Отправлено: 27.01.10 16:41. Заголовок: Рассказы от Тоффи

С искренней признательностью администраторам клуба "Старая усадьба", что вспомнили о моих фиках, написанных в разные годы на конкурсы, и предложили опубликовать здесь

Примечание: Герои этих историй не мои любимые Владимир и Анна. На одном конкурсе, "Кот в мешке", мне достался определенный набор персонажей, а на другом конкурсе просто интересно было попробовать сочинить историю с другими героями.

 Отправлено: 27.01.10 16:42. Заголовок: Название: "Перст..

Название: "Перстень барона Корфа"
Жанр: фэнтази
Рейтинг: G
Герои: Владимир, Натали
Написано в 2008 г. на конкурс "Потому что ты есть у меня"


Среди ночи разразилась страшная гроза. В черном небе, как разъяренные вепри, столкнулись две громады туч, сверкнула молния, грянул гром. Люди, со страхом взирая на небо, набожно крестились:
— Бог, наверное, разгневался на нас, если посылает такую ужасную грозу, — говорили они.
Старый Бэннет, закрыв дверь на засов, хрипло выругался:
— Дьявольская ночь! В такую пору нечистой силе раздолье.
Огромный рыжий пес, сидевший у его ног, злобно зарычал.
— Ты тоже слышишь? — спросил старик. — Хоть бы молнией поразило этого дьявола!
Мысли Бэннета разделяли все жители в окрестностях замка Равэ, ибо могущественный барон Корф, их сосед, любил в такой кромешный разгул непогоды устраивать со своим отрядом вылазки, вытаптывая крестьянские посевы, угоняя стада, чтобы подорвать благополучие здешнего сеньора.
Уже больше ста лет шла необъявленная война между Корфами и Равэ. И казалось, что нет силы, способной положить конец этой многолетней вражде.

Гроза продолжала неистовствовать. Замок Равэ был погружен во тьму, но в одной из башен мерцал свет. По зале, освещенной пламенем факелов, металась молодая женщина с красивым, но искаженным гневом лицом. Густые каштановые волосы рассыпались по ее плечам и спине, зеленые глаза метали молнии.
— Госпожа, — нерешительно произнес капитан лучников, немецких наемников, которые с поникшими головами стояли вдоль стены, — мы были вынуждены отступить…
— Вы бежали с позором!
— Этих дьяволов было слишком много, — стал оправдываться капитан. — С наемниками старого Иоганна нам было легко справляться, но молодой барон набрал в свой отряд самых отъявленных головорезов. Я подумал о вас, госпожа. Если бы мы полегли в этой схватке, замок остался бы без защиты.
Графиня Наталья Равэ сжала кулаки. Это была удивительная женщина, характером и силой воли не уступавшая суровому воину. После смерти отца унаследовав замок и земли, она правила ими железной рукой, и хоть не была бессмысленно жестокой, все боялись ее и трепетали. Все, кроме воинственного соседа.
— Кого вы хотите обмануть, трусливые псы?! — крикнула она притихшим лучникам. — Вы не способны защитить даже самих себя, не говоря уж обо мне и о замке! Вон с моих глаз!
Пристыженные наемники во главе с их командиром покинули залу, а графиня, оставшись одна, разрыдалась от бессилия и ярости.
— Почему я не мужчина? Почему моя душа, рвущаяся в бой, поселилась в хрупком женском теле?! Почему я не могу сама выйти против моего врага с мечом в руке?! — внезапно она перестала плакать, озаренная некой мыслью, и ее зеленые глаза недобро сверкнули. — Если я не могу сразиться с Корфом в открытом бою, да придет мне на помощь хитрость!

Барон Вальдемар Иоганн Корф ехал по тенистой лесной тропинке в сопровождении немногочисленной свиты. Будучи уверенным, что ему неоткуда ждать нападения, он даже не надел доспехов. Свежий ветер играл густыми темными волосами молодого барона и складками алого бархатного плаща.
Ему в самом деле некого было бояться, вся округа трепетала перед его грозным именем. И лишь владелица замка Равэ не желала склонить перед ним голову.
Их отцы, деды и прадеды много лет вели спор из-за ничтожного клочка земли, но барон Вальдемар намеревался положить конец затянувшемуся спору, объявив эту землю своей безраздельной собственностью. Если глупая бабенка не пожелает подчиниться — ей же хуже. Не с той горсткой жалких немецких вояк, что состоят у нее на службе, бросать вызов Корфу!
Вдруг с дерева на барона спрыгнули трое из тех самых жалких вояк, в чьих способностях он сомневался, сбросили его с коня и связали, а их товарищи тем временем, воспользовавшись численным превосходством, обезоружили баронскую свиту. Пленных поволокли на поляну, посреди которой на прекрасном гнедом коне сидела графиня Наталья. Она была без шлема, и каштановые косы упали на ее богатую кирасу с серебряными насечками.
Повинуясь знаку госпожи, слуги подвели к ней знатного пленника. Наталья бросила на него торжествующий взгляд, но вдруг нахмурилась. Она мечтала увидеть поверженного, униженного врага, а перед нею стоял гордый и сильный и… красивый человек. На его губах, разбитых при падении с лошади, играла кривая усмешка.
Странное чувство, не ведомое ей ранее, прокралось в сердце графини.
Пленник между тем окинул взглядом ее доспехи и с насмешкой обронил:
— Честное слово, мадам, вам недостает только одного, чтобы стать настоящим рыцарем.
— Чего же? — спросила она не без любопытства.
— Рыцарской чести.
Зеленые глаза графини злобно сузились. Она спрыгнула с коня и, выхватив из ножен острый кинжал, приблизилась к пленнику.
— Вы хотите собственноручно меня убить? — почти весело поинтересовался барон.
Не глядя ему в лицо, Наталья взмахнула кинжалом, перерезав веревку, которой он был связан.
— Вы свободны, — сказала она. — Мне довольно того, что вы будете помнить этот день и знать, что вы не всесильны.
— Черт побери, — скрипнул зубами Вальдемар, потирая затекшие от веревок руки и глядя вслед удалявшейся графине и ее наемникам. — Черт побери!...

