Отправлено: 27.11.14 09:53. Заголовок: "Яблоко раздора", средневековый роман

Название: "Яблоко раздора"
Персонажи: герои БН, частично с нарушением родственных связей
Жанр: средневековый роман, драма
Время: 1480-е годы
Сюжет: завязка по мотивам ролевой игры и пьесы "Меч и роза", дальше - гато-отсебятина
Авторские права: с кукловодами главного треугольника согласовано
Состояние: пишется

Скрытый текст


Примечание: приверженцам канонического, а также излишне романтического взгляда на трактовку персонажей читать с осторожностью

 Отправлено: 22.01.15 12:26. Заголовок: Натали идёт средневе..

Натали идёт средневековый наряд!

 Отправлено: 25.01.15 12:51. Заголовок: Робко интересуюсь, м..

Робко интересуюсь, можно ли в скором времени ожидать продолжение? Особенно, когда нам явили Натаниеллу во всей красе.

 Отправлено: 26.01.15 09:08. Заголовок: Размолвка между маче..

Размолвка между мачехой и отцом стала бы для Натаниеллы праздником, если бы отец не назначил ее виноватой за эту ссору.
Отныне завтрак, обед и ужин ей приносили в ее покои, и даже в церковь разрешалось ходить лишь в те редкие часы, когда там не было других обитателей замка. Старый Петер, верный оруженосец и наперсник еще отца нынешнего графа, сурово бдел за выполнением приказа хозяина, охраняя, как пес, покой его молодой супруги. Натаниелла кричала на него, топала ногами и даже грозила кулачком, но старик только ухмылялся – он был глухонемым.
– Она же все равно не выходит к столу, Vater! – рыдала Натаниелла, умоляя графа отменить домашний арест. – Я не испорчу ей аппетит!
– Ты – неблагодарное, бессердечное создание, – отрезал тот дочери. – Но я твой отец, и должен о тебе позаботиться. Выбирай – или ты поступишь в монастырь, или выйдешь замуж за достойного знатного человека, которого я найду.
Натаниелла затряслась от ужаса.
– Что мне сделать, чтобы вы меня простили, Vater?
– Я добр больше, чем ты того заслуживаешь.
– Вы хотите избавиться от меня, чтобы всё отдать женщине, которая вас не любит и дурачит на каждом шагу! – разбушевалась Натаниелла, устав прикидываться овечкой.
– А ты меня любишь? – усмехнулся отец.
Оставив дочь решать этот трудный вопрос, он отправился по своим делам, а Натаниелла, вдоволь погоревав, подослала к мачехе свою кормилицу, женщину глуповатую, но на всё готовую ради хозяйки.
Ольгитта выслушала причитания хлопотуньи, меланхолично вышивая на шелковой наволочке свой новый вензель. Она не сердилась на Натаниеллу, даже была отчасти той признательна за ссору, избавившую ее от общества супруга, однако и не спешила проникаться сочувствием как к безвинной жертве родительского тиранства.
– Я бы поговорила с мессиром графом, да вот беда – мы с ним не разговариваем.
«Надолго ли?» – вздохнула она про себя, понимая, что это лишь короткая передышка перед новой атакой людоеда, который не бросал любовных угроз на ветер.
Кормилица, тряся крахмальными крыльями чепца, пала перед графиней на колени и потянулась облобызать краешек ее платья.
– Бедная сирота не забудет доброты вашего сиятельства!
– Уж что не забудет, я не сомневаюсь, – хмыкнула Ольгитта, но решила, раз уж падчерице так нравится на нее злиться, пусть лучше злится за согласие помочь, чем за отказ.
Из гордости она не стала первой обращаться к супругу, тот сам спустя несколько дней завел с ней разговор у выхода из церкви, где теперь они только и встречались: одна неизменно держа очи долу, другой – хмурясь и страдая.
– Должен вам напомнить, что вы здесь хозяйка, и не должны меня бояться или прятаться, – заявил он, преступая ей дорогу.
– Я не боюсь, но трудно ждать добра от человека, столь жестокого к собственной дочери.
– Я сделал это ради вас. Не имея возможности вам вредить, Натаниелла не будет и пытаться.
– Она вредит только себе, – сказала госпожа фон Бенкендорф, изучая цепь ордена св. Губерта на широкой груди людоеда.
– Вы знаете, что я ни в чем не могу вам отказать, – ответил он. – А вы… – голос его стал вкрадчивым, – вы могли бы быть более ласковой со мной?
– Поступайте, как хотите! – вспылила Ольгитта. – Я не собираюсь с вами торговаться!
Граф смотрел ей вслед, пока не услышал рядом с собой покашливание. Глухонемой Петер, помнивший грозного сеньора Фалля еще безусым отроком и умевший с ним объясняться посредством жестов, ухмыльнулся и на своем бессловесном языке сообщил:
«Уговаривать женщину нужно в постели».
– Это средство годится для тех, кто больше ничего не умеет желать, – буркнул граф.
«Чего же хотите вы?» – движением бровей поинтересовался старик.
Этот вопрос задавали друг другу шепотом и вслух все многочисленные обитатели замка – рыцари на службе у графа и дамы из свиты обеих графинь, часовые на крепостных башнях и повара над своими соусами, псари и сокольники при охотничьем дворе, пажи, белошвейки, трубочисты, пивовары и даже крестьянские ребятишки, играющие за внешним рвом. Кое-кто уже и бился об заклад, строя догадки, будет ли хозяин брать прекрасную крепость долгой осадой, или покончит дело стремительным штурмом. Больше других мог знать замковый капеллан, но его по понятным причинам ни о чем не спрашивали.
Граф усмехнулся над всепроникающим любопытством челяди, привыкший не замечать его, как не замечал пыли под ногами, делая исключение разве что для старого оруженосца отца, который право на бесцеремонность снискал многолетней верной службой семейству Бенкендорфов.
Грациозная фигура графини давно скрылась под стрельчатой аркой двери во внутренние замковые покои, а он всё не мог отвести взгляда, полного мрачной жажды.
– Я хочу, чтобы без меня для нее не вставало солнце.
Старый Петер только крякнул и с философским видом почесал затылок.

