Отправлено: 06.03.16 19:10. Заголовок: "Палиндром" или "Семь дней не на своем месте"

Название:"Палиндром" или "Семь дней не на своем месте"
Автор: Дея (Ярославна)
Жанр: фэнтази, юмор
Пейринг: Владимир, Анна
Герои:Все. ( ну, или почти, все)
Примечание: После просмотра российской комедии о странностях семейной жизни, поняла, что в голову пришло очередное вдохновение...

 Отправлено: 06.03.16 19:13. Заголовок: Поздравляю всех жите..

Поздравляю всех жительниц Старой усадьбы с Масленицей! Пусть эта история немного поднимет вам настроения.

Пролог
Лесная ночь тихо поскрипывала, постанывала и шуршала. За большой сосной притаилась женщина, внимательно провожая взглядом быстро удаляющуюся княгиню. Поплотнее закутавшись в шаль, Сычиха посмеивалась над глупой соседкой.
– Да уж, княгинюшка, повеселила ты меня. Ну да и я не осталась в долгу… Зелье сонное… Хи-хи-хи. Как же, как же, тебе, милая, у меня всего припасено. Ничего не жалко. Хорошую я тебе дала штуку, знатную. Сама бы пользовала – да уж годы не те… А тебе, княгинюшка, в самый раз. Ох, и посмеюсь я завтра…- мечтательно вздохнула она.
Развернувшись, Сычиха тихонько пошла к дому, и сентябрьская луна подмигнула ей из- за туч, довольно посмеиваясь вслед Долгорукой.

***
Торопливо стянув перчатки, княгиня собралась было спуститься в театр, но была остановлена младшим бароном. Нахальный мальчишка, препротивно улыбаясь, язвил ей – княгине Долгорукой!
«Выдрать бы тебя, милый, да по голой спине! Да так, чтобы в кровь! Посмотрела бы я тогда, как бы ты ухмылялся, паршивец. Ох, и полюбовалась бы я тогда. Отвела бы душеньку! Ну да ладно, и так сойдет» - приятно улыбаясь своим мыслям, остановила себя Марья Алексеевна.
Она совсем не ожидала, что старый барон, выходя из коридора со своей девчонкой, предложит выпить за предстоящий спектакль и за свою тихоню воспитанницу.
В кабинете на столике стояли бутылки с вином и бренди, а в ведерке охлаждалось шампанское. Глядя, как Владимир разливает напитки, княгиня досадовала, выходило совсем не так, как она планировала. Не так! Старый мерзавец выбрал бренди! Владимир вино, девчонка, поколебавшись, тоже взяла бокал с вином, а она, Марья Алексеевна - шампанское. Ну в самом деле, не с ними же ей пить?!
«Смотри, княгиня, только не вино… Зелье сонное с вином выпьешь – не проснешься. Точно тебе говорю, запомни», - вспомнилась кстати Сычиха.
Внимательно поглядывая на заносчивого мальчишку, Долгорукая утешала себя: - «Так даже лучше! Старый сводник останется жить. Пусть! Пусть живет. Один. Ни сына, ни этой маленькой приживалки у него не будет…» То-то порадуется княгиня завтра, то-то посмеется в траурный платок на похоронах, то-то отведет душу, глядя на два новых креста на кладбище… Ах! Как же сладка, как же упоительна месть…

