Отправлено: 30.10.09 01:32. Заголовок: "Острый край" - 3

Название: Острый край
Жанр: Немного драма, немного авантюра и приключения, немного мелодрама. Продолжение БН, время и место действия без изменений.
Герои: Михаил, Владимир, Лиза, Анна, Александр и другие. Пейринги традиционные.
Авторское примечание: Фик задумывался в основном о мужской дружбе, потому Владимир-Михаил главные действующие лица. Но любовь и о, ужас, даже розовые сопли пристуствуют.
Фик в процессе написания, если он покажется читателям интересен - выложу продолжение.



Часть 1<\/u><\/a>
Часть 2<\/u><\/a>

 Отправлено: 22.02.10 14:30. Заголовок: Эйлис пишет: "Н..

Эйлис пишет:

цитата:

"Нанимай лучших и не доверяй им ни в чем"

Совершенно согласна У меня в подчинении до фига народа, но доверяю я только себе, хотя под рукой у меня профи. Этот принцип меня никогда не подводил, а как раз, наоборот, часто выручал. Это так, лирическое отступление

 Отправлено: 22.02.10 16:44. Заголовок: Gata пишет: тормоз,..

Gata пишет:

цитата:

тормоз, конечно, известный, но мне показалось, что Мишка прокололся, когда сказал, что поверил трактирной служанке, отмахнувшись от каких-то деталей, хотя в делах такого рода мелочей не существует.

Следы безусловно ведут в трактир. Но я больше ничего не скажу, и так уж обспойлерилась вся

Эйлис пишет:

цитата:

"Нанимай лучших и не доверяй им ни в чем"

Мудро

 Отправлено: 22.02.10 18:45. Заголовок: Проверка должна быть..

Проверка должна быть или выборочной, или при явном сбое, или при испытательном сроке, иначе будет бардак.

 Отправлено: 13.03.10 23:00. Заголовок: Глава восьмая Мишел..

