фёдор в гробу переворачивается, глядя какую жизнь я устрою его сыну. Сычиха ещё пожалеет!». Княгиня ни единой минуты не сомневалась в своем решении. «Сегодня отберу поместье у Владимира Корфа, а если он не позволит, то ещё одумается. У него нет ни шанса, ведь расписку выкрал этот шельмец Шуллер. Пусть проклянет тот день, когда родился; пусть ответит за грехи отца и дяди».
Марья решительно встала, взглянула на старые часы, пошла собираться. Позвонила в колокольчик и отдала приказ запрягать коляску. Ни минуты не сомневаясь, вышла на крыльцо.
А в это время ведьма уже добралась до поместья Корфов. Вошла в дом и вместо того, чтобы ждать племянника в кабинете, заглянула на кухню к Варваре. Пройдя, тихо села на лавку и окликнула женщину:
– Здравствуй, Варя.
– Ой, ты, Господи! Напугала, сердечная, здравствуй. Зачем ты к нам пожаловала? Коль барин прознает, лютовать будет.
– Да, знаю я всё, Варя, я к тебе за советом пришла. Тяжко мне. Не могу! Столько лет жила, а сейчас боюсь. Всё льдом в душе покрылось.
– Да чего ж ты боишься, расскажи?
– Не могу, Варя, даже тебе. Только ему.
– Так всё-таки расскажи, милая, легче станет. Глядишь, и я чего присоветую, – Сычиха рассказала Варе всё. Та, в свою очередь, долго и внимательно слушала подругу, а в конце ахнула, узнав о том, чей сын её барин. Да, непросто такое услышать. Ведьме стало враз легче, видно и вправду говорят, – выговоришься – облегчишь душу. Кухарка подняла серые глаза на подругу, и, набрав воздуха в грудь, сказала:
– Ты не бойся, Надя. Барин наш злиться не станет, ты же мать ему. Ох, и натворила ты дел! Что раньше-то не пришла и ничего Владимиру не сказала? Но погоди! – Варвара взглянула на руку своей давней знакомой, где увидела три шрама от ножа, – Ты что, своей кровью его спасала? Ведь нельзя же.
– Да, всё так, – обреченно, будто приговоренная к расстрелу, вымолвила колдунья.
– А что за это тебе будет? – Варя всё не могла поверить в услышанное.
– Смерть. Поэтому и прошу, Варя, твоего совета, как мне быть: правдой его мир разрушить или всё оставить, как есть?
– Лучше скажи правду – так вернее будет, – слегка робким, но вкрадчивым голосом произнесла кухарка.
– Спасибо, теперь мне и вправду легче стало, – сказала и встала с лавки, обняв в последний раз подругу, и, словно идя на верную смерть, пошла к кабинету.
Отворила дверь, и, сделав пару шагов, резко рухнула в кресло от голоса, шептавшего: «Успей, спаси, а то поздно будет – он станет нашим!». Сжала руками голову, как тогда, в избушке, и в судороге склонила её. Находясь в таком состоянии, она не услышала чьих-то шагов. И только голоса людей спасли её от этого. Женщина вскочила и решила спрятаться в потайную комнату.
Дверь открылась, и в комнату вошли Владимир, Марья Алексеевна, её прихвостень Забалуев и исправник. Владимир и княгиня о чём-то говорили. Сычиха в это время сидела в комнате, прислушивалась к голосам и подумала о том, что нельзя идти к сыну без подарка; тогда она начала двигать руками, словно изображая пассы, и в момент на столе появилась долговая расписка. Сердце быстро забилось в нехорошем предчувствии, и она подошла к двери, как можно более бесшумно открыв её.
Все замерли, увидев ведьму. Женщина прошла по комнате. Ничего не сказав, подошла к столу, где стоял графин с бренди. Взяла его со стола, и, подойдя к открытому окну, открыла сосуд. Рывком выплеснула янтарный напиток на серебристый снег. Присутствующие впали в ступор от такого поступка, а Сычиха, со злобой глядя на княгиню, подошла к сыну, всучила ему вексель и бесшумно присела на ближайший бержер.
– Вот вам и расписка, княгиня. Возврат долга. Я Вам говорил, что мой отец был честным человеком, что он выплатил долг князю Долгорукому, – Марья Алексеевна, шипя от ярости, посмотрела на колдунью, но вынужденно убралась восвояси. Когда незваные гости ушли, Владимир обернулся к женщине и с гневом вопросил:
– Спасибо, но что ты тут делаешь? – Как посмела убийца его матери явиться к нему в дом?
– Володя, послушай… – женщина подошла к нему и дотронулась рукой до плеча, но тот отстранился, и, разделяя слова, произнёс:
– Уходи отсюда.
– Не уйду, пока ты не выслушаешь меня.
– Ну, говори!
– Пойми, Володя, я её не убивала. Она сама просила меня дать ей эту дозу, чтобы умереть. Ты даже не представляешь, как она страдала.
