Отправлено: 16.06.09 19:53. Заголовок: "Дорога в пропасть", драма - 1

Название: «Дорога в пропасть»
Жанр: Драма
Герои: Анна, Владимир, Натали и другие.
Сюжет: По мотивам одного романа Шелдона. При перечитывании пришла мысль спроецировать. Это не плагиат, за основу взята лишь идея, сюжетная линия.
Есть отклонения от сериала. Время действия то же.
Дополнительно: фик начат в 2008 году.

 Отправлено: 16.06.09 19:54. Заголовок: Глава 1. - Анька! Г..

Глава 1.

- Анька! Где ты, дрянная девчонка?
- Я здесь, мама. – Красивая белокурая девушка вошла в убого обставленную комнату. Еe внешний вид настолько не соответствовал обстановке вокруг, что более трудно себе представить. Хрупкая, словно сотканная из воздуха, фигурка. Нежные серые глаза обволакивали.
При виде дочери Елена почувствовала привычный укол зависти. Так было всегда, когда она в последнее время видела Анну. Сама она в молодости считалась хорошенькой, но Аня была просто сказочной принцессой. Прелестной, как сама любовь.
Если в детстве девочку можно было назвать гадким утенком, слишком худую, нескладную с впалым лицом, то в своем превращении в прекрасного лебедя она превзошла самые смелые ожидания.
- Тебя не дозовешься. Что, уши заложило?
- Прости, мама, я зачиталась…
- Ах, вот как! Следует оставить эти дворянские замашки! Кроме благородного имени от твоего отца нам не досталось ничего! Мерзавец, трус! Умер и оставил жену с дочерью прозябать в нищете! Вот уже десять лет, как я еще ни разу не выспалась! У меня просто нет для этого времени - чтобы дать тебе образование, я, не покладая рук, работала днями и ночами. Я…
Анна уже не внимала ее словам. Она так часто слышала эту тираду, что давно запомнила слово в слово. Кажется, мама сегодня снова не в духе. Впрочем, девушка уже не помнила, когда она была другой. И была ли вообще?
Пока был жив отец, мама постоянно упрекала его, что тот не может обеспечить им достойное существование. Выйдя замуж за небогатого дворянина, который из дворовой девки превратил ее в вольную, она была уверена, что теперь получит все, о чем мечтала. Пусть сперва они поживут скромно, но потом все будет. Однако время шло, и ничего не менялось. Елена не пыталась скрыть своего разочарования. Скрыться от бесконечных упреков отцу удалось лишь на том свете. После переключилась на дочь. Аня не сердилась на мать, девушка очень любила ее, не смотря на то, что та никогда не прижимала ее к сердцу, не голубила, разговаривала грубо и попрекала. Маме пришлось очень тяжело, думала Анна, не сложно понять, отчего она стала такой, как сейчас.
- Прости меня, мамочка, - покорно сказала она. – Обещаю, больше этого не повторится.
- Ладно уж. Другая бы давно поколотила, пользуйся моей милостью. – Аня едва сдержала улыбку.
Мать взглянула на часы и ахнула.
- Ох, все из-за тебя! Я совсем забыла о времени! Да не стой, как разиня. Одевайся скорей! Пойдешь со мной. – Видя, что девушка поспешно развернулась, она добавила. - Подожди! Господи, неумеха! Ты когда-нибудь дослушаешь до конца?! Надень новое платье и причешись, как подобает.
Елена рассеяно переодевалась. Только бы не опоздать. Наконец-то настал день, когда она сможет жить в довольстве. За счет дочери.
Анна без преувеличения была редкой красавицей, и с той поры, как девушке исполнилось пятнадцать, у женщины появилась еще одна забота – оберегать дочь от бесчисленных посягательств на ее честь. Многим хотелось отведать столь лакомый кусочек. Поразмыслив на эту тему, Лена поняла, как сможет избавиться от постоянной борьбы, что вела многие годы. Борьбы за жалкие гроши, на которые невозможно было жить. Скоро внешность Анны будет кормить и содержать их обеих.
Повзрослев, Аня стала помогать матери в лавке. Там девушку и заприметил один важный помещик, их постоянный покупатель. Увидев толстый кошелек, набитый деньгами и цепь из чистого золота на руке, Елена приняла решение. Пусть он толст и стар – это недостаток всех достойных людей. Вдобавок женат, но зачем дочери муж? Ей нужен человек, который сможет позаботиться о них, а для этого брак не обязателен. Во всем же остальном Афанасий Никитич подходил идеально. В нем соединялись две, казалось бы несовместимые вещи: экономия в делах и щедрость в проявлении чувств – на содержание возлюбленной денег точно не пожалеет. По характеру он в чем-то был эстет, потому страсть к столь юной непорочной девушке захватила его с первой минуты.
Естественно Елена давно с ним обо всем сговорилась, так что материально помогать он им уже начал. Для задатка женщине показалось даже очень много, и она мысленно поблагодарила Бога за то, что у нее родилась дочь, а не сын. Анна, разумеется, была с ним знакома, а сегодня им, наконец, представится возможность познакомиться поближе – жена Афанасия вместе с двумя детьми уехала на воды, и весь дом оставался в распоряжении любовников, никто не помешает…
- А вот и я, мама. – У женщины перехватило дыхание при виде дочери. В новом светло-розовом платье Анна была свежа и хороша, как наливное яблочко. Девушка на поре восемнадцатой весны. В волосы была вколота искусственная роза в тон платью. Елена подумала, что если бы супруг не оказался так беден, дочка могла бы заткнуть за пояс любую придворную даму.
Надо отметить, что великолепное платье, бывшее на Ане, предназначалось дочери Афанасия, но тот отчего-то решил, что туалет больше подойдет его «даме сердца» для первого свидания. И Елена поразилась глупости мужчин: по ее мнению куда лучше было купить соблазнительный пеньюар, не скрывающий прелестей молодой фигуры - платье-то в постели излишне. Она усмехнулась собственным мыслям: там и без тебя разберутся. Со своей частью дела она справилась блестяще.
- Недурно, - буркнула она, большей похвалы от нее трудно было ожидать.
- Мама, спасибо тебе, за это великолепное платье! Оно, верно, ужасно дорогое! Обещаю, что когда-нибудь сумею отплатить тебе за все, что ты для меня сделала!
- Замолчи! – Слова девушки вызвали в ней, казалось, давно уснувшие чувства – стыд и угрызения совести. Потому, злость, с которой она произнесла последние слова, были направлены на саму себя. Вздор! Она одернула себя, но голос совести не умолкал – она представила свою Аню и толстого, начинающего лысеть старика в постели… Хватит! Все решено, а эти мысли просто минутная слабость. Дочь еще скажет ей спасибо за предоставленный шанс выбраться из нищеты.
Девушка растерянно смотрела на нее, не понимая причину такой резкости. Чтобы немного оправдать гнев она добавила:
- Твоя вечная болтовня меня раздражает! Отплатишь, не сомневайся, и скорее, чем можешь себе представить. Ну, идем скорей.
Выйдя, Анна в изумлении уставилась на мать:
- Мы поедем в коляске?
- Не подозревала, что ты еще и ослепла!
- Но откуда она?
- Ясно, не с неба свалилась! Ее прислал господин Ларионов.
- Мы едем к нему? Зачем?
- Господи! – взорвалась Елена. – Предупреждаю: не перестанешь задавать идиотские вопросы, получишь увесистую затрещину!
Анна отвернулась. Почему обида всегда противно колет сердце? Разве она еще не привыкла к подобному отношению матери? Давно пора!
Хорошо, что они едут к добродушному старику. Афанасий Никитич всегда был внимателен к Анне. Сначала это несколько настораживало девушку, но вскоре она поняла, что это трепетное отношение к ней напоминает заботу отца о собственном ребенке.
Когда она однажды сказала об этом матери, та расхохоталась:
- Глупая, у него свои дети есть!



Но вот они подъехали к воротам. Вышедший лакей проводил их к дому. И Анна поразилась его великолепию и убранству. Прямо, как в излюбленных романах, кои девушка частенько читала.
В гостиной царил полумрак. Хозяин был в домашнем халате. Посреди комнаты накрыт шикарный стол.
- Доброго здравия, Афанасий Никитич! А вот и мы с Анечкой! – Елена трижды поцеловала его в щеки.
- Здравствуйте, здравствуйте, Елена Ивановна! Несказанно рад вас видеть! Особенно вас, Анюта! – Он припал губами к ее руке. – Вы сегодня еще краше, чем всегда. Хотя не думал, что это возможно!
- Спасибо, - растерянно пролепетала Аня. В его словах слышалась неприкрытая страсть и желание. В глазах плясали огоньки. Нет, показалось!.. Тщетно уверяла себя девушка…
- Прошу к столу, дорогие гости, - елейно продолжал Ларионов.
Елена заметила сомнение в глазах дочери и подтолкнула ее к столу. Мать с помещиком что-то весело обсуждали и ели. Сидевшая поодаль Аня не вслушивалась в их слова, ее объяло необъяснимое беспокойство, страх подступил к горлу. Хотелось уйти отсюда немедленно, но она не смела.
Когда подали десерт, в гостиную вошли полуобнаженные девушки и начали под музыку исполнять танец страсти. Волосы, как языки пламени метались по их голым плечам, чуть прикрытые груди колыхались, не вызывая ничего кроме отвращения.
Анне все более становилось не по себе. Она подсела к матери:
- Мама, уйдем отсюда. Уже поздно, нам завтра рано вставать.
- Милочка, - губы Елены скривились в улыбке, - об этом не беспокойся. Рано вставать тебе завтра не придется.
- Но нам ведь нужно в лавку и…
- Дорогая, - на нее пахнуло луком и дымом табака, - после первой ночи девушке нужно в первую очередь выспаться.
Глаза Анны распахнулись настолько, что казалось, они сейчас выскочат из орбит.
- Что? О чем вы говорите?
- Я говорю о первой ночи любви и страсти. Ведь твоя мать говорила, что ты еще девица… Не так ли, крошка? Обещаю постараться на славу, тебе понравится… Я буду так нежен с тобой… - Голос стал хриплым от страсти. Он раздевал красавицу глазами.
Аню словно приковало к стулу. Она хотела встать, но ноги сделались ватными. Она схватила невозмутимую мать за руку:
- Что… что происходит?
- Сиди смирно и не вздумай ломать комедию, – отрезала Елена. – Сейчас я уйду, а ты останешься здесь, с Афанасием Никитичем... На сколько он захочет.
- Ты оставляешь меня ему? Мама… Он же меня… - Она не могла говорить. Боль заполняла все ее существо. Все казалось нереальным. Эта комната, полумрак, улыбающийся Ларионов и полураздетые девицы, так и продолжавшие свой страшный танец…
Помещик почувствовал раздражение, его распаляло все сильнее:
- Елена, почему ты не сказала ей раньше? Я больше не могу терпеть эту сладкую муку… - Он начал подходить к ней. - Почему бы нам не договорить в верхних комнатах, Анечка?
Мать Анны потеряла терпение. Сколько можно ломаться??
- Немедленно поднимайся с ним! – Дочь сидела неподвижно. – Ты слышишь? Немедленно!
Аня подняла глаза на мать и все поняла. Она все спланировала. Анна вспомнила частые беседы Ларионова с матерью. Вот они о чем-то перешептываются, глядя в ее сторону…
Вот он дает маме небольшой бархатный мешочек, внутри которого что-то позвякивает…
И, наконец, ей покупают новое платье, и мама велит ей надеть роскошный туалет к сегодняшнему вечеру. Апогей! Кульминация! Спазм в груди сжал горло, не давая дышать, она ощутила, как что-то стекает по щекам, и не сразу поняла, что это собственные слезы.
- Нет! – выдавила она.
Мать была поражена ее неповиновением. До сих пор девушка всегда была послушным воском в ее руках, а теперь… В такой ответственный момент…
Она размахнулась и дала дочери такую пощечину, что та едва устояла на ногах, в рот полилось что-то теплое, и она почувствовала привкус крови: дешевая побрякушка на пальце матери раскроила ей щеку.
- Ах ты, дрянь! Неблагодарная эгоистичная дрянь! Не смей мне перечить! Думаешь только о себе! О собственных удовольствиях! Я потратила на тебя всю свою молодость, лучшие годы жизни! Работала, не щадя себя, чтобы ты получила образование. И что взамен? Хочешь, чтобы мы всю жизнь бедствовали? – Она резко развернула ее к себе. - Прекрати кривляться и выполняй мой приказ!
Больше Анна ничего не слышала. Мама, дорогая любимая мама продала ее. Продала этому отвратительному старику, этому подобию мужчины. Продала за деньги, как… как девицу легкого поведения, на которых пальцами показывали приличные люди, в страхе отгораживая от них своих детей. Кровь на лице не останавливалась, но она не чувствовала раны – гораздо более сильная боль переполняла ее сознание, разъедала душу.
Руки Ларионова легли на ее талию, постепенно опускаясь ниже. Как во сне она чувствовала, что он положил руки ей на грудь, покрывая шею отвратительным прикосновением влажных губ. Закружилась голова, и она почувствовала , что проваливается в бездну, видя холодное безжалостное лицо матери…



Очнулась она в спальне от чьих-то прикосновений. Села на кровати, чувствуя пульсирующую боль в голове.
- Ну, наконец-то, солнышко! Я уж думал, ты всю ночь проспишь! И пропустишь самое интересное! – мужчина мечтательно подмигнул ей, и в памяти вспыхнула предыдущая картина.
Анна вздрогнула, глядя в настенное зеркало, в котором отражалась она сама с засохшей кровью на щеке, но все еще одетая. Видимо, этот мерзавец не спешил.
Он потянулся к ней, заглянув в глаза.
- Это совсем не страшно, дорогая.
От неудачного движения халат съехал с Афанасия. Девушка побелела, как полотно, в ужасе отведя глаза: под ним ничего не было. Ничуть не смущаясь своей наготы, он бесцеремонно лег рядом. И тут Анна овладела собой, вскочив с постели, она побежала так, словно за ней гнался сам черт. Она спасала свою честь…
- Держите ее! Держите! – слышалось вдогонку.
Никем не остановленная, девушка выбежала из дома. Она в растерянности огляделась, но думать было некогда. Если помещик настигнет ее…
Она ринулась в сторону леса, путаясь в длинном подоле платья. Волосы цеплялись о ветки, замедляя шаг. Вдруг она услышала приглушенные голоса и обмерла от ужаса, сейчас еe схватят и введут снова в эту ненавистную спальную… Нет!
Она выбежала на дорогу, понимая, что это равносильно самоубийству. Здесь было даже не зачем укрыться. Конец…
Вдруг послышался топот ретивого коня. Да-да, не показалось! Месяц очертил силуэт фигуры на лошади. Сознавая, что это последняя надежда, она побежала наперерез всаднику.
- Сударыня! Сударыня, с дороги! – Молодой человек в мундире резко дернул поводья, едва успев остановиться. Он спрыгнул к ней, тряхнув за плечи. - Вы с ума сошли!! Ещe немного и я раздавил бы вас, как клопа.
- Умоляю, не гневайтесь! – Анну трясло, и она бессознательно схватила его за руку. – Помогите, за мной гонятся!
Оглянувшись, офицер мгновенно оценил ситуацию. Бледная дрожавшая всем телом девушка с рассеченной щекой, и трое мужчин, стремительно приближающихся к ним из темного леса. Он выхватил пистолет из кобуры:
- Стоять, братцы! Пока одного из вас я не успокоил навсегда! – Угроза не подействовала, и он прострелил руку одному из крестьян. – Ясно, что я не шучу?
Он подхватил девушку за талию, усадив в седло. Затем впрыгнул сам, выстрелив в воздух для устрашения.
В следующую секунду они уже мчались во весь опор, оставляя проклятое место далеко позади. Немного погодя он чуть наклонился вперед и заглянул Анне в лицо. На нем не было ни кровинки - как маска мертвеца. Он успокаивающе коснулся еe руки.
- Вам более нечего бояться, сударыня! Пока с вами барон Корф, вы в полной безопасности!



Глава 2.