 Отправлено: 26.01.15 09:10. Заголовок: Через день Натаниелл..

Через день Натаниелла как ни в чем не бывало с ворохом фрейлин, обезьянкой и станком для вышивания обосновалась в покоях мачехи, даже не сочтя нужным поблагодарить ту за заступничество.
– Я хочу вышить эскофль* для mein Vater, чтобы он перестал на меня сердиться. Хоть моя единственная вина – что я не заглянула в тот листок, думая, что это ваши упражнения по грамматике, – с невиннейшим видом округлила она глаза, в которые для томности и блеска ей закапывали сок белладонны. – И откуда он только взялся?
– Должно быть, его потерял брат Забиус, – без тени улыбки молвила Ольгитта, делая знак девушкам, помогавшим ей завершить туалет, подать вместо жемчужного ожерелья золотую цепь с рубинами, которые больше шли к ее платью из пурпурного цвета дамаста с оторочкой из куницы.
Натаниелла, не потеряв надежды затмить мачеху, в тот день нарядилась в бархатное платье крапивного цвета с дерзким вырезом и обширными, до полу, рукавами, из которых выглядывали лимонно-желтые сборчатые рукава нижнего платья. Все пальцы ее были унизаны перстнями, сверкающими разноцветными гранями изумрудов, сапфиров и алмазов, на красном с золотым шитьем поясе висели золотые же зеркальце, расческа и позолоченный коготь сокола – амулет на счастье.
– Брат Забиус! – хихикнула она, качнув громоздким энненом по моде «двойная сахарная голова». – С трудом могу вообразить женщину, которая назвала бы его красавчиком.
– Вы же не заглядывали в записку? – из зеркала бросила на нее Ольгитта лукавый взгляд.
– Ах, я ненароком, наверно, успела прочесть одно слово, – заюлила Натаниелла, спохватившись об оплошке, и почла за благо сменить тему. – Не могу выбрать, какой тон лучше подойдет для ленты с девизом – терракотовый или беж?
Графский герб на зеленом охотничьем плаще она начала вышивать еще в прошлом году, но, не закончив, увлеклась разведением роз, потом – дрессировкой соколов, потом чем-то еще, о чем сейчас и не вспомнила бы.
Ольгитта беззлобно вздохнула – уличай, не уличай, Натаниелле всё будет Божья роса. Достигнув полного приятного согласия с зеркалом, она пришла падчерице на помощь, сначала прикладывая к незаконченной вышивке шелк то одного, то другого оттенка, то золотую канитель, и под конец незаметно для себя самой перехватив иголку, с которой Барбара научила ее управляться весьма ловко, также привив и безошибочное чувство цвета.
– Ах, до чего изящно госпожа графиня кладет стежок! – неосторожно восхитилась одна из фрейлин.
Натаниелла не смогла снести досады и брильянтовой булавкой в бок напомнила простушке, чьим искусством тут должно восхищаться. Из глаз несчастной брызнули слезы. Фрейлины, кто не занят был вдергиванием ниток в иголки, сразу же отхлынули от вышивальщиц, точно спугнутая ветерком стая пестрых бабочек, и расселись поодаль на скамьях, стульчиках или просто на полу на ковре, под переборы арфы чинно глазея, как мачеха с падчерицей дружно, локоток к локотку, трудятся над подарком для графа.
Пока Натаниелла священнодействовала над венчавшей герб графской короной и шлемом с бурелетом – символом того, что предки графа побывали в крестовых походах, Ольгитта быстрым стебельчатым швом наметывала буквы девиза на нижней витиеватой ленте. Самодовольное «Aquila non capit muscas» – «Орел не ловит мух» – заставило ее вспомнить девиз Калиньяров: «Предпочту смерть бесчестью» – и печально вздохнуть.
Часа три спустя, так же дружно, как вышивали, обе рукодельницы подняли головы от пялец, полюбовались на представшую им красивую картину и с улыбкой переглянулись, довольные собой и своей работой.
– Ach Gott! – вдруг всплеснула руками Натаниелла, присмотревшись.
Под щитом с белым орлом на красном поле, мечом и по перевязи наискось – с тремя коронами, выдававшими эльзасские корни рода, вилось готической вязью: «Орел ловит мух».
– Не понимаю, как это случилось, – кусая губы от смеха, пробормотала Ольгитта. – Латынь, немецкая грамматика… право, в моей бедной голове такая путаница!
Натаниелла горько расплакалась.
– Не печальтесь, – попыталась утешить ее мачеха, – можно на этом месте вышить дубовый листочек, будто «не» скрыто под ним.
– В нашем гербе нет никаких дубовых листьев! И mein Vater едет на охоту уже завтра, не могу же я всю ночь просидеть с вами над вышивкой, – хныкала падчерица, – я и так исколола этой ужасной иголкой все пальчики!
– Что за беда, я велю сесть за пяльцы моим девушкам.
– Упаси, Пресвятая Дева! Они по вашему приказу вышьют вместо орла какую-нибудь макрель, а то еще что похуже, – шмыгнула распухшим носом Натаниелла, сорвала плащ с пяльцев и в панике убежала с ним в охапку.
Фрейлины по привычке всем роем колыхнулись было следом, но по пути часть из них вспомнили, что служат теперь новой графине, из-за чего в дверях произошла легкая давка. Пока они толкались и пререкались, Натаниелла успела добежать до галереи, соединявшей два крыла замка, и там едва не налетела на отца, обсуждавшего со старшим ловчим завтрашнюю охоту.
– Что случилось, Натаниелла? – спросил он недовольно, увидев, что та направляется из покоев Ольгитты.
– Ах, Vater, вы только посмотрите! – она развернула перед ним оскверненный герб на эскофле. – Вас окрестили мухоловом!
Раскаты громоподобного хохота графа сотрясли галерею до гулких высоких сводов.
– Клянусь святым Николаем**, никогда так не смеялся! – проговорил он, когда смог вымолвить слово. – Ты столько раз меня сердила, Натаниелла, но развеселить смогла впервые.
– Вы веселитесь, Vater, а ваша жена только и чает, как что-нибудь сделать вам назло. В ней ни на пфенниг нет почтения ни к нашему гербу, ни к нашим славным предкам!
– Так это госпожа Ольгитта вышивала? – спросил граф неожиданно потеплевшим голосом.
– Только девиз… – всхлипнула Натаниелла, полная пыла и дальше жаловаться, но испугалась выражения на лице отца. – Ведь не собираетесь же вы надеть этот эскофль завтра на охоту? – спросила она с подозрением.
– Непременно надену, – ответил граф, довольный, на слезливые протесты дочери возразив, что в своих владениях он безраздельный хозяин, и хотя бы от всего девиза у него осталась на гербе одна буква, и перед той буквой все бы почтительно склоняли головы.

