Бенкендорф: (облокотившись на крышку белого рояля, перелистывает записи о беседах с фрейлинами, сделанными его людьми – фрейлин допрашивали одновременно, в разных помещениях, т.к. время не терпит; сплетни, жалобы на кражу шпилек и любовников, испорченные платья и репутации, - графу очень хочется смять все эти бумаги и выбросить их за окно, под дождь, в Неву, к черту, но он стоически пытается почерпнуть из вороха пустопорожней болтовни полезную крупицу; чаще других повторяются имена Нарышкиной и Калиновской – судя по нелицеприятным отзывам, обе барышни больше других пользуются благосклонностью императрицы, кроме того, Калиновскую почти открыто называют любовницей цесаревича – из зависти торопят события, усмехается Бенкендорф; особенно усердствовала в компрометации Калиновской сама Нарышкина, которую граф только что с облегчением выпроводил с допроса, но делала это тоньше, чем ее подруги: «бедняжка так старается помочь разорившемуся отцу…», «как можно ее осуждать, что она добивается расположения его высочества, ведь в таком отчаянном положении…», «у Олли дрожали руки, когда она прикалывала брошь к платью государыни…»; под конец от этих «откровений» у шефа жандармов разнылась печень, тем не менее они ему не казались совсем уж лживыми - в связи с известными польскими событиями Третье отделение проявляет к панам особое внимание, и о финансовых затруднениях князя Калиновского Бенкендорф читал в одном из отчетов о настроениях шляхты; вспомнив, как сегодня утром цесаревич, стоя на коленях, ловил юбку фрейлины, граф задумывается; раздраженно потирая подбородок) Деньги ей нужны немедленно, однако она не спешит осчастливить его высочество, хотя это самый простой способ решить финансовые затруднения. Разжигает его страсть, чтобы выманить побольше? Или уже нашла деньги? В этом случае бриллиантов во дворце уже нет, и надо ждать отчета о визитах к ювелирам… (сердито барабанит пальцами по крышке рояля, продолжая рассуждать вслух) Или княжна Нарышкина подбросила бриллианты своей подруге, но в такое место, чтобы мы не нашли сразу. Эти эфирные создания бывают дьявольски хитры, когда хотят чего-то добиться, неважно, во благо, или во вред! (расстегивает верхнюю пуговицу мундира, чувствуя, что еще немного – и задохнется в этой липкой паутине и собственной досаде; сгребает допросные листы, складывает их аккуратной стопочкой и хочет сунуть в папку, но, передумав, мнет из них большой бумажный шар и точным броском отправляет в горящий камин, смотрит, как басни фрейлин превращаются в горстку пепла, усмехается) А то попадет лет через сорок к какому-нибудь мемуаристу – выдаст за действительное… (зовет жандармского офицера и велит ему отправить за Калиновской мадам Забалуеву-Заморенову, но вспоминает просьбу императрицы бережно отнестись к «чувствительной польке») Пусть перед мадмуазель извинятся за задержку и проводят в ее комнату, я побеседую с ней там. (про себя) Заодно пригляжусь, не было ли чего упущено при обыске. Быстро и аккуратно – не значит тщательно. (жандарму) Погодите! Распорядитесь подать ей кофе с пирожными, что ли… (с хмурым видом играет на рояле несколько тактов мазурки Шопена, потом резко хлопает по клавишам ладонью и, сунув под мышку папку, быстро выходит из комнаты)
Ольга: (в сопровождении статс-дамы заходит в свою комнату; Забалуева-Заморенова цепким взглядом охватывает помещение, удовлетворив любопытство, переводит выцветшие глаза на фрейлину) Забалуева-Заморенова: (цедит) Мадмуазель, вам просили передать извинения за задержку. Ждите здесь. Отлучаться не велено. (уходит) Ольга: (окно открыто, тяжелая портьера колышется под дождём, отчего в комнате становится прохладно и сыро; душистый букет сирени, стоявший в английской вазе на подоконнике, каким-то непостижимым образом оказался на каминной полке; постель в порядке, но на туалетном столике переставлены флакончики с духами; сдвинуто кресло, на которое накинуто бальное платье из голубого атласа; бросается к бюро, быстро перебирает бумаги – письмо отца на месте, остальная переписка тоже, но что-то неуловимо говорит о том, что бумаги читали; стук в дверь) Entrer (войдите)! (к удивлению Ольги, в дверях возникает жандармский офицер с подносом, заставленным кофейным сервизом и сладостями; молча ставит его на столик, так же молча отвешивает вежливый поклон и удаляется) Что это