Вокруг ристалища, на котором должны были сразиться лучшие рыцари королевства, ярусами поднимались скамьи для зрителей. Особое место занимала королевская ложа. Всё было украшено цветами и лентами.
Грозный Корф, закованный в доспехи, медленно ехал вдоль трибун. За ним следовал оруженосец, везя тяжелый меч, который с трудом поднимали два человека, а сражаться им было под силу только барону Вальдемару.
Напротив королевской ложи Корф замедлил шаг коня и низко поклонился. Король милостиво кивнул ему.
— Надеемся, что сегодня, барон, вы снова доставите нам удовольствие вашим искусством.
— Свою победу, если богу будет угодно, я посвящу вашему величеству.
Среди рыцарей и оруженосцев, собравшихся у края ристалища, барон заметил стройного зеленоглазого юношу, который ему показался смутно знакомым.
"Я не слышал, чтобы в роду Равэ остался кто-то из мужчин, — подумал он, рассмотрев герб на щите у молодого рыцаря. — Может быть, это ее сводный брат, бастард? Ба! Да это же она сама!"
Он приблизился к графине, имея самое доброжелательное выражение лица.
— Вы намереваетесь принять участие в турнире, юноша?
— Нет, — с легкой запинкой ответил тот. — Я пока новичок в этом деле.
— Вот вам хороший случай набраться опыта. Или, может быть, вы просто боитесь? — вкрадчивым голосом поинтересовался Корф.
Наталья боялась признаться в этом самой себе, но ей было мало видеть насмешливого красавца барона издалека, с трибуны для дам. И теперь у нее появилась возможность не только насмотреться на него вблизи.
Она гордо вскинула подбородок.
— Вы заблуждаетесь, думая, что мне страшно. В нашем роду не было трусов. И в доказательство моих слов я вызываю вас на честный поединок!
— Боюсь, что меня сочтут пожирателем детей, — громко, чтобы его услышали другие рыцари, произнес барон. — Будем сражаться тупыми копьями, юноша! Если только вам удастся выйти во второй круг.

Герольды возвестили начало состязаний. Два десятка рыцарей, бряцая тяжелыми доспехами и оружием, выехали на ристалище. По условиям турнира сначала предстояло сразиться со случайно выбранным противником. Проигравшие выбывали из дальнейших состязаний.
Графиня опустила забрало и взяла копье наперевес, полная решимости выиграть первую схватку и сойтись во второй лицом к лицу со своим злейшим врагом. Некоторым приемам боя ее когда-то обучил отец. На всякий случай, помня, что он оставался последним мужчиной в славном роду Равэ, и что после его смерти никто не сможет защитить Наталью, кроме нее самой.
Князь Питер по прозвищу Долгорукий был старый опытный вояка и с легким презрением поглядывал на юнца, которого можно было вышибить из седла одним щелчком пальца. Велика ли честь в победе над таким соперником?
Герольды протрубили сигнал к началу, и всадники, вздымая пыль копытами своих коней, понеслись навстречу друг другу. Князь Питер очень удивился, обнаружив себя валяющимся на земле. Как это могло случиться, черт побери?! Мальчишка отсалютовал ему копьем и, оставив сгоравшего от стыда князя заботам его оруженосца, поскакал на исходную позицию.
Барон Корф, успевший к тому времени расправиться с двумя соперниками, с удивлением созерцал эту картину.
"Она вышибла из седла Долгорукого? Гм, гм… Хоть этот дряхлый пень еле держался на лошади, все равно — браво, мадам!"
Он запоздало подумал, что задал себе нелегкую задачу, подзуживая графиню бросить ему вызов, а после приняв его. Задача действительно была непроста: сражаться с дамой, как с рыцарем, при этом ни на минуту не забывая, что это дама, но что эта дама может вас самого выбить из седла.
Они поскакали навстречу друг другу и сошлись на середине ристалища. Уклонившись от нацеленного на него копья Натальи, барон несильно ударил своим в ее щит, однако как он не старался смягчить удар, она все же покачнулась и начала падать. Он быстро подъехал и, схватив ее за поножи, втащил обратно в седло.
— Не хочу прослыть победителем женщин, — проворчал он, сделав вид, что не замечает гневного блеска зеленых глаз в прорезях забрала.

Спустя несколько недель управитель принес графине Равэ известие, что у клочка земли, из-за которого ее предки столько воевали с баронами Корфами, теперь новый хозяин.
— Как это могло случиться?! — пришла в негодование Наталья.
— Барон Вальдемар продал эту землю князю Питеру.
— Продал МОЮ землю?!!!
Графиня, переполненная гневом, послала за капитаном лучников, но немец, услышав приказ хозяйки, наотрез отказался ему повиноваться.
— Идти приступом на замок Корф?! Лучше прогоните нас, госпожа.
— Не сомневайтесь, я так и сделаю. Вон! — затопала она на него ногами. — Нет, подождите, — окликнула она его, когда он уже был на пороге. — Если вы так боитесь идти на приступ этого замка, хотя бы доставить туда письмо вы можете?
Она велела принести пергамент и чернила и набросала несколько строк.
"В три часа пополудни, — гласили эти строки, — я буду ждать Вас на известной Вам поляне".
Но когда она приехала, барон был уже там.
— Я не мог допустить, чтобы дама ждала меня, — произнес он вместо приветствия. — Вы сегодня без ваших верных телохранителей, графиня?.
— У вас за спиной я тоже никого не вижу, — ответила она.
— На свидания я предпочитаю приезжать без свиты.
— Это не свидание! — возмущенно воскликнула Наталья, спрыгивая с лошади. Барон тоже спешился. — Как вы посмели, я спрашиваю, как вы посмели продать мою землю?!!!
— Я не помню, чтобы наши предки пришли к единому мнению по этому вопросу, — ухмыльнулся Вальдемар.
— И вы решили за них?!!
— Мне пришлось, — он, улыбаясь, развел руками.
— Вы просто грабитель с большой дороги!!! — бушевала графиня.
— Позвольте доказать вам, что это не так, — барон достал из кармана и протянул ей увесистый мешочек.
— Что это? — настороженно спросила Наталья.
— Это ровно половина денег, полученных мной от князя Питера. При наших одинаковых притязаниях на эту землю мне кажется справедливым поделить поровну и доходы от продажи.
— Я не возьму эти деньги!!! — не желала сдаваться упрямая графиня.
— Вы сможете купить на них бравых солдат, не в пример вашим немцам, и попытаться отобрать землю у князя Питера.
Наталья, поколебавшись, взяла протянутый мешочек и вдруг заметила, что вместо обычных шнурков он скреплен кольцом с сапфиром, на котором был выгравирован герб Корфов.
— Что это? — спросила она.
Барон отвернулся к своему коню, сделав вид, что поправляет сбрую.
— Если вы передумаете воевать князя Долгорукого, этот перстень откроет вам ворота в замок Корф, который ждет свою хозяйку.