----------------------------------------------------------
* Эскофль (escoffle) – род плаща, охотничья одежда с широкими рукавами
** Св. Николай считался покровителем Лотарингии

 Отправлено: 26.01.15 09:45. Заголовок: Рабочий понедельник ..

Рабочий понедельник неожиданно засиял новыми приятными красками, когда прочитала о житейском хороводе событий в замке графа. Хочется посочувствовать Натусику, но вредный характер девицы не дает проникнуться.

Gata пишет:

цитата:

«Орел ловит мух».

Верю, что Ольгитта ошиблась, а не по умыслу Но больше всего понравилась реакция Бенкендорфа

 Отправлено: 26.01.15 10:54. Заголовок: Gata пишет: одна не..

Gata пишет:

цитата:

одна неизменно держа очи долу, другой – хмурясь и страдая.

(прослезилась) Голубки.

Gata пишет:

цитата:

– Ах, до чего изящно госпожа графиня кладет стежок! – неосторожно восхитилась одна из фрейлин. Натаниелла не смогла снести досады и брильянтовой булавкой в бок напомнила простушке, чьим искусством тут должно восхищаться. Из глаз несчастной брызнули слезы. Фрейлины, кто не занят был вдергиванием ниток в иголки, сразу же отхлынули от вышивальщиц, точно спугнутая ветерком стая пестрых бабочек, и расселись поодаль на скамьях, стульчиках или просто на полу на ковре, под переборы арфы чинно глазея, как мачеха с падчерицей дружно, локоток к локотку, трудятся над подарком для графа.

Хлопотуньи :) Катя, спасиб, за колоритнейшие сцены. И прослезилась, и поржала.

Роза пишет:

цитата:

Верю, что Ольгитта ошиблась, а не по умыслу

Маленькая шалость - это так мило. И уж лучше, чем иглой мужу в бок.

 Отправлено: 26.01.15 13:48. Заголовок: Gata пишет: – Я хоч..

Gata пишет:

цитата:

– Я хочу, чтобы без меня для нее не вставало солнце. Старый Петер только крякнул и с философским видом почесал затылок.