всё означает, в конце концов?! Если государыня недовольна вниманием ко мне Александра, она могла сказать об этом прямо. Дело, должно быть, не в наследнике, иначе зачем весь этот спектакль с оранжереей и жандармами? (кутается в шёлковую шаль от порывов холодного ветра, дождь уже стучит по паркету) Будет гроза… (подставив к окну банкетку, поднимается на нее и тянется к высоким ставням на окнах; шаль спадает на пол) Бенкендорф: (по-прежнему в скверном расположении духа, с трудом придав лицу учтивое выражение, стучит к Калиновской – раз, другой, громче – без ответа) Не хватало только, чтобы и она исчезла вслед за бриллиантами! (резко распахивает дверь и застает хозяйку комнаты сражающейся с оконными створками; очевидно, жандармы, проводившие обыск, стремясь сохранить видимость нетронутой обстановки, не закрыли окно, несмотря на усилившийся дождь – глупо, за окнами во дворце следит прислуга, а не обитатели; сквозняк подхватывает ворох юбок Ольги, обнажив кокетливую туфельку и часть стройной ножки в светлом чулке; граф, кашлянув, прикрывает дверь и подходит к окну) Позвольте помочь, мадмуазель. (деликатно отстранив ее руку, захлопывает обе створки и щелкает задвижкой, хочет повернуться, и тут замечает, что прядь ее волос запуталась в бахроме его эполета; стараясь не глядеть на Ольгу, неловко пытается ликвидировать маленький инцидент, но сердится и запутывается еще больше; с трудом сосредоточившись, освобождает растрепавшийся локон девушки, поправляет эполет) Извините, мадмуазель. (подставляет ей локоть, помогая спуститься с банкетки, потом наклоняется за упавшей шалью – та намокла в луже дождевой воды, набежавшей на паркет; оглядывается, ища, куда пристроить шаль, сердито набрасывает ее на ширму) Ольга: Вы пришли лично сообщить мне о новых правилах в придворном этикете – фрейлинам её величества отныне прислуживают жандармы? (осеняет догадка, усмехнувшись) Это ваши люди обыскивали мою комнату! (щеки розовеют от мысли, что жандармские ищейки совали нос в комод с нижним бельём) Они куда увлекательнее провели время, нежели я в оранжерее. Вот незадача - искали архив Тайного общества, а нашли только… счета от модистки. Объяснитесь, пан граф. (жест в сторону подноса с пирожными) Только не говорите, что заглянули выпить кофе. Бенкендорф: (усмехнувшись) Себе бы я просил подать с коньяком, а не с пирожными. Вы атаковали меня вопросами, мадмуазель. Попытаюсь ответить на них, но прошу вас сначала присесть. (подвигает ей кресло ближе к камину и, дождавшись, пока она сядет, опускается в кресло напротив) Сожалею, что мои люди были недостаточно аккуратны. (про себя досадует на его величество, из-за чьего приказа он вынужден теперь оправдываться перед возможной похитительницей, а если она не при чем – чувствовать неловкость перед невиновной женщиной, оскорбленной полицейскими методами; чтобы подавить раздражение, заставляет себя взять в руки в кофейник и неторопливо наливает в одну из чашечек, подвигает Ольге и ставит кофейник обратно на поднос) Но вы ошибаетесь, они искали не документы. (поднимает на нее взгляд, невольно задерживает его на темной пряди волос, перед которой едва не капитулировал его эполет, хмурит лоб и откидывается на спинку кресла) У ее величества пропала сегодня драгоценная парюра, которую вы с мадмуазель Нарышкиной прошлым вечером помогали ей примерять. Ольга: (нехотя опускается в кресло, но до чашки, предложенной Бенкендорфом, не дотрагивается; в ней закипает негодование оттого, что граф ведет себя по-хозяйски, во всем его облике - уверенность в своих действиях, как будто он каждый день привык пить кофе в её комнате; последней каплей становятся слова о парюре, кровь отливает от лица) Если подозревали меня, зачем было подвергать других девушек унизительным расспросам? Раз я - полька, то непременно заговорщица или воровка! (не в силах сдержаться, вскакивает и возмущенно смахивает со стола чашку с кофе) Ваши ищейки плохо искали! Не отчаивайтесь граф, вы еще не обыскали меня. Бенкендорф: (когда кофейная чашка летит на пол, чуть приподнимает бровь – понимает, что у княжны есть причины быть с ним нелюбезной, но не до такой же степени) Допросы и обыски – неприятная необходимость, о которой я, повторяю, искренне сожалею, мадмуазель. (стряхивает с колена и с рукава мелкие осколки фарфора вперемежку с кофейными брызгами, тоже