Старый Беннет потрепал рыжего пса по косматой шерсти и подвинул ему чашку с жирной похлебкой.
— Ешь! Нынче у нас вдоволь мяса и хлеба. Только вот кто хозяин у нас теперь, не знаю. По всему выходит, что барон. Или баронесса? Муж и жена, говорят, одна сатана… Да что нам за них до дело, нам с тобой и без того неплохо живется, добрая псина, потому что ты есть у меня, а я, стало быть, у тебя!

 Отправлено: 27.01.10 16:46. Заголовок: Название: "Бегля..

Название: "Беглянка любви"
Жанр: мелодрама
Рейтинг: G
Герои: А.Х.Бенкендорф, Ольга Калиновская, Полина, Писарев
Написано в 2009 г. на конкурс "Кот в мешке"


Граф Александр Христофорович Бенкендорф стоял у окна и лениво наблюдал за резвившимися внизу дворовыми ребятишками. Мысли его были невеселые. Барона Корфа и князя Репнина арестовали за укрывательство Ольги Калиновской и препроводили до выяснения всех обстоятельств в уездную тюрьму, но сама Ольга так и не нашлась. Бенкендорф знал наверняка, что она была в этом доме, по крайней мере, была до вчерашнего дня. Но куда она подевалась потом? Отряд жандармов, с которым он приехал на ее поиски, сейчас рассредоточился по уезду, но все, кто возвращались, привозили неутешительные известия. Мятежная полька словно в воду канула, несмотря на все дозоры и кордоны. Неужели беглянке удалось скрыться?
Бывшему боевому генералу претила необходимость охотиться за женщиной, но он привык исполнять приказы императора, а кроме того, вместе с его величеством искренне полагал, что наследник российского престола должен думать только о процветании отечества.
Через двор с визгом пробежала какая-то девушка, за ней по пятам гнался молодой офицер. Александр Христофорович поморщился, узнав в нем непутевого племянника Сергея, сына покойной сестры. В память о Нине он заботился о юноше и взял на службу в свое ведомство, но Сергей доставлял дяде одни хлопоты — пил, играл, ввязывался в долги и неприятные истории. Бенкендорф держал его при себе, чтобы приглядывать за ним и иметь возможность предотвратить очередной скандал. Взял он племянника и в эту поездку в Двугорское. И тот, пожалуйста, не скучает, ничуть не переживает о том, что дяде очень скоро, возможно, придется держать ответ перед Императором за невыполненное задание.
Бенкендорф вздохнул и отвернулся от окна. На низком столике он увидел графин с янтарной жидкостью, вынул пробку, вдохнул аромат крепкого бренди. Подумал и налил в стоявший там же стакан.
Услышав тихий шорох шагов в коридоре, он распахнул дверь и увидел горничную с подносом, тяжело нагруженным едой. Девушка явно собиралась войти в помещение напротив, кажется, библиотеку, но при виде грозного гостя остановилась и испуганно поклонилась. Посуда на ее подносе жалобно звякала.
— Кому это? — спросил граф.
— Ва-вашему си-сиятельству, — запинаясь, пробормотала девушка.
— Я ведь ничего не просил.
— Го-господин барон всегда в это время ку-кушать изволили…
Бенкендорф посторонился, пропуская горничную в комнату. Та быстро шмыгнула мимо него, поставила поднос на столик и хотела юркнуть обратно, но он ее задержал.
— Как тебя зовут?
— По-полина…
— Не нужно бояться меня, Полина, — граф взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Или ты что-то скрываешь?
Помотать головой она не могла, поэтому отчаянно захлопала ресницами.
— Ну нет, так нет. Ступай, — отпустил ее Бенкендорф.
Полина немедленно исчезла.
Наверняка что-то скрывает, лениво подумал граф. Учинить бы ей допрос с пристрастием… Решено! Завтра, когда вернутся с поисков по округе большинство его людей, они приступят к допросу корфовской челяди. Не может быть, чтобы никто ничего не знал, не видел, не слышал. Проклятая полячка не привидение и должна была оставить след в этом доме!
Кабинетные часы в темном дубовом футляре мерно тикали, отсчитывая время. Зимний день короток, скоро сгустились сумерки. Горничная (другая, не Полина) явилась, чтобы зажечь в кабинете свечи.
Усталый граф откинулся на спинку кресла и смежил веки, стараясь прогнать из памяти события прошедшего дня. Цыганский табор, обыск в усадьбе, арест барона и князя… Постепенно им овладела вязкая дрема, из которой его вырвал спустя полчаса какой-то шум. Александр Христофорович протер глаза, пытаясь сообразить, где находится, и что это за шум.