Возникает философский вопрос - как возникает любовь? Что ее пробуждает, когда изначально девушка боялась даже посмотреть в сторону графа.

 Отправлено: 29.01.15 11:05. Заголовок: Gata пишет: – Вы зн..

Gata пишет:

цитата:

– Вы знаете, что я ни в чем не могу вам отказать, – ответил он. – А вы… – голос его стал вкрадчивым, – вы могли бы быть более ласковой со мной?

Даже в ситуации, когда граф просит, он все равно остается сильным и независимым. Удивительное мужское качество.

Gata пишет:

цитата:

– Упаси, Пресвятая Дева! Они по вашему приказу вышьют вместо орла какую-нибудь макрель, а то еще что похуже, – шмыгнула распухшим носом Натаниелла, сорвала плащ с пяльцев и в панике убежала с ним в охапку.

Макрель. У Ольгитты каким-то чудом хватает на падчерицу терпения. Для меня это непостижимо, и вызывает уважение.

 Отправлено: 31.01.15 14:09. Заголовок: Иногда, чтобы разорв..

Иногда, чтобы разорвать противоречия и сблизиться необходимы тяжелые испытания. В паре Бенкендорф-Ольгитта без этого будет вялотекущая и изматывающая обоих внутренняя и внешняя борьба. Я так вижу ситуацию.

 Отправлено: 31.01.15 22:41. Заголовок: А мне все равно жаль..

А мне все равно жаль Натаниеллу. Её судьбой все и всегда будут распоряжаться как разменной монетой. Посмеялась, как графиня вышивала девиз, но больше всего порадовала реакция графа.

Катя, спасибо!

 Отправлено: 02.02.15 09:12. Заголовок: lidia пишет: А мне ..

lidia пишет:

цитата:

А мне все равно жаль Натаниеллу. Её судьбой все и всегда будут распоряжаться как разменной монетой.

Есть хорошая пословица о том, что бодливой корове бог рогов не дает. Вот это тот самый случай. Зловредность и жестокосердие девушки нельзя отпускать в свободное плавание, иначе она себе же грехами лестницу отстроит в ад. Быстрыми темпами. Отец свою доченьку знает хорошо, поэтому и дает ей по рукам для ее же пользы.

 Отправлено: 05.02.15 23:32. Заголовок: Роза, я согласна! Но..

Роза, я согласна! Но своего ребенка надо еще и любить, а не только давать ему по рукам. И если бы Натаниелла всегда бы чувствовала к себе отцовской любовь, она бы возможно не была такой капризной и колючей. Моё ИМХО.

 Отправлено: 06.02.15 12:10. Заголовок: Роза lidia, извините..

Роза lidia, извините, что я со своим лукошком в ваш разговор. Нежной отцовской любви к Натаниелле я в душе графа не чувствую, но забота есть. К тому же я не уверена, что дочь вообще понимает значение слова "любовь". Для нее есть только понятия "мне, моё и для меня". Может быть, что-то или кто-то сможет изменить ее натуру, но обычно это уже окончательный диагноз.

Гата, можно поинтересоваться, когда будет продолжение?

 Отправлено: 07.02.15 15:26. Заголовок: Благодарю за коммент..

Благодарю за комментарии и неослабный пока интерес к моим героям и событиям Выложу продолжение, как только оклемаюсь от вируса и подглянцую очередной кусок. Свежим взглядом вечно хоть за что-нибудь, да зацепишься :)

Роза пишет:

цитата:

Верю, что Ольгитта ошиблась, а не по умыслу

Светлячок пишет:

цитата:

Маленькая шалость - это так мило. И уж лучше, чем иглой мужу в бок

Увы, шалость была именно по умыслу :)

Корнет пишет:

цитата:

Возникает философский вопрос - как возникает любовь? Что ее пробуждает, когда изначально девушка боялась даже посмотреть в сторону графа.

Я сначала хотела вспомнить "Лису и виноград" Фигейредо или хоть ту же голоновскую "Анжелику", что-де незаурядная личность мужчины побеждает в сердце женщины первоначальный страх и даже способна высечь искры любви, но БиО так далеки от этих и любых похожих примеров. Простите мою пристрастность :) У них всё происходит на другом уровне, гораздо более предопределенном, и где другому мужчине приходится ухаживать практически "с нуля", задача графа - донести до его избранницы то, что она сама подспудно понимает, как и он, сразу, но из строптивости должна побрыкаться :) Вон Светик не зря назвала их "голубки"

Алекса пишет:

цитата:

Иногда, чтобы разорвать противоречия и сблизиться необходимы тяжелые испытания. В паре Бенкендорф-Ольгитта без этого будет вялотекущая и изматывающая обоих внутренняя и внешняя борьба

"Вяло" - это не про БиО ни в каком словосочетании :) В остальном - см. ответ на предыдущий вопрос. Впрочем, испытания еще обязательно будут, как я и обещала.