Понедельник
Анна просыпалась, томно потягиваясь. Утро давно уже будило ее солнечным лучиком, проскользнувшим в окно. Прислушиваясь к утренним запахам, она насторожилась. Пахло совсем не так, как должна пахнуть чистенькая, розовая кроватка. Пахло странно, до боли знакомо и опасно. Собираясь с мыслями, Анна перевернулась, уткнувшись носиком в подушку, и тут же испугалась, ощутив тугое напряжение внизу живота, что-то твердое, выпуклое мешало ей. Повозившись в надежде избавиться от помехи, она открыла глаза. Сначала ничего не поняла, потом разглядела широкую кровать и зеленый балдахин, охнув, она уставилась на трубку, привычно лежащую на тумбочке.
«Господи! Что это? Неужели… Неужели он осмелился… А дядюшка? Что я ему скажу? Нет, это кошмар, какой-то! Я же ничего не помню… После спектакля, я ушла к себе… К себе! И уснула. Я точно помню. Не мог же он…Господи!» — она попыталась встать.
Вместо привычной маленькой ручки с нежными тоненькими пальчиками из-под одеяла показалась увесистая мужская рука. Бедняжка, затаив дыхание, перевела взгляд на грудь. Крепкое тело, широкая грудь, гладкая кожа, чуть-чуть тонких волосков — все просто, никаких кругленьких выпуклостей, соблазнительных холмиков, ложбинок и прочих глупостей вроде рюшек, бантиков и кружева. Взвившись, она подскочила к туалетному столику где, кроме умывальницы, кувшина с водой и булавки от шейного платка не было ничего - ни баночек, ни тюбиков, ни цветов. Из зеркала на нее смотрел, в ужасе раскрыв глаза, молодой барон, Владимир Иванович Корф.
–М-м-м…. А-а-а-а-а!!!!! — промычал в зеркале барин. Понадобилось добрых две минуты, чтобы, наконец оторвавшись, перевести глаза с лица ниже, туда, где с упругого живота темные волоски тонкой дорожкой сбегали вниз. Глаза барона вылезли из орбит и заткнув рот двумя ладонями, он пытался не заорать во всю горло. Такого даже в самом жутком кошмаре не могло присниться, сердце заходилось в сумасшедшем беге. Пережив первые минуты ужаса, Анна вернулась к исходному — к лицу молодого Корфа. Бедная, она даже подумать не могла, что барон спит без одежды, вообще нагишом.
Волосы, темные и короткие, отнюдь не золотистые пряди, растрепаны. На лице ужас. Губы дрожат. В глазах слезы. Закусив губы, из-за всех сил пытаясь не зареветь, Анна нашарила на стуле знакомый халат барина и, спрятав от глаз мужское тело, немного успокаиваясь, отдышалась.
«Так, это мне все снится… — уговаривая себя, присела на стуле, — Снится! Я проснусь, и все будет хорошо. Это просто сон такой, дурной. Точно. Это все с непривычки, все от спектакля… Это все от погоды, ветер вон поменялся, вот и блажит… Вчера Варвара говорила, что у соседей в поместье тоже не ладно. Точно. Это все мне кажется, сейчас вот ущипну и проснусь… Миша! — ахнула она, — Господи! Миша… Нет! Надо что-то делать…», — подумала Анна, и вскочив со стула, решительно метнулась к двери.
Комната встретила ее привычным розовым полумраком и тишиной. Она спала, тихонько посапывая в уютном беленьком гнездышке девичьей кроватки. Остановившись на пороге, Анна тяжело выдохнула. Этого не могло быть! Дверь за ее спиной глухо стукнулась о стену, пробуждая от сна юную красавицу.
— Пошли все вон! — грубо пробурчала девушка, — Я сплю, и будить не велел.
— А-а-а, — только и смог промямлить у порога барон.
— Я сказал, вон. Что, олух, встал? — девушка была явно рассержена.
— Что вы себе позволяете? … — начала, было, Анна, но осеклась, тупо уставившись на сердитую прелестницу.
— Вон! — более настойчиво потребовала красотка и, приподнимая голову с подушки, решила все–таки посмотреть, кто такой непонятливый топчется у двери.
— Господи! Я? Я?! Кто вы? Я, что, брежу? Вы кто? Что происходит? — звонкий голосок почти срывался в крике. Девушка подскочила и теперь пыталась выбраться из плена одеяла, а ножки все еще боролись с подолом изысканной сорочки.
— Я тоже хотела бы знать, кто вы? И почему вы это я?
— Нет! Не так! Это вы - я! Это вы объясните мне почему я там, когда я здесь?
— Вы думаете, что это все я? То есть вы? То есть… Я? — совсем запутавшись, барон тихонько всхлипнул.
— Не сметь! — рявкнула девушка, — Не хватает еще только ваших слез. Так, быстро — кто вы? Как вас зовут? И что делаете в моей спальне?
— В вашей спальне? — задохнулся молодой человек, — Позвольте напомнить, что это моя…
— Что? Что ты сказал? — подскочила к нему девица, собираясь, было залепить нахалу по физиономии, но остановилась, осознав непривычную малость роста и слабость своего кулачка.
— Так! — выдохнула красавица, — Все с начала. Вы — это я. Так? А я это вы. Правильно? Анна. Анна, это вы? Хорошо, с этим разобрались, — девушка расхаживала по комнате, барон стоял, закусив губу, и следил за ней мокрыми глазами.
— Кстати, — резко повернувшись, она указала на дверь, — Если не хотите погубить мою, то есть свою репутацию, закройте дверь. Вас кто-нибудь видел, когда вы влетели сюда?
— Нет. Кажется, нет…- прошептал барон, чуть не плача.
— Тоже хорошо.
— Значит так, — помолчав, строго начала девушка, — Пока я с этим не разберусь, придется терпеть.
— То есть, вы хотите сказать, что я должна сама справляться со всем этим? — барон развел руки в стороны, непонимающе уставился на нее.
— Вы имеете, что-то против? Или у вас есть предложения? Нет? Ну, тогда запомните, вы — молодой вполне привлекательный человек, барон и офицер. Запомнили? Постарайтесь вести себя естественно. Я думаю, вы должны справиться, вы же актриса. Вот и сыграйте эту роль.
— Вы хотите сказать, что я должна стать волокитой и дуэлянтом со скверным характером и плохим воспитанием?
— У меня отличный характер и безупречное воспитание! Я, если видите, веду с вами беседу, вместо того, чтобы визжать на весь дом от присутствия в своей спальне молодого человека.
— Вы издеваетесь… — печально вздохнув, уточнил барон, — Ну что же, Анна, я рад, что мы с вами поняли друг друга, и определили свои места. Я — барин, а вы, дорогая, — глаза сверкнули, — крепостная. Так что это я теперь ваш хозяин, — круто повернувшись, вышел, резко прикрыв дверь.
— Что? — вслед ему выдохнула девушка, — Что ты сказала? — хотела было догнать, но вдруг остановилась, запрокинула голову и громко расхохоталась.