С тех пор как он едва не наехал на прекрасную незнакомку, прошло уже более двух часов. Владимиру было как-то не по себе. Что случилось с этой девушкой? От кого или чего она бежала? Бежала так, что была готова погибнуть под копытами, на полной скорости мчащегося коня. Все попытки заговорить с ней разбивались о стену глухого молчания и безжизненного выражения цвета мела лица…
Ему казалось, что впереди сидит статуя. Прекрасная статуя, не подающая признаков жизни. Кроме стука подков не было слышно даже дыхания девушки, и в какой-то момент ему даже подумалось, что та лишь плод его воображения.
А вдруг она беглая? Конечно, крестьянки не носят таких роскошных туалетов. Да и внешностью девушка не подходила под когорту дворовых – необычайную красоту «ловелас с пеленок» (как шутя называли его друзья) разглядел с первого мига их встречи.
Молодой человек продолжал мучить себя вопросами, на которые все равно не находилось ответа, пока впереди, наконец не показалась небольшая станция. Владимир спрыгнул на землю и протянул руку спутнице, но неожиданно та резко дернула поводья, и офицер растянулся на земле. Барон почувствовал пронзающую боль в спине… Черт возьми!
Подняв голову, он изумленно смотрел, как девушка ловко управляется с его лошадью. Уверенная рука легко потянула вожжи, и лошадка поскакала во всю прыть. Тут Владимир опомнился. Какова нахалка! Ничего себе благодарность! Ну, будет ей сейчас сюрприз!
Приложив палец к губам, барон протяжно свистнул. Конь остановился, как вкопанный. Так резко, что девушка едва удержалась в седле. Владимир с удовольствием наблюдал за ее недоумением. Это была особая порода лошади, останавливающейся на свист, но где незнакомке было это знать? С трудом он встал, и через несколько секунд поравнялся с «наездницей». Она сидела, низко опустив голову.
- Должен вам заметить, это дурные шутки, леди. – Намеренно грубо он спустил девушку с коня, резко повернув к себе. Неподдельный ужас в глазах девушки смягчил его гнев.
- Я… Куда вы меня привезли? – слабо выдавила она.
- Я не ослышался, сударыня? – цинично осведомился барон. – Вы действительно удостоили меня вопросом? Чем же я заслужил подобную милость?
Девушка, однако, не обратила внимание на явную издевку. Она по-прежнему в страхе оглядывалась.
- Где мы?
- Вы недовольны? – в той же холодной манере продолжал Владимир, гордость которого была уязвлена. Его, барона Корфа, офицера царской армии сшибла с ног… женщина! – В таком случае не следовало играть в молчанку! Хотя, извольте, могу вернуть вас на место нашей встречи!
- Нет! – истошно вскрикнула Анна. Она смерила офицера взглядом. Тот не был похож на старого развратника Ларионова. – Простите меня, пожалуйста, я неверно истолковала…
Молодой человек резко перебил ее:
- Прощаю. – Эта комедия уже успела наскучить Владимиру. Ему не терпелось избавиться от непрошенной спутницы. Свалилась, как снег на голову и вместо благодарности… С него хватит!
- Полагаю, вас нужно доставить домой…И желаю более не попадать в неприятные истории.
- Мне некуда идти… - Барон ошеломленно смотрел на девушку. Такого поворота он никак не ожидал. Только собирался передать ее в руки надежного ямщика и распрощаться… Вот те раз!
- Что вы имеете ввиду?
- У меня нет дома, - просто ответила она.
Лицо Владимира потемнело. Ну, каково, а? Он проклинал все на свете, что не проехал через то злосчастное место раньше буквально на несколько секунд. Пусть бы эта особа выпутывалась сама! Какое ему до нее дело! А все чертово благородство… его отца!
Желание подражать отцу, быть похожим на него хоть в чем-то преследовало Вову с детства. Иван Иванович, герой войны с Наполеоном, человек с кристально чистой душой, учил сына законам, по которым жил сам.
Владимир уважал и любил старого барона. Тот был для него образцом, недосягаемым идеалом. Но беспрекословно подчиняться отцу – означало наступить на горло собственным желаниям, юности… Для такого скучного, пресного существования у него еще будет время! Задумываясь о старости, Владимир видел себя добропорядочным отцом семейства, воспитывающего детей на тех же канонах, что и его самого. Но до этого еще так далеко! И так близко одновременно! Молодость мелькнет яркой звездой, которую вскоре затянет облаками в скучную рутину. Вот тогда он сможет стать полной копией отца. А сейчас кровь слишком бурлит в жилах – хочется новизны, развлечений, гулянок до рассвета…Что тут такого, в конце концов?..
Отец, однако, никак не хотел это принять. Постоянные ссоры стали привычным делом, в те нечастые дни, когда они виделись. Более всего барон распалялся, когда слышал об амурных похождениях отпрыска. В обществе его единодушно окрестили «бесстыдным развратником». Что для отца, который после смерти матери Володи, так больше и не женился, казалось совершенно неприемлемым.
- Такой сын – позор для семьи! Вижу, тебя исправит только могила! – гневался батюшка. – Чем я так провинился перед Богом, что он послал мне столь легкомысленного повесу и обалдуя!?
Молодой человек же искренне не понимал своей вины. Сперва эти барышни без стеснения липнут к нему, и сами вешаются на шею, а после имеют неприятное свойство переворачивать все с ног на голову и строить из себя подло обманутых овечек! Обвиняя его во всеуслышание. Трижды его таким образом вызывали на дуэль, но Владимиру чудом удавалось их избежать. После чего его расславили еще и трусом. Но Володя-то знал, что трусостью здесь и не пахло. На то у него были другие причины – он считался лучшим стрелком императорской армии, и в отличие от распаленных соперников понимал, что силы будут слишком неравны. А брать на душу столь тяжкий грех, как убийство, он не решался…
Молва не занимала Корфа младшего. Пусть бы болтали, что хотели! Ему наплевать! Если бы не… и без того слабое здоровье отца. После каждого нового «подвига» сына, Иван Иванович неделями не вставал с постели. Каждый раз молодой человек, получая известия о ухудшении здоровья батюшки, раскаивался, даже плакал и умолял Бога пощадить отца снова, давая себе клятвы исправиться… Увы, что-то, какая-то непонятная черта характера, мешала ему их сдержать…
Но нет слов, как Владимиру хотелось доказать не столько отцу, сколько самому себе, что он достоин носить фамилию Корфов. Поэтому иногда в нем просыпалось какое-то непонятное честолюбие, желание поступать правильно. И когда на дороге он увидел девушку с рассеченной щекой, в страхе убегающую от преследователей, ему захотелось повести себя благородно – так как должно. Почувствовать себя рыцарем на белом коне. Отец был бы горд, видя его поступок. Осознание этого было главным для Владимира, и он поддался порыву, о чем сейчас горько жалел. Вот до чего доводит желание поиграть в хорошего мальчика!
Внутренняя борьба и явное желание отделаться от нее не укрылись от Анны. Девушка отвернулась и храбро зашагала в непроглядную тьму. Владимир с недоумением смотрел ей вслед. Куда же она? Или ее предыдущая фраза была шуткой? По тому, как та расправила худенькие плечики, барон понял – она пошла, что называется в никуда… И пытаясь не показать это ему, отчаянно борется с подступающим страхом…
Хрупкая фигура все отдалялась от него. Болван! У него же на лице все написано! Владимиру стало безмерно стыдно. Вечно он думает только о собственном удобстве. Он не представлял, как помочь ей, но не бросать же на произвол судьбы! Что бы сказал отец? Владимир заставил себя пойти за девушкой. Он слегка тронул ее за локоть.
- Подождите! Куда же вы? Неужто думали, я отпущу вас навстречу новым приключениям?
Девушка с усмешкой обернулась на него.
- Не хочу быть обузой постороннему человеку. Должно быть, вы спешите. – Она хотела вырвать руку, но попытка не увенчалась успехом.
- Не так, что бы слишком, - в тон ей ответил барон. – Не советую испытывать судьбу. Второй раз может и не повезти.
Только при этих словах Аня осознала весь ужас своего положения. И в самом деле, куда она? У нее больше нет дома, нет матери. Никого в целом свете… Возможно, лучше было не перечить матери и покориться своей участи? Сцена в гостиной снова встала у неe перед глазами. Ей не забыть этой сцены никогда. До последней минуты жизни! Слова матери снова зазвенели в еe ушах: «Дрянь! Неблагодарная дрянь… Немедленно выполняй мой приказ…Ты останешься с ним… Хочешь, чтобы мы всю жизнь бедствовали?..» Она больше никогда не сможет смотреть ей в глаза. Назад дороги нет. Значит, она пойдет вперед, все равно куда, но не к женщине, продавшей собственную дочь, как сломанную ненужную игрушку… Она взглянула на юношу в мундире. Похоже, он благородный человек, подумала Анна. Раз готов помочь девушке, очутившейся в беде.
- Похоже, у меня нет выбора…
- Я не знаю, что с вами случилось, сударыня. Но бросить вас одну... здесь, мне не позволяет совесть. Не могу, просто не могу.
К ним подошел смотритель.
- Желаете остановиться на ночь, господа?
- Да. – Увидев панику в глазах девушки, Владимир нахмурился. Господи, что снова ей не нравится!?
- У нас только одна комната, - констатировал невысокий плюгавый человечек.
- Это нам подойдет, - кивнул Корф.
Смотритель пошловато улыбнулся и показал им следовать за ним. Владимир взял незнакомку под локоть, но та в страхе отшатнулась от него.
- Что-то не так? – непонимающе спросил барон. – Почему вы дрожите, как заяц?
- Я… Комната…
- Что?
- Она ведь одна… А вы…
Пару секунд Володя продолжал смотреть с недоумением. Потом его, как обухом ударило. Вот чего она боится! Должно быть, в лесу она убегала от… К горлу подступила ярость. Мерзавцы! Есть же такие мерзавцы! У него были женщины… не одна и не две, но чтобы принуждать силой… Вот почему она дрожит, как осиновый лист… Шок еще не прошел. Бедняжка.
Он чуть сжал холодные, как лед, пальчики девушки.
- Вам не следует меня бояться. Я офицер и вполне привык к походным условиям. Могу даже спать стоя, - улыбнулся он.
Взглянув в темные глаза молодого человека, Аня чуть оттаяла. Страх начал отступать. Он не причинит ей вреда. Как хорошо, что она встретила его на дороге.
- Я не успела поблагодарить вас…
- Не стоит. Скажите лучше, как вас зовут.
- Анна. Анна Платонова.
- Владимир Корф, - слегка поклонился он. – Ну, скорей-скорей, вы вся посинели от холода. – Он обаятельно улыбнулся, и, несмотря на события уходящего дня, Анна не сдержала ответной улыбки. Когда они прошли мимо фонарей, свет упал в лицо Владимиру, и Анна заметила, как он красив. Красив как Бог… И непонятно откуда взявшийся внутренний голос добавил за нее: или как дьявол…



Глава 3.

Девушка устроилась в кресле, свернувшись калачиком. В комнате было жарко натоплено, и постепенно она согревалась. Владимир плотно укутал ее пледом.
- Так лучше? – участливо спросил он.
- Благодарю вас.
- Сейчас принесут еду. Вы предпочитаете бульон или гуляш?
- Я не голодна.
- Так дело не пойдет, - Владимир притворно нахмурился. – Вы должны поесть. Иначе за последствия я не отвечаю. – Голос звучал грозно, но в глазах искрились смешинки.
- Раз так, выбор блюда оставляю на ваш вкус. – Поддержала шутливый тон Анна.
- Хорошо, закажу два, но оба вы обязаны будете съесть!
- В таком случае ваше предложение – отсутствие выбора вообще.
- Понимайте, как знаете. Кстати, вы так удобно расположились, что думаю, лучше будет поужинать здесь.
- Согласна.
Через несколько минут Владимир вернулся с двумя подносами.
- Ну, вот и горячее. Подогрели специально для вас.
Он придвинул стол вплотную к креслу.
- Так вам будет удобно.
Сев на стоящий рядом стул, он повязал салфетку вокруг рта. И уже собирался приниматься за еду, как Анна резко вскрикнула и яростно оттолкнула от себя тарелку. Если бы молодой человек не изменил положения, она вполне могла угодить ему в голову. От неожиданности он резко встал, едва не опрокинув стол.
- Вы в своем уме, госпожа Платонова?.. – резко начал он. Слова, однако, не возымели действия. Анна не отрываясь, смотрела на упавшую на пол тарелку.
Мясо было приготовлено точь-в-точь, как в доме Афанасия Никитича, и Анне показалось, что она снова там, в страшной полутемной гостиной. Она снова во власти бессердечной матери и мерзкого старика. В глазах зарябило. Девушка провалилась в забытье, порожденное глубоким эмоциональным шоком…


Наклонившись, Владимир всматривался в лицо Анны. Белое, как снег… И в то же время такое прекрасное. Она больше, чем красавица. Дышит, слава Богу, дышит. Жаль, что у него нет нюхательных солей. Придется ждать, когда она очнется. Конечно, двухнедельный отпуск, данный ему в части, начался как-то не так. Хотя, кто знает…
Если бы он не согласился приехать на свадьбу друга, их пути с Анной никоим образом бы не пересеклись. В разгаре веселья, когда молодые приехали после венчания, будто светясь изнутри, родители Мити вспомнили, что «человеку без чести и совести» не след присутствовать на свадьбе их сына. Еще бы! От них ведь не укрылись косые взгляды других гостей в сторону Корфа. Что скажут в обществе? А что если они станут притчей во языцех, когда «такая» новость получит огласку? Гнать его, притом немедленно!
Как смешон этот мир! Если ради достойного мнения о себе чужих людей, родители пренебрегают желаниям и мнением собственного единственного сына!..
Володя заставил себя сдержаться ради Дмитрия. Напоследок крепко обняв друга, одновременно с болью он почувствовал страх: что если после женитьбы товарищ постепенно станет таким же, как все эти люди из высшего света? Тоже станет его осуждать?
Неужели это такой великий грех - быть непохожим на других? Нарушать заведенные каноны, пренебрегать запретами, менять эту жизнь под свой вкус?.. Нет, не станет он меняться им в угоду, они не победят! Молодость слишком коротка, чтобы думать о пустяках. Он изменится… но только тогда, когда захочет этого сам.
Девушка зашевелилась, возвращая Владимира к действительности. По ровному дыханию Корф понял, что обморок каким-то невероятным образом перешел в сон. Он осторожно поправил светлую прядь, упавшую на лоб девушки. После медленно отошел к окну, глядя на темную улицу. Весна была на редкость холодной, но в комнате было жарко, как в знойное лето. Он снял мундир, оставшись в одной белоснежной рубашке. Затем подошел к двери и сел, облокотившись на неe. Да, несладко. Впрочем, часовым он не раз не только сидел, но и стоял всю ночь на одном месте – ему не привыкать. Владимир уже хотел затушить свечу, как услышал сдавленные рыдания Анны. Он поднял голову, думая, что она проснулась. Но глаза девушки были закрыты – она плакала во сне.
- Не надо, мамочка, пожалуйста! Мама!.. – Девушка захлебывалась плачем. – За что ты так со мной? Прошу тебя, мамочка… Не надо! – Рыдания стали громче.
Черт возьми! Да на такие вопли сбегутся люди! Нужно разбудить еe. Немедленно.
- Анна, что с вами? Очнитесь. Это сон, дурной сон и только. – Девушка продолжала биться в истерике.
Он осторожно приподнял Анну. Должно подействовать. Девушка застонала:
- Пожалуйста, оставьте меня, господин Ларионов! Не трогайте меня! Пожалуйста…
Так он и думал. Жаль, что дом этого господина остался далеко позади, руки Владимира так и чесались проучить мерзавца.
- Все хорошо, вы в безопасности! – Он поднес свечу к глазам девушки, чуть-чуть ее встряхнув. Это сработало. Аня, наконец, открыла свои заплаканные глаза, удивленно глядя на Владимира.
- Что вы делаете?
- Надеюсь, вы не забыли человека, по которому едва не проехались его же собственной лошадью? – Он засмеялся.
- Нет… Значит, это был сон…
- Да, всего лишь. Но ведь это был не просто сон? Да?
Аня опустила голову.
- Кажется, я… Разговаривала во сне?
- И не только. Плакали и кричали. – Он протянул ей платок. Только теперь Анна ощутила, что лицо сплошь мокрое от слез. Она покраснела.
- Не смущайтесь, – мягко сказал Владимир. – Не надо. Вы позволите? – Он взял из ее безвольных рук платочек, и стал нежно вытирать ей лицо. - Анна, не хотите рассказать, что с вами произошло?
Анна отчаянно мотнула головой. Что она может сказать? Что родная мать отдала еe отвратительному старику? И что самое ужасное, не из обиды или злости, а из-за денег… Что у неe в целом свете никого нет? И она не знает, что будет завтра и нужно ли вообще это завтра…
- Вам будет легче. Доверьтесь мне. – Он слегка коснулся еe подбородка. - Случилось что-то ужасное?
- Я… не могу… Простите.
- Можете. Можете! Доверьтесь мне. – Он улыбнулся. – Хотя бы, потому что этим вечером я вас спас… Ведь так?
Аня вздохнула. Этот юноша выглядит благородно. И своим спасеньем она действительно обязана ему. Не окажись он на дороге, страшно представить, что бы было… Может, он сумеет ей помочь? Не даст пропасть в таком большом мире такой одинокой и никому ненужной девушке…
- Я сегодня потеряла самое дорогое, что у меня было. Самое дорогое, что только может быть у каждого человека. Я потеряла… маму… - Анна закрыла лицо руками. - Она отказалась от меня. Навсегда. Потому мне и некуда идти.
Как странно, подумал Владимир. Как мать может отказаться от собственной дочери? И как связать это с бегством Анны от тех мужчин в лесу?.. Что-то она недоговаривает…
- По-моему, это не все. - Он тронул девушку за руку.
- Прошу вас! Не заставляйте меня рассказывать дальше! Это ужасней, чем вы можете себе представить… - Лицо покрылось смертельной бледностью. Глаза смотрели умоляюще. Владимир кивнул.
- Как хотите. – Он помолчал. - Что вы собираетесь делать?
- Я не знаю…
Владимир смотрел в ее прекрасные глаза, думая, что девушка не похожа на всех его прежних подружек. Она так прелестна… Разве не сама судьба вмешалась в их встречу?.. Он собирался сразу ехать домой, но почему бы не отложить свой приезд? Отец все равно не будет рад видеть неугодного отпрыска подле себя. Пару секунд хватило барону для принятия решения…
- Вы когда-нибудь были в столице?
- В Петербурге? Отец возил меня туда однажды. Когда я была ещe совсем маленькая.
- В таком случае буду счастлив показать вам этот, необычайной красоты город. Если, конечно, вы не откажите мне в чести быть вашим гидом. – Он заглянул ей прямо в глаза, зная, что женщины всегда теряются от такого пристального взгляда его обволакивающих глаз…
- Я… право не знаю, удобно ли это…
- Вполне. Я очень этого хочу, - он помедлил, прежде чем произнести еe имя, - Аня.
Она совсем по-детски улыбнулась, растаяв от его просьбы.
- Это было бы чудесно… господин Корф.
- Владимир, - твердо поправил он. – А теперь вам нужно отдохнуть. Ведь понадобятся силы для предстоящей дороги. – Он чуть задержал еe руку в своей, чувствуя, как пальчики так и согреваются от его прикосновения. Затем медленно отпускал - сначала ладонь, затем большой палец, после - безымянный… Анне казалось, что время остановилось, заполняя комнату светом радуги. Забылась глубокая рана в сердце, весь страшный день, что пришлось пережить. Забылись слезы, текущие по щекам и холод одиночества…Только голоса птиц и радость, перехватывающая горло. Только какое-то новое, неизвестное доселе чувство, будто ты летишь, летишь, летишь… Но вот очередь дошла до мизинца, и Владимир выпустил из сладкого плену руку красавицы, поднявшись … – Спите спокойно, с утра мы уже будем в пути. – Улыбка заиграла на его губах, когда он закрывал за собой дверь.
Анна долго лежала без сна. Она вспоминала сегодняшний день, но уже без той раздирающей боли, что раньше. Разве Господь не помогает тем, кто страдает? Папа всегда так говорил. Она была так несчастна сегодня, что могла лишь молить о смерти. Но случайный незнакомец на дороге перевернул сознание вверх дном . Он такой… Как принц из сказки. Благородный и прекрасный. Их встреча тоже такая необычная. Это не случай, а судьба. Это еe сказка… Аня заснула со счастливой улыбкой на губах…

 Отправлено: 16.06.09 19:55. Заголовок: ..

Глава 4.