Глава восьмая

Мишель вернулся домой через черный ход, предназначенный для слуг, и завернул из коридора на кухню. Привычку подолгу сидеть в этом теплом уютном месте он перенял от Корфа, на кухне которого за веселыми разговорами они в свое время провели не один вечер. Владимир очень любил присесть на краешек стола и в перерывах между красноречивыми рассуждениями на самые разные предметы, таскать из-под носа у суетившейся возле печки Варвары нашинкованную капусту или яблоки. Кроме того добрая кухарка оказывалась не только мастерицей по части кулинарии, но и интересной собеседницей, к которой барон всегда с любопытством прислушивался. В его собственном доме кухня тоже стала Мише как родная еще и потому, что здесь ему всегда удавалось настроиться и сосредоточиться, если того требовали какие-либо неотложные дела: тихое потрескивание огня в русской печки и звенящий стук переставляемых кухаркой кастрюль являлся прекрасным рефреном для раздумий. Правда сегодня Михаил так устал, что сил на них совсем не осталось, и он зашел сюда просто что-нибудь перекусить, с утра во рту не было ни маковой росинки, а на часах давно перевалило за полночь.
– Ты чего не спишь, Глаша? – с удивлением спросил Репнин, увидев служанку, стоящую у печки и вытирающую посуду, - Времени-то сколько!
– Ох, Михаил Александрович, напугали, - вздрогнула та и обернулась, - Засиделась я что-то сегодня. Да и вы я погляжу только пришли.
– Только пришел, - эхом повторил Мишель, медленно расстегивая пуговицы пальто и опускаясь на стул, - День был тяжелый.
– Устали? – сочувственно спросила Глаша, - Давайте я вас покормлю. Я сегодня ваше с барыней любимое жаркое приготовила, а Лизавета Петровна к ужину почти и не притронулась, говорит, одна есть не буду, всё вас ждала.
– Да, Глаш, сообрази мне что-нибудь, - кивнул головой Репнин, а потом спросил негромко, - А что Лиза?
Служанка пожала плечами:
– Да не в духе, барин. Грустная весь день была, задумчивая. Что не спросишь, один ответ – делай, как хочешь. Вы простите, Михаил Александрович, что не в свое дело лезу, но по вам она тоскует, тяжело ей одной с ребеночком. Вы ж помните, какой Лизавета Петровна была, на одном месте и полчаса усидеть не в силах, а тут и не уехать надолго и в четырех стенах сидеть невмоготу. От кормилицы отказалась, всё сама, а вас дома не бывает почти никогда, вот она и скучает.
Миша не ответил – обсуждать с горничной свою семейную жизнь ему не хотелось, но Глаша была, конечно, права, в последнее время дома он появлялся нечасто, что не могло не отражаться на Лизином настроении.
– Еще что-нибудь желаете? – осведомилась служанка, ставя перед ним тарелку.
– Спасибо, Глаша, ты можешь идти, - поблагодарил её Репнин, - Спокойной ночи.
– И вам того же, барин.
Мишель задумчиво поковырял вилкой жаркое – странный вышел день. Впервые за три месяца поисков Корфа, он сумел приблизиться к разгадке мучившей его тайны так близко. Сегодня он наконец-то лицом к лицу столкнулся с мятежным поляком, ставшим причиной исчезновения барона и только роковая оплошность помешала ему довести расследование до конца. Но больше всего не давало покоя то ощущение присутствия кого-то третьего, посетившее его в заснеженном переулке. А что если… Миша сам удивился мысли внезапно пришедшей ему в голову, - а что если, странный взгляд неизвестного наблюдателя принадлежит Владимиру? Вдруг он тоже очутился там, гонимый желанием вывести поляка на чистую воду, и их пути случайны образом пересеклись? Михаил тряхнул головой – нет, глупости, не может такого быть. Окажись это и в самом деле Корф, он не стал бы от него прятаться. Да и разве можно сказать наверняка, что неизвестно откуда возникший соглядатай – не плод его воображения? От такого вечера, принёсшего уйму невероятных событий, можно было ожидать чего угодно.
Миша поднялся наверх, осторожно открыл дверь в комнату. Лиза еще не спала – расчесывала перед зеркалом свои длинные золотистые волосы, блестящие от света горящих на комоде канделябров.
– Добрый вечер, - поздоровался Михаил, подходя к жене.
В зеркале он увидел её отражение, и от него не ускользнула тихая грусть, застывшая в Лизиных глазах. Репнин наклонился и обнял её, прижавшись губами к хрупкой шее:
– Как ты?
– Всё хорошо, Миш, - княгиня повернулась к нему, несколько секунд пристально смотрела в лицо мужа, потом нежно провела пальчиками по щеке, - Ты выглядишь таким усталым. Что-то опять случилось?
– Случилось, - кивнул головой Михаил, - Я сегодня видел Вейса, причем так близко, как никогда и не мог рассчитывать. Мне даже удалось за ним проследить, но в последний момент я его упустил, он оказался хитрее меня.
– Ты говоришь о том польском заговорщике, который написал записку Владимиру?
– Да, о нём. Я уверен, не сегодня, так завтра он обязательно выведет на след Корфа.
– Неужели это всё скоро, наконец, закончится? – с надеждой спросила Лиза, прильнув к груди мужа.
– Я надеюсь, - Миша поцеловал жену в волосы, - Скучала без меня, да?
– Ты еще спрашиваешь! Я же тебя почти не вижу.
– Может, тебе стоит поехать в деревню? – осторожно предложил Репнин, - Там Соня, Таня, с ними ты немного развеешься и не будешь так тосковать, пока я тут со всем управлюсь.
– Нет, не хочу, - решительно мотнула головой Лиза, - Я, конечно, буду рада видеть и Соню и Таню и племянника, но там есть еще и отец. А в последнее время у меня совсем нет желания с ним встречаться. И к тому же в Двугорском сохранилось слишком много тяжелых воспоминаний. Там погиб мой брат, сошла с ума моя мать…
Лиза притихла на секунду и отвела взгляд в сторону:
– Лучше мне остаться здесь, с тобой. К тому же я вовсе не думаю скучать, - она вновь подняла глаза на мужа и улыбнулась, - Завтра мы с Анной договорились поехать к модистке, а потом я собиралась отвезти её к своему ювелиру. Ты же знаешь, ничто так не поднимает настроение женщине как новая шляпка или колечко.
– Ладно, как хочешь, - согласился Михаил, - Если колечко или шляпка помогут тебе избавиться от грусти, то пусть будет так…
Внезапный плач ребенка в детской прервал его на полуслове:
– Алешенька проснулся, - насторожилась Лиза, - Странно, обычно в это время он всегда хорошо спит.
– Наверное, мы его разбудили, слишком громко разговаривали.
– Я пойду, посмотрю, что с ним.
Княгиня скрылась в дверях детской, а Михаил с наслаждением ослабил ворот рубашки и без сил опустился на кровать, раскинувшись на мягких подушках. Насыщенный событиями день, начавшийся с малоприятной утренней беседы с господином Бенкендорфом и закончившийся вечером погоней за поляком в мрачных подворотнях, порядком его измотал. Пока он нежился на пуховой перине, плач сына всё не смолкал, и Мишель уже начал было слегка волноваться, когда на пороге появилась Лиза, держа малыша на руках.
– Миш, я никак не могу его успокоить, - пожаловалась она, - Я пыталась его покормить, но он отказывается. Мне кажется, он соскучился по тебе, за весь день ты даже не подошел к нему ни разу.
– Думаешь, я могу тут чем-то помочь? – нерешительно спросил Михаил, поднимаясь на постели.
– Конечно, - заверила его Лизавета, - Тебе мои слова покажутся сентиментальной глупостью, но ребенок в таком возрасте прекрасно чувствует, кто и когда берет его на руки. Алеша знает, что ты его очень любишь и ему, как и мне, тебя не хватает. Возьми его, не бойся.
– Господи, маленький-то какой, - прошептал Михаил, осторожно прижимая сына к груди и слегка покачивая, - Тише, тише, мой хороший, не плачь.
– Ты все еще боишься ненароком ему навредить? – спросила Лиза, с улыбкой наблюдая за мужем.
– Не знаю, - ответил Репнин, - Я в жизни не испытывал ничего подобного. Меня учили ездить верхом, правильно держать шпагу, обращаться с ружьем и пистолетом. А что делать с такой крошкой, я понятия не имею.
– Глупый ты. – Лиза села рядом и положила голову ему на плечо, - Такому нигде не учат. Ребёнка нужно просто сильно-сильно любить, а у тебя это получается очень хорошо… Ну вот видишь, уже заснул.
– Действительно спит, - ответил Михаил, глядя в мгновенно ставшее спокойным личико малыша, - Надо же как быстро.
– Ты будешь замечательным отцом, Миша, - прошептала ему на ухо Лизавета, - Я так и вижу, как ты играешь с Алешкой в гостиной или во дворе дома. Строишь снежную крепость или расставляешь на полу оловянных солдатиков. Еще ты наверняка станешь его сильно баловать и всё на свете ему разрешать, а он будет тебя обожать. Я уверена, всё так и случится.
– Может быть, - тоже шепотом ответил Репнин, - Ты знаешь, я вспоминаю, как в моём детстве отец никогда мне ничего не запрещал, хотя мама часто ругала его за это, говорила, что он позволяет детям слишком много. Но отец полагал, что мальчишка должен расти на свободе и всё испытать на себе сам. Он всегда предпочитал меня учить собственным примером, а не запретами. Что такое порядок и размеренная жизнь я узнал только в кадетском корпусе, там с этим было строго. Детство же у меня прошло беззаботно и счастливо.
– У меня тоже, - задумчиво произнесла Лиза, - Отец обожал меня, я всегда была его любимицей, несмотря на то, что вечно влезала в какие-то истории, затевала разные глупости, да еще втягивала в них Соню. Она вначале пыталась меня отговаривать, а, в конце концов, прятала и выгораживала от маменьки. Папа же смеялся и радовался, что я расту такой бойкой и непоседливой. Как же я его любила, Миша… - княгиня замолчала, а потом добавила очень тихо, - Никогда не прощу ему эту ужасную Марфу и то, как он с нами поступил. Никогда и ни за что.
– Он настолько сильно разочаровал тебя?
– Я не могу представить ничего страшнее измены. Ведь он предал всех нас, разрушил нашу семью, самое ценное, самое святое из всего, что только можно представить! Как только маменька сумела пережить такое? Ведь он ей в глаза лгал про свои поездки к Корфам, про какие-то шахматы… А на самом деле прятал там крепостную любовницу. Как это низко, подло, гадко!
– Оставь, Лиза, не вороши прошлое, - спокойно проговорил Михаил, - Исправить уже ничего нельзя, к чему себя мучить? Что прошло, то прошло и будет лучше, если ты постараешься пусть не простить, но хотя бы понять своего отца. Какой смысл упрекать его в чём-то сейчас?
– Смысла нет, но мне по-прежнему больно всякий раз, когда я вспоминаю о его предательстве… Но ты прав, не будем об этом, - княгиня тут же повеселела и склонилась над сыном, - Я хочу думать только о нас троих. Мне кажется, Алёшенка будет похож на тебя. И характером тоже – такой же умный, спокойный и рассудительный.
– А с чего ты решила, что от тебя он ничего не возьмет? Может он вырастет неугомонным искателем приключений, как его маменька?
– Ну нет, таким он точно не будет, - скривила губки княгиня, - Во всяком случае, так мне подсказывает мое материнское сердце. Поэтому мы просто обязаны родить еще одного ребенка, и непременно девочку, чтоб она была точь-в-точь как я.
Мишель повернулся к жене и сделал вид, что погрузился в глубокие раздумья:
– Пожалуй, я не соглашусь, - произнес он с наигранной серьезностью, - Вторую Лизавету Петровну мне просто не вынести…
– Ах, вот ты как, - возмущенно вспыхнула княгиня, хотя глаза ее смеялись, - Немедленно возьми свои слова обратно!
Михаил улыбнулся:
– Хорошо, хорошо, - прошептал он, - Конечно, у нас родится девочка, красавица и умница, с серыми бездонными глазами и золотистыми волосами. И, несмотря на несносный характер, она будет такой же доброй, нежной и чуткой, как её мама.
– Дай Бог, чтобы так и случилось, - Лиза теснее прижалась к мужу, - Дай Бог…
Мише показалось, в голосе ее вновь зазвучала еле уловимая тревога, кольнувшая его изнутри как тонкая стальная иголка, но он тут же усилием воли избавился от этой мысли.