Визгливые крики и грубая брань доносились из библиотеки. Бенкендорф поспешил туда, но никого там не обнаружил. Шум, между тем, не смолкал. В недоумении оглядываясь по сторонам, граф вдруг заметил, что один из книжных шкафов сдвинут, а за ним открыт вход в смежное с библиотекой помещение.
Наклонив голову, чтобы не удариться в низком проеме, граф перешагнул порог потайной комнаты. В полумраке, едва рассеиваемом одинокой свечой, он увидел две борющиеся фигуры, в одной из которых без труда узнал распутного племянника. Девушка, по-видимому, горничная, отчаянно сопротивлялась, защищая свою честь.
— Сергей! — грозно окрикнул Бенкендорф.
Племянник нехотя выпустил жертву и подошел к дяде. Волосы у него были всклокочены, на щеке алели глубокие царапины — следы ногтей, из разбитой губы сочилась кровь. В довершение ко всему он был изрядно пьян.
— Сошлю, — процедил сквозь зубы Александр Христофорович. — В Сибирь сошлю, за колодниками надзирать! Вон!
Сергей, как побитая собака, удалился.
Девушка, рыдая, пыталась поправить порванный сарафан и сбившийся на голове платок.
— О матка боска, — шептала она, — матка боска…
Бенкендорф схватил свечу и поднес к лицу горничной.
— Мадмуазель Калиновская! — воскликнул он, пораженный.
Так вот кому несла еду Полина, которую он спугнул на пороге библиотеки! Но как его бестолковому племяннику удалось обнаружить этот тайник? Скорее всего, случайно. Голод или страх заставили беглянку покинуть убежище, а когда ей, на беду, встретился Сергей, искать там же спасения. Но вот спрятаться она уже не успела.
Ольга сверкнула на Бенкендорфа яростным взглядом и отскочила к стене.
— Вы не заставите меня вернуться к Огиньскому! — выкрикнула она по-польски, но граф ее понял.
— Это самое разумное, что вы можете сделать, мадмуазель, — попытался он ее урезонить.
— Нет! Никогда! Лучше умереть!
Бенкендорфу показалось, что она близка к сумасшествию, и тут в ее руке появился пистолет. Откуда? Наверное, получила от хозяина дома для самозащиты, или вытащила во время борьбы у Сергея. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове у Бенкендорфа, когда он шарахнулся в сторону, пригибаясь, и в ту же секунду прозвучал выстрел. Пуля, царапнув эполет графа, пробила какую-то гравюру на стене.
Александр Христофорович выпрямился, едва сдержавшись, чтобы не отпустить крепкое словцо. Калиновская разочарованно вскрикнула, увидев, что выстрел не достиг цели, и невнятно что-то пробормотав, схватила пузырек, висевший на цепочке у нее на груди, хотела выпить, но граф и тут ее опередил, отобрав склянку с ядом, бросил на пол и растоптал.
И тут Ольга разрыдалась. Страшно и безудержно. Бенкендорфу доводилось слышать такой плач много лет назад, в войну двенадцатого года. Так убивались вдовы над телами погибших мужей, матери — над мертвыми сыновьями. Но что было оплакивать этой полячке? Она не могла не понимать, что стать женой наследника престола ей никто не позволит. Да и разве так уж горька была ее судьба? Варшава — не Петербург, однако и не Сибирь, а граф Огиньский достаточно богат, чтобы жена его не сокрушалась хотя бы об этом.
Бенкендорф поднял обессилевшую от слез и впавшую в апатию Ольгу, набросил ей на плечи кружевную мантильку, чтобы прикрыть растерзанный сарафан, и повел ее к выходу из потайной комнаты.
«Очень остроумно, — сердито думал он по пути. — Нарядить княжну холопкой! Барон с князем отменные выдумщики, и уж теперь получат награду по заслугам…»
Он отвел Ольгу в одну из гостевых спален, снаружи поставил двух жандармов, а надзирать непосредственно за арестанткой послал Полину, пригрозив, что если по ее недосмотру Ольга причинит себе какой-то вред, следующую ночь горничная проведет в остроге, как и все последующие.
— Но если будешь хорошо себя вести, я забуду, что ты помогала хозяину укрывать государственную преступницу, — пообещал он трясшейся от страха девушке и,
успокоенный, удалился спать. Завтра беглянку под конвоем отправят в Польшу, а государь-император получит утешительный доклад, что спокойствию его сына ничто отныне не угрожает.