Анна проснулась от прикосновения руки Корфа. Ничего не понимая, она испуганно села на кровати, пытаясь сообразить, где находится.
- Анна! – Она увидела высокого красивого брюнета у изголовья кровати. Девушка тряхнула головой, восстанавливая в памяти вчерашние события… Ах, да… Владимир. Уже более осознанно Аня взглянула на собеседника. - Доброе утро, Анна. Простите, что разбудил, но… Уже девятый час, если мы сейчас же не позавтракаем, то рискуем приехать в столицу лишь поздней ночью.
- Да-да, я… Мне нужно одеться.
- Разумеется, - улыбнулся Владимир. – Я распоряжусь насчет завтрака.
Едва за бароном закрылась дверь, Анна выскользнула из кровати. При взгляде на свое роскошное розовое платье девушка почувствовала отвращение. Оно навевало слишком дурные воспоминания. Но другого нет. Торопливо натянув его на себя, она подошла к зеркалу, разглядывая свое отражение. Глубокая царапина выделялась на щеке, как грубая заплата на белой ткани. Причесавшись, девушка стянула роскошные светлые волосы в узел, перехватив его лентой на затылке. Затем покусала губы, чтобы к ним прилила кровь и чуть пощипала щеки, чтобы не казаться бледной. Анна ясно чувствовала волнение. Ей хотелось выглядеть привлекательно… для Владимира.
- Анна, к вам можно? – постучался барон.
- Да-да, заходите.
Она в спешке отошла от зеркала, пристально взглянув в глаза вошедшего молодого человека. В его взгляде угадывалась подлинная нежность.
- Вы прекрасно выглядите.
- Правда? – полушутливо поинтересовалась Аня.
- Да! Лучше чем… - Владимир осекся и закусил губу. Он собирался сказать: «лучше, чем большинство женщин с утра!» Да, ну и болван ты, Корф! Решил похвастаться, что перевидал много женщин с утра?.. Надо быть осторожней с выражениями… - можете себе представить, - добавил он торопливо. - Спустимся вниз?
- Пожалуй. – Согласилась Аня. Почтительно пропустив девушку вперед, Владимир пошел следом.
Они спустились в небольшое помещение внизу. Оно чем-то напоминало столовую. Поверх покрытых пылью столов, лежали затертые чуть ли не до дыр скатерти. Похоже, первоначально они были бежевого цвета. Барон отодвинул скамью, усаживая девушку за стол. Подали горячие блюда, и под взглядом Владимира Аня заставила себя есть. Сердце, однако, бешено стучало от одного присутствия молодого человека за столом, и Анне больших трудов стоило сосредоточиться на еде. «Что со мной?» - спрашивала она себя. – «Кровь пульсирует в голове, непонятная дрожь в коленях… а ведь он даже не смотрит на меня сейчас. Сидит, устремив взгляд в тарелку, а меня всю колотит, румянец жжет щеки… Что происходит?» Боясь, что Владимир заметит еe состояние, Анна старалась не встречаться с ним взглядом, и завтрак прошел в обоюдном молчании.
Когда они уже пили кофе, вошел смотритель, что вчера предоставлял им комнату. Он направлялся к стойке, но, увидев Анну, остановился, изобразив «почтительный поклон» и иронично рассмеявшись. Девушка почувствовала исходящую насмешку и опустила глаза. На свою беду, тот все же подошел к их столу.
- Приятного аппетита, господа!
Корф неохотно кивнул. Этот человек с пошловатой ухмылкой вызывал у него раздражение.
- Не желаете ли сказать, насколько вы у нас задержитесь вместе с вашей… очаровательной спутницей? – В голосе прозвучал намек, который в сочетании с пошлой физиономией смотрителя мог означать только одно. Владимир сжал руки в кулаки, заставляя себя сдержаться. Он бросил на коротышку ледяной взгляд, стараясь не сорваться.
- Мы уже уезжаем.
- Тогда извольте рассчитаться за приятный ночлег! – Анна вздрогнула, едва не уронив чашку, и барон едва не смазал по, расплывшейся в отвратительной улыбке, роже мерзавца. Изо всех сил барон заставлял себя не сорваться при девушке, сидевшей рядом.
Бросив пару монет на стол, он пробуравил человечка взглядом.
- Думаю, этого хватит! Хотя не мешало бы потравить мышей! – громко заметил Владимир в сторону тех, кто сидел за остальными столиками. Пусть подхватят эту тему, чтобы господину «хорошему» жизнь медом после их отъезда не казалась. Краем глаза он увидел, как две женщины, сидящие за соседним столиком, в ужасе закатили глаза, гневно взглянув на смотрителя. Отлично! Барон торжествующе ухмыльнулся собеседнику. Вот мы и квиты, подумал он.
Коротышка налился кровью. Затем с трудом, надев улыбку на лицо, произнес в сторону Анны:
- Полно, сударь! До мышей ли вам было в ночку с такой девицей?
Кругом послышался хохот, ободренный поддержкой, смотритель хотел что-то добавить, но не успел – кулак Владимира угодил ему в челюсть. И он задохнулся, чувствуя, как рот наполняется осколками зубов и собственной кровью. Разъяренному барону показалось это недостаточно, руки его сомкнулись на горле человечка. На секунду Анне показалось, что Владимир сейчас задушит его. Девушка в ужасе вскочила, тронув молодого человека за локоть:
- Нет-нет, Владимир, оставьте его!
- Конечно. Только малость поучу правилам хорошего тона! – с этими словами Корф толкнул смотрителя так, что тот перелетел несколько метров и опрокинул стол, заставленный тарелками с манной кашей… Не удержав равновесия, сам полетел следом. Теперь публика хохотала по другому поводу: уж больно смешно он выглядел с манной кашей на штанах, лице, волосах. Увидев, что Владимир снова идет к нему, растерзанная жертва в ужасе начала отползать назад.
- Не надо, я все понял!
- Неужели? – холодно осведомился барон. – Так извинись перед дамой, скотина! Немедленно!
Краем глаза смотритель взглянул на помощника за стойкой, но тот, впечатленный увиденным, не спешил помочь хозяину. Владимир угрожающе подходил все ближе. Увидев сапог офицера у своего лица, коротышка забыл о выбитых зубах и собственном позоре, заголосив не своим голосом:
- Про… простите! Я б-больше не буду! И в мыслях не было вас обидеть! Умоляю простите, сударыня! – с этими словами он пополз к Анне с протянутыми в умоляющем жесте руками.
Взглянув в широко распахнутые глаза Анны, в ужасе смотревшей на распростертого человека, изо рта которого капала кровь, Владимир пришел в себя и взял девушку за руку.
- Довольно, милейший, - любезно сказал он. – Даме уже успело наскучить ваше раскаянье. Идемте, Анна. Кажется, я кое-что забыл в комнате.
Чувствуя, как все присутствующие провожают их глазами, они покидали помещение. Поднявшись в комнату, барон взял небольшую сумку, что крепилась к седлу. Он чувствовал, что девушка не сводит с него взгляда, но не решался встретиться с ней глазами. Постояв какое-то время, повернулся к Анне спиной, подойдя к двери.
- Все готово, мы можем ехать.
Она молчала.
- Анна… Вы осуждаете меня?
Аня прошла вперед настолько, чтобы видеть его лицо. Глаза девушки сияли благодарностью и каким-то особым светом. Такого взгляда Владимир не видел ни у одной барышни. Такого скромного и в то же время такого откровенного…
- Дело не в этом. Я… меня никто так никогда не защищал…
Она слегка сжала его руку, и слова застряли у Корфа в горле. Он понимал, что должен что-то сказать, но не мог оторваться от пронзительных глаз Ани. В лице девушки читалось такое восхищение, что его замучила совесть: зачем он предложил ей поехать в столицу? Ведь знает, что ничего путного из этого не выйдет, может, потому что он самый беспутный человек на свете или вообще не человек… Да, его влечет к ней, но это не значит, что он может ранить чистую доверчивую душу, эту нежную девушку с глазами ребенка.
Неожиданно она рассмеялась, прервав его размышления:
- Надеюсь, вы не слишком его…?
- Жить будет, - со смехом констатировал барон, - а жаль!
- Если убивать за скверные манеры, в мире осталось бы слишком мало людей.
- Редкое в наше время здравомыслие для молодой девушки!
- Что вы имеете ввиду? – непонимающе спросила Аня.
- Современные барышни в своем большинстве только и мечтают, чтобы мужчины ради них подставляли себя под дуло пистолетов или острие дуэльных шпаг! – с какой-то неясной грустью произнес барон. - Но вы, похоже, не из их числа…
- Вы так говорите… - Анна пристально взглянула на него. – Как человек, который сам через это прошел.
Близко к истине, подумал Владимир. Нет или да? Хоть он и не участвовал в поединках, в вызовах отказа не было. Но, тем не менее, никого не убил. Что бы сказала эта наивная девочка, расскажи он ей, какие поводы для убийства были у его возможных соперников?! Наверно, бежала бы от него со всех ног. Представив эту сцену, барон рассмеялся. Что ж, не стоит еe шокировать…
- Не угадали. В моей жизни не было дуэлей. Хотя бы потому что, я весьма неплохой офицер - это у нас семейное - достоинство всех моих предков. А убивать заведомо слабейших противников, чтобы потешить собственное самолюбие – это не по мне. Хотя… - Владимир наклонился к девушке, прошептав на ухо. – Скажу по секрету: если б этот «остряк» был благородного происхождения, я бы, пожалуй, отступил от своего правила.
- Знаете, я читала изречение одного итальянского философа: он говорит, что не стоит нарушать собственные принципы.
- Да? – Владимир заглянул ей в глаза. – Даже… ради девушки, которая тебе нравится?
Анна вспыхнула, непроизвольно отпрянув от него.
- Я… - она опустила глаза, боясь, что Владимир прочтет в них счастливое выражение. Она ему нравится! Он сказал это сам! Да-да-да! От волнения голос Ани сел. - Не знаю… Там не уточнялось.
Заметив смятение девушки, Владимир понял, что несколько поторопил события. Скольким он делал такие признания? Даже трудно вспомнить! Правда, на какой-то миг ему показалось, что сейчас это не пустые слова, и за ними кроется нечто большее, чем
обычно. Но он отогнал эту мысль: чем эта девушка отличается от всех других? Нет, пока он молод, он не позволит ни одной женщине коснуться глубин его сердца. Ведь то означало бы женитьбу. Он представил скучную семейную жизнь… Не рожден он для этого! По крайней мере, не сейчас…
Девушка все стояла, уперев взгляд в собственные ноги, и он поспешил разрядить обстановку.
- По-моему, этот философ ужасно скучный человек! И я берусь доказать его неправоту: одно ваше слово, и я вернусь и добью этого мерзавца! – театрально вскинул руки барон.
- Владимир, такие шутки неуместны! – засмеялась Анна. – Вы и так здорово его разукрасили!
- Не думайте об этом. Он свое заслужил. Впредь будет знать, что за гнусную клевету могут и наказать!
- По правде, мне было неприятно смотреть на мучения этого человека, но вы ведь сделали это ради меня… - Анна мягко улыбнулась. - Я вам очень благодарна.
- Ну что вы… - глаза девушки были так искренны, что Владимир снова почувствовал некую неловкость. Может, стоит прекратить эту партию?..
Он вспомнил, как встретил Анну вчера - беспомощную, раздавленную, совсем одинокую… Он не знал, что могло с ней случиться, она ведь так толком ничего и не рассказала. Но чувствовал: что-то очень страшное – что-то такое, чего нельзя простить и забыть, взять и отсечь из памяти и сердца. Что-то из разряда того, что мешает смотреть в будущее, доверять людям …
Но разве есть выбор? Не говорить же: «Вот, возьмите деньги и, как хотите, осваивайтесь в этом сложном мире!» Нет, нельзя бросать в таком состоянии! Внутренний голос ехидно добавил: «Конечно! Лучше бросить потом! Чтобы стало еще больнее! Так ли, Вольдемар?» Черт! С каких это пор я стал таким щепетильным? Может, я и не нравлюсь вовсе этой Анне, сам себе придумываю, Бог знает что! Голос совести все не умолкал: «Нравишься, нравишься, сам знаешь, видишь, что так… ты, знаток женских сердец! Закоренелый ловелас, барон Корф!» Ладно, не мои это заботы, убедил Владимир себя наконец. Ну, что тут такого: показать приятной девушке город? Разве это к чему-то обязывает? Против воли внутри что-то добавило: «Город… Ха-ха! Скорее, нечто другое…Темной ночью вдвоем…» Хватит! В конце концов, каждый должен сам расплачиваться за свою глупость, а неволить или принуждать Анну к чему-то этакому он не собирается. Другое дело, если она захочет сама: как отказать даме?.. Усмехнувшись своим мыслям, Владимир взглянул на часы и ахнул:
- Аня, разговаривать с вами – одно удовольствие, но уже без четверти одиннадцать. Нам надо ехать, иначе ночью на дороге могут напасть разбойники! – пошутил он.
- Не думаю, что стоит всерьез об этом беспокоиться – похоже, рядом с вами можно ничего не бояться.
- Ну, какая безграничная вера в меня! А что если они нападут внезапно, к примеру, спрыгнут с дерева и застанут меня врасплох. На то и разбойники! Неужто в детстве не читали сказки?
В детстве… Анна почувствовала укол в сердце, улыбка исчезла с лица. Она сжала виски руками и отвернулась:
- Вы правы, лучше поехать немедленно.
Владимир озадаченно смотрел на хрупкую фигуру, вышедшую из комнаты. Что он такого сказал? Что повлекло такую резкую перемену в настроении? Выражение адской боли на лице, что Аня не смогла скрыть? Не последняя ли фраза тому виной?.. Задумчиво потерев лоб, барон вышел вслед за девушкой.

Анна ждала его на улице. Ветер играл, разметавшимися по плечам, светлыми волосами. Так она выглядела даже моложе, чем с утянутой прической.
- Анна, видите ли… Путь до столицы отсюда не так уж долог, а ждать коляску, учитывая наше последнее «теплое» общение с хозяином станции, чувствую, придется немало… Мне неловко об этом говорить, но как вы смотрите на то, что бы доехать до Петербурга на моей лошади?.. Она вполне выдержит двоих, а вы недурно смотритесь в седле.
Аня заметила его смущение и легко тронула за руку.
- Владимир, я не могу вам все рассказать… Скажу лишь, что вчера вы спасли мне больше, чем жизнь, поверьте. Я обязана вам по гроб жизни, а вы... – в голосе прозвучала шутливая обида. - Вы думаете, я стану капризничать по пустякам? Тем более, я действительно всегда любила кататься на лошадях.
- Я не перестаю вам удивляться, честное слово! – В голове вихрем пронеслось: а ведь действительно – честное! – Другие девушки на вашем месте дали бы мне пощечину, не иначе!
- Тогда вам следует радоваться, что на моем месте именно я! – пошутила Аня.
- Вы не представляете, до какой степени попали в цель! – улыбнулся барон. Он поцеловал ей руку. Пальчики девушки были холодными как льдинки. – Вы замерзли? Конечно, в такую погоду не след ходить в одном платье!
Анна вспомнила, как со всех ног убегала от Ларионова. Ей было слишком не до забот о верхней одежде… Девушка тряхнула головой, отгоняя страшное воспоминанье: теперь она в полной безопасности - она с Владимиром. Это главное…
Проследив отстраненный взгляд Анны, барон притворно нахмурился:
- Вижу, вы меня не слышите. Порой парите так далеко… - Он снял мундир и накинул ей на плечи. – Вот так. Тепло?
- А как же вы? – тихо спросила она.
- Ничего, не замерзну! Я сяду вперед, чтобы видеть дорогу, а вы держитесь за меня крепко. Сядете сами или вам помочь?
- Сама.
- Прекрасно!
Через пару минут оба были в седле. Тут она поняла, что имел ввиду Владимир, когда говорил о возможной пощечине… Девушка почувствовала, что слишком крепко прижата к Владимиру и инстинктивно отодвинулась.
- Анна! – с укором произнес барон. – Ну, вы так не удержитесь! Потеряетесь по дороге и где мне вас потом искать?..
Та, однако, не прореагировала. Тогда Владимир зашел с другой стороны:
- Считаете меня неблагородным человеком? Думаете, я решил воспользоваться случаем? Если так, мы лучше обождем коляску.
- Нет-нет, дело не в этом! – поспешно сказала Аня. – Просто мне стало неловко, простите…
Она заставила себя придвинуться ближе, неуверенно положив руки ему на плечи.
- Не так, мадемуазель! – осторожно он опустил руки девушки ниже. – Будьте добры, обхватите меня за талию. Так я буду за вас спокоен.
Благодаря Бога, что он сидит спиной и не может видеть ее горящих щек, Аня повиновалась.
- Наконец-то! – засмеялся Владимир. – С десятой попытки! Только молю, не отпускайте рук! И не вздумайте свистеть, чтобы мы не полетели кубарем с лошади! Я же обещаю ехать не слишком быстро.
Аня не могла не рассмеяться в ответ. Постепенно она совершенно согрелась и даже чуть облокотилась на спину Владимира. Никогда на сердце девушки не было так легко, как сейчас, когда они мчались вперед, оставляя все дальше места, где она выросла. Деревья, поля проносились перед глазами. Анне казалось, что они машут ей вслед ветвями, а цветы склоняют свои красивые головки, и говорят: «Прощай! Прощай! Прощай! Там впереди ждет тебя счастье! Ты в это верь! Ты это знай!»



Глава 5.