– И ты решила ускорить смерть моей матери?
– Она тебе не мать! – Вырвалось в сердцах у Сычихи. Молодой барон опешил и удивленно посмотрел на тётку; его мир рухнул. Придя в себя, он только и мог задать вопрос:
– Кто же тогда?
– Тётка. Я – твоя мать, Володя! – Выговорила и замерла, ожидая его реакцию. Он затих, переваривая услышанное. Тогда, собравшись с духом, женщина продолжила, – Это было двадцать пять лет назад, я была молода, мне было только шестнадцать... – Владимир прервал её.
– Подожди, так барон мне не отец? А моя фамилия – Корф?
– Да. Иван не твой родитель, потому и не заботился о тебе, хотя я умоляла его. На балу в честь помолвки князя Потоцкого, я встретила офицера Фёдора Корфа и потеряла голову от него, но он не оказал мне внимания. И тогда я узнала, что он младший брат Ивана Корфа. Я напросилась в гости к сестре и пыталась привлечь его внимание, но тщетно. Потом началась война, и он с Иваном и Петром ушли на войну. Однажды, в декабре двенадцатого года, он оказался проездом в наших краях и навестил нас с сестрой. Я в тот вечер, спускаясь с лестницы, услышала их разговор: он признавался в любви Вере, и тогда мир померк для меня. Сестра отвергла его чувства, ведь любила только твоего дядю. Когда она ушла, я добралась до гостиной, и, как сейчас помню, опустилась на диван и из моих глаз полились горькие слёзы. Я не хотела верить своим глазам, захлёбывалась слезами, пока не пришел твой отец и не спросил, в чём дело. Тогда я не выдержала и призналась, что испытываю к нему. Он утешал меня, а я безрассудно доверилась ему. Та совместная ночь стала единственной в моей жизни, но утром меня ждало разочарование. Ведь оказалось, что он равнодушен ко мне; всё оказалось ошибкой. Помню, поняв, что мною просто воспользовались, я прокляла его. Как я тогда возненавидела его! Ночами напролет кляла его. После того вечера у меня появились способности: предвидеть и перемещаться в разные места. Он уехал. Я понимала, что моя жизнь кончилась, ведь все узнают про мой позор. Так оно и вышло. Отец отрёкся от меня и выгнал из дома, свет отвернулся. Я пошла к сестре, и только она не судила меня. Я рассказала ей всё и стала жить у неё. Для меня стало открытием узнать, что я жду ребёнка. Я боялась за тебя, так как в нашем роду ещё ни одна ведьма не родила здоровое дитя. И вот, седьмого сентября тысяча восемьсот тринадцатого года родился ты. Вера тоже носила под сердцем ребёнка и, спустя несколько часов, родила твоего брата, но он родился мертвым. Я быстро отошла после родов, а моя сестра лежала в горячке. Узнав, что её ребенок мертв, я не понимала, что делать, ведь если она узнает, то умрёт. И тогда, не знаю, что на меня нашло и как мне хватило духу подменить тебя, а твоего покойного брата нарекла Фёдором и похоронила возле деда. Вера два дня металась в бреду. Я, по мере сил, ухаживала за ней, а Варя помогала нам. Я боялась, что она умрёт, но она выжила, и, увидев тебя, сильно обрадовалась. Она спрашивала про моего ребёнка, на что я соврала, что тот мёртв. Вера растила тебя, а я мучилась совестью. Так проходило время. Закончилась война. Вернулись Иван и Пётр. Корф обрадовался тебе и передал, что твой отец храбро воевал, затем попал в плен, откуда сбежал; потом присоединился к своему полку и, спасая своего командира на Бородинском поле, осколком от снаряда был убит. Я догадалась, что его смерть не случайна. Он погиб из-за меня, ведь если бы я не наложила проклятье на него в тот день, то всё могло бы быть иначе. И снова, я рыдала ночи на пролёт и кляла судьбу за то, что я не имею человеческого счастья, за то, что я обречена на всю жизнь своим даром, который стал моим наказанием. Прошли годы, и жизнь моя потихоньку налаживалась: ты рос, а моя сестра жива. Но меня продолжала давить совесть. Один раз я не выдержала и призналась Ивану и Вере в подмене детей. После моего покаяния наши отношения изменились. Вера простила меня, а твой дядя – нет, хотя я пыталась объяснить ему. И тогда я решила уйти в монастырь, чтобы замолить свою вину, но не получилось, – Вера слегла. А я решила сделать то, чего нельзя делать даже ведьмам, – Женщина, задрав рукав серого платья, продемонстрировала на руке целую плеяду шрамов от ножа, – Я спасла её, но и сама поплатилась. Потом прошел ещё год, и в нашем доме появилась Анна, – это ты помнишь. Так вот, у твой тёти обострилась чахотка, и я начала её лечить. Помню, как она иссыхала, как просила меня избавить её от мук. Мне стало тоже хуже. Доктор Штерн прописал ей лекарство и наказал, что передозировка приведет к смерти. Ты даже представить не можешь, какую боль она испытывала не только от чахотки, но и от другой болезни. И тогда я дала ей чуть больше лекарства, чем прописал доктор. На следующий день она умерла, и похороны ты тоже помнишь. Я снова сходила с ума, и Иван отвел меня в старую избушку. В том месте умерла княжна Надин Сычёва, а вместо неё появилась я – Сычиха. Я знаю, почему умерла моя сестра и твой отец. Судьбой они были предназначены друг другу, а мы с Иваном встали на их пути. Мы обманули судьбу и поплатились за это! Прости меня, Володя, если сможешь! – Женщина примолкла и взглянула на сына.