встает) Но ваше бурное негодование там, где другие проявили понимание и терпение, наводит меня на мысль, что у вас совесть менее чиста, чем у ваших подруг. Ольга: (в глазах – молнии) Я не намерена терпеть унизительные подозрения, и не стану перед вами оправдываться. Вы ненавидите поляков за то, что мы не терпим рабства и стремимся к свободе. Какой удобный повод обвинить меня и представить государю очередной отчёт о зловредных происках шляхты. И не вам, пан граф, говорить о чистой совести! В вашем ведомстве ее нет, как нет чести и достоинства. Если бы вы не были таким le con (болваном), смогли бы понять, что кража у государыни – верх глупости. Утром я была с поручением в библиотеке, прикажите обыскать её, не пропало ли собрание сочинений Мольера. (отворачивается от графа) Бенкендорф: (с любопытством внимает этому гневному фейерверку, сделав неожиданное открытие, что не все фрейлины ее величества сотворены по одному образу и подобию; впрочем, хоть темпераментная полячка и честит не своих подруг, а жандармов, в поиске пропавших драгоценностей эта беседа пока помогла графу столь же мало, как и все предыдущие; хмыкнув) Вы ведете крамольные речи, мадмуазель. Государь-император не мог бы назначить болвана начальником тайной полиции. Услышь я это от вас вчера, мне бы пришлось (нарочито строгое лицо) вас арестовать и отправить в крепость, пусть даже рискуя вызвать новую польскую смуту. Но сегодня (подходит и поправляет на стене картину варшавского художника, сбежавшего за свободой в Париж) я занимаюсь не политическим сыском, а розыском бриллиантов. Ольга: (довольная, что ей удалось уколоть шефа жандармов, про себя) Слово «болван» вас задело, граф. (внезапно гнев оставил её, уступив место досаде) Не боюсь ни вас, ни ваших казематов. (подходит к картине, которую только что поправил граф и, поднявшись на цыпочки, возвращает ей первоначальное положение) Я всего лишь сказала вслух то, о чем думает вся Польша. Бенкендорф: (глядя, как Ольга возится с картиной) Простите, мадмуазель, но левый уголок нужно поднять. (аккуратно поправляет сам, ненароком коснувшись ее руки, которой она держится за рамку) Польша похожа на капризного ребенка, который плачет и дерется, надеясь, что досадит этим няньке, и она в конце концов бросит о нем заботиться. Ольга: Ничего подобного, левый уголок нужно опустить. (рука Бенкендорфа касается её пальцев, но Ольга упрямо держится за раму и тянет ее вниз) Поляки не просили и не нуждаются в такой заботе! У русских, кажется, есть поговорка – насильно мил не будешь. (над Дворцовой площадью сгустились грозовые тучи, нервно поглядывает в окно и вздрагивает от дальних раскатов грома) Бенкендорф: Не смею навязывать мое мировоззрение этому пейзажу (убирает руки за спину, однако не двигается с места). Ольга: (левый угол картины надо поднять выше, так ровнее, но не признавать же правоту жандарма, в самом деле! – оставляет картину слегка перекошенной; приготовив колкую фразу, оборачивается, и её глаза оказываются в опасной близости от его глаз, слова, готовые вот-вот сорваться, остаются на губах) Бенкендорф: (мысленно посмеиваясь над упрямством своенравной полячки, почти разочарован, что она оставила его слова без ответа; ее голубые глаза очень близко и метают молнии ярче тех, что бушуют сейчас в небе над Невой – граф пытается рассмотреть, что там, за молниями, но тут раздается стук в дверь; думая, что это кто-то из его людей явился с новостями, открывает; так и есть – на пороге молодой жандармский поручик; хмуро, понизив голос) Есть новые сведения? (поручик, тоже шепотом, торопливо докладывает, что все петербургские ювелиры допрошены, и два из них, наиболее подозрительные, доставлены прямо во дворец, чтобы его сиятельство лично с ними побеседовал; молодой жандарм прилизан и преисполнен усердия, таких в ведомстве Бенкендорфа много, но этот вызывает у графа внезапный приступ раздражения; еще более хмуро) Заприте их где-нибудь, только не вместе. Пусть вспоминают пока свои грехи, потом расскажут больше. Ольга: (пока граф занят с поручиком, незаметно рассматривает его из-под ресниц) Что за блажь сказать наследнику, будто обещала мазурку Бенкендорфу?! Жандармская мазурка! Jamais de la vie (никогда в жизни)! О чем я только думаю! Надо как-то от него избавиться. До бала остаётся слишком мало времени. Бенкендорф: (закрывает