Голос Владимира вернул Аню на землю:
- Вы в порядке?
Анна настолько ушла в свои мысли, что вопрос барона не сразу дошел до сознания. Девушка заметила, что начало темнеть. Выходит, они едут уже не час и не два.
- Ах… да. В порядке. – По-прежнему перед глазами проносилось пыльное полотно дороги и длинные ветви деревьев. – Скоро мы будем в Петербурге?
- Уже почти в столице. На въезде в город нас ненадолго остановят солдаты. Вон там застава. Видите?
Аня звонко засмеялась:
- Через вашу широкую спину, право, трудно что-либо разглядеть.
- Тогда придется верить на слово, мадемуазель! Всю дорогу вы молчали. Вижу, к вам вернулось веселое расположение духа?
- Да, признаться, я рада, что мы почти у цели.
- Устали? – Обернувшись, он заботливо заглянул в лицо девушки. Та смутилась от такого пристального взгляда. Волосы барона взлохматились от скачки, и выглядел он по-мальчишески задорно. Щеки разрумянились, глаза сверкали угольками.
- К чему лгать? Я действительно немного устала.
- Обожаю честность. – Он чуть коснулся Аниного плеча. – Нам осталось не более получаса.
- Не лучше ли смотреть на дорогу? – шутя, поддела Анна барона. – А то ненароком сшибете какую-нибудь старую даму, что со служанкой прогуливается в этих местах!
- А я скажу ей: «Это для вашей же пользы, сударыня! Я был послан вам свыше, дабы размять ваши натруженные члены!»
- Владимир! – Аня покраснела от смеха, представляя эту сцену. – Вы когда-нибудь говорите серьезно?
- А как же! Серьезность мой конек…
- Я заметила! Но, кажется, мы подъехали к заставе?
- Да, вы не ошиблись. – Он взглянул на длинную вереницу людей, собиравшихся попасть в столицу. – Наш государь очень трепетно относится к безопасности города. Простая формальность. Как говорят русские аристократы, Россия вообще страна формальностей… – Пожал плечами Владимир. – Однако я не собираюсь из-за них терять время.
С этими словами Владимир спрыгнул на землю, присматриваясь к кучке солдат, стоявших у дороги. Он сосредоточенно сдвинул брови, ища кого-то глазами. Затем черты лица его разгладились, он подошел к невысокому светловолосому человеку и дружески хлопнул по плечу:
- Шубин!
Тот обернулся и приветливо протянул руку Владимиру.
- Ну, надо же Корф! В столицу?
- Куда же еще! – крепким рукопожатием ответил барон.
- Ты же только уезжал! Из Петербурга в Петербург… - задумчиво изрек Шубин. – Что наша жизнь – череда бессмысленных событий, сменяющих друг друга с головокружительной быстротой… Маятник, вращающий нас из стороны в сторону…
- Ну, брат, пропал в тебе великий мыслитель! – рассмеялся Корф.
- Возможно, а я тут штаны протираю… Ты в часть?
- Рановато. Мне еще две недели вольной жизни!
- Ах, ты же был на свадьбе Дмитрия! Как погуляли? Как новобрачная?
Владимир нахмурился, вспоминая, как покидал веселье. Эта картина так и стояла перед глазами. Растерянный Митя, пытавшийся возражать, косые взгляды гостей, гневная отповедь родителей друга…
Голос против воли изменился:
- Все было прекрасно. Особенно невеста. Но довольно об этом! Вижу, тут людей, что ржи в поле. Проехать быстрей надо.
- Ну, о чем речь! Барону Корфу путь в Петербург всегда открыт!
Владимир обернулся в сторону Анны. Шубин проследил направление взгляда товарища и присвистнул. Аня приветливо улыбнулась человеку, стоявшему рядом с бароном.
– Господи, Корф! Очередная пташка!?
- Погромче говорить не можешь!? – шикнул на него барон.
- Ну, не злись! Я же знаю: скорее император женит сына на простолюдинке, чем ловелас Корф изменится! – Он почтительно снял шляпу, поклонившись девушке, и восхищенно продолжил. – Это просто какое-то видение в розовом!
- Нравится? – самодовольно поинтересовался Владимир.
- Вкус у тебя, как всегда прекрасный, что и говорить! Слушай… - протянул молодой человек. - Где ты ее взял? Неужто похитил Митину невесту?
- Не смешно! – отрезал Корф.
- Что-то ты сегодня не в духе. Однако я думал, ты собираешься поехать в Двугорское к отцу…
- Слишком много вопросов, - процедил барон. – Прости, мы торопимся.
Шубин хмыкнул:
- Не сомневаюсь. Что ж, удачи! – многозначительно подмигнул он. Затем поднял руку, и толпа расступилась, пропуская вперед Владимира и его очаровательную спутницу. Девушка помахала ему на прощанье, и Алексей долго провожал пару глазами. Он видел, как Владимир наклонился, и что-то прошептал ей на ухо, она заливисто рассмеялась. Шубин покачал головой. Он почувствовал сожаление. Какая милая и наивная! Скольких он знал девушек, что так же смотрели на этого черноволосого офицера… А что потом?.. На ум пришло:
«Листвой сменяется листва, а спальня Корфа не пустеет.
Душа его, как лед хладна - ее любовь внутри не греет…»

Жаль все-таки, что я не поэт, подумал Шубин. Постояв, пока они не скрылись из виду, молодой человек вернулся к своим прямым обязанностям.

Сумерки спускались на город. К вечеру явно похолодало. Но Аня не чувствовала холода. Широко раскрытыми глазами она смотрела по сторонам. Вот он, значит, какой Петербург! Столица Империи, самый застроенный и быстро развивающийся город России.
Сколько здесь было народу! Аня в жизни не видела такого скопления людей. Дамы в модных платьях и кокетливо сдвинутых на бок шляпках, офицеры в форменных мундирах, свирепо погоняющие лошадей кучера… Все это было в новинку провинциальной девушке.
Широкие улицы, мощеные дороги, дома с широкими колоннами… Просто не верится, что все это происходит с ней. Она снова в столице! Как тогда в 6 лет с отцом… Правда, из того путешествия она ничего не помнила... только мерное покачивание их коляски, голос отца, держащего ее на коленях: «Доченька, когда-нибудь весь этот пышный город будет принадлежать тебе!»
Кто знает, может, папа окажется прав? Аня улыбнулась своим мыслям.
Внезапно они остановились. Корф спрыгнул на землю и помог ей спуститься. Анна огляделась. Перед ними было светло-голубое трехэтажное здание. На первом этаже его виднелись вывески магазинов. Их широкие витрины резко выделялись, привлекая взгляд.
- Владимир?.. – в голосе девушки угадывался вопрос.
- Видите ли, - начал Корф. – Нам нужно где-то остановиться. У моей семьи был фамильный особняк неподалеку от города. Но в последнее время отец был повязан долгами, и пришлось заложить поместье, а вернуть его назад мы не смогли.
- Здесь живут ваши друзья? – недоуменно поинтересовалась девушка.
Владимир рассмеялся.
- Нет. Это так называемый «доходный дом».
- В первый раз такой слышу…
- По-другому можно сказать – многоквартирный. Ими начали застраивать столицу в последние годы. Довольно удобно для гостей Петербурга. Да и для тех, кто стекается в столицу в поисках какой-либо работы… Жаль, что не удастся побыть радушным хозяином, но делать нечего.
- Конечно. – Анна смутилась, понимая, что жилье не бесплатно, а денег у нее не было... Как же нехорошо, что Владимиру придется платить за нее.
Барон не заметил смущения девушки.
- Если вы не возражаете, идемте. – Он легко тронул Аню за локоть, подводя ее к центральному входу. Войдя, они очутились в магазине, где, судя по всему, продавали ткани. Человек за прилавком кивнул Корфу, тот ответил ему тем же. Они прошли к лестнице, ведущей на второй этаж. Поднимаясь по ступенькам, Анна восхищенно сказала:
- Похоже, вас знают все в Петербурге!
- Ну, вы преувеличиваете! Скажу по секрету, в России есть люди, которые не знают в лицо даже государя! – улыбнулся Владимир.
- Не может быть!
Ступеньки подошли к концу, и Владимир открыл дверь, ведущую в небольшую, ярко освещенную залу. Она была обставлена двумя мягкими креслами, на каждое из которых был накинут плед с замысловатыми узорами. Повсюду были горшки с цветами, от которых веяло свежестью.
Барон усадил Анну в одно из кресел.
- Немного подождите. Мне нужно встретиться с владелицей этого дома. – С этими словами он легонько сжал руку девушки. И прошел к двери, обитой темно-красным деревом. Слегка постучал и вошел в комнату.
Высокая дородная женщина в очках подняла голову.
- Авдотья Васильевна! Мое почтение!
- Барон! – Она привстала, начав снимать очки – высшее проявление чувств с ее стороны.
- Да! – Губы Корфа расплылись в улыбке.
- Только не делай такую сногсшибательную физиономию! А то я сейчас прям голову потеряю! – насмешливо произнесла женщина.
- Нет-нет! Ваша голова очень ценная вещь: из тех, что просто так не теряют!
- Не могу с этим не согласиться! Именно просто так! – саркастически добавила хозяйка.
- Ну, что я могу сделать с такой антипатией!? – барон, смеясь, поднял руки в воздух. - Вы догадались, зачем я здесь?..
- Как не догадаться! Чай, из ума еще не выжила! – циничный смех кольнул слух. - Нужен приют для еще одной влюбленной: из тех, что находится в длинной веренице ожидающих своей очереди!
- Фи! – Поморщился барон. - Как грубо! А что если это не тот случай?
- Да ну! Не рассказывай мне сказок! – Она деловито сдвинула брови. – Ладно, некогда с тобой. Нужна комната?
- Две. Две комнаты рядом. – Владимир едва не расхохотался, глядя на выпученные глаза Авдотьи. От удивления та так куснула очки, что едва не сломала зуб.
- Что-то новенькое… - протянула женщина. Затем решительно поднялась и, с силой дернув на себя несчастную дверь, вышла в залу с выражением охотника, ищущего дичь.
Анна любовалась красивыми растениями, развешенными по стене. Услышав шаги, девушка обернулась и смешалась, видя богато одетую женщину с дорогими украшениями на шее.
- Д-добрый день, - тихо проговорила Аня.
- Добрый, милочка! – елейно проговорила женщина. Аня опустила голову, и не могла видеть оценивающего взгляда Авдотьи, обращенного на нее. Владимир усмехнулся. Она так смотрела на Аню, словно собиралась продырявить глазами. Какая стервозная дама! Впрочем, видно все домоправительницы такие. Про себя Вова не без основания полагал, что хозяйка сама положила на него глаз. Но за неимением шансов выдавать себя не стала. И ограничилась лишь тайной злостью к его избранницам. Окинув Аню еще одним пронзающим взглядом с головы до пят, она выжала из себя улыбку.
- Милочка, барон сказал, вы решили остановиться у нас!? – полувопросительно проговорила хозяйка.
Аня перевела взгляд на Владимира, словно ища поддержки. По лицу девушки разливался румянец. Он улыбнулся ей и кивнул.
- Да…
Заметив неуверенность и стеснение Анны, Авдотья метнула стрелу:
- Вы впервые в столице?
- Можно сказать, да…
- Ясно. – Она усмехнулась. – К счастью, свободные места у нас есть. Пожалуйста, прямо - до той двери. Дальше будет длинный коридор. Идите по нему до конца, а я ненадолго задержу вашего спутника.
Аня не заметила цинизма в голосе хозяйки и благодарно улыбнулась. Сняв улыбку с лица, Авдотья Васильевна вернулась в свой кабинет.
- Ну что, остались довольны?
Женщина невозмутимо села за стол. По лицу невозможно было понять, что она думает.
- Чем?
- Полно! Я думал, только мужчина может смотреть на девушку так, как вы смотрели на Анну! – Пошутил Владимир.
- Ах, значит, ее зовут Анна. Вполне ей подходит… Не в меру провинциальна. – Ядовито вынесла приговор хозяйка. Владимиру захотелось сказать: «То-то ты, словно жабу проглотила!» Но он сдержался. – Вот что, хватит болтать. – Она достала два небольших серебряных ключа. - Лучше скажи, насколько задержишься?
- Пока точно не знаю. Дня на три-четыре. Хотя… может больше.
- Я не люблю это, ты знаешь. Деньги вперед. Если не знаешь наверняка, плати за неделю.
- Что ж, как угодно! Что с вами поделать, ледяной вы человек!?
Будто непроизвольно задев лиф платья, так что он существенно потянулся вниз, женщина подалась вперед и тише произнесла:
- Зато ты слишком горяч… Слишком…
Губы Владимира изогнулись в улыбке. Эта тетенька действительно к нему не ровно дышит! Что ж, люди вольны в своих желаниях! Он достал из кармана ассигнации и положил на стол. Затем взял в руки ключи, продолжая насмешливо смотреть в раскрасневшееся лицо хозяйки.
- Не могу с вами не согласиться! – с сарказмом процитировал он ее. – Пойду промочу горло!
Чувствуя, что женщина буравит его колючим взглядом, он рассмеялся и вышел.

 Отправлено: 16.06.09 19:57. Заголовок: Глава 7 или "Я в..

Глава 6. (1-ая часть)

Анна стояла перед окном, любуясь видом Невы. Уже совсем стемнело, и в прозрачной поверхности воды отражались звезды. Сколько их было на небе! Аня улыбнулась, вспоминая свое восьмилетие...
Озеро. Тишина. Легко веет ласковый осенний ветерок. В тени утопающих в зелени деревьев на скамье сидят двое: отец и дочь. Светловолосая девочка в праздничном белом платье и невысокий человек со светло-каштановыми волосами. Девочка свернулась калачиком на его руках. Он тихонько поглаживает дочку по голове, насвистывая мелодию любимого вальса. В воздухе свежо после недавнего дождя. Стая птиц пролетает над головой, уносясь далеко-далеко... В неведомые края, куда не помчаться за ними...
Маленькая Аня мечтательно смотрит в небо. На ее глазах появляется сперва одна звезда, потом вторая, третья... И вот им уже нет счета! Прекрасные и величественные они появляются поминутно - одна за одной - под изумленным взглядом девочки.
- Папа. - Аня тянет отца за руку, и очнувшись от дремоты, тот улыбается дочери, шутливо дергая за две густых косы.
- Ну что, озорница? Посидим еще немного или ты замерзла? - Девочка догадывается, что он не хочет так рано возвращаться домой. Они с мамой постоянно скандалят, а причины ей неизвестны. Но малышке больно от этого не меньше, а даже сильней. Она любит их обоих и не хочет принять разлада. Девочка утыкается лицом в такие добрые и любимые отцовские руки... Они знали много работы, и господа из высшего света могли назвать их грубыми. Но Аня знала: они самые нежные в целом свете, и искренне любила каждую их мозоль.
- Нет, папочка, останемся здесь подольше. - В папиных глазах мелькает облегчение. Он благодарно обнимает дочь.
- Ты ведь у меня все понимаешь, Анечка... Такая умная, сообразительная. Мой единственный родной человечек...
Во взгляде его сквозит тоска, и Аня пытается переменить тему первым вопросом, что пришел в голову.
- Папа, а почему звезды не одинаковые? Одна больше, другая меньше?..
- Малышка, - он заговорщески наклоняется к дочери и шепчет на ухо. - Звезды - это окошечки ангелов, сквозь которые они смотрят на землю, на нас. У кого домик побольше - та звезда и больше. Понимаешь?
Девочка с интересом поднимает в небо глаза.
- И они видят нас сейчас?
- Конечно. Они все видят - вот и помогают хорошим людям, а злым - чинят препятствия. И если ты будешь хорошо себя вести, они обязательно это заметят и оценят.
- Как? - требовательно поинтересовалось дочурка.
- Например, подарят ту красивую куклу, что мы видели на прошлой неделе.
- Папочка. - Глаза Ани становятся серьезными. - Мне куклу не надо. Я бы только одного пожелала - чтобы ты всегда был рядом, и чтоб вы с мамой больше не ссорились...
- Дочурка... - Он ласково прочесывает пальцами спутавшиеся волосы. - Я всегда буду рядом, обещаю...
Этот разговор Аня вспоминала не раз. Все прокручивала его в памяти, стараясь заполнить душевную пустоту... Ведь через полгода после того вечера отца не стало. Он угасал постепенно, на ее глазах. Все больше времени стал проводить в постели, скулы остро выделялись на похудевшем лице. Папа стал более задумчивым, грустным. Но глядя на него, девочка не чувствовала, что он изменился. В его глазах Аня угадывала знакомую с детства любовь к жизни и единственной дочери. Он как и раньше рассказывал ей сказки, придуманные им самим, которые с каждым разом становились все интересней и интересней.
- Папочка, - однажды вечером сказала ему Аня. - Пообещай, что завтра расскажешь мне сказку, в которой поправишься.
- Хорошо, обязательно придумаю за ночь. - Он улыбнулся и поцеловал малышку в щечку.
Когда на следующее утро девочка принесла отцу свежие цветы, он впервые ей не ответил...
И в день именин из года в год Аня приходила на то озеро, где они когда-то сидели вдвоем... Скоро скамейку ту сломали - от нее остался лишь один небольшой пенек. Девушка садилась на него и подолгу - целыми часами - смотрела в небо, уверенная, что отец видит ее сейчас, что он знает - она помнит его и очень любит. Еще сильней, чем раньше. Шея затекала от непривычной позы, глаза слезились оттого, что девочка непрерывно щурилась, мечтая только об дном - увидеть на небе какой-то знак от папы. Знак, что там наверху он открыл свое окошечко и смотрит на нее. С той же любовью, что она помнила в его взгляде. Как тогда, когда он последний раз пожелал ей спокойной ночи...
И когда на небе гасла последняя звезда, счастливая Аня уходила домой. И закрывая глаза перед сном ясно представляла, как в далеком темно-синем небе папа такой же счастливый, как она сейчас, закрывал окошечко своего нового дома - ведь в том, что он был ангелом, девушка не сомневалась.

(2-ая часть)