Утро ворвалось в спальню графа с громким воплем Полины, которая рыдала и рвала на себе волосы. Александр Христофорович отшвырнул одеяло и торопливо стал одеваться.
— Успокойте эту дуру, — приказал он жандармам, прибежавшим вслед за горничной, — и объясните, черт побери, что произошло? Она удавилась?
— Она сбежала, ваше превосходительство, — сказал один из жандармов. — Девку по голове кочергой, а сама — в окно.
— В окно?!! — граф от изумления не мог попасть пуговицами в петли. — Со второго этажа?!
— Под окном был сугроб, ваше превосходительство.
— Сугроб… какой сугроб?! — прогремел в ярости Бенкендорф, бросив воевать с пуговицами и в не застегнутом мундире выбежав на крыльцо. — Шубу и коня! — крикнул он. — Нет, две шубы! Она же убежала в одном платье, замерзнет, черт бы ее побрал!!!
Как назло, поднялась метель, лишив преследователей шанса догнать беглянку по оставленным следам. Бенкендорф разбил отряд жандармов на небольшие группы и послал прочесывать окрестности усадьбы, а сам направил коня в сторону леса. Метель стихла также внезапно, как и поднялась. Александр Христофорович неторопливо ехал вдоль кромки леса, напряженно вглядываясь между деревьями, где не успело намести много снега. Вдруг где-нибудь мелькнет случайный след?
Навстречу ему попался крестьянин на возу с хворостом. Граф остановился и спросил, не видал ли тот молодую женщину, одетую в легкое платье. Крестьянин покачал головой.
— Паренек только один пробегал, без шапки да в тулупчике, а больше никого, барин.
Бенкендорф хотел проехать, но что-то его остановило, чутье опытного полицейского заставило насторожиться. С чего бы деревенским парням без нужды бегать вдали от жилья?
— Где ты его видел? — спросил он крестьянина.
Мужичок показал рукой, и граф пришпорил коня, но в глубоком снегу бедное животное то и дело сбивалось с шага. Проклиная всё на свете, Александр Христофорович углубился в гущу деревьев. В лесу было сумрачно и тихо, раздавалась тяжелое карканье воронья.
И вдруг где-то впереди послышался протяжный вой. Граф прислушался. Вой повторился снова и снова, множась эхом. Конь тревожно захрипел, прядая ушами.
«Волки!»
Конь упрямился, но всадник был настойчивее, и через полчаса борьбы с лесным снежным бездорожьем оба оказались на небольшой полянке, по которой метались серые тени, прыгая вокруг корявой сосны. Конь, заржав, встал на дыбы. Граф, одной рукой крепко вцепившись в поводья, другой выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил. Одна тень упала в прыжке, на снегу расплылась алая лужа крови. Граф достал второй пистолет, но выстрелов больше не потребовалось, остальные волки, поджав хвосты, сбежали. Переведя взгляд на дерево, Бенкендорф увидел на толстом суку, довольно высоко от земли, скрюченную фигурку в грубом овечьем тулупе. Как она туда забралась, уму было непостижимо.
Подъехав ближе, граф крикнул:
— Спускайтесь, мадемуазель! Опасность миновала.
Но Ольга вместо того еще крепче вцепилась в ствол.
— Спускайтесь же! — рассердился Бенкендорф. — Я не собираюсь ждать, пока вы окоченеете и упадете оттуда сами.
Угроза ли подействовала, или Ольга просто замерзла и устала сидеть на дереве, но она начала, наконец, спускаться. Граф подхватил ее, не дав упасть, и посадил перед собой на коня.
Едва они отъехали от злополучной полянки, как снова поднялась пурга, и белый свет померк. Вокруг свистело, завывало и кружило, не видно было ни зги. Граф знал, что такую погоду легче перетерпеть в укрытии, и стал приискивать подходящий сугроб, где бы можно было вырыть такое укрытие, но тут из снежной пелены перед ними неожиданно вынырнула бревенчатая стена.
Это был старый охотничий домик. Привязав коня под навесом, граф втолкнул пленницу в дверь, и сам вошел следом. Вспомнив былые солдатские привычки, он, хоть и не без труда, развел огонь в небольшом очаге. Там же рядом нашелся котелок, а на полках в углу — несколько пыльных бутылок вина. Посмотрев на Ольгу, зябко дрожавшую, кутаясь в тулупчик, он подумал, что ей не помешает кружка горячего глинтвейна, да и сам он не прочь был бы согреться.
— Что вы делаете? — спросила она безучастно, наблюдая за его возней.
— Собираюсь вернуть вас к жизни, пани Ольга.
— Зачем? Пусть бы меня загрызли волки…
— Когда я вас нашел в лесу, мне не показалось, что вы этого хотели.
Ольга тихонько всхлипнула.
— Скажу вам больше — вы и до вчерашнего дня не думали свести счеты с жизнью, иначе не стали бы прятаться у барона, а давно бы выпили ваш яд, — он знал, что это жестоко, но был очень зол, и не собирался жалеть сумасбродную польку, заставившую его гоняться за ней в метель, по пояс в снегу.
— Когда я вас увидела вчера, — глухо произнесла Ольга, — я поняла, что всё кончено. До тех пор у меня еще теплилась надежда, но явились вы, и я поняла, что это конец. Что больше ничего не будет… — видимо, истратив все силы на вчерашнюю истерику, теперь она только тихонько скулила, без слез.
Бенкендорф сунул ей кружку с горячим вином, насмешливо извинившись, что напиток без сахара и специй. Она сделала движение, будто собиралась выплеснуть вино, но вместо этого начала пить маленькими глотками. Ее лицо постепенно разрумянилось.
— Вот видите, — усмехнулся граф. — И в этой жизни, панна Ольга, есть маленькие радости.
— Что они по сравнению с тем, что меня ждет? — буркнула она. — Пан Ириней стар и отвратителен… морщинистое лицо, морщинистые руки… и я должна буду целовать его, ложиться с ним в постель… О матка боска! — в ее голосе прозвучало неподдельное отчаяние. — Всё, что у меня было, это любовь Саши, но он больше не любит меня, а я должна отдать себя этому отвратительному старику, — Ольга исподлобья кинула взгляд на жандарма и закончила брезгливо, — такому же старому и отвратительному, как вы!
— Мне, разумеется, далеко до Александра Николаевича, — граф не хотел показать, что ее слова его задели, но не удержался от резкости.
Ольга пьяно захохотала, запрокинув голову. Ее густые темно-русые кудри рассыпались по плечам, в отблесках огня похожие на медный дождь.
Бенкендорф подумал, что напрасно налил ей целую кружку горячего вина, и что им пора выбираться из этой сторожки и из этого леса, но метель снаружи не собиралась униматься, наоборот — стала завывать еще громче, терзая обветшавшую кровлю и громыхая деревянными ставнями.
Сбросив с себя тулуп, полячка подошла к графу и положила ладони ему на плечи.
— Я приговорена, ведь да? А приговоренный имеет право на последнее желание, — ее ладони с его плеч переместились под ворот мундира. — Я не хочу жить в страхе ожидания его прикосновений… пусть это случится сейчас… Я или умру, или…
— Я — не самый лучший способ расстаться с жизнью, — ответил Бенкендорф, отстраняя ее руки. — Я не дам вам умереть, а вы потом снова будете меня за это упрекать.
— Не хотите дать мне умереть — так помогите выжить, — она ткнулась горячей головой ему в плечо.
А потом наступил вечер, и принес с собой темноту и конец вьюги, но те, кто были в заметенной снегом сторожке, больше не торопились ее покинуть.
Когда граф открыл глаза на следующее утро, Ольга уже не спала. Подобрав под себя ноги и по самые глаза закутавшись в тулуп, она сидела в углу топчана, безотрывно глядя на пляшущий в очаге огонь. В крошечное оконце струился мутный ранний свет.
— Я не нашла дров, — сказала Ольга, — а огонь почти погас, и я бросила туда маленькую скамеечку…
Граф протянул к ней руку, она послушно легла рядом и, тесно прижавшись, положила голову ему на грудь.
— Я вернусь в Варшаву…
— Пан Ириней кажется вам теперь менее отвратительным? — попытался он усмехнуться.
— Он кажется мне сейчас более отвратительным, чем когда-либо… — она о чем-то задумалась, а потом вдруг спросила. — Вы напишите мне?
— Зачем?
— Наверное, незачем, но мне приятно будет получить от вас письмо.
— А вы ответите?
— Не знаю…
Граф молча гладил ее по волосам, понимая, что это никогда не повторится. Но ему очень не хотелось об этом думать.