Побродив по дому так и не найдя маленькой воспитанницы, барон зашел в гостиную. Молодой человек с удивлением отметил, что с высоты его роста, рояль в полумраке комнаты не кажется уже таким огромным. Приоткрыв крышку, легонько погладил клавиши. На пороге появилась белокурая красавица:
— Владимир Иванович, неужели ваши музыкальные способности так никто и не оценил? — ехидно пропел нежный голосок.
— Владимир… — выдохнули мужские губы.
— Я искал вас, — отрываясь от косяка, подошла ближе растрепанная девушка, — Мне нужна ваша помощь.
— Мне тоже… — обреченно вздохнул барон, опуская глаза.
— Что у вас? — строго спросила она.
— У меня затруднения… Вот, — проведя по щеке рукой, вздохнул Корф.
— Так. Понятно… Сегодня же пошлите в город за моим денщиком, Василием. Он все сделает, а сегодня так и быть — помогу.
— Как? — черные ресницы взметнулись, открывая удивленные глаза.
— Приду и побрею вас, — отмахнулась красотка, — Послушайте, мне нужна помощь.
— Какая? — барон выглядел обеспокоенным.
— Я не могу справиться с вашими кудрями. Я запутался! Они рассыпаются, выскальзывают… Их много! — отчаянно воскликнула девушка. Барон тихо улыбался.
— Да, действительно, я не подумала… Вам приходится тяжело, — сочувственно кивнул он.
— Как вы с этим справляетесь? — спросила девица.
— Ну, раньше мне помогала Акулина, а потом я сама…
— Я «сама» не могу, — перебила его красотка.
— И что вы предлагаете?
— Я не предлагаю, я говорю о том, что сейчас мы идем ко мне в комнату. Я вас брею, а вы меня причесываете.
— Почему это к вам в комнату? — возмутился барон, — Я хозяин, а вы служанка, так что пойдем в мою комнату.
— Вы хотите сказать — В МОЮ? — тоненькая бровка возмущенно выгнулась.
— Я хочу сказать, что в комнате барона это будет проще сделать. Никому не придет в голову осудить вас за то, что застанет у вас в комнате крепостную служанку…
— Я никогда не относился к вам как к служанке, Анна, — девушка серьезно смотрела в глаза, — Я только хотел…
— Владимир Иванович, какая сейчас разница, что и как вы говорили или хотели сказать?
— Хорошо. Вы правы… Идем к вам, — девушка подошла к двери и, открыв ее, пропустила хозяина вперед, а прежде чем выйти, с тоской взглянула в зеркало.