 Отправлено: 13.03.10 23:00. Заголовок: – Вам шах, Александр..

– Вам шах, Александр Николаевич, - торжественно произнес Михаил, сдвигая на шахматной доске фигурку черного ферзя, - И мат.
– Что? – тут же встрепенулся цесаревич и подскочил в кресле, - Не может быть!
Еще минуту назад он с довольным выражением лица наблюдал за тем, как Репнин сосредоточенно разглядывает черно-белое поле боя и посмеивался над ним, призывая немедленно сдаться ввиду бесперспективности дальнейшей игры, как вдруг ему неожиданно объявляют, что на самом деле партия закончилась для него самого.
– Миша, вы жульничали, - с отчаяньем произнес наследник, окинув безнадежным взором доску, - Вы нечестно съели моего слона.
– Почему нечестно? – невозмутимо произнес Михаил, - Ваш слон был тут, мой ферзь здесь – всё по правилам.
Александр нахмурился:
– Действительно, мат… Ну что ж поздравляю, князь! Вы только что обыграли цесаревича. Надо будет в следующий раз играть в карты, а то так я скоро растеряю весь свой авторитет перед поданными.
– Не расстраивайтесь, ваше высочество, - улыбнулся Мишель, - Вам всего лишь нужно быть чуточку внимательнее и осторожнее. И тогда следующая игра будет за вами.
– Нет уж, - наследник поднялся с кресла и подошел к столику, сервированному фруктами и вином, - Шахматные баталии это не моё. Мне ни в жизни не хватит терпенья раздумывать над каждым шагом, так как вы. Вероятно, стратег из меня никудышный… Будете вино, Миш?
– Пожалуй, немного выпью, - князь принял из рук цесаревича хрустальный бокал, - Как поживает ваш новый проект о цензуре? Вы нашли убедительные доводы для императора?
– Мне удалось смягчить несколько пунктов. Пусть маленькая, но все же победа, - Александр вновь уселся в кресло, откинувшись на спинку, - Я не перестаю думать о том, почему меня так тянет либеральничать в пику жестким мерам моего отца, ведь идеи либерализма никогда меня не прельщали. Скорее это относится к моему брату, он зачитывается французскими книжками, пока, разумеется, не видит государь. Мне просто доставляет удовольствие вставлять ему палки в колеса – чем больше он запрещает, тем больше хочется идти наперекор. Ведь, если вдуматься, ничто так не подстегивает к нарушению, как самый жесткий запрет.
– Запретный плод сладок, - задумчиво произнес Михаил, разглядывая переливающееся в лучах солнца вино в бокале.
– Именно! Кстати, это была самая главная ошибка Бога – не создать неблагодарных Адама и Еву, а запретить им трогать то злосчастное яблоко. Тогда бы им даже в голову не пришло на него покушаться. Надо будет взять на вооружение такую простую истину, пригодится, когда стану императором.
В дверях кабинета наследника неожиданно появился офицер в строгом голубом мундире, остановился на пороге и учтиво поклонился. Увидев его, Миша, ощутил, как в горле у него неприятно заскребло от нехорошего предчувствия.
– Прошу прощение за вторжение, ваше высочество, - чинно проговорил офицер, - Я по поручению господина Бенкендорфа. Его сиятельство срочно требует к себе князя Репнина.
– По вашу душу, Мишель, - усмехнулся Александр, - Признавайтесь, что успели натворить?
Шутливый тон наследника нисколько не утешил Михаила, совсем наоборот, ощущение неминуемых неприятностей только усилилось. Бенкендорф не вспоминал о нем уже несколько дней, и у князя даже появилась надежда, что по известному поводу с шефом тайной полиции встречаться больше не придется, однако судя по всему, он рано радовался.
– Не поминайте лихом, ваше высочество, - ответил в тон Александру Михаил, - Надеюсь, я был вам хорошим адъютантом.
Цесаревич рассмеялся и дружески хлопнул его по плечу, а самому Мише было не до смеха. Идя по коридору дворца в сторону кабинета Бенкендорфа, он чувствовал, как его охватывает тревога – непременно что-то будет, хотя слабая надежда на всего лишь очередное поручение продолжала теплиться где-то глубоко внутри.
Александр Христофорович стоял у окна, спиной к двери, выстукивая пальцами на стекле какой-то незатейливый мотив. Казалось, он находился глубоко в своих мыслях и даже не заметил вошедшего. Михаил замер в дверях:
– Ваше сиятельство…
– Проходите, князь, - пригласил его шеф жандармов, не поворачиваясь, - Как поживаете?
Репнин кашлянул: в горле запершило от волнения:
– Благодарю вас, замечательно.
Бенкендорф, наконец, оторвался от разглядыванья городских пейзажей и перевел взгляд на Михаила:
– Приступим сразу к делу, - шеф жандармов говорил очень тихо и серьезно, - Не буду вас долго томить лишними подробностями. Вейс вновь в Петербурге, к тому же не один. Вместе с ним приехал и Мещерский, а мне это совсем не нравится. Похоже, они решили организовать очередной тайный кружок и вовлекать в него всех сомневающихся, тем более они нашли благоприятное поле деятельности. Идею их я думаю, мы очень быстро зарубим на корню, а вот проверить господина Мещерского на предмет интересующих нас бумаг не мешало бы. Он сейчас остановился в одном трактире недалеко от фабричных кварталов, надо бы туда наведаться и посмотреть, какие вещички он возит с собой, вдруг обнаружиться что-нибудь любопытное.
Репнин сразу понял, что за трактир упомянул Бенкендорф – выходит, Третьему отделению понадобилось не так много времени, чтобы напасть на след поляков. Одно радовало – граф не стал вспоминать о таинственном сообщнике Вейса, которого подозревал в сокрытии бумаг по дороге из Польши.
– Вы поручаете мне обыск? – осторожно спросил Михаил.
– Да, но вы пойдете не один. Отправляйтесь вместе с моим жандармом. Я полагаю, имя его вам знакомо – капитан Волков.
– Мы пересекались несколько раз, - кивнул головой Репнин
– Прекрасно, значит, в представлении друг другу не нуждаетесь. У вас нет опыта проведения обыска, но зато вы лучше многих знаете, что мы ищем. Как вы понимаете, просвещать слишком широкий круг лиц в столь деликатное дело я не могу, поэтому у каждого из вас свое задание, он проверит вещи Мещерского, а вы должны будете опознать бумаги. Надеюсь, вы не забыли об их содержании?
– Разумеется, нет, ваше сиятельство.
– Хорошо, - удовлетворился Бенкендорф, - Да и еще, князь, не лезьте на рожон. Ваша задача предельно ясна, ничего кроме обыска не предпринимайте. Вас должны интересовать только документы, остальное оставьте мне.
– Я понял вас, - коротко поклонился Михаил, - Я могу идти прямо сейчас?
– Да, я вас больше не задерживаю.
Репнин поспешил ретироваться, в этот раз вроде бы обошлось, но сухой и скупой тон Бенкендорфа зародил сомнения – расслабляться явно было слишком рано.