 Отправлено: 27.01.10 19:04. Заголовок: Я очень рада, что То..

Я очень рада, что Тоффи вы ложила у нас свои конкурсные рассказы

 Отправлено: 28.01.10 10:51. Заголовок: Тоффи пишет: "Б..

Тоффи пишет:

цитата:

"Беглянка любви"

Тоффи,

Скажу честно, после вашего рассказа я не совсем поверила в эту пару. БиО покорило мое сердце только после "Востока", окончательно и бесповоротно но в "Беглянке" есть свое очарование и изюминка. И граф, и Ольга здесь прописаны так, что им сочувствуешь и симпатизируешь. Спасибо,

 Отправлено: 28.01.10 18:52. Заголовок: Тоффи, спасибо за об..

Тоффи, спасибо за оба рассказа! Не вспомню, какие именно оценки ставила за них на конкурсах, но оба очень приятные, каждый по-своему. И романтичные "Перстень", мне показалось, написан даже немножко с юмором, хоть автор и отрицает свою склонность к этому жанру :) Ну а "Беглянка" - чистой воды драма, и при первом прочтении, как и на Розу и Олю, не произвела на меня сильного впечатления, каюсь. Зато теперь я сочинила для этой истории счастливый финал и сижу ужасно довольная. Драму для БиО не приемлю категорически!


Скрытый текст

Я выделила черным цветом заголовки, чтобы они не сливались с текстом.

 Отправлено: 28.01.10 19:13. Заголовок: Тоффи пишет: Если в..

Тоффи пишет:

цитата:

Если вы передумаете воевать князя Долгорукого, этот перстень откроет вам ворота в замок Корф, который ждет свою хозяйку.

Мне очень понравилась эта история

"Беглянку любви" я дочитывала со слезами. Пусть это будет не драма и Оля не поедет в Варшаву

Gata пишет:

цитата:

Зато теперь я сочинила для этой истории счастливый финал и сижу ужасно довольная

Гата, выложи этот финал, пожалуйста. Иначе я буду думать, что всё закончится плохо

 Отправлено: 29.01.10 12:13. Заголовок: Алекса пишет: Гата,..

Алекса пишет:

цитата:

Гата, выложи этот финал, пожалуйста. Иначе я буду думать, что всё закончится плохо

Алекса, боюсь, автор будет возражать, что мы меняем концовку по собственному усмотрению :) Это моя обычная защитная реакция на драму - сколько себя помню, с детства еще, всегда мысленно дорисовывала счастливый финал к романам, фильмам, если герои погибали или расставались.

 Отправлено: 29.01.10 13:08. Заголовок: Gata пишет: Алекса,..

Gata пишет:

цитата:

Алекса, боюсь, автор будет возражать, что мы меняем концовку по собственному усмотрению

Возможно, автор не будет возражать, если ты напишешь продолжение со счастливым концом

 Отправлено: 29.01.10 16:59. Заголовок: Корф и Натали в сред..

Корф и Натали в средние века......мммммм...вкусно

 Отправлено: 14.02.10 13:30. Заголовок: Роза пишет: Возможн..

Роза пишет:

цитата:

Возможно, автор не будет возражать, если ты напишешь продолжение со счастливым концом

Я это имела в виду

Тоффи , может быть, ты сама напишешь про БиО со счастливым концом?

 Отправлено: 20.03.10 16:45. Заголовок: Спасибо за внимание ..

Спасибо за внимание к моим рассказам! Наверное, автору должно быть приятно, что читатели хотят продолжения его истории, но я не вижу другого, счастливого финала у "Беглянки". Мне кажется, там уже всё сказано, и больше нечего добавить. Но если у кого-то есть свой сюжет, то я, конечно, не возражаю. Было бы даже любопытно

Olya пишет:

цитата:

БиО покорило мое сердце только после "Востока", окончательно и бесповоротно

Я начинала читать "Восток" - это, кажется, приключения, да? У меня, увы, слишком мало времени в интернете. Мечтаю о постоянной связи - тогда бы я прочитала все-все-все фики по БН! Все достойные внимания

 Отправлено: 20.03.10 17:37. Заголовок: Тоффи пишет: Я начи..

Тоффи пишет:

цитата:

Я начинала читать "Восток" - это, кажется, приключения, да?

И приключения тоже

Тоффи пишет:

цитата:

У меня, увы, слишком мало времени в интернете.

Чтобы читать не обязательно все время иметь интернет. Сохраняешь в компе текст и читаешь на сон грядущий, когда есть время и желание

 Отправлено: 20.03.10 17:41. Заголовок: Тоффи пишет: Я начи..

Тоффи пишет:

цитата:

Я начинала читать "Восток" - это, кажется, приключения, да?

Для меня это в первую очередь БиО. Все остальное - уже лирика, как говорится, все остальное - только фон
Светлячок пишет:

цитата:

Сохраняешь в компе текст и читаешь на сон грядущий, когда есть время и желание

Да, я раньше так делала когда была без выделенки. Ой, как давно это было

 Отправлено: 04.11.10 19:05. Заголовок: Название: "Всё м..

Название: "Всё могло быть иначе"
Жанр: мелодрама
Герои: Владимир Корф, Михаил Репнин, Анна Платонова