Роза пишет:

цитата:

Отец свою доченьку знает хорошо, поэтому и дает ей по рукам для ее же пользы

lidia пишет:

цитата:

если бы Натаниелла всегда бы чувствовала к себе отцовской любовь, она бы возможно не была такой капризной и колючей

NataliaV пишет:

цитата:

К тому же я не уверена, что дочь вообще понимает значение слова "любовь". Для нее есть только понятия "мне, моё и для меня"

Вы так хорошо разобрали Натаниеллу по косточкам, что мне и добавить нечего :) Конечно, недостаток родительской любви свою лепту в формирование характера вносит, но в ту эпоху сословная принадлежность оказывала куда более сильное влияние. Графская дочка имела полтысячи прислуги, по золоту ходила, ангелом в такой ситуации может остаться только ангел по рождению, а наследственность у Натулика та еще :)

 Отправлено: 16.02.15 08:29. Заголовок: С раннего утра егеря..

С раннего утра егеря выслеживали оленя. Дамы той порой расположились кружком на лужайке, где их ждало легкое угощение – жареные перепела и фрукты, а пажи и молодые рыцари развлекали всех охотничьими историями, в которых немало места занимали подвиги самого графа, зачастую уж вовсе баснословные.
– Что из этих рассказов правда, а что почерпнуто из «Книги о короле Модусе»?* – спросила госпожа фон Бенкендорф у супруга, устроившегося на траве рядом с ней.
– По чести сказать, я их не слушал, – улыбнулся тот, – а смотрел, как слушаете вы.
– Если вы станете так же смотреть на меня и во время охоты, вы упустите оленя.
– Не беда, лишь бы вы были рядом, как эти драгоценные несколько букв, – людоед погладил эскофль с вышивкой у себя на груди.
Нежно-розовый бархатный персик, на который поглядывала графиня, немедленно утратил для нее аппетитное очарование.
– Я уже говорила вам, – проронила она с легкой досадой, – что не могу принять вашей благодарности, так как не думала сделать вам приятное.
– Значит, Натаниелла права, и вы думали сделать мне неприятность?
– Я о вас вообще не думала.
– Вам это только кажется, – уверил ее людоед.
– Вы читаете мои мысли?
Ольгитте стало так интересно, что она вновь ощутила голод и протянула руку за персиком, только что отвергнутым.
– Разве, просыпаясь по утрам, вы не мечтаете очутиться за много лье от меня и от моего замка? – принялся развивать свою мысль граф. – Или, идя в большой зал к обеду, не лелеете надежду, что меня по какой-нибудь несусветной причине не окажется подле вас за столом? А капризный нрав моей дочери уж, наверное, не один раз заставил вас помянуть колким словом ее отца. Мне продолжить перечислять случаи, когда вы обо мне не думаете, Ольгитта?
– Нет, довольно, – сказала графиня, опасаясь, как бы он вновь мне довел ее до смущения, как часто бывало. – Однако провалиться под землю я вам не желала никогда, ибо для этого слишком добрая христианка.
– Вот видите, мы с вами уже почти нашли общий язык, – весело констатировал супруг, забрав у нее надкушенный персик и с удовольствием погрузив в него зубы.
– Пожалуй, лучше я послушаю сказки ваших труверов, – снова рассердилась Ольгитта, еще больше сердясь на саму себя, что невольно плеснула масла в костер людоедской самоуверенности. – Быть может, им захочется вспомнить о ком-то еще, кроме вас.
Увы, очередной рассказчик потчевал слушателей захватывающей историей всё о том же графе фон Бенкендорфе, который однажды добрых пятнадцать лье преследовал дикого кабана, столь огромного и свирепого, что запорол клыками несколько собак. Другие охотники потеряли след и отстали один за другим, но граф упрямо скакал и скакал, спрятав двух оставшихся собак себе в плащ, чтобы они отдохнули, и спустил их на землю лишь в каком-то урочище, где на исходе дня кабан, наконец, остановился. Собаки налетели на зверя, но он легко сбросил их на землю, грозя искалечить. Тогда граф решительно приблизился к вепрю и со словами: «Ах, свинячий сын! Ты оставил меня без моих людей и почти без собак, так вот тебе!» – пронзил его рогатиной, сквозь спину в самое сердце.
Среди всеобщего оживления ревнивая Натаниелла, догадываясь, по чьему наущению и для чьих ушей разливались соловьями в этот день отцовские вассалы, произнесла кисло:
– Не понимаю, что за радость скакать до изнеможения по чащобам и оврагам за каким-нибудь зверем, когда куда приятней и безопасней спускать такого вот щеголя!
На кулачке у нее сидел небольшой ястреб, с которым она сегодня намеревалась поохотиться, в пику отцу и мачехе.
– Соколиная охота приятна, вы правы, – согласилась Ольгитта. – Но все-таки она не способна заменить необыкновенного чувства, которое можно испытать только во время настоящей погони:
«Оленю вслед нестись стрелой,
В рога трубя наперебой,
Собачий лай, и порск, и гик, –
Ловитвы вожделенный миг…»
– Для тех, кому не жалко барабанных перепонок. А собаки? – не унималась Натаниелла. – Катаются в грязи, пожирают все подряд, мимо них пройти нельзя, не зажав нос, не то что взять в покои! Вот птицы достойны жить в королевских чертогах, – горделиво погладила она своего ястребка.
– Короли и герцоги часто держат борзых возле своего ложа, – парировала Ольгитта со спокойной улыбкой, – да и преданнее создания, чем собака, вы не найдете. Моему отцу на охоте борзая однажды спасла жизнь. А ваши птицы, того и гляди, могут клюнуть вас в глаз, да и добытую ими дичь вам приносят те же собаки.
Тут протрубил рог, что олень поднят, и все присутствующие на лужайке, кроме тех немногих, кто должен был составить компанию дочери графа, стали садиться в седла.
– Погляжу, какими вы вернетесь из леса – растрепанными, исцарапанными, и еще неизвестно, с добычей или без, – фыркнула Натаниелла, не желая никому дарить последнее слово в споре. – А я встречу вас свежая и нарядная, как после легкой прогулки.
– Надеюсь, твоей добычи хватит, чтобы накормить нас всех, если мы вернемся ни с чем, – усмехнулся в ответ ехиднице граф, помогая жене сесть на лошадь, потом сам взобрался в седло, и погоня началась.
Егерь, выследивший дичь, ехал со своей борзой впереди по оставленным им знакам – сломанным веткам. Охотники, гикая, скакали следом. Когда борзая нашла оленя, егерь протрубил длинное «слово», псари спустили свору, и лес наполнился оглушительным лаем. Ольгитта, позабыв о присутствии супруга, позволила себе полностью отдаться радости гона.
– Вперед, Буколька! – подбадривала она рыжую лошадку.
Граф, никому и никогда не позволявший его опередить, решил доставить жене это маленькое удовольствие, придержав своего вороного. Он не мог забыть, с каким пылом она защищала в пустячном споре достоинства их общего увлечения, хотя внешне и оставалась безмятежной. Этот огонь, таящийся в ней под мраморной надменностью, лишал его сна по ночам и кружил голову белым днем.
Красавец-олень с огромными раскидистыми рогами мелькнул на мгновение перед глазами охотников и вновь скрылся в гуще леса. Ольгитта непроизвольно толкнула лошадку в сторону, как часто делала в лесах Калиньяра, неожиданно выскакивая потом наперерез зверю и лавине собак. Маркиз качал головой и журил дочь за рискованный трюк, втайне ею гордясь.
Но в родном лесу ей знакома была каждая травинка, а неприветливые дебри Фалля вдруг обступили ее холодной звенящей тишиной.
– Кажется, мы с тобой заблудились, Буколька, – сказала она огорченно.
Еще некоторое время она ехала между деревьями, по едва слышным звукам рогов пытаясь определить, в какой стороне находятся охотники. Протрубить в свой рог ей мешало самолюбие. Быть спасенной людоедом из нелепого положения, в котором она оказалась по собственному легкомыслию – хуже унижение трудно было вообразить!