Заходя в уже ставший до боли знакомым трактир, Мишель пропустил своего спутника вперед. Зная вертлявого проныру трактирщика, можно было не сомневаться, что он тут же захочет выразить свое почтение старому знакомому, а в планы Миши это совершенно не входило, поэтому он незаметно за спиной капитана сделал красноречивый жест, обозначавший, что рот следует держать на замке. Хозяин заведения как всегда оказался на редкость понятлив и улыбнулся гостям привычной радушной улыбкой, как словно бы видел обоих первый раз в жизни:
– Что изволите, господа? – учтиво поклонился он.
– Комнаты сдаешь? – не здороваясь спросил Волков.
– Разумеется, желаете поселиться?
– Совершенно верно, на денечек, - капитан положил перед трактирщиком несколько купюр, которые тот немедленно и с благодарностью принял, а затем протянул ключ от номера и засаленный огарок свечи, засунутый в пустую бутылку из-под вина.
– Темно у нас на лестнице, не расшибитесь, - напутствовал он уходящим мужчинам.
На втором этаже и вправду стояла непроглядная темень. Место оказалось на редкость отвратительным - низкий потолок был полностью покрыт паутиной и пылью, в воздухе пахло затхлостью и сыростью, где-то в углу с назойливом постоянством скреблись мыши.
– Ну и дыра, - прошептал Волков, пробираясь по узкому коридору, - Кажется, комната Мещерского здесь, - он остановился у одной из дверей, - Посвети-ка мне.
Миша опустил к замочной скважине огарок, а капитан достал из кармана увесистую связку отмычек, повертел в руках, выбирая нужный инструмент, потом осторожно просунул его в замок. Дверь тихонько щелкнула. Волков толкнул ее вперед, но она почему-то не поддалась.
– Что за чертовщина, - прошипел он, - Изнутри заперто.
– Может, Вейс или Мещерский там?
– Исключено, - жандарм еще раз дернул ручку, - Мы не упускаем их из виду, сейчас они в другом месте.
– Похоже, к двери что-то придвинули, может шкаф или кровать, - предположил Михаил.
– Тихо, - перебил его капитан, вплотную прижавшись к двери, - Там кто-то есть.
Репнин прислушался – в самом деле по звукам казалось, что кто-то очень быстро передвигался по комнате, затем раздался какой-то хруст и звон бьющегося стекла. Михаил и Волков переглянулись:
– Надо ломать, - решительно произнес капитан, - Давай попробуем вместе.
Дверь поддалась с первого раза – сначала жалобно скрипнула под натиском двух мужчин, а потом с грохотом слетела с петель. С обратной стороны к ней вплотную был притиснут тяжелый книжный шкаф. Мишель протолкнул плечом покореженную дверь и сквозь образовавшуюся щель пробрался в комнату, где тут же замер в изумлении от представшей картины. Окно было широко распахнуто, одна из створок разбита, похоже, тот, кто его открывал так торопился, что предпочел высадить стекло, нежели возиться с защелкой. Все вещи были перевернуты вверх дном – ящики письменного стола выдвинуты, постель расправлена, выпотрошены одеяла и подушки. Кажется, разгрома не избежал ни один предмет мебели.
Вошедший вслед за Репниным жандарм негромко свистнул:
– Кто ж тут так до нас постарался?
Михаил рывком бросился к окну – в наступавших сумерках он увидел удалявшуюся темную фигуру.
– Ушел? – спросил капитан, приближаясь к Мише и тоже выглядывая в окно. – Ушел. Не догнать.
Репнин прошелся вдоль комнаты, разглядывая беспорядок – всё произошедшее было настолько неожиданным, что у него не осталось никаких мыслей по поводу того, что могло здесь случиться. Около кровати он остановился, заметив на полу какой-то лоскуток тонкой светлой ткани. Обычный платок вдруг почему-то выглядел слишком знакомо, Михаил взял его в руки, развернул и в ту же секунду ему показалось, что его ударила молния. В углу ткани были вышиты две переплетенные друг с другом буквы – ВК. Эту монограмму Миша ни с чем не мог перепутать – платок принадлежал Владимиру Корфу. Князь быстро скомкал лоскуток и сунул в карман: «Франт несчастный, - выругался он про себя, - Ты что тут делал?»
Сердце забилось как сумасшедшее – шаги в закрытой комнате, удаляющаяся в темноте фигура. Барон Корф был здесь всего несколько минут назад!
Михаил обернулся на капитана, сидевшего на корточках перед развалом и перебиравшего разбросанные вещи. Кажется, тот ничего не успел заподозрить.
– Похоже, искать здесь что-то бесполезно, - проговорил Волков, - Дело приняло совсем новый оборот. Надо ждать господина Бенкендорфа. Я сам этим займусь, а твоя миссия судя по всему закончена. Если здесь что и было, то теперь уж… - он обреченно махнул рукой.
Михаил бегом выскочил на улицу – у него была последняя надежда догнать барона. Незадолго перед их приездом в трактир, выпал снег, покрыв все старые следы, значит, велика вероятность увидеть новые, еще не затоптанные и не заметенные. Моля Бога, чтобы погода не изменилась, князь обошел трактир, выловил взглядом разбитое окно, из которого выпрыгнул Владимир и осторожно приблизился. На белом снежном покрывале отчетливо проступали следы, ведущие к кварталам, где несколько дней назад исчез Вейс.
Сердце стучало всё чаще, дышать стало трудно. Миша зачерпнул горсть свежего снега, приложил к лицу, чтобы хоть немного прийти в себя и внимательно глядя себе под ноги, направился по следу. Темнело на глазах, разглядеть начинавшие теряться отпечатки становилось все труднее и в какой-то момент князю показалось, что он уже давно потерял след и идет практически наугад. Миновав пару кварталов, он остановился, упершись в полуразрушенное кирпичное здание, видимо когда-то служившее сараем или фабричным складом. Репнин по привычке достал пистолет, затем огляделся по сторонам, сильно толкнул плечом дверь и осторожно заглянул внутрь. В здании как и повсюду было темно. Пожалев, что не захватил с собой даже ничтожной лучинки, Мишель медленно перешагнул через порог и прислушался – ответом служила глухая тишина, и князь уже начал сомневаться, что правильно выбрал след. Репнин сделал еще несколько шагов вперед – судя по всему в сарае было несколько помещений, - перед собой он увидел зияющую черным пятном дыру в стене, соединяющую эту комнату с соседней. Переступив через валяющиеся на земляном полу доски, Михаил подошел к проему:
– Владимир! – крикнул он почти в отчаянии, больше надеясь на чудо, - Владимир, ты здесь?
Голые обшарпанные стены сарая вторили ему гулким эхом.
По-прежнему держа оружие наготове, князь вплотную приблизился к проходу. Сбоку от него промелькнула чья-то длинная тень, - Михаил вздрогнул и молниеносно взвел курок.
– Опусти пистолет, Репнин, - услышал он рядом с собой тихий знакомый голос, - Игры кончились.
Через секунду из темноты показалась высокая зловещая фигура Владимира Корфа.

 Отправлено: 13.03.10 23:01. Заголовок: Falchi пишет: высо..

Falchi пишет:

цитата:

высокая зловещая фигура Владимира Корфа.

Что это наш барон вдруг в зловещие превратился?

 Отправлено: 13.03.10 23:05. Заголовок: Темно, страшно, да и..