за жандармом дверь и поворачивается к Ольге) Вы напрасно отказались от кофе, мадмуазель, теперь он уже, наверное, остыл. (перешагнув через осколки чашки на полу, берет вазу с фруктами и переставляет ее на другой столик, возле изящного канапе; предлагает Ольге сесть, сам садится на то же канапе, на деликатной дистанции) Продолжим наш разговор, если вы не возражаете? Исчезновение парюры, подарка государя, повергло ее величество в глубокую печаль. У меня нет оснований подозревать вас больше остальных, но есть надежда, что вы мне поможете выяснить правду. Считайте, что мы ищем доказательства вашей невиновности. (подвигает фрукты ближе к Ольге) Итак, когда вы последний раз видели эти бриллианты? Ольга: (садится и отщипывает ягоду от виноградной кисти – с утра занятая у императрицы, а после ожиданием в оранжерее, она ничего не ела и была изрядно голодна) Вчера вечером я разложила украшения по футлярам и больше к ним не прикасалась. Её величество особенно дорожила парюрой и не уставала повторять, что это подарок государя. Я не думаю, чтобы кто-то из фрейлин был способен на подобную низость. Но вы же мне не верите, граф, поэтому ищите доказательства сами. Только сделайте одолжение – не в моей комнате. (решив, что сказала достаточно, изящным движением кладет ягоду в рот; поскольку граф не трогается с места, приходится предпринять иные действия – опускается рядом с разбитой чашкой и собирает осколки на каминную лопатку – обнаженные плечи под водопадом каштановых кудрей и низкое кружевное декольте являют собой более чем пикантное зрелище, про себя) Матка Боска, что я делаю?! Если после этого он не сбежит, мне остается сгореть на месте от стыда. Бенкендорф: (ждет ответа на вопрос, взглядом искоса следит за пальчиками фрейлины, отщипывающими виноград; ни одного кольца, на запястье – скромный браслет с жемчугом, в то время как другие фрейлины сверкают так, что глазам больно; на какие еще жертвы способна пойти любящая дочь? мадмуазель смела и сердита, даже чересчур, тайной полиции не боится… или боится, но пытается скрыть страх, держа себя вызывающе, – поди разгадай загадку дурного женского настроения! может, панна Ольга переживает из-за какого-нибудь пятнышка на юбке, а, может, ждет известий от сообщника о продаже похищенных бриллиантов; у нее прелестные глаза и плечи… черт побери, да что он, мало видел красивых женщин?! только ни одна из них не умела сердиться так мило – граф невольно улыбается, продолжая поглядывать на Ольгу; что она делает? не позвала горничную, сама принялась убирать осколки… кажется, мадмуазель решила продемонстрировать, что не прячет похищенные бриллианты за корсажем; снова улыбнувшись и покачав головой, граф подходит к Ольге и, присев рядом, мягко, но настойчиво отнимает лопатку, собирает последние несколько осколков) Отчего же не верю, мадмуазель? Вы действительно могли больше не прикасаться к этим драгоценностям… сами (пристально смотрит ей в глаза). Ольга: (в этом поединке взглядов не замечает, как произносит вслух польские ругательства, кровь приливает к щекам, выхватывает лопатку и от души грохает ею об пол; глухой звук удара чугуна об паркет, брызги осколков между ними) Оставьте меня в покое! (рука с вытянутым пальчиком указывает на дверь) Извольте выйти вон вместе с вашими намёками и подозрениями! Бенкендорф: (оглушен фейерверком терпких польских словечек, неожиданных из уст молоденькой хорошенькой женщины, и даже почти готов развеселиться, представив лицо ее величества, если бы она это услышала и смогла перевести, но когда осколок впивается в бровь, начинает сердиться не на шутку; вскакивает на ноги, отряхивает фарфоровые брызги с мундира и с усов) Сожалею, мадмуазель, но избавить вас от моего общества я смогу не раньше, чем получу ответы на все мои вопросы. (предлагает Ольге руку, чтобы помочь подняться) Ольга: (несколько секунд сидит, не шелохнувшись, потом сердито подает руку графу и встает) Иезус, как вы мне надоели! Задавайте ваши вопросы кофейнику. (решительно направляется к дверям) Бенкендорф: (догоняет Ольгу на пороге и накрывает своей ладонью ее пальцы, взявшиеся за дверную ручку) Со мной и моими вопросами, мадмуазель, вам придется смириться, как с грозой за окном. Ольга: (его рука на ее пальцах – всё равно, упорно тянет дверь на себя, а он - толкает назад; тут раздается стук, и