---------------------------------------
* Трактат об охоте, написанный в начале 14 века

 Отправлено: 16.02.15 08:32. Заголовок: Борясь с подступающи..

Борясь с подступающими слезами, графиня выскользнула из седла и погладила лошадку по холке.
– Отдохни, милая, а потом мы с тобой обязательно что-нибудь придумаем.
– Ла-ла! Клянусь кишками Папы, такой лани в этом лесу еще не было, – раздалось откуда-то сверху.
Ольгитта подняла голову и увидела прямо над собой человека, сидящего верхом на толстом суку. Одет он был в простую котту грязно-зеленого цвета с капюшоном, коричневые шоссы и грубого вида башмаки. Из-за плеча его торчал лук, на кожаном поясе висели меч и сумка, а из сумки свешивались головы зайца и двух куропаток.
– Кто вы? – спросила она без тени страха. – Охотник?
– Браконьер, с позволения вашей прелести.
– Вы очень смелы, признаваясь в этом.
– Благодарю за комплимент! – неизвестный упруго спрыгнул с дерева и галантно представился: – Барон Вальдемар де Корфаньяк.
Он был высок, темноволос и красив той вальяжно-хищной красотой, что заставляет многих женщин безоглядно бросаться в ее омут, презрев приличия и доводы рассудка.
– У вас гасконская фамилия, – сказала Ольгитта, продолжая поглаживать лошадь. – На берегах Гаронны совсем не осталось дичи, что вы приехали браконьерствовать в долину Мозеля?
– Одному из моих предков, не слишком богатому, надо сказать, хоть ему кое-что и перепало при освобождении Гроба Господня, пришло в голову на обратном пути из святой земли жениться на здешней прелестнице. Вдове его товарища по оружию, которого, по слухам, он сам же и прикончил, не поделив с ним добычу. Однако, я вам поведал почти всю мою родословную, – прищурился словоохотливый лесной барон, – а как звать вас, так и не узнал. Вы, верно, из свиты графской дочки? – спросил он, кинув взгляд на сплетенные под короной буквы «АБ» в углу попоны. – Говорят, второй такой сварливой особы даже в аду не сыскать.
– Вы неосторожны в речах, мессир. Вдруг я это она и есть? – лукаво повела бровью Ольгитта.
– Тогда я возблагодарю святую Марфу, во славу которой принес обет обесчестить сто благородных дам. Вы станете двадцать девятой и самой знатной.
– Вот странный обет! – хмыкнула графиня, начиная подозревать, что этот человек не вполне в ладах с рассудком.
– Ничего странного, если знать, что монастырю этой самой Марфы мой полоумный папаша завещал все земли и замок и свою вдову в придачу. Их обоих земные тяготы больше не гнетут: его – в могиле, ее – в молитвах, а я должен спать в дупле или шалаше. Летом еще туда-сюда, но зимой, знаете ли, холодновато, – он снял лук, меч и сумку с дичью и бросил их под дерево. – Подарим друг дружке несколько сладких мгновений на этой мураве, моя красавица!
Отдаленные звуки охотничьих рогов постепенно приближались.
– Ваша судьба достойна сострадания, только поэтому я не позову слуг моего мужа, которые подарили бы вам куда больше незабываемых мгновений, – сказала Ольгитта, взбираясь в седло, что без привычной помощи пажа смогла проделать менее изящно, чем обычно, но ей было не до кокетства с очевидно сумасшедшим браконьером.
Корфаньяк хлопнул себя по лбу:
– Ба! Так его сиятельство вам супруг, а не отец. Что ж, рога я ему наставлю с еще большим удовольствием, чем помял бы подол его сварливой дочке – он меня однажды унизил предложением поступить к нему на службу, и я давно ищу случая поквитаться.
Ольгитта дернула поводья, но барон оказался проворней и запрыгнул на лошадь позади нее.
– Только не лгите мне, что вы любите вашего старого угрюмого мужа, ибо это противно божественной природе и оскорбляет вашу бесподобную красо…
Договорить он не успел, так как кубарем полетел с лошади, сбитый ударом свирепого кулака в грубой охотничьей перчатке, прямо под лапы прыгнувшим на него двум псам. Ольгитта вскрикнула, напуганная и обрадованная – не понять, что сильнее.
– Чтоб ваши собачки мною подавились, – пробормотал барон, пытаясь собрать взгляд на взведенной и нацеленной в него стреле арбалета, – да это же сам великосиятельный сеньор Фалля, клянусь кишками Папы…