«Отец, отец, почему ты не сказал раньше?.. Всё могло быть иначе, и я бы успел попросить у тебя прощения за то, что был таким плохим сыном, за то, что не понимал, осуждал, упрекал тебя… Прости, что упрекаю тебя теперь, что тебя виню в наших вечных ссорах – нет, я один во всём виноват, жестокий, самовлюбленный, слепой глупец, и нет мне оправдания, нет прощения!»
Молодой хозяин поместья с глухим стоном уронил лицо в ладони. Хоть волком вой, хоть разбей голову о стену – ничего уже не вернуть, не изменить, не исправить. Портрет в траурной рамке – единственное, что осталось от отца. Портрет, на который он не мог смотреть, не мог вынести доброго, всё прощающего взгляда, боль и запоздалый стыд раздирали душу.
«Отец, отец, как бы я хотел, чтобы всё было иначе!..»
На плечо легла чья-то рука. Не поворачиваясь, Владимир узнал – Миша. Верный друг, лучший на свете человек. Не сомневаясь, не колеблясь, принес в жертву его сумасбродству карьеру и готов был расстаться с жизнью – словно в бою шагнул под пули, заслоняя друга грудью. Случись, и барон не пожалел бы своей головы для спасения друга, но Михаил почему-то всегда оказывался впереди. На шаг благороднее. На шаг добрее.
- Прости меня, Мишель.
- За что? – удивился князь.
- За это, - Владимир тронул рукав его тёмно-синего сюртука.
- Очень удобный сюртук, - беспечно отозвался Репнин. – Гораздо меньше стесняет движения, чем мундир. Погоны и аксельбанты не для такого эпикурейца, как я.
Это было неправдой, и молодой барон испытал мучительный стыд, что друг вынужден лгать – щадя его душу от новой боли.
Негромко скрипнула дверь, и в кабинет вошла тоненькая белокурая девушка в траурном платье. Глаза её были ещё красны от недавно пережитого горя. Она опустила на стол поднос – чашка дымящегося наваристого бульона и румяные пирожки в плетеной корзиночке, - которые пахли, наверное, очень аппетитно, но не для барона.
- Вы два дня ничего не ели, Владимир, - в тихом мелодичном голосе звучала трогательная забота.
Почему он думал, что она способна украсть у него любовь отца? Отец… У него было такое большое сердце, что в нём без труда поместилась бы любовь и к Анне, и к несчастной полусумасшедшей свояченице, Сычихе, и к единственному сыну, так боявшемуся быть обделенным этой любовью, – большое, доброе, щедрое сердце, навсегда переставшее биться. Только горе заставило капризного ревнивого мальчишку повзрослеть…
Он молча благодарно кивнул, не в силах вымолвить «спасибо» и посмотреть ей в глаза – боялся прочесть то же всё понимающее и всё прощающее выражение, что и на портрете отца. Он не заслуживал их доброты.
- Спасибо, Анна, - друг и тут пришёл ему на выручку. – Обещаю проследить за тем, чтобы Владимир поел, и даже составить ему компанию, если он станет сопротивляться.
По бледным губам девушки скользнула слабая улыбка. Глухой воротник чёрного платья подчеркивал беззащитную нежность белой шеи. Крепостная… Сестра… Больше ни та и ни другая – дочь покойного князя Долгорукого. Но и этим именем не сможет назваться открыто, потому что отец на смертном одре просил сына по возможности сохранить тайну, опасаясь мести княгини. Владимир обещал, что никому не даст девушку в обиду, защитит.
«Даже от себя».
Он не видел, но почувствовал взгляды, которыми она обменялась с Михаилом, прежде чем уйти. В другое время его бы кровь взбурлила от бешенства – в другое время, которое никогда больше не вернется.
Когда за Анной закрылась дверь, Михаил с нарочито бодрым видом потер руки и провозгласил, кивнув на поднос с бульоном и пирожками:
- Объявим врагам войну до полного уничтожения?
Решив, что настала пора отблагодарить друга, Владимир, превозмогая себя, взял один пирожок и сделал вид, что ест с аппетитом. Князь устроился на краешке стола, по-мальчишески болтая ногой.
- Валяй уж, - усмехнулся Корф, заметив, что приятеля распирает от желания о чем-то поговорить.
Нетрудно догадаться, о чем. То есть – о ком.
- Не могу поверить, что Анна была крепостной! Нет, это совершенно немыслимо, в голове не укладывается – такая изящная, деликатная, милая девушка, истинная дворянка – и вдруг крепостная! – Михаил вскочил и в сильнейшем волнении стал расхаживать по комнате.
- Она и есть дворянка, и отец никогда не относился к ней, как к крепостной.
- Но что она должна была чувствовать!
Владимир тяжело вздохнул.
- Боюсь, что отец никогда об этом не задумывался – потому, наверно, и не говорил ей, что выправил вольную еще десять лет назад. Мы с ним оба в чём-то были эгоистами… Он воспитал Анну как девушку нашего круга, поощрял ее любовь к книгам и к театру и собирался устроить её судьбу. Слуги относились к ней с почтением. Полагаю, она могла бы ощущать себя даже счастливой, - он помолчал, - если бы не один человек, который постоянно напоминал ей об её зависимом положении.
- Ты, - догадался Репнин.
- Я, - кивнул барон и потянулся к графину с бренди, но, передумав, вновь откинулся на спинку стула. – Только, прошу тебя, не трать время на обвинительные речи и не жди от меня покаянных. Едва ли ты найдешь слова, которыми бы я не корил себя в эти дни, а раскаяние, - он горько усмехнулся, - надеюсь, душа отца примет его на небесах, но мне оно уже ничем не поможет.
Михаил ничего не ответил, опустился в кресло напротив и надолго замолчал.
- Вот на какую тайну ты намекал постоянно со дня моего и Анны знакомства, - пробормотал он, наконец.
- Каковы бы ни были мои отношения с отцом, я не смел ослушаться его запрета. Но я видел, что ты увлекаешься ею всё сильнее и сильнее, и знал, что скоро ты окажешься перед мучительным выбором…
- Думаешь, мне пришлось бы выбирать? – спросил князь.
Владимир снова вспомнил холодную крепостную стену, бой барабанов и лязг ружейных затворов. Он мог стоять там один, если бы адъютант наследника престола выбрал свой долг перед государем и перед семьей. Барон был уверен, что друг и тогда долго не выбирал.
- А ведь я соврал тебе, Мишель – меня волновали совсем не твои возможные страдания.
Князь пристально посмотрел на него и вдруг спросил:
- Ты любишь ее?
Вопрос показался Владимиру настолько нелепым, что он, не выдержав, разразился громким смехом, но, чем больше смеялся, тем менее весело ему становилось. Он любит Анну! Мишель, должно быть, сошел с ума, раз задает ему такие вопросы. Взгляд случайно упал на портрет старого барона, и Владимиру внезапно почудилось, что отец ему улыбнулся и подмигнул. Он замотал головой, отгоняя наваждение. Сговорились они, что ли?! Неужели они могут знать о нем больше, чем он сам о себе знает?
«Я всегда ненавидел ее. Глупость, глупость, глупость! Ревновал отца и ненавидел эту маленькую беззащитную девчурку с огромными голубыми глазами, на дне которых таилось упрямство, которое бесило меня куда больше, чем внимание к ней отца! Кротость и твердость, слабость и сила. Она никогда не боялась меня и была слишком великодушна, чтобы ненавидеть. Я её унижал, а она терпела и ни разу не пожаловалась моему отцу. Я твердил ей, что она ничтожество, а она просила его быть добрее ко мне. Я пытался изгнать её из моей жизни, а она всегда в ней была и останется навеки, что бы я ни думал, ни делал и ни говорил…»
Он всё-таки дотянулся до графина и налил бренди в два бокала, один протянув другу.
- Она любит тебя, Мишель. Я – лишняя глава в вашем романе.
- Быть может, она станет главной, если ты дашь Анне её прочесть.
- Зачем?
- Она имеет право знать.
- Довольно с неё неприятных сюрпризов, - барон покривил губы в болезненной усмешке и залпом выпил своё бренди.
Князь тоже выпил и резко громыхнул пустым бокалом об стол.
- Это неправильно, Володя! Я не хочу всю жизнь мучиться вопросом, не украл ли у тебя счастье.
- Неужели ты сам его так мало ценишь, что готов подарить мне?
Михаил пошарил во внутреннем кармане и достал маленькую бархатную коробочку. Ещё не успев увидеть, барон догадался, что в ней.
- Я ехал сюда с намерением просить руки Анны, - князь щелкнул крышечкой, из-под которой сверкнули солнечным блеском два кольца. – Но мой приезд совпал с печальными событиями… - закрыв коробочку, он не стал убирать её обратно в карман, а положил на стол перед Владимиром. – Если Анна выберет тебя, пусть это будет моим свадебным подарком.