две руки, оставив борьбу, открывают дверь - на пороге два лакея с трудом удерживают в руках огромную корзину с розами, украшенную лентами и бантиками, самый расторопный) Цветы для мадмуазель Калиновской! Бенкендорф: (пока строптивая полька пребывает в некоторой растерянности от неожиданного подарка и, кажется, на время оставила мысли о побеге, граф знаком разрешает лакеям внести корзину в комнату и, выпроводив их за дверь, обращает свое внимание на розы, зная, в какие изощренные хитрости часто пускаются преступники; простукивает, наклонившись, низ корзины - нет ли в ней второго дна, потом выуживает половину цветов и заглядывает внутрь; из вороха роз на пол падает роскошная карточка из муаровой бумаги с позолотой) Ольга: (уже справилась со своими чувствами, с интересом наблюдает, как граф подвергает строжайшей цензуре корзину, бровь дугой) Какая предусмотрительность! (кивает на букет сирени на каминной полке) В вазу заглянуть не желаете? Я имею привычку туда прятать похищенное и записки от сообщников. Бенкендорф: (аккуратно водворив цветы обратно в корзину, поднимает карточку, пробегает по ней глазами и хмыкает, потом вручает Ольге) Прошу прощения, мадмуазель, что первым рассмотрел ваш подарок. Зато после одобрения графа Бенкендорфа (шутливо возвращает ей брошенную утром в галерее фразу) вы можете не сомневаться в благонадежности автора. Ольга: (читает карточку, удивленно распахивает глаза) «Как эти розы вы свежи Как эти розы вы прекрасны, С утра увидел вас и вот Брожу в тоске ужасной. Из-за гряды ненастных туч Блеснет ли луч желанный, Сойдет ли в сад моей души Глас скрипки долгожданной. Покой вернуть не в силах день, И ночь с ее прохладой, Лишь ваш ответ на мой привет Будет мне наградой. В робком уповании на ответ бесподобной королевы, ее преданный садовник Жорж Канкрин» (тихо) «Ответ»-«привет», «преданный садовник» - его слог так же ужасен, как и пение. (Бенкендорфу, фыркнув) Не сомневаюсь, что вы оценили стихи по достоинству, граф. После вашего одобрения прикажете считать господина министра финансов Адамом Мицкевичем? (пробегает еще раз глазами текст, не в силах сдержаться, смеется и двумя пальцами возвращается карточку в букет, так, чтобы ее не было видно) Бенкендорф: Не только Мицкевичем, но и Моцартом, а если случится, то и Гейнсборо. (не выдержав, тоже смеется, вспомнив самые сочные пассажи Канкрина) Хотя возьмись Егор Францевич за кисть, не уверен, что я сумел бы вас узнать у него на портрете, разве только догадался бы по пышности красок (кивает на корзину с розами, угрожающую побить все разумные пределы роскоши). Ольга: Подпись под портретом – «Весенняя свежесть» не оставит вам шанса ошибиться. (отсмеявшись) Допустим, вирши графа Канкрина никто больше не увидит, кроме моего камина, но ведь он не единственный в своем роде? Александр Христофорович, как вы можете приветствовать подобное творчество? Вы не производите впечатление поклонника водевилей (пожимает плечами). Бенкендорф: (не может решить, что панне Калиновской больше к лицу – веселье или сердитость) Ничего не имею против остроумного водевиля, Ольга Адамовна. (улыбается в усы) Иные чрезмерно серьезные поэты так и просятся в комические герои, но если почтить вниманием их всех, то никаких водевилей не хватит. (вспоминает коленопреклонение наследника утром в галерее, но улыбки в нем это почему-то больше не вызывает). Ольга: (гром за окном возвращает в реальность – время бежит, Бенкендорф и не думает уходить) Я не нахожу ничего остроумного в этом водевиле, в котором вы отвели себе главную роль (понимает, что никому другому она не сказала бы ничего подобного - граф, скорее всего в ее комнате не по собственной прихоти, а выполняя высочайшее распоряжение, но бестактность уже сказана и терять нечего). Бенкендорф: (колкая реплика Ольги повышает настроение) Водевили в жандармском театре отличаются, Ольга Адамовна, тем, что, сколько бы публика ни забрасывала актеров гнилыми яблоками (выуживает из бахромы эполета застрявший мелкий осколок) и как бы ни стремилась сбежать, спектакль ей придется досмотреть до конца. (замечает, что полячка не только сильно нервничает, но и бросила украдкой взгляд на каминные часы; чуть наклонившись, в непринужденной позе облокачивается на высокую спинку кресла и смотрит на Ольгу снизу вверх) Вы куда-то торопитесь, или кого-то ждете?