Владимир был потрясен. Но в тоже время, тайны, терзавшие его много лет, и на которые он не мог найти ответа, рассыпались, как карточный домик. Стало ясно, почему Иван Иванович так холодно относился к нему, ведь он – всего лишь племянник, не родной его сын, а Иван не смог простить его мать за подмену детей. Всё прояснилось, но было тяжело принять правду. Тяжело было принять, что Сычиха – его мать, а Вера Корф – тетка. Владимир посмотрел на сухую руку матери и застыл:
– Откуда у тебя столько шрамов?
– Это обряд, в нём нужна кровь ведьмы. Я таким образом защищала тех, кого любила.
Пораженный Владимир вспомнил своё детство: его всегда и везде оберегала Сычиха. Спасала, ещё не будучи отшельницей. Он вспомнил Кавказ. Когда вражеский клинок ударил в спину, он заметил призрак ведьмы, который проклинал чеченца, и, умирая от раны в госпитале, звал её. Исход дуэли и длинный рубец на её запястье – тоже из-за него. Тогда он благодарил судьбу, а нужно было мать. Индия. Вновь она спасла ему жизнь от страшной эпидемии. Свои многочисленные дуэли, из которых он всегда выходил живым – это заслуга Сычихи. Господи! Он же её ненавидел, считая убийцей! А она – его мать, родила его, душу свою ради него отдала. Ему стало стыдно, что тот не интересовался жизнью родительницы в лесу. Неблагодарный. Владимир рухнул на колени перед женщиной.
– Это Вы меня, матушка, простите за всё, если сможете. Я много лет ненавидел Вас, не имел права судить вас, не зная всей правды, – Сычиха погладила сына по голове и украдкой смахнула подступившие слёзы.
– Я уже давно простила, Володя. Встань! – Молодой человек поднялся с колен и обнял мать. Сычиха отстранилась от сына, сняла с шеи медальон и протянула сыну, – Вот, возьми, Володя. Посмотри, там твой отец.
Молодой человек взял медальон, открыл его. Оттуда на него, со знакомой ухмылкой, за которой он всегда прятала свои истинные чувства, взирал его отец. Он с сыном был схож, как две капли воды, но только серые глаза Владимир унаследовал от матери. Молодой барон вновь обратился к женщине.
– Матушка, Вы простите моего отца?
– Я не держу на него зла.
– Спасибо Вам, Вы и сегодня спасли меня.
– Ты же мой сын, и я люблю тебя.
Молодой человек предложил матери сеть в креслице. Они беседовали ещё долго. Вспоминали и каялись. На шум, созданный в кабинете, зашла Анна – тайная любовь и главное мучение Владимира. Барон представил ей свою мать. Девушка радушно приняла её, но была слегка удивлена.
Сычиха вновь вернулась в семью, а через месяц состоялся суд, по решению которого поместье вновь принадлежало Корфам. А Владимир, узнав, кто убил его дядю, хотел отправить Долгорукую на каторгу, но простил женщину, понимая, что каждый совершил грехи в этой жизни. После всех потрясений, он вновь начал бороться за любовь своей крепостной. Отдав ей вольную, остался вдвоём с матерью. Женщина видела терзания сына, хотела ему помочь, но нельзя. Она с Анной должна была выстрадать свою любовь.
И вот, спустя три месяца, после той лютой зимы тридцать восьмого года, Владимир и Анна обвенчались, а ещё через месяц у них родился первый сын, которого назвали по деду – Фёдором. Колдунья нагадала, что у них будет три сына и одна дочь, которой по воле или же шутке судьбы, она, уходя в мир иной, передаст свой дар. Так оно и сложилось.
Барон с баронессой прожили долгую и счастливую жизнь, вырастили и воспитали детей. Сычиха, ставшая снова Надеждой Николаевной, прожила долгую жизнь, помогая сыну и невестке. И скончалась только в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году. Похоронили мать, бабушку и прапрабабушку на семейном кладбище Корфов рядом с любимым, сестрой и зятем. Но долго ещё все члены семьи видели в старом саду призрак ведьмы, который появлялся каждый вечер, по утрам уходящий в багровую зарю.
Конец.