Тихо Владимир притворил за собой дверь, наблюдая за девушкой, стоявшей у окна. Голова ее была поднята вверх, казалось, она смотрит в какие-то неведомые ему бескрайние дали. Интересно, о чем она думает? Замаливает неведомые ему грехи или напротив отпускает их другим?
Аня, Анна... Во всем ее облике угадывалась яркая индивидуальность. Столько наивности и чистоты во взгляде. Ему было поразительно легко с ней, и он понимал почему - девушка не видела в людях второго плана, не искала в словах переносного смысла. С ней не приходилось ломать голову над словесным узором, сплетенным из паутины бессмысленных комплиментов, что привыкли звать флиртом. Он и позабыл, как это здорово вести себя с девушкой естественно, открыто: без светской жеманности и лишнего притворства.
"Открыто!.." - ехидно добавило что-то внутри. - "Ты сможешь вести себя с ней открыто?? Не оставишь у разбитого корыта?"
Действительно... Кого он хочет обмануть? Ему импонировал характер Анны, к тому же она обладала поистине редкой красотой, но... где-то там в груди и голове пронеслось знакомое до боли: временно. Это лишь временно. Он не готов к чему-то серьезному, к разительным переменам в жизни. Поэтому следует оставить ее сейчас. Все равно как... уехать, сославшись на срочные дела или же исчезнуть без объяснений. Так будет честнее перед ней и собой. Честнее, чем после причинять боль этому ласковому ребенку... В этот момент Аня обернулась, и едва он встретился с полупрозрачными серыми хрусталиками в пушистой оправе длинных ресниц - такими пронзительными и влекущими за собой, иные мысли вылетели из головы...
- Вы вошли так неслышно, - тихо сказала Аня.
- Я вас напугал?
- Признаться, я думала, что одна.
- Простите. Я стучал, но вы не отвечали, и... - Владимир почувствовал непривычное смущение. - Я позволил себе войти без разрешения.
Анна улыбнулась, махнув рукой.
- Не извиняйтесь, это пустяки.
- Почему вы стоите в темноте?..
- Мне казалось, свет фонаря прекрасно освещает комнату.
Владимир засмеялся, и подошел к ней ближе, прислонившись к подоконнику. Он пристально взглянул Ане в лицо. Девушка почувствовала, какое волнение в груди вызывает пламя, исходящее от его черных глаз... сверлящих душу, томящих ее в каком-то сладком ожидании...
- Лучше скажите, что вы снова ушли в мысли, ведомые вам одной и не замечали ничего вокруг. Даже... - он шутливо нахмурился. - меня!
- Вы никогда не бываете серьезным! - парировала Аня.
- Я это уже отрицал.
- Скажете, что моя задумчивость и вправду вас обидела?
- Глаза бы вас мои не видели! - Владимир прикрыл рот рукой, чтобы не расхохотаться.
Смех девушки зазвенел колокольчиком.
- И что же мне сделать, чтобы загладить свою вину?
Владимир обаятельно прищурился, задумчиво потирая лоб.
- Не сомневайтесь - наказание будет достойно преступления!
- Владимир, - Аня полусерьезно сложила руки в умоляющем жесте. - я готова к любому... Но, обсудим это позже? Мне очень хочется скорее увидеть места, которые надеюсь, еще не совсем стерлись из детских воспоминаний...
- У... - протянул барон. - Мадемуазель, все понимаю. Но не сегодня!
- Почему?
- Пока вы о чем-то мечтали, - с акцентом произнес Корф, - а потом мило оправдывались, стало уже совсем поздно. Полагаю, ни один портной не примет нас в такое время...
- Причем здесь?.. - розовые пятна на щеках девушки плавно переходили в темно-красные.
- Анна... Вы обещали быть послушной, помните? К тому же хотите прогуляться по городу. Так что без обид: либо завтра мы выберем вам одежду более подходящую погоде, либо мне придется привязать вас к стулу. Последнее, правда, мне претит. - Он будто нечаянно коснулся ее волос, которые в полумраке куда явственней, чем днем отливали серебристыми оттенками. Залюбовавшись их сиянием, он мягко пропустил пару прядей через пальцы.
- Серебро в лунном свете... - тихо добавил он.
Волосы зацепились за пуговицу на мундире Владимира, и Аня непроизвольно нагнувшись вперед, оказалась лицом к лицу с молодым человеком. Казалось, меж ними мелькнула искра. Тишину в полумраке нарушало лишь сбивчивое дыхание друг друга. Оно нежно ласкало щеки, глаза, волосы... Дыхание и чувства - в унисон... Полные розовые губы ее манили и звали к себе. Владимир подался к ним ближе, завороженный их правильным, кукольным изгибом. Он выпустил волосы девушки и слегка притронулся к ее плечам. Бережно привлек хрупкую фигурку к себе, всматриваясь в точеное личико. Теперь она была так близко, что барон мог слышать бешеные удары ее сердца, и прислушиваясь к хаотичным постукиваниям, он все больше наклонялся к ее губам, сокращая расстояние между покрасневшими лицами...
Аня и не думала сопротивляться - девушка полностью утонула в глазах Владимира, наполненных волнующим мраком. Его глаза, словно, заполнили всю комнату, не было ничего - только черные очи, растворяющие ее в пространстве. Она стояла, как околдованная - не в силах отвести взгляда, будто десятки невидимых веревок удерживали ее подле молодого человека.
За окном сверкнула молния, струи дождя проникали в комнату через незакрытое окно. Крупные капли, похожие на град, упали Владимиру на лоб. Грохотнул гром, и молния снова рассекла небо, озаряя ярким светом влюбленное лицо девушки. Холодные капли, стекающие со лба по лицу, охладили пыл барона. Он отнял руки от Аниных плеч, захлопывая окно.
Когда он снова обернулся к девушке, в голосе была слышна, исчезнувшая несколькими минутами раннее, непринужденность.
- Вот, - показал он на деревья, немилосердно качаемые порывами ветра из стороны в сторону. - Это лишнее подтверждение моих слов.
Анна приложила руки к лицу, пытаясь вспомнить о чем они говорили. До того, как она потеряла способность мыслить, попав под магнетизм его говорящих глаз... Ах, да... Девушка мигом насупилась, в глазах появилось упрямое выражение.
- Нет-нет, лучше привяжите к стулу, но платить за мою одежду... это... - Она остановилась, теряясь в поиске подходящего слова.
- Только не говорите, что вы из ряда барышень, коим маменьки вбили в голову еще в детстве: нет страшнее греха, чем позволить себе принять от кавалера больше носового платка! - Он рассмеялся. - Не старайтесь им подражать! Ради Бога! - Он тише и вкрадчивей добавил. - Вы мне нравитесь самой собой...
Анна покраснела, снова чувствуя себя загнанной в тупик. Ну, и как этому возразить?..
- Владимир, - голос девушки звучал просяще. - Мне неловко...
- Еще бы. Слово-то какое не ловкое, не находите? - И прежде чем девушка успела что-либо добавить, он словно боясь задержаться еще хоть на минуту, пожелал ей спокойной ночи.
Аня прижала руки к багровому лицу и снова повернулась к окну. Теперь звезд не было видно - сплошные тучи совсем заволокли прежде ясный небосвод. Девушка прижалась щекой к холодному стеклу, вспоминая обжигающий взгляд Владимира. Что он о ней подумал? Она повела себя непозволительно. Должно быть, показалась Владимиру распущенной и поделом! Но что делать, если когда он рядом, с ней творится что-то непонятное, прежде неведомое. Что?? Она еще долго стояла в темноте, чувствуя, как к горлу подступает тоска и знакомое до боли одиночество - ведь после смерти отца в целом свете не было человека, с которым Аня могла бы посоветоваться...


Владимир обмакнул перо в чернильнице, раздумывая, что написать. Прежде он обещал отцу, что после Митиной свадьбы сразу поедет в Двугорское, но сейчас... Он вспомнил лицо девушки в соседней комнате. Нет, сейчас он не уедет. Обстоятельства изменились. А отец... Тот будет лишь рад меньше находиться под одной крышей с неугодным сыном. Отец... Сердце Владимира сжала тоска. Как он соскучился по нему. Но он знал: это не взаимно. Сжав руки в кулаки, Владимир старался забыть лицо старого барона, когда они в последний раз виделись. Тогда ему показалось: он будет рад, если однажды отпрыска-таки убьет какой-нибудь проворный дуэлянт. В ту минуту Володе очень захотелось умереть... Если он не может доставлять папе радость своей жизнью, то пусть порадует хотя бы кончиной. Впрочем, он мрачно усмехнулся, смерть на дуэли тоже вряд ли будет достойна фамилии Корфов!.. Продолжая усмехаться этой мысли, молодой человек наконец вывел несколько строк:
"Здравствуйте, отец! Из ваших последних писем понял, что вы вовсе не жаждете встречи со мной... Посему задержусь в Петербурге».
Затем, подумав, Владимир добавил:
"На случай, если я вам все ж понадоблюсь, прилагаю адрес, по которому меня можно найти". Он черкнул улицу и дом. И подписался.
"Зачем я вписал эти строки?" - с грустью подумал Владимир, задувая свечу. Кому, как ни мне знать, что скорее мертвому понадобится припарка!..


Глава 7 или "Я вернусь..."
(1-ая часть)

Невысокий портной, едва не согнувшись пополам, уверял:
- Прелестно, просто прелестно...
Анна перевела взгляд на Владимира, прочтя в его глазах восхищение. Коричневый бархат обтягивал фигуру митенкой, придавал большую выразительность красивому лицу. Девушка выглядела так растерянно, переводя взгляд с зеркала на него и обратно, что улыбка тронула губы Владимира: она не сознает до какой степени привлекательна. Улучив момент, когда взгляд Ани снова был переведен на него, барон облек мысли в словесную форму:
- Вам потрясающе к лицу этот цвет и фасон. Не представляю более подходящую хозяйку этому туалету.
Портной радостно закивал:
- Хоть и не по вам шито, но сидит бесподобно! Еще бы - трудно представить что будет не к лицу такой красавице!
Анна залилась краской, и барон спросил одними губами:
- Вы всегда так смущаетесь от комплиментов?
Девушка ответила так же тихо:
- Вы прекрасно знаете, что мое смущение по другому поводу!
- Ах, да-да! - В глазах плясали смешинки. - Как я мог забыть!?
- Вы несносны! - не выдержала Аня.
- Наконец-то вы оценили меня по достоинству! - он обернулся к портному, попутно заметив за его спиной кружевную шаль - очаровательная вещь была связана в виде паутинки. Чередование цвета морской волны с черным привлекало взгляд несмотря на плавность перехода одного в другой. Владимир не раздумывал и минуту. - Милейший, покажите-ка мне поближе вон ту шаль.
Тот обернулся и против ожидания решительно замотал головой.
- Сударь, эту не могу... Постоянная моя покупательница просила отложить ее для своей дочери...
- Ручаюсь, на моей спутнице она будет смотреться лучше, - невозмутимо продолжил барон.
- Не сомневаюсь, однако, - не уступал мужчина. - эта дама поспорит вредным нравом с самим чертом...
Владимир прищурился, правильно истолковав причину его неуступчивости.
- Я готов заплатить двойную цену, - уточнил он. Сомнения портного мигом исчезли, и он потянулся за предметом спора.
Владимир обернулся к Анне, накрывая плечи девушки шалью. Она смущенно опустила глаза:
- Прошу вас, Владимир...
- О чем? - он аккуратно высвободил пряди, что остались в плену кружевной накидки.
Анна прищурила глаза.
- Вам злиться не к лицу, - улыбнулся барон.
Девушка отвернулась. Что он с ней делает? Улыбка одним краем губ, бесенята в темных глазах, подчиняющих себе волю... Задорный мальчишеский смех... С ним и она заново научилась смеяться.
- Полагаю, здесь душновато, - услышала Аня. - Подождете меня снаружи?
Она растерянно кивнула, благодарная Владимиру за понимание - девушка действительно не хотела смотреть, как он расплачивается с портным. Выйдя на улицу, Аня все же должна была признать, что обновки кстати - порывы ветра снова клонили деревья к земле, на почерневшем небе не осталось и одного светлого пятнышка. Она плотнее закуталась в шаль, от души надеясь, что повторения вчерашней стихии не будет.
Владимир неслышно очутился рядом с ней.
- Да, погода нынче не балует... Вы по-прежнему хотите осмотреть город?
- Да-да, конечно! - с жаром уверила Анна.
- Желание дамы - закон, - улыбнулся Корф. - Но если мы промокнем до костей, это будет на вашей совести.
- Переживу, - не в силах оторвать глаз от ямочек, появившихся на щеках и подбородке барона от смеха, Аня уже смеялась сама.
- Тогда начнем с Дворцовой площади. Вашу руку, сударыня.
Немолодые супружеские пары, и барышни, скучающие в обществе маменек и их добродетельных подруг, с нескрываемым любопытством и завистью оборачивались вслед молодым людям. Разглядывая красавца-барона и невысокую фигурку, едва доходившую ему до плеча. Рука об руку они шли, поглощенные друг другом, не замечая перешептываний узнающих барона прохожих. Боги смеялись.

(2-ая часть)
Они остановились у величественного здания, перед которым маршировали солдаты. Его ярко-зеленый цвет не вписывался в образ столицы, которая состояла, как уже успела заметить Анна, преимущественно из домов серых и коричневых оттенков. Фасад здания был расчленен на два яруса. Колонны второго яруса объединяли второй и третий этажи. Поднимая голову выше, девушка разглядела множество ваз и статуй, размещенных над балюстрадой парапета. Яркой вспышкой прошлого блеснуло воспоминанье.
Маленькая Аня, стоя рядом с отцом, восхищенно разглядывает необыкновенной красоты строение. На крыше ей видятся замысловатые фигурки. Кажется, она попала в волшебную сказку.
- Что это, папа?
- Краса и гордость империи. Зимняя резиденция царской семьи, - отвечает ей отец, довольно улыбаясь, видя воодушевление дочки. - Тебе нравится?
- Очень! - девочка поражена великолепием и убранством дворца. С непосредственностью ребенка она просит. - Я хочу внутрь, папа!
- Нет, девочка, это невозможно.
- Но почему? - губки вытягиваются, обозначая недоумение.
- Нюта... - Прежде чем ему удается договорить, девочка вырывает руку из ладони отца и бросается к открывающимся воротам. С удивлением она смотрит на людей, почтительно склоняющихся перед позолоченной каретой. Неловко подавшись вперед, спотыкается и падает.
Еще немного и лошадь зашибет ее насмерть! Кучер едва успевает натянуть поводья, резко останавливая карету. На виновницу переполоха шикают, малышка ощущает на себе недовольные взгляды. Тут громкий голос человека, вышедшего из коляски, словно замораживает присутствующих:
- Что здесь происходит? - Она замечает встревоженное лицо отца. Солдаты отдают честь говорившему и замирают, оглядываясь на девочку, потирающую разбитую коленку.
Хмурый взгляд мужчины теплеет, едва он замечает ребенка. Он подходит ближе и приседает перед девочкой, поднимая ее на руки.
- Ты не ушиблась? - голос человека, удерживающего в ежовых рукавицах огромную страну, становится мягким.
- Нет, - храбро отвечает Аня. Еще не зная, кто перед ней, она чувствует важность момента.
- Очень смело, - улыбка трогает его губы. - Тебя толкнули?
- Нет... - Аня не успевает договорить, как слышится тихая подсказка: "Ваше Величество". Девочка понимает, кто держит ее на руках, глаза расшириваются. Она пытается поправиться, но император поднимает руку, словно призывая остановиться. Видя, что он не сердится, даже напротив, Аня вспоминает о желании, которое захватило ее несколько минут назад. - Я хотела попасть внутрь, - показывает она пальчиком на теперь уже незапертые ворота.
Государь смеется детской непосредственности. Не доверяющий даже собственной тени, пожалуй, только от самых маленьких подданных Николай не ждет каверзы. Осторожно опустив ребенка на землю, он вытягивает руку по направлению к внутреннему двору, где виднеется главный вход во дворец.
- Прошу.
С десяток глаз наблюдают, как девочка отворачивается от императора, обводя глазами толпу. Взгляд ее останавливается на покрасневшем человеке в небогатом коричневом костюме. Умные глаза его выдают дворянское происхождение.
- А можно папа пойдет со мной?
С лица исчезает улыбка - на миг Николая охватывает подозрение. Прошло всего два года со страшных событий, что ему не забыть до смертного часа. Страшный день, который сохранил ему жизнь, подарив второе рождение. Восставшее каре пехоты, давшая трещину конница, с каждым часом увеличивающийся страх за жену и детей, их будущее... Восстание было сурово подавлено, виновные более чем справедливо наказаны. Но какая-то часть души государя умерла навсегда. Уверенность в себе сменилась недоверием, которым Николай Павлович от души забавлял подданных, пока те сами не попадали в когорту "сомнительных".
Что если весь этот спектакль разыгран нарочно, чтобы этот неизвестный ему "папа" проник во дворец? И родня ли он ей вообще? Что удивляться - ему известны и более изощренные методы ослушников. Пока Николай медлил с ответом, Анин отец, испуганный изменившимся выражением лица императора, с поклоном вышел вперед.
- Ваше Величество, я прошу прощения за свою дочь. Она совсем ребенок - не ведает, что говорит. Аня, иди сюда.
Глядя на него, Николай устыдился своих подозрений - до чего должна была довести его корона, если даже в простодушных словах ребенка ему мерещится заговор. Какой же путь он прошел, чтобы придти к этому... Перехватив расстроенный взгляд девочки, спохватился.
- Не стоит извиняться за такое прелестное создание. - Посмотрел в распахнутые глаза девчушки, раздосадованный появившимся в них страхом. Чувствуя вину, он чуть сжал руку малышки. - Мадемуазель, меня ждут дела государства. Вас с отцом проведет по дворцу мой адъютант.
Сколько впечатлений оставила у девочки внутренняя отделка дворца! Также потрясали своей длиной коридоры, в которых легко можно было потеряться. Драгоценная позолота, хрустальные и бронзовые люстры художественной работы, роскошные парчи и бесценные полотна на стенах. Бесчисленные анфилады дворцовых залов, приводящие к главной своей изюминке - тронному.
Запечатлевшиеся в сознании сцены всплывали из глубин памяти, пока Аня смотрела на тот же дворец, в котором побывала более десяти лет назад. Удивительно - он совсем не изменился. Выросла она, ушел из жизни отец, а Зимний по-прежнему сверкает зеленым великолепием...
Неожиданно вспомнились слова, которыми она ответила отцу на вопрос, когда они выходили из тронного зала: "Жаль уходить?" - "Я вернусь..."

- Вы были здесь раньше? - Владимир внимательно наблюдал за лицом девушки, чувствуя, что она снова парит где-то далеко. Что за девчонка! Барон привык, что он сам блуждает мыслями далеко, но с Анной выходило наоборот.
- Не помню, - солгала Аня. Воспоминания прошлого саднили душу - лучше остаться в настоящем рядом с тем, кто заставляет замирать сердце... - Я видела дворец на картинах, но в жизни он лучше, чем может описать кисть любого художника.
- Да, не верится даже, что пару лет назад на моих глазах он пылал как факел.
- Здесь был пожар? - неверяще охнула Аня. - Но как же?..
- Реставрация. Довольная быстрая для такого объема перестройки. Лучшие мастера и архитекторы уложились в два года - восстановительные работы закончились буквально на днях.
- По-вашему это мало? - Такой срок казался Анне вечностью.
- Для такой работы - мизерно. Помню, как от этого роскошного красавца остался один гигантский обгоревший остов. Многие думали, что возродить Зимний уже не удастся. Да и я в их числе, что скрывать.
- Это было бы невосполнимой потерей, - задумчиво проговорила девушка, любуясь сводами дворца.
- Как видно нет ничего невозможного, если к фантазии прибавить немалые средства и наказ государя, - улыбнулся барон. В глазах появилась грустинка. - С деньгами и властью можно купить непродаваемое, поднять из руин и пепла разрушенное... Если вдуматься, это угнетает.
Анна хотела возразить, но вспомнила о своей матери. Сердце полоснуло ножом: как будто сейчас она видела бархатный мешочек, позвякивающий содержимым в маминой руке - то, ради чего Елена подписала дочери безапелляционный приговор... Владимир не так уж неправ.
Они еще немного постояли перед произведением искусства, без которого невозможно было представить архитектурный ансамбль столицы. Потом медленно брели по тихим улочкам, философствуя на разные темы. Анна больше молчала - ей нравилось слушать барона. Когда он увлекался темой, темные глаза вспыхивали, зажигаясь необыкновенным светом, который был для нее ярче солнечного. Он умел рассказывать и, что важнее, слушать. Поочередно они вспоминали забавные моменты детства, пугая прохожих взрывами хохота.
Играли в шарады, имена. После - в прятки в душистом сквере. Владимир был умен и сообразителен. Аня чувствовала, что проигравшая все время она, а Владимир как истинный кавалер - уступает даме. Наконец она не выдержала:
- Вы поддаетесь нарочно! Не думайте, что я не замечаю!
Не переставая улыбаться, Владимир обиженно состроил невинную гримасу. Эта смесь напускной обиды, надувшихся щек и обаятельной улыбки делала его совершенно неотразимым.
- Дело не в этом! Просто... без ставки играть неинтересно, - нашелся он.
Анна развела руками.
- Боюсь, тут ничего не поделаешь. У меня ничего нет...
- Уверены? - игриво поинтересовался Владимир. - Давайте так: если я проиграю, то выполняю любое ваше желание, а если нет - то наоборот.
Аня смутилась:
- Любое? Надеюсь, оно не выйдет за рамки приличий?
- Да кем вы меня считаете!! - вслух возмутился барон. А про себя добавил: в любом случае лучшим, чем я есть...
Девушка не растерялась:
- Благородным человеком, и надеюсь, в этом вы мне усомниться не дадите.
- Сначала нужно выиграть или проиграть. А то мы как в той пословице: не поймали воробушка, а уже общипали.
- Прятаться будете вы?
- Нет, мне больше нравится искать. - Он помедлил, положив свою ладонь поверх ее. - Искать вас... и находить снова и снова.
- Владимир... - Аня чувствовала, что не может отойти - словно он держит ее на привязи. Опять тоже чувство, что и вчера - не отвернуться, не отойти ни на шаг, не убежать от этих глаз никуда, даже на край света, из памяти не стереть их озорной блеск, их проникновенность...
Идея игры на желание была забыта. Владимир наклонился к ее лицу, прильнув к губам. Голова закружилась от нахлынувшего водопада чувств - казалось, она не удержится на ногах, упадет... но руки барона твердо сомкнулись на ее талии. Она больше не принадлежала себе - безвольная игрушка в крепких руках мужчины, дурманящего разум...
- Володя... - Барон не прекращал целовать ее, не давая возможности опомниться, оттолкнуть его. Последние крохи здравого смысла рассеялись: Аня обняла его за шею, не пытаясь вырваться из затягивающего водоворота страсти, погружаясь в него все глубже.
Черные тучи неба, наконец, разразились слезами. Дождь лил как из ведра - сперва влюбленные пытались спрятаться за деревьями, но это не спасало от разбушевавшейся стихии. Смеясь, не чувствуя холода - согретые теплом друг друга, они взялись за руки и побежали сквозь пелену ливня к дому, в котором остановились. Когда они были почти у цели, Аня подвернула ногу, и Владимир бережно поднял ее на руки - никогда она еще не чувствовала себя такой защищенной и счастливой, как на руках у любимого человека, губы прошептали беззвучное:
- Я люблю тебя. - Фразу, которую Владимир уже давно научился понимать без слов...
Он донес ее до самой комнаты, мягко опустив драгоценную ношу на постель. Анна смотрела на него, понимая: другого в ее жизни не будет. Никого, только он...
Они не облекали мысли в слова, не шептали бессвязных глупостей: просто знали, по-другому не может быть... Жаркие поцелуи Владимира покрывали лицо, шею, тело... Ловкие пальцы освобождали девушку от мокрого платья, распускали длинные волосы, спускающиеся ниже талии и скрывающие прекрасную наготу ее тела.
- Ты так прекрасна, - шептал барон, поглаживая пальцами лицо девушки, лаская ее грудь, играя прелестными золотыми волосами.
- Я так люблю тебя, Володя... - открытые глаза Ани озаряли комнату звездным светом.
Два таких похожих признанья. И таких отличных.