…Она выбрала сцену.
На следующий день после сороковин Ивана Ивановича два друга провожали в Петербург девушку, отказавшуюся встать между ними. Анна по-сестрински поцеловала обоих, прежде чем сесть в возок. Пушистой варежкой смахнула со щеки слезинку и улыбнулась сквозь грусть. Молодой снежок порхал в воздухе, выстилая белую дорогу, по которой протянулся санный след и растаял вдали – как прощание, как надежда? Кто знает…

 Отправлено: 05.11.10 10:40. Заголовок: Тоффи , спасибо за э..

Тоффи , спасибо за этот трогательный, грустный и одновременно светлый рассказ Мне понравились все герои. Вот так и должны вести себя настоящие друзья, которые любят одну женщину. Они оба открыли ей сердце и дали ей сделать выбор. Анна в этой истории описана в несколько строк, но будет одной из моих любимых Анн в фиках. Её решение самое разумное в этой ситуации. Это не означает, что в последствии судьба Анны не будет связана с кем-то из двоих друзей-соперников, но сейчас ей нужно время, чтобы всё осмыслить и понять саму себя, свои чувства и желания. Финал оставляет простор для читательской фантазии для вованистов и мишанистов

 Отправлено: 05.11.10 19:41. Заголовок: Анец бортанула сразу..

Анец бортанула сразу обоих ухажёров

Роза пишет:

цитата:

Её решение самое разумное в этой ситуации.

Этой Анне проще. Она свободная и знает, что не зря ей ИИ дул в уши "ты- дворянка". Но я не поняла зачем она театр выбрала? Не вижу тут ничего разумного, ИМХО. Всем сделала только хуже. Себе в первую очередь.

 Отправлено: 06.11.10 11:31. Заголовок: А мне кажется, что Н..

А мне кажется, что Нюренции просто захотелось свободой подышать. Из крепостных прямиком в жены - из одной кабалы в другую :))) А когда всласть повертит юбкой на столичных подмостках, хлебнет лиха за кулисами, тогда и вцепится в первого, кто ей подвернется - неважно, Мишу ли, Вову.

Тоффи, спасибо за рассказ Впервые на моей памяти барон с князем ведут себя в истории с прынцессой нашей одинаково благородно.

 Отправлено: 07.11.10 07:54. Заголовок: Gata пишет: Из кре..

Gata пишет:

цитата:

Из крепостных прямиком в жены - из одной кабалы в другую

Она же блеяла Мише, что не больно то в актрисы хочет. Это всё ИИ и его желание Вот ей и подогнали любви по самую макушку. Выбирай, а пока суть да дело - в вазочке с вареньем ложкой ковыряй.

 Отправлено: 07.11.10 17:48. Заголовок: Светлячок пишет: Эт..

Светлячок пишет:

цитата:

Этой Анне проще. Она свободная и знает, что не зря ей ИИ дул в уши "ты- дворянка".

Конечно, проще. Но это касается только решения отъехать из имения. Наша Анэт не была свободной. Но достойное, а не провокационное поведение женщины зависит не от вольной на руках и возможности сделать ноги. В сериале Анне некуда было деваться от барской придури Владимира, но это не извиняет её виляние хвостом и нежелание быть честной с собой и Мишей. Так хотелось верить россказням ИИ про её дворянство, что не хватило ума спросить его напрямую об этом, а потом не хватило смелости и чести сказать правду Михаилу.

Светлячок пишет:

цитата:

Но я не поняла зачем она театр выбрала? Не вижу тут ничего разумного, ИМХО

На мой взгляд - это самое разумное решение на тот момент. Только время и расстояние помогут всем трем участникам треугольника понять любовь ли это. Слишком всё наболело и быстро случилось, чтобы принимать решение сгоряча. Опять же тут Анна своим поступком устранила причину возможного конфликта между друзьями. А куда ей было деваться? ИИ, умирая оставил ей вольную и тайну рождения, а не недвижимость. В имении оставаться было нельзя (выше написала почему), в городе в доме Корфа она была бы зависима от него. Остался единственный выход уехать и быть как-то независимой - театр. Тем более, Оболенский ясно дал понять, что место ей обеспечено.

 Отправлено: 11.11.10 09:16. Заголовок: Тоффи пишет: два др..

Тоффи пишет:

цитата:

два друга провожали в Петербург девушку, отказавшуюся встать между ними

У меня большой соблазн не поверить автору :) Ну не может отказаться женщина от любви! Тем более в данном случае она никого не обворовывала, семью не разбивала, брошенную невесту не заставляла слезами умываться. Просто и Вова, и Миша ей были параллельны, вот и подалась на подмостки, не в деревне ж мух давить. Имхо, конечно.