Граф возвышался над ним на своем могучем вороном жеребце, бившем землю копытом в нескольких дюймах от головы барона.
– А, это ты, Корфаньяк, – сказал он, опустив арбалет. – Разве я не предупреждал тебя, что, если еще раз встречу в моем лесу, промышляющим мою дичь, забуду, что ты сын почтенного Жана де Корфаньяка и поступлю с тобой, как с обычным браконьером?
– Бедному браконьеру остается только уповать, что ваше сиятельство в честь счастливой женитьбы изменит вашим правилам, как изменили девиз, – ухмыльнулся барон, успев рассмотреть герб на графском плаще.
– Так и быть, одну из твоих вещей ты можешь при себе оставить, – милостиво кивнул граф.
– Я бы оставил прелестную госпожу графиню, но она, увы, ваша, а не моя, – вздохнул Корфаньяк. – Придется выбрать лук.
– Без стрел, – сурово уточнил сеньор Фалля.
– Вот мелочность, достойная орла, который охотится на мух! – ворчал барон, когда егеря, вынырнув из зарослей по зову хозяина, скрутили его и потащили в глубину леса.
– Что с ним сделают? – спросила Ольгитта.
– Разденут донага и вышвырнут за границу моих владений, – хмуро ответил граф, еще сердитый. – Но лук ему оставят, как я и обещал.
Ольгитта спрятала улыбку.
– А если бы дело было зимой?
– Зимой этих бездельников заставляют заготавливать дрова или убирать нечистоты под стенами замка.
Вороной ткнулся было мордой к кокетливо заржавшей рыжей кобылке, но граф твердой рукой пресек его волокитство. Ольгитта, немного обиженная на Букольку, что та, забыв про хозяйку, строит куры какому-то буцефалу, легонько пнула свою любимицу в бок. Несколько минут всадники ехали молча. Собаки, весело резвясь, бежали впереди лошадей.
– Вы действительно хотели взять мессира Корфаньяка на службу?
В вопросе жены граф услышал лишь беспокойство за судьбу красавчика браконьера, чуть ли не в объятиях которого ее обнаружил. Потеряв Ольгитту во время охоты из виду, он впервые в жизни поддался серьезному волнению, словно юный паж, что, не увидев однажды вечером в окне тень боготворимой дамы, немедленно воображает романтические тридцать три несчастья, будто его королева не могла просто захотеть пораньше лечь спать.
– Вы много успели о нем узнать, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Больше о вас – этот бедняга только на вашу семью и жаловался.
– После того, как отец лишил его наследства, ему оставался один путь – пополнить ряды наемников, грязного сброда, которым кишит после войны герцогство, – без особой охоты объяснил граф. – Мне показалось это недостойным для потомка рыцарского рода, и я предложил ему место в моей свите, но он предпочел вольную жизнь.
– Не ожидала в вас такой заботливости.
– Если бы я приказал его повесить за браконьерство, то вернее оправдал бы ваши ожидания?
– Наконец-то! – фыркнула Ольгитта. – Я уж было заподозрила, что на этот раз обойдется без упреков, но вы себе верны.
– Почему вы не трубили в рог, не звали на помощь? Кроме назойливых мух, – пробурчал он, – тут нередко можно встретить волка или вепря.
– А вы не догадываетесь? – тоже рассердилась она. – Я назначила мессиру Корфаньяку свидание.
– Довольно о мессире Корфаньяке! – взбурлил граф.
– Ну уж нет, я буду говорить с кем хочу и о чем хочу! Вы невыносимы с вашей ревностью и людоедскими замашками! Ваш племянник, ваш вассал – вы полагаете, это предел моих грез? – хлестнула она его презрительной улыбкой. – Aquilaeuxor non capit muscas!* Если графиня фон Бенкендорф захочет кому-то отдать свою честь, то это будет не меньше, чем принц.
Граф вспомнил, чьими ручками вышит его эскофль, и буря успокоилась, смирённая властью синих глаз.
– Я велел отбить собак от оленя и ждать, пока мы не вернемся, – сказал он примирительно.
– Благодарю, у меня пропало настроение. Желаю вам удачно поохотиться, мессир Мухолов! – бросила Ольгитта и, дважды подстегнув рыжую кобылку, которой очень не хотелось покидать общество вороного, умчалась в сторону замка, чьи башни уже стали видны в просвете между деревьями.