— Ой! Что вы делаете?
— Сидите тихо и не шевелитесь, я постараюсь закончить побыстрей, — ловко орудуя острой бритвой, проворковала девушка. Еще несколько минут в комнате длилось молчание, а потом она выдохнула.
— Ну вот и все. Теперь у меня вполне приличный вид. То есть у вас…
— Спасибо, — жалобно пробормотал барон, поглаживая щеки ладошкой, –А мне это, нужно делать каждый день?
— Дважды в день. Утром и вечером. Пошлите за Василием… — утешила она его.
— Но это неприятно…- в серых глазах читалась неподдельная жалость к себе.
— Ну знаете ли…Мне тоже не очень хочется ходить во всем этом, — нежные ручки оттянули оборки платья в стороны, и серые глаза барона, внимательно присмотревшись, удивленно округлились, — Вы не в корсете? — краснея, прошептал он.
— Конечно, нет, — резко бросила девушка.
— Но… Это же… Просто неприлично! — воскликнул Корф.
— Так. Успокойтесь! И давайте все-таки уже придумайте, что-то с моими волосами.
— Хорошо. Но сначала вам придется принести корсет…
— Я не буду его надевать!
— Будете!
— Нет!
— Да!!!
— Я не барышня, в конец-то концов!
— Да? А кто вы? Посмотрите на себя! Разгуливаете по дому, как… как…
— Ну?! Как кто? — ехидно спросила девица.
Мужчина закусил губу и стал похож на ребенка готового вот-вот расплакаться. Через секунду он и в самом деле зашмыгал носом.
— Вы специально так делаете? Да? Владимир, за что вы меня ненавидите? Вы хотите, что бы Иван Иванович подумал Бог весть что? Да? — всхлипнул он и разрыдался. Девушка потоптавшись на месте, выдохнула и подойдя, поднялась на цыпочки, утешая провела по лицу рукой.
— Ну полно, полно… Хорошо, я надену этот несносный корсет, если вам это так важно, но я не умею…
— Правда? — встрепенулся барин, с надеждой заглядывая в глаза девушки, — Наденете? Я помогу! Я быстро… Я сейчас… — срываясь с места, бросился к дверям.
— Стойте! Куда вы? Я сам, — вздохнула обреченно красавица.
— Там в комоде… — подсказал Корф.
— Найду, — бросила она и вышла.
Оставшись один, барон устало сел в кресло и задумался.
«Сколько вообще это может продолжаться… Сколько еще Я буду не я? Когда все это закончиться? И сколько еще придется ждать? Господи! … Как же я забыла?! Я должна его предупредить… Но как? Как я… Как ЕМУ сказать?» — подскочив, стал расхаживать по комнате, нервно сжимая пальцы. Девушка тихо проскользнула в приоткрытую дверь.
— Вот, принес…Кажется ничего не забыл, — вывалила с рук ворох шелкового белья.
— Зачем так много? — удивился мужчина.
— Я не знал, что еще вы захотите на меня нацепить, — огрызнулась прелестница, стягивая платье.
— Что вы делаете? — взвизгнул он.
— Снимаю платье. Вы будете надевать на меня корсет. Или вы хотите надеть его поверх платья? И заприте дверь… От греха… — деловито бормотала она, путаясь в кружевах, — Как вы в этом ходите? Как вообще это можно носить? Ужас какой то…
— Держитесь за кровать и вдохните, — велел барон, не обращая внимание на ее ворчанье. Шелковый шнурок со свистом заскользил в мужских пальцах.
— Ох! Я же дышать не смогу…
— Сможете. Еще раз и не дышать.
— Не надо так сильно! Я не потеряю очарования, если моя талия будет на два дюйма толще, — упиралась девица.
— Молчите, вы… Я никогда не позволяла себе ходить, как чучело. Ну, вот, вы смотритесь отлично.
— Да? — с сомнением сказала она, оглядывая себя в зеркало, – Ну, теперь помогите мне с платьем и займитесь уже моей головой.