 Отправлено: 16.06.09 19:57. Заголовок: Глава 9. (1-ая часть..

Глава 8. (1-ая часть)

- Ты уже проснулась? – тихо спросил Владимир, чувствуя, движение покоившейся на его плече руки.
Анна вздрогнула от неожиданности. Эмоции на ее лице быстро сменяли друг друга, заметные только человеку, научившемуся читать по лицам женщин столь же просто, как другие - по буквам в книгах. Смущение, стыд, страх падения в его глазах…
Владимир усмехнулся про себя. Все женщины устроены одинаково. Сначала сделают, а после сожалеют. Вот нет, чтоб сперва подумать, а потом… Но где там!
Аня перевернулась на живот, наклонившись над бароном. Сейчас в ее взгляде не было ничего кроме нежности и любви. Очарование ее лица в сочетании с по-детски наивными глазами создавал неповторимый по своей палитре узор. Который сводил с ума.
Владимир пропускал через пальцы золотистые пряди, любуясь их солнечным сиянием.
- Такие прекрасные, - прошептал он. – И все мои!
Анна наблюдала за ним сквозь прикрытые ресницы. Сейчас все казалось не так, как вчерашним вечером. Не лучше и не хуже, просто не так. Она понимала, что поступила недостойно дворянки и благородной девушки, но не чувствовала вины. И тем более не винила Владимира. Весь мир сейчас был для нее в разноцветных красках, в цветах любви. Все казалось естественно. И оттого не стыдно.
- Почему ты молчишь? – Владимир прижал к груди маленькую головку.
- Я думаю, что могла не встретить тебя тогда. И мне так страшно. Так страшно от этой мысли, - она прижалась к нему крепче, доверчиво обняв Владимира за шею. Слезы закапали ему на грудь.
- Ну что ты, малышка, что ты, - он приподнял заплаканное лицо девушки, стряхивая с лица прозрачные капельки, целуя все еще влажные места. – Мир весь состоит из случайностей, но я верю, - добавил он тише, - мы обошлись без них, ведь встреча любящих сердец планируется где-то на небесах.
Аня рассмеялась.
- Ты поэт!
- О, нет, мадемуазель, тут вы не по адресу – рифмы с детства давались мне с ужасным трудом!
- Не усложняй, - девушка продолжала улыбаться, - рифмы и сейчас не наблюдалось, скорее поэтичный строй фразы.
- Ну, если это так важно, могу посоветовать кого-нибудь вроде Жуковского, он утопит вас в глубоких стихах, - хитро улыбнулся барон. Улыбкой человека, сознающего свое превосходство перед любым соперником.
Аня посерьезнела:
- Боюсь, мне не останется, что ему предложить. У одной женщины ведь только одно сердце. Которое она может отдать только одному мужчине.
Искренние слова Анны снова пробудили в нем чувство вины. Аня, Аня… Он незаметно покачал головой. У мужчины тоже только одно сердце, и ой, как не хочется с ним расставаться.
Их губы снова соприкоснулись, руша преграды. Там, где мелькнула искра, нет места сомнению. И нет места лжи. Так думала девушка, верящая каждому слову или жесту любимого человека…

- Тебе нравится здесь?
- Да! Да, Владимир! Прежде я никогда не была в театре. Здесь чудесно!
- Рискуешь растратить все восторги до начала спектакля, - рассмеялся Владимир, глядя на свою спутницу, оживленно стреляющую по сторонам глазами. На ушко он рассказывал ей о зрителях, что привлекали внимание девушки. Сегодня здесь собрался весь цвет Петербурга. В этом роскошном здании Александрийского театра. Владимир смотрел на них, зная, что этим людям нет дела до искусства. Они пришли сюда, кто зачем: кто показать новое платье, кто обсудить последние достижения армии на Кавказе, кто почесать языки о нынешней распущенности молодежи. Это раздражало его. Лицемеры! Он не был поклонником искусства, но столь явное пренебрежение казалось барону насмешкой. Сидели бы по домам и не мозолили тут глаза.
Начался спектакль. Владимир, знавший реплики Грибоедовского фарса едва не наизусть, сосредоточил внимание на Ане. Девушка смотрела на сцену, как завороженная. На вкус Владимира, постановка, как и актеры оставляли желать лучшего. Анна же подалась вперед с блестящими от возбуждения глазами.
- Володя, мне так нравится актриса, представляющая Софью, - восторженно шепнула она. – Она так грациозна и талантлива.
- Вздор, - отмахнулся он. – На ее месте ты смотрелась бы куда лучше.
Анна округлила глаза.
- У меня никогда бы так не получилось… - возразила она.
- Готов поспорить. Окажись вы на сцене, сударыня, затмили бы любую! – барон сжал руку девушки.
Аня улыбнулась краешком губ:
- Только вместе с вами, сударь!

Возвращаясь из театра, они обсуждали спектакль. Анна обвиняла Чацкого в излишней злости и скептицизме. Владимир же горячо защищал одного из любимых героев, в котором угадывал черты самого себя. По ходу дискуссии Анины доводы все больше иссякали, и скоро она со смехом признала поражение.
Проходя мимо широкой витрины одного из магазинов, молодые люди одновременно остановились. Роскошное свадебное платье привлекло их взгляд.
Неожиданно для самого себя у Владимира вырвалось:
- Думаешь, такое подойдет для нашего венчания?..
Секунду Аня молчала, потрясенная. С лица схлынула краска. Заговорив, она не узнала своего севшего голоса:
- Володя… - она бросилась ему на шею, стараясь запомнить до мелочей самый счастливый день своей жизни... – Да, да, да…

(2-ая часть)
Прошло пять дней. Счастливых, светлых. Необыкновенных, неповторимых. Плавный переход ночи в день, вечера в ночь… Долгие пешие прогулки, взявшись за руки, планы на будущее, вспоминания прошлого…
Только им светила луна, молчаливая свидетельница их страсти, тайная слушательница длинных ночных бесед в объятьях друг друга. Луна! Старая как мир, спутница встреч и расставаний. Любовных ласк и прощаний. О, прекрасное небесное светило! Разве ты не обладаешь даром предвиденья? Разве даже тебя можно обмануть?.. Или ты сама потворствуешь обману?.. Сама вводишь в заблуждение неопытную душу, сама даришь и забираешь… Не вмешиваешься, даже зная итог…
Итог… страшное слово. Четыре буквы – которым нет поворота. В которых застывает былое, словно капельки прошлого в янтаре… И подобных этому камню нет. Как и его самого – всего лишь орел без крыльев, безличный воображаемый символ. Того, чему не дано повториться… Что ушло безвозвратно… О чем будет помнить только луна…

- Куда ты так зачарованно смотришь? – Владимир неслышно подошел к Ане, мягко обняв ее за талию. Жаркие пальцы обжигали тело даже сквозь корсет платья, вызывая бесконечную волну желания. Тело сладко заныло от, казалось бы, умеренного прикосновения. Еще немного и нахлынувшая лавина снова отнимет почву под ногами, снова сокрушит и вознесет… Закружит в вальсе страсти, сперва неспешном, а после он станет все быстрей и быстрей… переходя в неистовую мазурку – танец слившихся душ, связанных одной нитью сердец… Анна старалась не поддаваться на явную провокацию. Зная, однако, что в бою с собственной страстью она проиграет. Она улыбнулась своей мысли: или выиграет, это как посмотреть.… Почувствовав, что лицо озаряют пурпурные лучи, она снова взглянула на солнышко, медленно катившееся к горизонту.
- Любуюсь закатом. Ты знаешь, я думаю, это самое необыкновенное явление природы. Последняя нота уходящего в тишину солнца. Тучи, словно, объяты пламенем, и в этом огненном переливе яркие краски дня завораживающе приобретают темные силуэты ночи... Закат - он подобен песочным часам, что напоминают нам о том, что еще один день пролетел, став очередной страницей прошлого....И наступает ночь.... И каждый раз кажется, что это конец пути. И каждый раз понимаешь, что это только начало. Начало чего-то нового или продолжение старого… - Огромные серые глаза были распахнуты, девушка раскрывала сокровенные мысли тому, которого полюбила навечно.
- Дорогая… - Барон повернул ее к себе, слегка приподняв на руки. Легкая как перышко, воздушная, невесомая... Казалось, она уместится на одной его ладони. – Я под впечатлением. Даже не знаю, что сказать…Повторю лишь, что с таким ораторским талантом твое место на сцене. Поверь, этот монолог заставил бы задуматься о вечном и неповторимом даже самых эгоистично настроенных дельцов и сквалыг, которых не занимает ничего кроме лишнего рубля прибыли.
- Какое мне до них дело? Я готова стать актрисой одного зрителя… - Девушка ласково провела рукой по его щеке.
- Да? – он шутливо нахмурился. - Мне следует приревновать?..
- К самому себе?.. – Аня подняла на барона сияющие любовью глаза. Голос нежный, как журчание ручейка, губы – алые лепестки роз и шелковистые пальцы, совершающие пируэт на его лице… Владимир наклонился, чтобы разомкнуть эти прекрасные алые лепестки, но сдержал себя. Где-то внутри снова заговорила совесть. Он вспомнил ту вырвавшуюся фразу о венчании. Он так и не понял, как мог такое сказать. Зачем дал ей несбыточную надежду? И возможно ли сейчас отыграть назад?.. Как дать понять, что он говорил тогда под минутным порывом?.. Как объяснить?..
Очнувшись от сладкого забытья, девушка удивленно потянула его за рукав.
- Володя, что с тобой?
И, правда, что с ним? Разве их отношения – его вина? Он не настаивал на близости, не делал ничего помимо ее воли. Она сама выбрала этот путь. Сама захотела быть с ним, не зная наверняка, что ждет дальше. Ведь до той первой ночи он не обещал ей жениться. Это был ее выбор. Добровольное расставание с честью. Не просто порыв или ошибка… Она любила его и хотела быть с любимым. Только… он ей ничего не должен.
- Володя?..
Снова эта искренность. Во взгляде, жестах, чертах… Снова он чувствует себя подлецом. Черт побери! Разве мало в его жизни было подобных ситуаций? Или дело в Анне, может, их связь для него не просто интрижка?.. Мысль оборвалась на середине – в дверь постучали.
- Открыто, - сердито крикнул Корф.
- Барон, - вошел посыльный. – Вам письмо.
Аня смущенно отошла от Владимира на пару шагов. Щеки покрыл румянец, выдавая неловкость. Почувствовав ее состояние, барон кинул на вошедшего уничтожающий взгляд.
- И что ждем? – Он вытянул ладонь. – Давайте.
Грозный вид офицера испугал молодого человека. Дважды повторять не пришлось. Дрожащей рукой передав барону конверт, он ретировался.
Володя уже хотел бросить конверт на стол и подойти к Анне, как заметил подпись доктора Штерна. Это насторожило: отец всегда сам подписывал письма, но даже если ему вздумал написать кто-то из поместья, причем здесь доктор?.. Почувствовав неладное, Владимир одним движением распечатал его. В глазах зарябило, едва он прочел всего пару строк, из которых состояло посланье.
- Боже… - Владимир закрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Затем схватил мундир, висевший на стуле, пару пуговиц слетели с петель под его судорожно двигающимися пальцами.
- Владимир, - только услышав ее голос, барон вспомнил, что был не один.
- Анна, - голос заплетался, хотя он не выпил ни грамма, - с моим отцом несчастье. Он при смерти.
Девушка вздрогнула.
- О… я не знаю, что сказать. – Как никто другой она понимала , что означают эти слова и что сейчас чувствует Владимир. Потому что сама когда-то это пережила. Подошла ближе, прижав его голову к своему плечу. – Бедный мой…
Барон едва скрыл раздражение, ему даже захотелось оттолкнуть ее, накричать. Как она смеет! Говорить так, словно папа уже в могиле. Отец выживет, конечно, выживет! Ему нужно только успеть вовремя, обнять его, поцеловать, сказать все слова, о которых молчал много лет… Слова, которые подразумевал, но не произносил вслух. Он будет заботиться о нем, кормить с ложечки… Приступ пройдет, отец выживет! Штерн пишет, что он совсем плох, но все доктора ошибаются… И люди выкарабкиваются из самых безнадежных ситуаций… Папа… Нельзя терять ни минуты! Он отстранился от девушки:
- Ради Бога, прекрати! Мне некогда слушать слезливые речи, нужно спешить.
- Володя! – она чувствовала, как сердце разрывается от его боли, как от своей собственной… - Я поеду с тобой!
На секунду барон замер, после покачал головой:
- Нет.
- Но почему?.. – Обида на ее лице уже не вызывала чувство вины. Раздражение нарастало. Он чувствовал, что еще немного и сорвется. Эгоистичная глупая девчонка!
- Анна, - ледяная синева любимых глаз испугала девушку. - Ты отнимаешь у меня время. Мой отец умирает… Я могу больше никогда его не увидеть, если не успею! Черт побери, - он яростно ударил кулаком по столу, - ты не понимаешь, как это важно?..
- Я… - ресницы задрожали, Аня задержала дыхание, чтобы не расплакаться. – Я всего лишь предложила поехать с тобой… Вместе нам будет легче справиться…
Истолковав последнюю фразу по-своему, Владимир перестал себя контролировать, голос перешел на крик:
- Я не просил тебя об этом! И не смей его хоронить! Отец будет жить, - он отчаянно цеплялся за эти слова, как падающий хватается за тонкую травинку, - и тогда не придется ни с чем справляться.
- Володя… - Девушка была потрясена злостью, исказившей его красивое лицо. – Я не хотела сказать, что…
- Мне все равно, что ты хотела! – Он застегнул последнюю пуговицу, потянул на себя ручку двери.
- Подожди! – Аня бросилась к нему и доверчиво обвила шею руками. Нежно прикоснулась губами к его щеке.
Чтобы как-то смягчить и оправдать свою резкость, Владимир сказал:
- Вместе у нас бы ушло больше времени на дорогу…
- Да-да, я понимаю. Прости, что рассердила тебя. Я буду молиться, чтобы все было хорошо…
Барон поцеловал ее в макушку. Девушка подняла заплаканные глаза, улыбаясь сквозь слезы.
- Володя… не знаю, что на меня нашло… - она прижалась к нему еще крепче. – Мне на секунду показалось, что ты уходишь навсегда…
- Что за глупости, я вернусь. Как только смогу… - Он погладил ее руки и мягко отстранил от себя. Выходя, задержался на пороге. Чувствуя, что Анна неотрывно смотрит ему вслед, Владимир повернулся к ней. Лицо его в свете красных лучей заходящего солнца врезалось в память. Аня мягко улыбнулась. Он помахал ей рукой. Дверь со стуком захлопнулась, отделяя их друг от друга.
Анна еще долго стояла с улыбкой, застывшей на губах. Перед глазами все еще стоял взмах руки на прощанье. Она села на стул и прижав ладони к вискам, пыталась отогнать эту картину. Почему-то она пугала ее. Затем снова взглянула в окно. Солнце почти закатилось за горизонт, где-то там далеко в конце дороги. И казалось, дорога уходит на солнце. Как будто, в никуда...
Она вытерла слезы с лица. Владимир вернется, ведь как за закатом следует восход, так за расставанием - новая встреча.
Нужно только подождать…

Владимир пару минут постоял в коридоре, пытаясь привести мысли в порядок. Сердце так стучало, словно вырвется из груди. Бешеный ритм его биений мешал дышать. Едва он думал о том, что может не успеть, все плыло перед глазами. Если бы он не встретил эту девицу… ведь хотел поехать домой сразу после Митиной свадьбы. Если бы не встретил… с отцом, наверняка, не случилось бы этого приступа. Но теперь поздно поворачивать время вспять. Поздно раскладывать в уме уже легшие на свое место карты. Папа, только выживи! Я стану таким, каким ты даже не мечтал меня видеть!
Офицерская выучка дала о себе знать. Владимир взял себя в руки и уверенными шагами пошел к лестнице. Выйдя на улицу, он почувствовал, как свежий воздух еще больше успокаивает расшатанные нервы и отгоняет страхи.
Через пять минут он уже оседлал коня и мчался во весь опор, оставляя далеко позади дома и усадьбы Петербурга. А еще через пять уже не помнил женщину по имени Анна Платонова…


Глава 9. (1-ая часть)