Темно, страшно, да и нервы у Мишки расшатаны
Остальное - в следущей серии.

 Отправлено: 14.03.10 16:23. Заголовок: Falchi, спасибо за п..

Falchi, спасибо за продолжение! Очень увлекательно

Falchi пишет:

цитата:

Темно, страшно, да и нервы у Мишки расшатаны

Вот именно - у страха глаза велики )))

Falchi пишет:

цитата:

В дверях кабинета наследника неожиданно появился офицер в строгом голубом мундире, остановился на пороге и учтиво поклонился. Увидев его, Миша, ощутил, как в горле у него неприятно заскребло от нехорошего предчувствия.

Крут Беня! Его офицеры без доклада и без стука к цесаревичу ходят А если бы он, пардон, был с дамой? А дама - агент Третьего отделения? Представила сценку: "Прощу прощения, ваше высочество, но мадмуазель Нарышкину срочно вызывают на доклад к графу Бенкендорфу"

Falchi пишет:

цитата:

Остальное - в следущей серии.

Как всегда, на самом интересном

 Отправлено: 14.03.10 19:26. Заголовок: Falchi пишет: ривыч..

Falchi пишет:

цитата:

ривычку подолгу сидеть в этом теплом уютном месте он перенял от Корфа, на кухне которого за веселыми разговорами они в свое время провели не один вечер. Владимир очень любил присесть на краешек стола и в перерывах между красноречивыми рассуждениями на самые разные предметы, таскать из-под носа у суетившейся возле печки Варвары нашинкованную капусту или яблоки. Кроме того добрая кухарка оказывалась не только мастерицей по части кулинарии, но и интересной собеседницей, к которой барон всегда с любопытством прислушивался.

Дай я тебя расцелую Душевно как!

Falchi пишет:

цитата:

высокая зловещая фигура Владимира Корфа.

Зловещая

 Отправлено: 14.03.10 19:45. Заголовок: Gata пишет: Крут Бе..

Gata пишет:

цитата:

Крут Беня! Его офицеры без доклада и без стука к цесаревичу ходят

Я знала, что ты оценишь

Светлячок пишет:

цитата:

Зловещая

И никак-то вам "зловещесть" барона покоя не дает

 Отправлено: 14.03.10 20:14. Заголовок: Falchi пишет: Я зна..

Falchi пишет:

цитата:

Я знала, что ты оценишь

 Отправлено: 15.03.10 17:16. Заголовок: Falchi пишет: И ник..

Falchi пишет:

цитата:

И никак-то вам "зловещесть" барона покоя не дает

Еще бы. Вовка у нас демонически красив

 Отправлено: 20.03.10 16:52. Заголовок: Falchi, в вашей исто..

Falchi, в вашей истории есть всё, чтобы приковать внимание читателя: и детективная линия, и драматическая, и любовь, и верная мужская дружба. С особым интересом, конечно, слежу за судьбой моих любимых героев - Владимира и Анны.
Спасибо! Очень жду продолжения!

 Отправлено: 23.03.10 10:07. Заголовок: Глава девятая Михаи..