— Владимир… — расчесывая золотистую прядку, робко начал юноша, — Я должна вас предупредить…
— О чем? — синие глаза внимательно смотрели из зеркала.
— Понимаете… Мы ведь не знаем насколько долго мы оказались в этой нелепой ситуации… И… — ловкие пальцы укладывали волны солнечного света в замысловатую прическу, — Поверьте, я никогда не осмелилась бы… — краснея, барон опустил глаза и пристроил еще две шпильки в кудрях.
— О чем вы? Ну, говорите же… Что там у вас? — нетерпеливо спросила она.
— Понимаете… — вздох, — Это не больно… Немного не приятно, правда… Просто живот… и всего три дня… но… — пунцовые щеки барона выдавали крайнюю степень смущения, глаза он прятал и вздыхал, не находя слов. Девушка все пристальней вглядывалась в неловкость молодого человека, потом лицо ее дрогнуло и, улыбка известила о близком веселье нескромной красавицы.
Совсем сбитый с толку, барон кое–как заколол последнюю прядь и отошел, спрятав лицо.
— И что? — все не унималась бесстыдница.
Резко вздохнув, он повернулся, но встретив смеющийся взгляд красотки, остановился. А красавица уже серьезно добавила:
— Анна, не переживайте. Я уже большой мальчик, и кое-что знаю о женском организме… Я буду аккуратен и постараюсь справиться, — успокаивающе мягко сказала она.
Не найдя слов, мужчина выдохнул и бросился вон из комнаты. Девушка посмотрела ему вслед и улыбнулась.
— Никогда не знал, что я умею так очаровательно краснеть… — пробормотала девушка.

 Отправлено: 07.03.16 22:43. Заголовок: Вторник Следующий де..