Его высочество с сосредоточенным видом изучает разложенные перед ним на столе ювелирные украшения, рядом стоит надутый от важности и тщательно скрываемого негодования придворный ювелир Карл Болин и несколько его приказчиков. Александр: Je regrette beaucoup (мне очень жаль), что матушкины драгоценности пропали… (вспоминает, как больше часа просидел возле императрицы, слушая ее причитания о бессердечных людях, посягнувших на ее любовь к супругу, и о дожде, который отнимает у нее последние силы) je regrette beaucoup, что я не могу проникнуться всеобщим дурным настроением… (рассматривает золотую подвеску с крупной черной жемчужиной, на губах плавает счастливая улыбка) Elle est magnifique, n'est-ce pas? (она прекрасна, не правда ли?) Ювелир: (почтительный поклон, исполненный горделивого достоинства – ювелирный дом «Ян и Болин» не поставляет дешевку!) Oui, votre altesse (да, ваше высочество). Александр: Нет, черный жемчуг – слишком мрачно, он навевает грустные мысли… (отбрасывает жемчужину) а я хочу внушать ей только мысли о счастье! Ювелир: (делает знак своим приказчикам, те проворно сгребают со стола забракованные его высочеством украшения и выкладывают из саквояжей на их место другие безделушки). Александр: (весь в сладостных грезах) Она – необыкновенная, восхитительная, божественная! Благоуханнее цветущей весны, горда и непокорна, как величавая Нева, но в этих холодных глубинах, я верю, таится неземное блаженство для того, кто сможет их покорить! Она не любит роз. О, она не похожа ни на одну из женщин! Что может пленить ту, которая равнодушна к самому прекрасному цветку? (внимание бродит между великолепия камней, золота и эмали) Peut-être (может быть), это? (рассматривает пару браслетов с бриллиантами) Хотел бы я быть камнями в этих браслетах, чтобы ласкать ее тонкие запястья… Или это? (вертит в пальцах кольцо с сапфиром) Нет, подобный подарок может быть истолкован самым нелепым образом… n'est-ce pas, мосье Болин? Ювелир: Oui, votre altesse. Александр: Отчего вы такой хмурый, мосье Болин? Понимаю, вы тоже огорчены исчезновением парюры, однако ведь не вас же обвиняют в ее пропаже! (думая, что удачно пошутил, хочет улыбнуться, но ювелир непроизвольно морщится при этих словах) Не может быть! (удивлен и возмущен) Неужели мой отец… C’est impossible! (невозможно!) Ювелир: (поджав губы) Его императорское величество изволили выразить мне недоверие через его высокопревосходительство генерала Бенкендорфа. Александр: (нахмурившись) Генерал вас подозревает? Ювелир: (дрожа подбородком) К счастью, нет, ваше высочество, но его вопросы… (вопросы были вполне невинными, но шведское самолюбие придворного ювелира усмотрело в них покушение на его незапятнанную репутацию) Александр: (пренебрежительно) Генерал страдает излишней бдительностью, не придавайте значения его словам, мосье Болин. В связи с пропажей матушкиных бриллиантов он не допросил, наверно, только занавески. (возвращает внимание к более приятному предмету – ласкающим движением руки проводит по колье с тремя рубинами, мечтая, как сам застегнет его на Ольгиной шее, он убежден, что этот сладкий момент не за горами, и – кто знает! – быть может, уже через несколько минут, получив подарок, гордая полячка призовет его помочь ей завершить бальный туалет; по всему телу разливается блаженная истома, пальцы впиваются в рубины) Это и только это! Ювелир: Oui, votre altesse. (услужливые приказчики упаковывают колье в роскошный бархатный футляр того же цвета с тисненой золотом короной на крышечке, и удаляются вместе с хозяином, носящим на лице следы негодования на жандармскую подозрительность) Александр: (вдоволь налюбовавшись на колье, утопающее в алой шелковой перине внутри футляра, бросает взгляд на часы и, обмакнув перо в чернильницу, торопливо царапает на атласной карточке: «Прекрасное – прекрасной», витиевато подписывается, вкладывает карточку в футляр и звонком призывает лакея) Продолжение следует :)
Отправлено: 26.06.10 15:18. Заголовок: Ну я просто в..... н..
Ну я просто в..... не знаю где, я просто вся в потрясении.... Не знаю с чего начать... Ольга меня сразила во всех смыслах этого слова! Какая любовная подборка сцен - сначала Ольга закрывает окно, и ее локон цепляется за эполет графа, потом - с картиной, потом - осколком в бровь, только что пощечину пока не влепила! "Болван!" Представляю лицо графа на этом слове. Вот так запросто взять и назвать начальника тайной полиции болваном! Какая женщина! У меня дыхание с сердцем остановилось Gata пишет:
цитата:
не в силах сдержаться, вскакивает и возмущенно смахивает со стола чашку с кофе) Ваши ищейки плохо искали! Не отчаивайтесь граф, вы еще не обыскали меня.