Глава девятая

Михаил с облеченьем выдохнул, опустив затекшую от напряженья руку, в которой он всё еще сжимал оружие:
– Слава Богу, Володя, - радостно воскликнул князь, - Я думал, что никогда тебя не найду.
– Отчего же, - нехорошо ухмыльнулся Корф, приближаясь к нему, - Сам граф Бенкендорф поверил в твои силы. Поздравляю, ты только что снискал наградную медаль за заслуги перед отечеством.
В глухой тишине неожиданно щелкнул затвор и в следующее мгновение Михаил увидел перед собой направленное на него дуло пистолета.
– Володя, что ты делаешь? – непонимающе уставился в его суженные ледяные глаза Репнин, - Это же я, твой друг.
– Вижу, Мишель, вижу, - ответил Владимир, по-прежнему держа его под прицелом, - Только ты забыл, мы теперь по разные стороны, неужели у государственных преступников могут быть друзья, приближенные к Третьему отделению? Не тебе ли господин Бенкендорф приказал принести ему мою голову?
– Ты ополоумел что ли, Корф? – крикнул Михаил, поочередно переводя взгляд то на угрожающе нацеленное дуло пистолета, то на мрачное лицо барона, - Я прекрасно знаю, что ты не преступник, я пришел сюда не арестовывать тебя, а помочь.
Князь сделал полшага вперед и примирительно протянул ему руку:
– Убери пистолет, - тихо попросил он, - Я не враг тебе.
– Не подходи! – грубо осадил его Владимир, - Я уже решил, кому из нас двоих предназначена эта пуля, но клянусь, если ты сделаешь еще хоть шаг, я убью тебя.
Мишель покорился и отодвинулся в сторону – мысли путались от внезапного поворота событий, решительно он ожидал чего угодно, но только не такого. Барон Корф явно сошел с ума, иначе объяснить его поведенье было невозможно. И этот ненормальный горящий взгляд, сжатый в руке пистолет с взведенным курком вот-вот готовый выстрелить. Миша набрал в легкие воздух, голос его дрожал:
– Володя, послушай меня, пожалуйста. Я знаю, ты в отчаянье, ты думаешь, что все потеряно и выхода нет, но это не так. Позволь мне помочь тебе, и мы придумаем, что сделать.
Владимир насмешливо приподнял бровь:
– А ты фаталист, Мишель, - ответил он, неотрывно смотря ему в глаза, - Как ты собираешься искать выход под пристальным оком господина Бенкендорфа? Или ты думаешь, что он настолько доверяет тебе, что позволит водить себя за нос? Что ты скажешь ему, когда он назовет мое имя? Что ты скажешь тому жандарму, который пришел с тобой, как объяснишь? – барон сник, отвел взгляд в сторону, - Напрасно ты нашел меня, теперь я не знаю, что мне с тобой делать. Был бы кто другой, может и пристрелил бы, а ты… - Корф горько усмехнулся, - Вот ведь ирония судьбы, Мишель, мой лучший друг стал моим палачом.
– Как ты мог подумать, что я предам тебя? – почти беззвучно произнес Репнин, - Когда я понял, что Бенкендорф ищет тебя, я только и делал, что заметал твои следы. Забрал твой паспорт на польской границе, прятал твой платок в трактире, я лгал в глаза Бенкендорфу и придумывал Бог знает что, лишь бы отвести от тебя подозрения.
– Все это бесполезно, - также тихо ответил Владимир, и пистолет дрогнул в его руке, - Не пройдет и пары дней как ищейки Бенкендорфа обо всем догадаются, я не смогу от них прятаться вечно. Сегодня меня нашел ты, а завтра мне уже будут читать приговор за государственную измену. Я загнан в угол…
– Но ты же был сегодня у Мещерского, ты нашел бумаги! – Репнин снова кинул осторожный взгляд на его руку, заметив, что барон убрал пальцы с курка, - Это же ты перевернул его комнату вверх дном!
– Нет там их, Миша! - отчаянно выкрикнул Корф, - Вейс и его дружок не такие дураки, чтобы держать их на виду у Третьего отделенья. Иначе Бенкендорф давно бы их уже арестовал…. Этот архив был моей последней надеждой. А теперь против меня все улики, даже если Вейса арестуют, он потянет меня за собой. У меня нет выхода – с одной стороны Третье отделение, а с другой – Вейс с сотоварищами, - барон рассмеялся, - Как ты думаешь, Мишель, какое из двух зол мне предпочесть?
– Прекрати пороть горячку, - разозлился Репнин, - Всё еще можно исправить!
– Только не в моем случае, - князь увидел, как огонь в глазах друга затухает, сменяясь равнодушной апатией, - Я устал прятаться, скрываться, все, что я делаю, оборачивается против меня. Теперь еще ты… Уходи, Миша, ты не должен в это ввязываться.
–Я уже ввязался! – прервал его Михаил, - С той самой минуты, когда Бенкендорф приказал мне разыскать тебя и сейчас мне поздно отступать. Пока его жандармы о тебе ничего не знают, мы можем найти выход. Я прошу тебя, успокойся и отдай мне пистолет!
– Нет, - Владимир вновь взвел курок, - Всё уже решено. Уходи!
Глаза Миши расширились от ужаса, когда он осознал, что задумал Корф. В воздухе вновь воцарилась гнетущая тишина, в которой, казалось, можно услышать, как зазвенели натянутые струной нервы, и князь уже почти почувствовал горький запах сухого пороха, вот-вот готового вырваться из мрачно зияющего дула пистолета. В голове застучало от напряжения:
– Володя, подожди, - Репнин понял, что Владимир потерял над собой контроль, так же как когда-то во время дуэли с наследником и находится на самом краю разверзшейся бездны отчаянья, а значит, каждая потерянная секунда может обернуться крахом и возврата уже не будет, - Не делай глупостей!
– Поздно, Миша, - рука с пистолетом неумолимо ползла к виску, лишь на мгновенье задержавшись в воздухе, - Ты сам когда-то говорил, что надо уметь умирать достойно. Нынче у меня такой богатый выбор – виселица в Петропавловской крепости или пуля в лоб из именного пистолета. У тебя есть другие предложения? Может, ты думаешь, мне стоит добровольно сдаться на милость господину Бенкендорфу? Понадеяться на его благородство и понимание? Наблюдать, как он с улыбкой отправит меня на эшафот, с лихвой припомнив старые счеты, начиная с дуэли с цесаревичем и заканчивая госпожой Калиновской? Нет, Мишель, прости я не готов доставить ему такое удовольствие, да к тому же я слишком честолюбив, чтобы болтаться в одной петле с такими ничтожествами как Вейс и его приятель, а отдельную виселицу для меня, боюсь, его сиятельство не построит… Уходи, - попросил он в третий раз, - Уходи!
– Прекрати ломать комедию, идиот! – не вытерпел Михаил, - О себе не думаешь, так подумай о тех, кто тебя любит и ждет. Что будет с Анной, когда она обо всем узнает?
При упоминании имени жены Владимир дернулся как от удара, глаза заволоклись пеленой:
– Анна, - тихо проговорил он, еле заметно мотнув головой, - Анна… Я всю жизнь причинял ей только боль, одни страданья за другими, теперь есть шанс все разом закончить. Возможно, так даже будет лучше.
– У нее слез уже о тебе не осталось, а ты… - Мишель запнулся, не зная, какие подобрать слова, - Возьми себя в руки в конце концов!
– Ты думаешь, ей будет большей радостью увидеть меня за решеткой? Прочитать, как столичные ведомости назовут меня государственным преступником, слушать презрительные крики в свой адрес, что баронесса Корф – жена предателя и изменника?
– Стой! – отчаянно крикнул Михаил, цепляясь, как утопающий за соломинку, - Подумай о своем ребенке! Анна ждет от тебя ребенка!
Он сам не понял, как слова вырвались наружу, будто неведомая сила вытянула их из него, точно последнюю надежду изменить казалось бы уже невозможное. Владимир опять вздрогнул, в ту же секунду взгляд его прояснился, он медленно повернулся к другу:
– Что ты сказал? – полушепотом произнес он, тяжело дыша и опираясь на стену, - Повтори.
Вместо ответа Репнин, заметив, что барон, наконец, опустил руку, кинулся к нему и резким движением вырвал пистолет из вмиг ослабевших пальцев.
– Всё, Миш, всё, - выдохнул Владимир, - Всё хорошо…
– Всё хорошо? – прошипел Михаил, чувствуя как копившееся мучительно долгими минутами напряжение вот-вот готово вырваться наружу, - Всё хорошо? – с остервенением повторил он, - Ах ты сукин сын, фигляр несчастный, я из-за тебя чуть умом не тронулся!
И не в состоянии больше сдерживать тугую пружину гнева размахнулся и со всей силы всадил свой кулак в скулу барона. От неожиданности Владимир отшатнулся и, потеряв равновесие, упал навзничь, ударившись плечом о валявшиеся на полу связанные в поленницу доски. Через секунду придя в себя, Корф еле заметно усмехнулся и стер тыльной стороной ладони выступившую на губе кровь:
– Отличный удар, брат, - проговорил он своим обычным голосом, - Вот и поздоровались.
– Мало тебе еще! – зло бросил Репнин, - Комедиант проклятый!
– Прости, Миш, я… я не понимал, что делаю, - Владимир рассеянно покачал головой, - Дай мне руку.
По-прежнему с недоверием поглядывая на Корфа, Михаил нехотя подошел к нему и помог подняться с земли. Барон отряхнул пальто от налипшей грязи, выпрямился во весь рост, улыбнулся чуть виноватой улыбкой:
– Черт возьми, Миш…если бы ты знал, как я рад тебя видеть, - негромко произнес он и, помедлив немного, наконец, крепко обнял друга.
– А уж я-то как, - иронично отозвался Мишель, - Объяснишь, может быть, что происходит?
– Подожди, - остановил его барон, присаживаясь на поленницу, - Ты сказал, Анна ждет ребенка… Какой же это должен быть срок?
Михаил обмер от его вопроса – стоило Владимиру отказаться от безумной идеи свести счеты с жизнью, как он тут же забыл и о своей спасительной лжи и о том, что ему обязательно придется за нее отвечать.
– Владимир, - как можно спокойнее выговорил князь и опустился рядом с ним на сложенные доски, - Нет никакого ребенка. Я соврал, чтобы тебя остановить.
Корф повернул к нему свое враз побледневшее лицо, с полминуты недоуменно смотрел в глаза, а потом как-то странно скривил плотно сомкнутые губы и вдруг громко расхохотался, так что у Михаила мороз прошел по коже.
– Верни-ка мне пистолет, Репнин, - угрюмо произнес он, отсмеявшись.
– Что, снова захочешь застрелиться?
– Нет, пристрелю тебя. Чтобы не шутил так больше.
– Прости, Володя, - серьезно ответил Миша, - Я знаю, это жестоко, но мысль о ребенке – первое, что пришло мне в голову.
– Как она? – резко спросил Владимир, смотря куда-то в сторону.
– А сам как думаешь? – устало отозвался князь, - Мы с Лизой пытаемся ее поддерживать, но, ты ж понимаешь, ей нужен муж, а не мы.
Владимир зажмурился, без сил опустив голову на согнутые в локтях руки:
– Анечка моя, Анечка… - услышал Михаил его шелестящий шепот, затем барон быстро повернулся и в глазах его вновь загорелся страстный огонь, - Мне нужно ее увидеть, Миша! Помоги мне, - Владимир рывком вскочил на ноги, - Ты должен мне помочь!
– Подожди, успокойся, - одернул его Михаил, - Сначала ты мне все расскажешь, а потом мы будем думать, как поступить дальше.
– А что рассказывать, - нахмурился Владимир, - Ты и сам все прекрасно знаешь, не хуже меня.