Как во сне Владимир смотрел на красную кровать из дубового дерева под шелковыми занавесами. В детстве он порой прятался за ними: закутываясь с головой в белые полотна, становился невидимым для окружающих. Сейчас же их ослепительная белизна казалась неуместна траурной обстановке, царившей в доме. Борясь со слабостью в ногах, Владимир подошел ближе к разобранной постели. Пламя свечей освещало восковое лицо лежащего на ней мужчины.
- Папа… - Осторожно, дрожащими пальцами юноша дотронулся до руки отца. Изможденный неравной схваткой со смертью, словно воин в последнем бою тот усилием воли разомкнул слипшиеся веки. Сердце Владимира болезненно сжалось. Он понял, что это конец. Доктора ошибаются, но глаза не лгут. В потускневших карих очах отца читалось прощальное выражение. Страшная смесь смирения и усталости. Усталости от борьбы за каждый вздох, за каждую минуту, которая грозила стать последней… Почувствовав, как холодная ладонь старого барона соприкасается с его пальцами, Владимир не пытался сдержать слез.
- Отец…
- Ну что ты, сынок, - голос звучал хрипло. – Я ждал тебя… Так боялся, что… - стараясь подчинить себе дыхание, он чуть приподнялся на подушках. – Не дождусь…
- Я выехал сразу, как только дошло письмо Штерна. Прости…
- Володя, - как в детстве отец с добродушной улыбкой погрозил сыну пальчиком. – Настоящие мужчины не плачут. Я не хочу запомнить тебя таким, сынок.
Ласковый голос отца напоминал Володе ту счастливую пору, когда грозовые тучи обходили их дом стороной, а слова, щемящие сердце не вырывались в пылу частых ссор… когда между ними еще не вырос нерушимый стеклянный барьер, что оба воздвигли в своем сознании. Несмотря на боль, саднившую душу, губы тронула легкая улыбка: еще недавно Володе казалось, что больше никогда он не услышит таких интонаций в папином голосе. Взгляды их встретились. Долго они смотрели друг другу в глаза. Казалось, послышался звук треснувшего стекла – растаяла ледяная стена, разделявшая их долгие годы. Оба молчали, зная, что эти чувства не нужно облекать в слова. Их не передать бездушными фразами...
Тишина в полумраке, догоравшие свечи, две тени на стене, едва брезживший рассвет, сбрасывающий покрывало ночи…
В беспомощности сын глядел на страдания отца, понимая, что ничем не может их облегчить. Он чувствовал себя пленником, на глазах которого казнят человека, самого дорого и близкого ему, а он как в замедленном действии не может сбросить с себя держащие его цепи, и остановить произвол.
- Если бы я мог тебе чем-то помочь, отец…
- Володя, я счастлив, что дождался тебя. – Он мягко потрепал сына по щеке. - Обещай, что ты изменишься. Обещай мне сейчас…
- Отец… Не надо. Ты будешь жить.
- Нет, - прохрипел тот. – Обещай. Послушай… - он приподнялся еще чуть-чуть, задыхаясь. Его потрескавшиеся губы с трудом отрывались друг от друга, давая возможность говорить. – Не считай себя виноватым, не упрекай... Жить с чувством вины – страшный груз, поверь. Я знаю... Всегда чувствовал себя виноватым перед тобой, за смерть твоей матери. – Он остановился, вспоминая. В изменившихся глазах умирающего появились слезы. Владимир с удивлением смотрел на него. Зная, как отец любил рано покинувшую этот мир жену, молодой человек не ведал, что и подумать на такие слова. Грустно улыбнувшись, старый барон заговорил торопливо, словно боялся, что смерть внезапным нападением прервет его речь. – У Веры было слишком хрупкое здоровье, она едва не умерла первыми родами… тогда врачи предупредили: следующая беременность может стать для нее роковой... Но я так хотел дочку, так хотел малышку, похожую на нее. Прошло время. Год, два… Забылся тот ужас, забылась боль. Я умолял ее не бояться. Все шло отлично… Первый месяц, второй. Мы были так счастливы, гадали, как назовем малышку. Однажды, причесываясь перед сном, она вдруг судорожно начала хватать ртом воздух, гребень выпал из ослабевшей руки… Боясь причинить ей боль, я осторожно устроил ее на постели, а когда принес воды, Вера уже не дышала… Я так любил ее, так винил себя в ее смерти. Был зол на себя, на всех тех, кто остались жить, а она ушла!.. – Голос его перешел на крик. Он сжал виски руками. – Я так хотел дать тебе все. За нас двоих: себя и нее. Был излишне строг даже в детстве, не возражай. Наказывал за такие провинности, за которые иным детям не делают даже внушения. Мне хотелось, чтобы ты был безупречен. Чтобы там… - он суеверно поднял глаза к небу, – в назначенный час мне не пришлось держать ответ перед Верой, почему должным образом не воспитал сына. Единственного сына. – Не отрываясь от лица сына, он остановился на нем взглядом. - Прости меня, Володя… Я все делал не так. Но не мог этого понять, не хотел!.. – голос его сорвался. В нем была слышна злость на самого себя и какая-то растерянность. - Мне понадобился, этот день, чтобы проснуться от тяжкого сна, в котором я существовал долгие годы. Сынок, я говорил так много того, чего никогда не думал. Не сердись на старика. Я хотел видеть тебя идеальным, лучшим, а не слушать сплетни добродетельных соседей о «удивительной непохожести Корфа-младшего на своего отца». – Последние слова отец произнес, имитируя голос неподалеку живущей помещицы. Схожесть была поразительной, и Володя не сдержал улыбки.
- Прости меня, папа… Виноват только я, я один... Всегда огорчал тебя. – Он слегка отвернулся, оборотив глаза к окну. - Не смог стать для тебя той отрадой, которую ты желал во мне видеть. Поверь, я хотел исправиться, но…
- Но я не умел тебя об этом попросить… - закончил за него барон. – Позабыл, что сыном нельзя командовать как командиры солдатами. Если бы ты знал, как я боялся, что не успею тебе это сказать… Наверно, это был сильнейший страх, когда-нибудь мною испытанный. Но Бог милостив, он уважил мою последнюю просьбу, последнюю надежду. Уважь же ее и ты. Не растрачивай свою жизнь по мелочам. Повесничание, метания от одной барышне к другой, желание выделяться, быть не похожим на других… Всему этому малая цена. Жизнь накажет за все, поверь. И возможно однажды, именно та женщина, с которой ты захочешь быть, та единственная, оттолкнет тебя, как отталкивал в свое время ты. Женись, будь достойным мужем, добрым отцом, каким, к сожалению, не стал для тебя я. Будь честен. С самим собой и с другими. Не предавай и не предадут тебя.
Владимир молчал. Он не перебивал отца, понимая, что это его последние слова. Они западали в память, как капли воды, наливаемой в графин, оседают на стеклянной поверхности сосуда. Было нечего ответить, только слушать. С головой погружаться в тихий мягкий голос, звучащий так спокойно, как будто барон и не находился на границе жизни и смерти. При мысли о неумолимой потери, Владимиру хотелось кричать в голос, крушить все вокруг, что угодно – только не сидеть вот так каменным изваянием. Но он знал, что должен. Казалось, впервые в жизни он испытал чувство долга по отношению к кому-либо кроме себя. Он заметил, что отец замолчал и терпеливо ждет его реакции. Сбивчивые мысли связались в фразу:
- Я обещаю, папа. Я выполню твою последнюю волю. Что бы ни случилось, твои слова будут для меня основой. Клянусь.
- Родной мой… - Передергивающиеся мускулы на щеке барона прервали свое движение. Лицо его осветилось. В уголках глаз застряли слезинки. Слабеющие пальцы взъерошили угольные волосы сына. Он смотрел на него так, как много лет назад смотрел на безвольно лежащую жену перед долгим расставанием. Прошлое вернулось бумерангом, поменялась только его роль. Чувствуя, что дыхание дается все труднее, он прижал голову сына к своему плечу, они замерли на несколько секунд. Затем Иван Иванович отстранился. – Ну, иди. Мне нужно побыть одному…
Владимир все понял. Черты его лица исказила болезненная судорога. Он не стал спорить.
- Спокойной ночи, папа…
Онемевшие руки не подчинялись, и только с третьего раза ему удалось прикрыть за собой дверь. Стараясь не думать, он опустился в кресло. Мартовское солнышко заглянуло в комнату. Яркие лучи прошлись по лицу и плечам юноши. Препон из ладошки не спасал от слепившей желтизны, и, цепляясь за стены, на полусогнутых ногах Владимир вышел из библиотеки. Он почувствовал, что вышел не только из комнаты – из целого мира, который с началом нового дня прекратил свое существование.

 Отправлено: 16.06.09 19:58. Заголовок: Увы, пока без продол..

(2-ая часть)

Анна проснулась от ощущения ноющей боли в локте. Изумленно она обвела глазами комнату, пытаясь понять, как могла очутиться на холодном полу. Не оставалось иного объяснения, кроме того, что бессонные ночи, наконец, дали о себе знать - и девушка заснула прямо за столом, во сне не удержав равновесия. В руках был зажат недавно приобретенный томик стихов Пушкина – чтение растворяло в себе страхи и переживания, которые мучили Аню с той самой минуты, как Владимир помахал ей рукой на прощанье. Глубокие строчки после прочтения еще долго звучали в голове, хоть она и не старалась их запомнить нарочно. Бережно положив книгу рядом, девушка постаралась подняться, не опираясь на поврежденное место. Спустя несколько минут ей удалось-таки привести свое занемевшее тело в сидячее положение. Она уже схватилась за спинку стула, чтобы встать, как руки безвольно опустились на колени.
Наступившее утро безжалостным вестником констатировало, что еще один день тягостного ожидания остался позади. И если сперва Анна радовалась сменяющим друг друга весенним денькам, воображая их белоснежными конями, несущими ее к встрече с любимым, то после начала бояться… Ощущая, что с каждым часом, безвозвратно ушедшим в петлю времени, вера в возвращение избранника тает... Ей было стыдно за такие мысли, но память не давала забыть, как холодными веяниями любимого голоса вместе с обидой в душу заронились сомнения. Истерзанная переживаниями девушка все время спрашивала себя, чем ее поведение могло разозлить Владимира. И когда уже не оставалось сил мучиться пустыми вопросами, закрывая глаза представляла, как распахнется дверь и одним движением оказавшись рядом сильными руками Володя оторвет ее от земли … исчезнет все кроме взаимного чувства полета, нежности и знакомым обожанием, плескающимся на дне синих глаз… Но яркая картинка в сознании все меркла. От Владимира не было ничего: он не прислал за ней человека, не написал даже строчки. И вот сегодня их разлука перешагнула недельный рубеж… Целая неделя без него, наедине со своими мыслями и страхами за жизнь его отца. Она перестала спать по ночам, беспокоясь, что он приедет неожиданно под покровом ночи, когда она будет заспанной, непричесанной… А так хотелось быть самой красивой для него… Для своего принца, защитника, жениха.
Анна улыбнулась:
«Думаешь, такое подойдет для нашего венчания?..» Глаза ее засверкали, воскрешая в памяти смотрящее на нее с любовью, но без вопроса лицо. Он знал наперед ее ответ. Знал про нее все, и было таким счастьем – чувствовать, что их ничто не разделяет, они единое целое, как сплетенные в букете цветы…
Прости, любимый, я не должна в тебе сомневаться. Это все равно, что сомневаться в самой себе. Но раз из меня неплохая актриса, ты никогда об этом не узнаешь. Аня рассмеялась собственной мысли и долго вслушивалась в раскатившиеся по комнате звуки – настолько далекими и позабытыми они ей вдруг показались...

Совсем рядом раздались приближающиеся шаги, и громкий стук нарушил тишину. Словно крылья выросли у Ани за спиной, она поднялась так резко, что перевернула стул неловким движеньем. С грохотом он откатился назад, но девушка не заметила этого.
- Владимир! – она распахнула дверь, готовая раствориться в его объятьях и едва успела остановиться. На пороге стояла женщина, лицо которой показалось ей смутно знакомым. Аня растерянно смотрела на нее, все еще во власти ложной ажитации.
Дама скептически усмехнулась.
- Надо же! еще минуту назад я была женщиной, а сейчас вдруг стала мужчиной, да еще и имя поменяла! Чудеса!
Насмешливый тон отрезвил Анну, она покраснела.
- Простите, я полагала…
Та коротко кивнула.
- Вижу, вы обознались. Позволите войти или будете держать хозяйку этого дома на пороге?
- Ах, это вы… - Аня четко увидела женщину в очках, спрашивающую ее, решила ли она здесь остановиться. Возможно, отсутствие очков и смена прически несколько изменили ее внешность, но безусловно это была та самая дама.
Аня почтительно отошла, пропуская женщину в комнату.
- Здесь что побывал ураган? – цинично поинтересовалась вошедшая.
Девушка проследила направление ее взгляда. Перевернутый стул, лежащая на полу книга… Комната действительно имела несколько странный вид. Анна почувствовала себя еще более неловко, вспомнив, что волосы ее растрепаны, а платье в пыли, приставшей от пола. Она беспомощно развела руками.
- Что ж, перейду к главному. Видите ли, только вчера вечером я вернулась с крестин дочери сестры. Да… лишний раз убедилась, что кроме себя в делах ни на кого нельзя полагаться.
Анна молчала, чувствуя волны неприязни, исходящие от женщины неудержимым потоком.
Парой шагов та приблизилась к девушке вплотную, от ее пристального взгляда по телу пробежал холодок.
- Надеюсь, дорогое дитя, вы понимаете, что за жилье в доходных домах нужно платить?
Аня подняла голову.
- Разумеется… - она осеклась, не зная, как обратиться к собеседнице.
- Авдотья Васильевна, - прежним тоном подсказала женщина.
- Да, - девушка послушно повторила за ней имя. – Но ведь барон Корф …
- Совершенно верно, - с издевкой предупредила ее слова домоправительница. – За время, которое проживал здесь сам.
Анна не заметила иронии Авдотьи. Без тени колебаний она произнесла:
- Видите ли, Владимира вынужден был немедленно выехать, получив письмо с известием о болезни его отца…
Дама рассмеялась, прерывая ее речь.
- Это он вам так сказал… - наигранно пытаясь успокоиться, она заколыхалась еще сильней. - Ах, барон, барон, неизменный ловелас!.. Воистину не иссякнет фантазия этого молодого человека!
- Что вы хотите этим сказать?.. - И без того большие серые глаза сейчас напоминали огромные блюдца.
- Милая девочка, вы так наивны и доверчивы. С высоты своего возраста я просто обязана вам объяснить: история с болезнью и письмом всего лишь ловкий финт.
Наблюдая за реакцией Анны, женщина смаковала каждое слово:
- Я вижу, вы удивлены. Напрасно. Поверьте, мужчины охочи до трюков подобного рода.
Анна почувствовала, как внутри все леденеет. Она стала бледнее накрахмаленного воротничка на платье хозяйки. Ей вспомнилось, как Владимир читал письмо, как помертвели его глаза… невозможно такое сыграть, как невозможно и шутить с такими вещами. Аня с достоинством взглянула на женщину.
- Полагаю, вас это не касается.
Заметив, что оборона девушки не поддается, дама заговорила обманчиво мягко.
- С радостью согласилась бы с вами, да деньги любят счет. Понимаю, вашему высокому романтическому состоянию мои слова покажутся ужасно приземленными, но уж простите: в наше жесткое время это вопрос первостепенный. И неужели ваш возлюбленный (ощутимое ударение прозвучало на этом слове), будь он хоть в состоянии аффекта, не позаботился об этом?
- Почему же, конечно. Но… боюсь того, что у меня осталось, не хватит, чтобы…
- Как жаль! – театрально обронила Авдотья. – Что же, милая, он так невысоко вас оценил?..
Аня вспыхнула до корней волос.
- Не смейте так разговаривать со мной! – звенящий от гнева голос прозвучал непривычно из ее нежных уст.
- Я буду разговаривать с вами, как пожелаю, или вернее, как вы того заслуживаете, - отрезала хозяйка. – Вы в ногах у меня должны валяться, чтобы я не потащила вас в участок. Не надо этих удивленных взглядов. Вы отказываетесь заплатить за ваше здесь пребывание, основание более чем достаточное.
- Но когда Владимир вернется, он…
Женщина покачала головой. Теперь в ее чертах кроме насмешки отражалось что-то похожее на сожаление:
- Он не вернется.
- Вы просто не знаете, что такое любовь! – вежливо, но твердо парировала Аня.
- А вы - что такое жизнь. Я вижу перед собой провинциалку, незнакомую с мишурой столичной жизни. Возможно, ваша очаровательная наивность могла бы поколебать мою уверенность, но в случае с Корфом… - Губы ее растянулись в улыбке. - Это просто смешно.
Анна застыла. При всей неприкрытой враждебности женщины, она не почувствовала фальши в ее словах.
- Я уже потеряла счет его визитам сюда с особами женского пола. Правда, следует отметить, что в отличие от большинства случаев он сразу планировал задержаться не на одну ночь. – Словно что-то вспомнив, женщина победно поинтересовалась. – Так называемое «письмо» ведь пришло через неделю после вашего приезда?
Последняя фраза расколола сердце на части. Анна поняла, что Владимир заранее обговорил данный срок с хозяйкой. Все завертелось перед глазами. В голову молнией ударили воспоминания, неистовыми раскатами в ушах зазвучало: «Я поеду с тобой!», и холодное безапелляционное: «Нет…»
- Это просто совпадение... – она не могла уже определить, кому адресует эти слова. – Он не мог! Не мог, не мог!..
- Милочка, в жизни все бывает в первый раз, - и будто случайно дама акцентировала взгляд на стоявшую чуть поодаль кровать.
Пущенная стрела не достигла цели. Потрясенная, девушка уже не различала нотки цинизма в голосе хозяйки. Низко опустив голову, она молила только об одном: как угодно сдержать слезы при этой невыносимой женщине с ее скабрезной улыбкой. Сквозь пелену окутавшего ее горя, Анна различила еще:
- Я готова дать вам время оправиться, - холодная насмешка сменила мелькнувшее было сочувствие. – Барону придется рассчитаться со мной позже... – и четко выговаривая каждое слово, добавила. - Но чтобы к завтрашнему утру, вас здесь не было.

Около двери Авдотья остановилась, последний раз взглянув на фигурку стоявшей. Глядя на безучастную позу девушки, она не могла не признаться себе, что слова насчет «оценки» прозвучали неоправданно жестоко. Пройдя через многое в жизни, Авдотья не привыкла выбирать выражений, но обида в совсем еще детских глазах вызвала некое чувство вины.
Владимир был прав на ее счет: женщина действительно полюбила остроумного красавца, болью в сердце отзывались его сменяющиеся как перчатки возлюбленные. Но если прежде опытная дама посмеивалась над более удачливыми соперницами, служившими лишь шалостью в жизни юноши, то с хрупкой белокурой спутницей барона все оказалось иначе. Впервые за время их знакомства хозяйка увидела иного Владимира. Явственная перемена не могла обмануть... Ревность и злость к девушке излилась ядовитыми насмешками, сквозь которые сокрушенная Аня не смогла разобрать истинной причины недоброго к себе отношения: обладающая тонким чутьем женщина сумела понять то, что прошло мимо самого Владимира Корфа…

Глава 10.