Сидя вечером за шахматами с глухонемым Петером, умевшим не мешать ему во время игры своим присутствием, граф перебирал в уме не комбинации черно-белых фигур, а моменты ссоры с женой на охоте и всех предыдущих их ссор, начиная со дня знакомства. Но, сколько бы ни крутил он эти осколки, сколько бы ни складывал так и эдак, пытаясь разобрать essentia его мучительных отношений со своенравной красавицей, неизменно видел зеркало, в котором отражалось угрюмое лицо ревнивого и грубого тирана-людоеда, по заслугам ненавидимого.
Петер, понимающе ухмыляясь, поставил хозяину шах конем.
– Ты думаешь, что я проиграл? – исподлобья посмотрел на него граф.
Он не верил, что ничего нельзя исправить, и решил завтра же объясниться с Ольгиттой, употребив всю силу красноречия, равно как и других способов убеждения, хотя бы даже пришлось воспользоваться бесцеремонным советом старого оруженосца. Со временем, которого, казалось, столь щедро ему отмерено, и которого столько уже потерял, он больше не хотел и не мог поступать расточительно.
Если бы граф фон Бенкендорф знал, как надолго придется отложить воплощение его планов, он бы, забыв обо всем, отправился к жене немедленно, несмотря на поздний час, но он вместо этого отхлебнул бургундского и сделал старому Петеру ответный шах.

-------------------------------------------
* Супруга орла не ловит мух (лат.)

 Отправлено: 16.02.15 14:15. Заголовок: Gata пишет: – По че..

Gata пишет:

цитата:

– По чести сказать, я их не слушал, – улыбнулся тот, – а смотрел, как слушаете вы.

На этой реплике я впала в состояние близкое к оргазму и не смогла читать дальше. На репетиции была рассеянной и упала Катя, приползу домой, пристрою пятую точку надежнее и дочитаю.

 Отправлено: 17.02.15 08:49. Заголовок: Светлячок пишет: бы..

Светлячок пишет:

цитата:

была рассеянной и упала

Как ты? Маневры обоих переданы прекрасным литературным языком.

Gata пишет:

цитата:

Тогда я возблагодарю святую Марфу, во славу которой принес обет обесчестить сто благородных дам. Вы станете двадцать девятой и самой знатной.

Барон веселит неиссякаемым оптимизмом Очень хочется, чтобы такой гуляка не канул в неизвестность, а Гата нам его еще явила на страницах романа.

Gata пишет:

цитата:

Если бы граф фон Бенкендорф знал, как надолго придется отложить воплощение его планов

Пугающая фраза. Cпокойной жизни пришел конец?

 Отправлено: 17.02.15 14:12. Заголовок: Gata пишет: – Ты ду..

Gata пишет:

цитата:

– Ты думаешь, что я проиграл? – исподлобья посмотрел на него граф.

Людоед граф пока не знает (и еще достаточно пострадает), а мне Ольгитта ночью шепнула на ушко ответ

 Отправлено: 17.02.15 15:48. Заголовок: Читаю тебя как роман..

Читаю тебя как роман, как сказку, как песню. Взяв героев за руку, легко и завороженно следую за ними, и удивляюсь, когда спотыкаюсь о последнюю букву отрывка.