– Да, знаю, - кивнул в ответ Репнин, - Всё кроме одного. Какого черта ты в этом участвуешь?
Корф глубоко вздохнул, сел рядом с другом, откинулся на пыльную стену сарая и прикрыл глаза:
–Если бы я мог предвидеть, к чему все приведет! – сокрушенно вымолвил он, - Ладно, слушай. Три месяца назад, я поехал в Польшу, в Варшаву…
– Зачем? – тут же насторожился Мишель.
–По делам, - Владимир приоткрыл один глаз, - Что не веришь, что у меня могут быть дела? По дороге домой я завернул в этот проклятый трактир, благо других в округе не было, а я очень устал. Вот там я случайно встретил Вейса.
– Откуда ты его знаешь?
– Ты сам-то его не помнишь? – с интересом посмотрел на него барон.
– А должен?
– Мы же служили с ним вместе на Кавказе. Правда его звали совсем иначе не Станислав, а Тадеуш и не Вейс, а Мелевский, но ты мог и забыть. Он недолго задержался в нашей части, а ты, кажется, в то время вообще был в отпуске. Помнится, проигрался я тогда в карты подчистую, ни гроша не осталось, а отцу писать не хотелось, и так он уже от меня натерпелся. Вот Вейс мне денег занял, мы с ним даже поладили. Потом он куда-то неожиданно исчез, а долг я ему так и не вернул.
– Видимо, ты решил вернуть ему его теперь? – саркастически осведомился Мишель.
– Откуда мне было знать, кто он на самом деле? Я встретил старого фронтового приятеля, который мне когда-то помог. Я просто решил его угостить, поговорить, вспомнить былое. Он, кстати, был совсем не против.
– А напиваться-то было зачем?
– Да не напивался я, Миша! – горячо воскликнул Владимир, - Там было-то всего пара бутылок крымского. Правда потом он заказал горничной еще одну, и у меня после нее всю память отшибло. Всё будто в тумане было – я сам не понял, как так получилось.
Репнин задумчиво покачал головой:
– Стало быть, подлили тебе туда что-то, брат.
– Да, скорее всего. Вейсу дали знать, что в трактир приехали жандармы с обыском, ему нужно было срочно куда-то спрятать документы. Вот он и додумался использовать меня.
– Ну и что дальше было?
–А то, что я проснулся у себя в номере со страшной головной болью. Я вообще не помнил ничего, с трудом глаза открыл. Потом обнаружил в голенище сапога какие-то бумаги, даже толком не успел их разглядеть, как в комнате появился Вейс. Вероятно, он не ожидал, что я очнусь так быстро, но надо отдать ему должное – не растерялся, достал пистолет и потребовал вернуть документы. Представь мое удивление, Миш, – мой вчерашний приятель в одну секунду превращается во врага, угрожая меня пристрелить. А я даже ничего не могу сделать.
– И ты отдал?
– У меня выбора не было, кроме того я оказался не готов к такому повороту и ничего не понимал. Потом я случайно услышал, как трактирщик разговаривал с одной из горничных, рассказывал что-то про полицию, обыск. И вот тогда я все понял, а потом обнаружил, что Вейс украл у меня еще и паспорт.
– Да уж, - вновь усмехнулся Михаил, - Большая удача, что его нашел я, а не люди господина Бенкендорфа.
– Я вернулся домой, на границе заплатил за проход без документов. Вся эта история не давала мне покоя, я даже хотел идти в полицию, только представить мне им было нечего. К тому же я уже тогда понимал, что весь постоялый двор в сговоре с Вейсом. В случае чего я буду первым подозреваемым, каждая собака укажет на меня.
– А что, Вейс?
Владимир глубоко вздохнул:
– Вейс.… Да будет он проклят тысячу раз. В Петербурге он не оставил меня в покое. Представь себе, Миша, он пришел ко мне домой, видите ли, хотел поблагодарить за помощь и предупредить, что за мной следят люди Третьего отделенья. Разумеется, я ему не поверил и послал ко всем чертям. Только через некоторое время я и в самом деле почувствовал за собой слежку.
– Это блеф, Володя, - нахмурился Михаил, - Бенкендорф не мог о тебе ничего знать.
– Я бы не был столь уверен. Признаться, я до сих пор не знаю, что ему известно. Возможно, он и в самом деле меня подозревает, но и это еще не всё. После того разговора на меня не один раз покушались, и это были товарищи Вейса. Больше терпеть я не мог и решил, что должен во всем разобраться. На полицию рассчитывать мне не приходилось, а жить, как прежде у меня бы не получилось при всем желании. Вейс бы не успокоился, пока не убил меня.
– Надо полагать, ты не придумал ничего умнее как исчезнуть?
– Я не знал, что он изобретет в следующий раз. Вновь подвергаться опасности и ждать ножа в спину я не хотел. А своим неожиданным исчезновеньем я спутал ему карты.
– Но ведь еще была записка, он предлагал встретиться. Почему ты не пришел в тот трактир?
Корф повернул голову в сторону друга, его брови изумленно поползли вверх:
– Ты и о записке знаешь?
– Скажи спасибо Анне. Именно она вскрыла сейф в твоем кабинете и обнаружила письмо Вейса.
– Анна вскрыла сейф? – продолжал удивляться барон, - Я думал, такие выходки больше пристали твоей супруге, а не моей. Видимо, общенье с Лизаветой Петровной не прошло даром.
– Отчаянье способно толкнуть на что угодно.
Владимир не ответил – в очередной раз имя жены болью отозвалось в его сердце. После небольшой паузы он продолжил:
– Я приехал в тот трактир, но к Вейсу не подошел, наблюдал со стороны, надеялся проследить за ним. Надо сказать, мне это удалось, и я очень многое узнал об этой честной компании. Похоже, сеть их кружков разрослась не только в Петербурге, они развернули такую подпольную борьбу, что любой французский вольнодумец позавидует. Но самое главное - бумаги, как я понял, в них указаны все действия, которые должны предпринимать заговорщики на местах. Даже если Вейса или Мещерского арестуют, подполье будет продолжать жить и изменится только глава их шайки, и он сможет по ним вести свою войну дальше.
– Да, так и есть. Потому Бенкендорф так за ними охотиться. Этот архив – главный козырь людей Вейса.
– А потом я узнал, что его сиятельство заинтересовался моей персоной, что он ищет того, у кого были бумаги во время обыска в Рудавке. И представь мое удивление, когда я понял, что задание это он поручил тебе. Я не знал, какое решение ты примешь, когда узнаешь правду, - барон опустил голову, - Прости…
– Подожди, - вдруг вспомнил о чем-то Михаил, - А несколько дней назад, когда я следил за Вейсом в рабочем квартале у Маринова трактира, я почувствовал чей-то взгляд рядом с собой. Это был ты?
– Я, Миша. Я видел тебя, но не осмелился подойти. А потом пробрался в комнату Мещерского, наделся найти документы там. Но как видишь – безуспешно. Теперь я между двух огней, с одной стороны – господин Бенкендорф с его ведомством, а с другой – Вейс. Вот такая история, Мишель. – Корф замолчал, - Что думаешь?
– Никак не могу понять, зачем ты так нужен Вейсу? Почему он не оставил тебя в покое после того как ты невольно помог ему спрятать документы от жандармов?
– Сам не знаю. У меня эта мысль тоже никак из головы не идет.
– В любом случае первое, что мы должны сделать - найти бумаги и отдать их Бенкендорфу. Только так ты сможешь доказать свою преданность престолу и то, что ты стал жертвой обстоятельств, - Михаил глубоко вздохнул, - Господи, Володя, ну почему ты не рассказал мне все с самого начала?
– Я хотел, Миш, я, в самом деле, хотел. Мне бы очень пригодился твой совет, я даже собирался всё рассказать. Помнишь, я как-то приехал к вам и попросил тебя поговорить наедине, но в этот момент появилась Лиза. Она как раз родила и только-только стала вставать с постели – ты на нее так смотрел, такими счастливыми глазами, а она на тебя, что я понял – я не могу вам мешать. Если бы ты узнал правду, ты бы не бросил меня, а твое место теперь рядом с семьей. Я не имел права впутывать вас в свои трудности… - Корф помолчал секунду-другую, - Кстати, а как там мой крестник?
– Вырос здорово, увидишь – не узнаешь.
Владимир грустно улыбнулся:
– Счастливчик ты, Мишель.
– Некогда сентиментальничать, Володя, время ждать не будет. Нам надо думать, где искать этот проклятый архив. И думать надо в первую очередь тебе, ты знаешь Вейса лучше меня.
– Не сейчас, Миша, - барон решительно поднялся на ноги, - Сегодня мне нужно увидеть Анну. Я не могу больше ждать, особенно теперь, когда она так близко.
– Ты с ума сошел? – изумился Репнин, - Ты подвергаешь себя такой опасности. За вашим домом могут следить!
– Я буду осторожен, обещаю, - Владимир посмотрел на Михаила полным скорби взглядом, - Я пойду к ней. Пусть у меня и будет всего одна ночь…А завтра мы займемся документами.
Князь обреченно покачал головой, но ничего не стал возражать. Бессмысленно, да и страшно представить какую муку он должен испытывать от разлуки с любимой женщиной:
– Ладно, - проговорил Репнин после небольшого раздумья, - Мы сейчас пойдем ко мне домой, приведешь себя в порядок, я дам тебе лошадь, съездишь к Анне. А утром, на рассвете встретимся и решим, как быть дальше.
– Спасибо, Миш. Я твой вечный должник.
– Самое главное, нам выбраться, - Репнин положил руку другу на плечо, - А после уж расплатишься по счетам. Причем сполна, что-что, а это я тебе обещаю.
Они осторожно вышли на улицу, Там по-прежнему было тихо, ночная темень поглотила шумные звуки города, даже лай собак, беспрерывно раздававшийся из соседних домов, совсем смолк. Корф огляделся по сторонам, еле заметно кивнул Михаилу:
– Вроде все спокойно.
– А всё же интересно, что будет делать господин Бенкендорф, когда ему доложат о разгроме в номере Мещерского, - как бы между прочим заметил князь.
– Уверен, скоро ты об этом узнаешь, - с мрачной усмешкой повернулся к нему Владимир, - Тебе тоже надо быть осторожным, как только он поймет, что ты знаешь больше него, будет следить за каждым твоим шагом.
– Мне кажется, он и сейчас не очень-то мне доверяет, - Миша сделал знак проезжавшему мимо извозчику, - В любом случае, если он доберется до правды, нам с тобой обоим будет головы не сносить. А поскольку умирать я пока не собираюсь, мы обязаны как можно скорее доказать ему твою невиновность.
– Миша, - тихо и серьезно выговорил барон, и на лоб его набежала неровная складка, - Ты еще можешь передумать. Остановись пока не поздно, и я пойму.
Михаил сощурился, внимательно глядя в лицо друга:
– Володя, - столь же тихо ответил он, берясь за облучок повозки, - Ты все еще считаешь, что я вот так легко предам тебя?
– Нет, Миш, оттого и прошу еще раз подумать. Ты можешь потерять слишком много.
– Тогда хватит нести вздор и поехали. Тебя ждет Анна.
Владимир отвернул голову в сторону, простоял молча, слушая тяжелое дыханье запряженной извозчицкой лошади.
– Поехали, - решительно произнес он, наконец.
Миша так и не увидел его взгляд в нависшей темноте. А вновь поднявшаяся поземка только больше слепила глаза.