О-па! Челюсть упала Сначала книги метает прямой наводкой, теперь обыщите ее... Gata пишет:
цитата:
(подходит к картине, которую только что поправил граф и, поднявшись на цыпочки, возвращает ей первоначальное положение)
Gata пишет:
цитата:
Ольга: Ничего подобного, левый уголок нужно опустить. (рука Бенкендорфа касается пальцев, но Ольга упрямо держится за раму и тянет ее вниз)
По острию ножа Не уступать, не уступать и сантиметра! Gata пишет:
цитата:
(решив, что сказала достаточно, изящным движением кладет ягоду в рот; поскольку граф не трогается с места, приходится предпринять более решительные действия – опускается рядом с разбитой чашкой и собирает осколки на каминную лопатку – обнаженные плечи под водопадом каштановых кудрей и низкое кружевное декольте являют собой более чем пикантное зрелище, про себя) Матка Боска, что я делаю?!
О.... Покраснела до ушей вместе с Ольгой.... Как граф только после такого выжил?!! Более того: Gata пишет:
цитата:
присев рядом, мягко, но настойчиво отнимает лопатку, собирает последние несколько осколков) Отчего же не верю, мадмуазель? Вы действительно могли больше не прикасаться к этим драгоценностям… сами (пристально смотрит ей в глаза)
Вот это сила воли так и ощущается, что граф борется из-за всех сил! Только сил осталось уже совсем немного... Скоро хмыкнет - как пить дать! Gata пишет:
цитата:
Ольга: (в этом поединке взглядов не замечает, что произносит вслух польские ругательства, которые мы приводить не будем, чтобы не смущать читателя; кровь приливает к щекам, выхватывает лопатку и от души грохает ею об пол; глухой звук удара чугуна об паркет, брызги осколков между ними) Оставьте меня в покое! (рука с вытянутым пальчиком указывает на дверь) Извольте выйти вон вместе с вашими намёками и подозрениями! Бенкендорф: (оглушен фейерверком терпких польских словечек
Мама моя! Ноу комментс Я все пытаюсь представить себе лицо графа - сколько ж на нем должно быть эмоций?!! Gata пишет:
цитата:
(кивает на букет сирени на каминной полке) В вазу заглянуть не желаете? Я имею привычку туда прятать похищенное и записки от сообщников.
Gata пишет:
цитата:
Зато после одобрения графа Бенкендорфа (шутливо возвращает ей брошенную утром в галерее фразу) вы можете не сомневаться в благонадежности автора.
Да-да-да! Наши голубки как всегда стоят друг друга
Я в полнейшем эмоциональном всплеске. Страсти накалились до предела, Ольге осталось только надеть на голову графа какую-нибудь вазу для полного счастья - а так она уже вроде ко всем уловкам его выгнать прибегала , а он молодчина, насмерть стоит - по умолчанию, я уйду только вместе с вами... Канкрин решил Жуковским заделаться И Жуковский, и Моцарт в одном флаконе, да ему только холста с красками не хватает Алекс так мил в своей поэтической влюбленности, но облик его по-моему здорово разбавлен иронией И еще я поняла, что он конечно к похищению не причастен, впрочем это не важно. Важно только одно, а именно... Ну вы же сами знаете, что мне важно
Отправлено: 26.06.10 16:00. Заголовок: Отличная история. Жа..
Отличная история. Жаль, авторессы не всю ее до конца выложили. Я так понимаю, просьбы публики, достигли нужных ушей, и "Жандармская мазурка" получила в Третьем Отделении "рекомендовано к печати".
Отправлено: 26.06.10 16:33. Заголовок: Неужели это свершило..
Неужели это свершилось - БиО вместе один на один Лапуси. Один стоит другого. Никто не хотел уступать Ольга - я с нее балдею Беня - какие нервы надо иметь рядом с такой девушкой?
Корнет пишет:
цитата:
Скоро хмыкнет - как пить дать!
уже готов мужик
Olya пишет:
цитата:
Ольге осталось только надеть на голову графа какую-нибудь вазу для полного счастья - а так она уже вроде ко всем уловкам его выгнать прибегала , а он молодчина, насмерть стоит - по умолчанию, я уйду только вместе с вами...
Ясен перец, Беня добровольно сам не уйдет
Gata пишет:
цитата:
Лишь ваш ответ на мой привет Будет мне наградой. В робком уповании на ответ бесподобной королевы, ее преданный садовник Жорж Канкрин»
Ржунимагу Садовник, гы
Gata пишет:
цитата:
Ювелир: Oui, votre altesse.
"Я здесь ваше величество" Я прочитала, что такой ювелир в то в ремя точно был. А Санек, конечно, пролетит с цацкой мимо.