На полусонный уже город спускался вечер. Воды канала мирно покоились в своей гранитной постели. Легкое дуновение балтийского ветерка не нарушало иллюзию неподвижного зеркала. Чуть подавшись вниз, Анна разглядела в нем собственное лицо. Такое странное и пугающее чувство было видеть себя где-то внизу, на поверхности мутного зазеркалья. Пальцы дрогнули и выпустили голубой платочек, что девушка держала в руке. Выскользнув из ладони, он потянулся вниз. Высота моста была невелика, но казалось, он летел целую вечность. Кружась в прощальном вальсе, все ближе и ближе спускался к поверхности воды. Полупрозрачная гладь вбирала жертву в себя, не отпуская из плена... Пару мгновений и она растворила в себе последние кромки голубой ткани, как безмолвие ночи растворяет в тиши слабый вскрик.
Аня прикрыла глаза. Как все случайно в этом мире, и безвозвратно. С минуту назад платочек мирно покоился в руке хозяйки, нечаянное движение пальцев – и маленькая дамская принадлежность исчезла в необозримом пространстве, плотной завесой воды скрывшем ее от земной суеты. Последние слова повторились в голове... От земной суеты… Не то ли она искала?..
Анна снова взглянула на воду. От нее веяло безмятежностью, воспитанной годами, десятилетиями. Что бы ни происходило вокруг, серо-голубые просторы покойно взирали на город и чуть слышным журчанием, казалось, смеялись над людской глупостью. Потешались над метаниями жадных купцов и сочувствовали переживаниям юных девушек, которых неблагодарная судьба заставила искать последнее пристанище в холодных глубинах.
Но едва ли на свете ей осталось что-то теплее этой равнодушной бездны…
Люди невыносимо жестоки. Даже те, кому беззаветно доверяешь. Мама, Владимир… Анна содрогнулась, когда из закоулок памяти восстал образ Ларионова. Хотя может ли она осуждать его? И сравним ли его поступок с подлостью других, бесконечно любимых ею людей?.. Понимая абсурдность сравнения, Аня все же не могла от него удержаться. Помещик был омерзителен, одно воспоминание тянущихся к ней рук вызывало у девушки тошноту, но даже он со всей своей низостью едва ли способен соперничать с предательством матери и человека, который даже не удостоил ее слова «прощай».
Наверно, предупредительный красавец и минуты не любил ее. Тогда почему, зачем?.. Эти вопросы не давали покоя. Даже сейчас, когда немилосердно насмехавшаяся женщина недвусмысленно указала Ане на истинное положение в жизни барона. Как глупо, что она не поняла это сама. Едва ли можно было не заметить при прощании, что от того Владимира, осыпавшего ее нежными признаниями, не осталось ничего кроме студящего душу взгляда… Но разве любящему сердцу этого довольно?.. Разве самому ледяному взору под силу перечеркнуть счастливые мгновения? Забыть те, другие взгляды – когда глубокие синие глаза рассыпались трепетными искорками по ее лицу?.. Фальшь, игра, финт – верные определения пришли к ней слишком поздно. Или поздно было уже с первой минуты их встречи? Участливый и мягкий, сильный и благородный, серьезный и смешной…
Могла ли она в него не влюбиться? Могла ли не поверить в его любовь? Крутанув юлу времени назад, вела бы себя иначе? Сердце сжалось тисками горечи и стыда, замиранием отвечая на последний вопрос. Едва ли когда-нибудь, мягкая и добрая девушка презирала кого-то больше, чем сейчас себя – за столь недвусмысленный ответ предательски сжавшегося сердца.
Девушка чуть перегнулась за балюстраду. Она вспомнила как Владимир шутя велел ей держаться подальше от коварной водной стихии. Тогда поинтересовавшись о глубине и услышав, что, распределенная неравномерно, в иных местах города она составляет только несколько метров, Анна рассмеялась:
- Всего-то!
Глаза Владимира насмешливо прошлись по ней.
- Милая, не припомню, чтобы меня когда-нибудь так смешили… - Отсмеявшись, не обращая внимания на чуть насупившееся лицо прелестницы, он пояснил. - Прости, дорогая, но с твоей комплекцией… - синие глаза снова зажглись весельем, - тебе хватит утонуть не по одному разу!!
Не в силах долго сопротивляться тем смешинкам, что словно переходили воздушным путем из уст Владимира в ее, Аня откинула набежавшую на его лоб челку:
- Боюсь, тогда тебе будет не до смеха, – и голосом, которому она поспешила придать жуткое выражение, добавила, - я обращусь холодною русалкой и каждый день при свете месяца, под хохот столь же безжалостных подруг буду совершать безумные попытки увлечь тебя за собой… Конечно, шансы будут не равны, но кто знает, быть может, однажды…
Посерьезнев, Владимир нежно провел пальцами по зардевшемуся от его прикосновения лицу:
- А почему ты думаешь, что я буду сопротивляться?..

Анна отчаянно мотнула головой, стараясь не вспоминать. Как принять, что близкое счастье оказалось туманом? Как заставить себя говорить в прошедшем времени? Зачем, Владимир? Зачем ты так жестоко пошутил?.. Зачем не оставил иного выбора кроме как проверить сказанные со смешком слова?..
Оглядывая панораму ушедшей в себя столицы, с грустью Аня подумала, что некому будет даже поставить свечку за упокой ее души, некому будет вспомнить добрым словом… Хотя возможно она этого не заслужила.
Обмануть себя однако не удавалось: воспоминания матери, равно как и чьи-либо другие ей были не нужны – узнать бы, узнать бы только сейчас, вернулся ли он к ней мыслями хоть раз после их расставания, хоть на минуту… И тогда не страшно, совсем не боязно станет перешагнуть черту, отделяющую жизнь от смерти. Невидимую, витающую где-то в воздухе грань, к которой она сейчас так близко. Только маленькое слово «почти» - тонкая преграда между ними.
«Ах, ты, дрянь! Неблагодарная эгоистичная дрянь! Не смей мне перечить…»
«До мышей ли вам было в ночку с такой девицей?..»
«Думаешь, такое подойдет для нашего венчания?..»
«Анна, ты отнимаешь у меня время…»
Слезы подступили к горлу и защипали глаза. Сколько в каждом человеке этих соленых капель, просто удивительно - вот, кажется, уже все выплакала - все запасы соленой горечи, а они снова продвигаются откуда-то из кровоточащей раны, снова пробивают защитные плотины, снова льются нескончаемым потоком воды из глубинной скважины...
«Что же, милая, он так невысоко вас оценил?..»
Бросив взгляд на выразительную белую статую льва, что был от нее на расстоянии вытянутой руки, Анна безуспешно пыталась найти в гордом лике сидящего зверя отголоски одобрения и понимания. И, наконец, долго всматриваясь в искусно выполненную скульптуру, убедила себя в том, что они присутствуют. Одобрение даже бездушного предмета показалось ей немало. Девушка легко перекинула ногу за низкую огораживающую решетку, отделанную незатейливым декором цветочных розеток. Волна страха снова окатила ее, сковывая кровь в жилах. Как могла она старалась бороться с ним, но в сознании билась мысль, как скоро она потеряет возможность дышать, будет ли что-то чувствовать, успеет ли запомнить краткий момент полета перед вечным погружением?..
Стоя вполоборота, задержав дыхание, она не отрывалась глазами от водной массы, раскинувшейся совсем близко. Что же она медлит? Пару движений и все… так просто…
В голове снова раздавались фразы, заставляющие истекать кровью сердце, как бы подначивая сделать последний шаг...

Глубоко вдохнув, Аня собралась наконец с силами. Вторая нога ее уже повисла в воздухе, готовясь присоединиться к близкой соседке, как она услышала смех. Звонкий и чистый. Смех ребенка. Полагавшая, что одна, девушка изумленно повернулась на звук. Вся кровь, бывшая запертою где-то ниже горла, бросилась ей в лицо: одетый в голубую матроску мальчик лет пяти, на другой стороне моста, шел по тонкой кромке перил, балансируя раскинутыми вширь руками. Карапуз ничего не замечал вокруг, поглощенный своим маршрутом, целью которого, очевидно, был понравившийся ему лев. Затаив дыхание, Анна смотрела, как мальчик легко скользит по краю, словно не ведая опасности. Стараясь не привлечь его нечаянным шумом, через какую-то долю секунды она вернула правую ногу назад. По поднятому затылку мальчика Аня поняла, что он смотрит на находившуюся уже совсем рядом раскрытую пасть величественного животного, придерживаясь руками за выходящую из нее цепь. Чувствуя, что еще немного и она не выдержит этого напряжения, девушка оказавшись уже совсем близко от ребенка, услышала громкий женский крик. Который достиг не только ее: от неожиданности мальчик повернул голову - твердая поступь изменила ему, он зашатался, и Анна рванулась вперед. Мальчик уже не чувствовал под ногами опоры, какой-то доле секунды хватило девушке схватить его за руку. Анна почувствовала слабость, но крепко удерживала ребенка, истощенных переживаниями сил явно не хватало, женский крик раздался ближе, и под его звучание девушка сделав над собой усилие, с помощью второй руки потянула мальчика на себя и, не удержавшись, упала на асфальт, прижимая малыша к себе…

- O, mon Dieu! Mon Dieu! – взволнованные восклицания проникали сквозь пелену беспамятства. Анна открыла глаза. Плавное раскачивание рессоров коляски подсказали девушке, где она. Она увидела склоненное над собой лицо молодой дамы. Черные волосы беспорядочно устроились на плечах, выпавшие из прически пряди обрамляли красивое покрасневшее лицо. - La madame, vous êtes éveillés! Dieu merci! – Она поправила бархатную подушечку под головой Анны и, видя болезненную реакцию лежащей, участливо спросила. - Est malade?*
Аня попыталась приподняться, отыскивая в ноющей голове подходящую французскую фразу. Но стоило ей сделать движенье, в голове, словно, что-то вспыхнуло, болевой пружиной возвращая девушку в горизонтальное положение.
- Прошу вас, лежите, - брюнетка неожиданно перешла на родной язык. – Простите, я всегда говорю по-французски, когда волнуюсь. Боже, не передать, как я вам благодарна… Милая девочка… - Пальцами ослабляя ворот платья, чтобы Ане было легче дышать, она повторила оставленный без ответа вопрос. – Больно?
- Я в порядке… Что случилось? – едва слышно спросила Анна.
- Упав на мостовую, вы ударились головой и потеряли сознание. Спасая Илюшу… - треснувшим голосом уточнила, - моего сына. Право не знаю, как так могло получиться, его совершенно нельзя оставить одного. Выходя из собора, я лишь на минутку остановилась перекинуться парой фраз с давней знакомой, уверенная, что сын дожидается меня в карете… Он неисправимый шалун, но я и подумать не могла, что… - Она осеклась. - Увидев его… там, я не сдержала крика. Если бы не вы, право не знаю… - Зеленые глаза наполнились пережитым ужасом, снова занявшимся воспоминаниями.
- Что вы, - Анна ободряюще сжала ее руку. – Мальчику ничего и не угрожало.
- Не возражайте, - мягко оборвала ее собеседница. - Я благодарна вам до конца своих дней, дорогая.
- Куда мы едем? – Аня как могла старалась улыбнуться, чтобы не огорчить милую женщину.
- В наш особняк. Вас должно осмотреть доктору, наложить повязку. И по правде говоря, надеюсь, мы познакомимся ближе. – Светлая улыбка говорившей согревала. - Да, я забыла представиться. Графиня Бецкая*, для вас – просто Ольга.
- Графиня, я… право, зачем вам такие хлопоты?.. со мной все в порядке… - заверяла Анна, не в силах, однако, скрыть свою бледность.
- Я настаиваю. – И несколько лукаво Ольга поинтересовалась. - Надеюсь, мне можно называть вас по имени?
- Конечно, - смиряясь, обронила девушка. – Анна.
- Очень приятно. – Отодвинув шторку над Аниной головой, графиня выглянула на улицу. – Мы почти приехали, Аннет.

* Сударыня, вы очнулись! Слава Богу! Больно?
* Не имеет отношения к реальной династии.


P.S. Увы, пока без продолжения, но то что оно будет, гарантирую.

 Отправлено: 17.06.09 05:18. Заголовок: Вот теперь-то я точн..

Вот теперь-то я точно прочту этот фик с самого начала. На другом форуме начала читать уже с момента, когда Корф рванул к больному отцу.

 Отправлено: 17.06.09 16:04. Заголовок: Роза пишет: Вот теп..

Роза пишет:

цитата:

Вот теперь-то я точно прочту этот фик с самого начала.

Надеюсь, чтение будет приятным

 Отправлено: 17.06.09 18:36. Заголовок: Olya, как хорошо, чт..

Olya, как хорошо, что ты начала тут выкладывать свой увлекательный фик! Роман "Шелдона", чьими мотивами ты воспользовалась, я не читала, и не буду - по крайней мере, пока не дочитаю эту историю. Не хочу никаких параллелей проводить, искать сходства/различия. Пусть всё будет внове :)

Освежила в памяти начало и с нетерпением жду продолжения.

 Отправлено: 17.06.09 18:57. Заголовок: Gata пишет: Пусть в..

Gata пишет:

цитата:

Пусть все будет внове :)

Самая яркая параллель с романом тут - начало, 1-ая глава. По ней, думаю, те кто читал, сразу и узнали. Хоть я и смягчила Анин удар.

 Отправлено: 10.07.09 06:04. Заголовок: Я не очень понимаю з..

Я не очень понимаю здешнюю Анну. Она влюблена, но зачем стала любовницей барона? В то время так быстро не прыгали в постель, честь берегли. Тем более другого приданого у Анны нет. Здесь Анна совсем авторский вариант. На сериальную не похожа. Владимир мне здесь пока не нравится совсем. Я не читала романы Шелдона, поэтому воспринимаю все в чистом виде, без ссылок на прочитанное раньше. Но язык очень хороший. Мне понравилось, как ты пишешь. Только я хочу знать заранее - это драма? Если плохо закончится, я лучше читать не буду

 Отправлено: 10.07.09 21:09. Заголовок: Алекса пишет: Здесь..

Алекса пишет:

цитата:

Здесь Анна совсем авторский вариант. На сериальную не похожа.

Все правильно Не сериальная ведь тоже имеет право на существование
Алекса пишет:

цитата:

Но язык очень хороший.

Алекса , спасибо большое, если честно - это самый лучший комплимент
Алекса пишет:

цитата:

Только я хочу знать заранее - это драма? Если плохо закончится, я лучше читать не буду

Мне, конечно, чуть грустно, но не буду обещать того, что не смогу сдержать. Жанр драма сам по себе предопределяет мало хорошего. С концовкой я еще не определилась... Сначала задумывалось одно, но в процессе я уже как-то привыкла к своим героям, хоть они и не каноничные... По-своему полюбила, сочувствую и сделать все совсем плохо... на это, наверно, даже моей бессердечной натуры не хватит :)

 Отправлено: 10.07.09 21:39. Заголовок: У всех своё понимани..

У всех своё понимание "плохо". Для меня лично утрата чувства собственного достоинства героиней хуже утраты жизни. Здесь у героев может сложиться благополучно, но это не синоним "хорошо". Отношения, на мой взгляд, безнадёжны - глупость и податливость с одной стороны, оправданное презрение с другой. Чисто теоретически вырулить можно, но мне такой фик ни разу не попадался.
Желаю автору стать счастливым исключением!

 Отправлено: 11.07.09 07:21. Заголовок: Алекса пишет: Здес..

Алекса пишет:

цитата:

Здесь Анна совсем авторский вариант.

Olya пишет:

цитата:

Не сериальная ведь тоже имеет право на существование

Конечно
Царапка пишет:

цитата:

Отношения, на мой взгляд, безнадёжны - глупость и податливость с одной стороны, оправданное презрение с другой.

Почему же сразу глупость? Анна тут наивна и доверчива. Чуть слаба в том смысле, что уступила барону до звона свадебных колоколов. Тут Анна не столько холодна в этом вопросе Оправданным презрение Владимира я бы не назвала. Он здесь пока не образец благородства. В любом случае, соблазнил девушку - неси за это отвественность. А Владимир в этом фике не мыслит такими категориями.

Olya , ждем продолжения

 Отправлено: 11.07.09 09:51. Заголовок: Анна не думала о том..

Анна не думала о том, как жить, до того, как Владимир сделал ей предложение. Потом, впрочем, тоже - что об уме не свидетельствует. Наивной девушка, которую родная мать хотела продать в наложницы, может остаться тоже не от большого ума. А Владимиру с ней делать было особенно нечего, ну переспал, ну не нужна она ему, после пересыпа тем более. Предложение его, конечно, не украшает, и что потом бросил без денег и предупреждения, но ответственность у него - денежная, чтобы возможный ребёнок не умер с голоду. Анна должна это прекрасно понимать, если умудрилась не понимать в своём возрасте, при своём воспитании и жизненном опыте - тем хуже для неё, а Владимиру такая жена ни к чему, легко получше найдёт.

 Отправлено: 12.07.09 21:01. Заголовок: Роза пишет: ждем пр..

Роза пишет:

цитата:

ждем продолжения

Мне ужасно стыдно, что я на столько заморозила фик. Но ничего, допишу мешочек и надеюсь, успею чуть продолжить, пока не уеду на юг
Царапка , твои посты без комментариев, потому что все это уже слышала не по одному разу :)

 Отправлено: 13.07.09 05:24. Заголовок: Olya пишет: Мне, ко..

Olya пишет:

цитата:

Мне, конечно, чуть грустно, но не буду обещать того, что не смогу сдержать. Жанр драма сам по себе предопределяет мало хорошего.

Оля, ты на меня не обидешься, если я дочитывать ближе к финалу не буду? Мне тяжело читать драмы, когда все безнадежно для героев

 Отправлено: 13.07.09 19:32. Заголовок: Алекса , о чем речь ..

Алекса , об чем разговор

 Отправлено: 16.07.09 11:06. Заголовок: ... ..

<...>

 Отправлено: 16.07.09 11:35. Заголовок: Все, кому она доверя..

цитата:

Все, кому она доверяла, ее предали…

прежде всего она сама себя предала, это Анне, интересно, придёт когда-нибудь в голову?

 Отправлено: 16.07.09 20:22. Заголовок: Царапка пишет: это ..

Царапка пишет:

цитата:

это Анне, интересно, придёт когда-нибудь в голову?

Хочешь сказать, мне?