 Отправлено: 23.03.10 10:47. Заголовок: Корф здесь совсем кв..

Корф здесь совсем квёлый.

 Отправлено: 23.03.10 10:53. Заголовок: Царап, я от тебя узн..

Царап, я от тебя узнаю столько новых слов)))
По поводу Корфа - я уж тебе говорила, никогда не видела в нем героя сильного духом и способного на подвиг, вкупе с подверженностью впадать в отчаянье и идти на поводу у эмоций. Впрочем, думаю, ему можно дать шанс.

 Отправлено: 23.03.10 10:55. Заголовок: Царапка пишет: Корф..

Царапка пишет:

цитата:

Корф здесь совсем квёлый.

Почему "здесь"? Он по жизни такой. Очень узнаваемы и Вова, и Миша.

Falchi, спасибо за продолжение!

 Отправлено: 23.03.10 11:46. Заголовок: Gata: Почему "зд..

Gata:

цитата:

Почему "здесь"? Он по жизни такой.

Не согласна. Одно дело, в тюрьме хандрить, когда делать нечего, кроме как с другом ругаться, другое - на ровном месте наворотить столько дури, да ещё будучи человеком женатым, а не расстроенным из-за ссоры с невестой.
Сериальный Корф в отчаяние особо не впадал, просто заполнял кислостью или вином промежутки времени, когда порядок действий был не очень понятен. Когда соображал, что нужно делать - собирался и действовал. Слабый духом человек застрял бы в тюрьме после убийства Андрея и ждал бы, пока Михаил с Лизой с МА разберутся. И об Анне не стал бы заботиться, лишившись имения. И дуэли с наследником не было бы - хотя там больше дури и гонора, но уж слабый человек постарался бы, чтобы его извинения были приняты.
ИМХО, он здесь абсолютно несериальный, сериальные приступы дурного настроения доведены до абсурда. Такое могло быть, если бы угрожали его близким людям, а здесь - подсыпали дрянь какую-то, использовали втёмную, с кем не могло случиться? В полицию, всего и делов.
Миша на его фоне, конечно, героем кажется.

 Отправлено: 23.03.10 12:24. Заголовок: Царапка пишет: Миша..

Царапка пишет:

цитата:

Миша на его фоне, конечно, героем кажется.

В сериале было тоже самое.

 Отправлено: 23.03.10 12:28. Заголовок: Несогласна, ибо к се..

Несогласна, ибо к сериальному князю отношусь крайне скептично. Уж кто-кто, а он - не герой.