Я аплодирую авторам, стоя Такой кайф читать. Только мало! В час по чайной ложке. Я завтра еду на дачу и как прикажите быть? Можно сегодня еще чуть-чуть, пожалуйста
Такой кайф читать. Только мало! В час по чайной ложке. Я завтра еду на дачу и как прикажите быть? Можно сегодня еще чуть-чуть, пожалуйста
Нет уж, нет уж! Сегодня нам обещано все От этой мысли я сейчас пущусь в пляс! Все самое интересное , вернее не так - самое сладкое, совсем рядом Светлячок пишет:
Отправлено: 26.06.10 17:41. Заголовок: С дачи неслась быстр..
С дачи неслась быстрее пули Папа не выдержал моих причитаний, остановил машину и сказал, что если еще раздастся хоть один звук, не подпустит меня к компьютеру. Спешила скорее проду почитать И как чувствовала! Александр опять будет страдать. Но это не мой Александр. Мой никогда бы такое не сказал:
Gata пишет:
цитата:
Или это? (вертит в пальцах кольцо с сапфиром) Нет, подобный подарок может быть истолкован самым нелепым образом…
БиО бесподобны. В их поединках столько искр и чувственности. Не могу объяснить, слова подобрать. Они, как ключ и замок друг дружке подходят
Gata пишет:
цитата:
Если бы вы не были таким le con (болваном), смогли бы понять
Вот это да Сказанула, так сказанула графу в лицо С картиной здорово Беня-то от нее уже не отходит. Ольга - экстрималка здесь такая же, как в БН. Как она смущать графа принялась
Gata пишет:
цитата:
у нее прелестные глаза и плечи… черт побери, да что он, мало видел красивых женщин?! только ни одна из них не умела сердиться так мило – граф невольно улыбается, продолжая поглядывать на Ольгу;
Его сиятельство и без хмыканья уже на лопатках. Канрин букетом и стихами убил Спасибо ему, дал возможность БиО понять, что у них много общего.
Отправлено: 26.06.10 18:00. Заголовок: Алекса пишет: Папа ..
Алекса пишет:
цитата:
Папа не выдержал моих причитаний, остановил машину и сказал, что если еще раздастся хоть один звук, не подпустит меня к компьютеру.
как я тебя понимаю, подружка Алекса пишет:
цитата:
Александр опять будет страдать. Но это не мой Александр.
Вот и я про то же - написан в легкой ироничной манере, даже насмешливо - у меня губы сами изгибаются улыбкой, когда про него читаю А уж его мечтания про Ольгу это просто куул
Отправлено: 26.06.10 18:21. Заголовок: Со скрипачом Канкрин..
Со скрипачом Канкрином вышла забавная история. Во время сочинительства Гата прочитала кое-что из биографии реального министра. И рассказывает мне, что этот господин увлекался игрой на скрипке, но играл прескверно. Я этот шанс не упустила
Отправлено: 26.06.10 18:27. Заголовок: А с ювелиром Болином..
А с ювелиром Болином случилось одно из тех совпадений, которым мы с Розой уже почти перестали удивляться. Днем на работе решили, что ювелира надо взять реального, для правдоподобности , решили посмотреть, поискать, а вечером обменяться результатами и выбрать, что больше подойдет. И обнаружили, что мы обе, не сговариваясь, выкопали из недр инета именно Карла Болина
Отправлено: 26.06.10 18:30. Заголовок: Gata пишет: решили ..
Gata пишет:
цитата:
решили посмотреть, поискать, а вечером обменяться результатами и выбрать, что больше подойдет. И обнаружили, что мы обе, не сговариваясь, выкопали из недр инета именно Карла Болина
Это есть замечательно и прекрасно И про скрипача, и про ювелира, но милые наши граф и графиня, может вы наконец перестанете переводить разговор?!! Светлячок пишет:
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Какая любовная подборка сцен - сначала Ольга закрывает окно, и ее локон цепляется за эполет графа, потом - с картиной, потом - осколком в бровь, только что пощечину пока не влепила! 
"Болван!" 
Представляю лицо графа на этом слове. Вот так запросто взять и назвать начальника тайной полиции болваном! Какая женщина! 
Не уступать, не уступать и сантиметра! 
Покраснела до ушей вместе с Ольгой.... Как граф только после такого выжил?!! Более того: 
И еще я поняла, что он конечно к похищению не причастен, впрочем это не важно. Важно только одно, а именно... Ну вы же сами знаете, что мне важно 
Лапуси. Один стоит другого. Никто не хотел уступать 
Беня - какие нервы надо иметь рядом с такой девушкой? 
готов мужик 
Садовник, гы 
Такой кайф читать. Только мало! В час по чайной ложке. Я завтра еду на дачу и как прикажите быть? Можно сегодня еще чуть-чуть, пожалуйста 
Все самое интересное , вернее не так - самое сладкое, совсем рядом 
С картиной здорово 
Да мы и не возражаем 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