Вторник
Следующий день не принес никаких изменений, все осталось по–прежнему.
Получасовая борьба с прической была закончена и девушка удовлетворенно выдохнула. Оглядев себя в зеркало, пожала плечами, вроде бы можно было спускаться вниз. Волосы были убраны в пучок, без затейливых локонов, конечно, но вполне пристойно, платье сидело отлично, хотя с корсетом пришлось повозиться. Вообще, по мнению Владимира, без корсета вполне можно было обойтись, и не только потому, что это жутко неудобно, просто прятать такую фигурку в безжалостных тисках — преступление, но, вспомнив вчерашние слезы отчаяния, смиренно дал себя затянуть. Покачавшись на каблучках, привыкая к неудобной обуви, решил все-таки выйти. Пора было браться за обычные обязанности воспитанницы пожилого человека.
В кабинете, куда направлялась девушка, прокатился дружный мужской смех. Приоткрыв дверь и потупив смиренно глазки, она вошла.
— А-а. Аннушка, проходи, проходи, свет мой. А мы тут с Володей обсуждали план перестройки старой мельницы…ну да тебе это не интересно… — улыбался Иван Иванович.
— Отчего же? — подходя ближе к столу, поинтересовалась она.
— Ты, голубушка, лучше не забивай себе головку, а сыграй нам что-нибудь, - и, оборачиваясь уже к сыну, барон сказал: — Володя, я никак не ожидал, что твои наблюдения будут так полезны. Ты же никогда не интересовался делами поместья.
— Да, нет, Ив… папа, просто я не думал, что Вам могут понадобиться мои советы, — опустив голову, молодой человек улыбался.
— Владимир Иванович, с чего это вдруг, в вас проснулось такое радение о доме? — вдруг подала голос девушка, прищурив глаза.
— Просто я понял, как трудно моему отцу… — сказал барин, пристально глядя в глаза воспитаннице. — И как ему необходима моя помощь. Я пойду? — повернувшись к старику, спросил молодой человек и, обойдя красавицу, вышел.
— Аннушка, прочти мне что–нибудь, что–то сегодня мне нездоровится, а тебя послушаю, и мне легче.
Девушка взяла книгу и, устроившись у окна, стала листать страницы, отыскивая нужную.
— Дни стоят, Аннушка, на удивление теплые. Замечаешь? И не подумать, что уже конец октября, а знаешь, что я сегодня вспомнил? — девушка подняла голову, и взглянула на старика, тот улыбался, сидя в любимом кресле, — Я вспомнил, как мы с тобой ждали писем с Кавказа… Володя тогда писал редко, а мы с тобой, все переживали, все беспокоились. Помнишь, как ты успокаивала меня? Я знаю, моя девочка, ты тоже волновалась, хотя и пыталась это скрыть. А помнишь, как ты уговаривала меня выслать ему деньги? Шельмец опять проигрался, — ласковая улыбка старого барона задумчиво светилась на лице. И красавица замерла с книгой в руках, внимательно прислушиваясь к пожилой болтовне.
— Ты знаешь, что я подумал, Аннушка? Я думаю, что ты, наверное, права — Володя горд и горяч, но у него доброе сердце. А постоянные истории, в которые он попадает…
— Но, возможно… он, — начала, было, девушка.
— Знаю, знаю, милая, ты всегда его защищаешь. По–твоему, он никогда не виноват, но согласись, он мог бы быть осторожней. А эта история с дуэлью? Сколько она нам беспокойства принесла… Ты тогда вообще как тростинка стала… И вообще, Аннушка, давно хотел тебе сказать; ты слишком близко принимаешь, все, что происходит с Володей. Знаю, опять скажешь, что волнуешься за меня, я-то понятно, он мой сын, и я люблю его, но ты… Право же, не стоит так пугаться. Побереги себя.
— Да разве ж я переживаю? — удивленно пробормотала девушка.
Но барон продолжал, не вслушиваясь в слова своей воспитанницы.
— А теперь? … Что ты скажешь?! Он опять собрался в город. И по–моему, его совсем не интересует княжна. А Лиза замечательная… — мечтательно прикрыл глаза Иван Иванович.
— Но, может быть он не испытывает должного чувства… — пыталась вставить в монолог барона кроткая воспитанница.
— Девочка моя… если бы ты знала… Как же я хочу, что бы мой мальчик был счастлив, что бы он осознал, что дороже близких людей, своей семьи, нет ничего. Даже награды императора не заменят любимых детей и ласковую супругу. Поверь, я знаю. Я так хочу видеть, моего мальчика счастливым, хочу видеть, как он будет растить своих детей… И я наконец то стану дедом! Если бы не его упрямство, если бы не его неоправданная неприязнь… Господи, как бы я хотел… Я знаю, что ты… — вздохнув, он печально продолжил, — А Лиза… она так же добра.
Девушка поднявшись, подошла к креслу и присев, тихо сказала:
— Да, но … От… Дядюшка, скажите, почему я крепостная? Почему вы не освободите меня?
Барон удивленно открыл глаза, никогда его тихая воспитанница не задавала ему столь смелых вопросов.
— Аннушка, ну что ты…
— Нет, не уходите от ответа, — твердо стояла на своем девушка.
— Ну, хорошо. Не хотел я, да видно время пришло… Сядь. Присядь, девочка моя, - и, взяв тонкую ручку в свои морщинистые пальцы, тихо произнес:
— Ты не крепостная. И никогда ею не была. Я тебе как-то сказал, что ты — дворянка… И не только по воспитанию… Ты — дворянка, по происхождению, — гордо сказал барон, но тут же вздохнул и продолжил, — Просто…я скрывал от всех.
— Зачем? — простонала она.
— Видишь ли… Твой отец…
— Это вы? — в ужасе чуть не вскрикнула девушка.
— Нет. Аннушка, ты незаконнорожденная… Твой отец очень состоятельный и родовитый человек, но мать… Твоя мать, Анечка была крепостной. Нашей крепостной. Я был виноват перед ним, эта связь разрушила бы его семью, да теперь, он вряд ли признает тебя. Его семья… Его дети…
— Но зачем, же было меня скрывать? — непонимающе прошептала воспитанница.
— Я боялся… я очень боялся за тебя, мой ангел. Поверь, тогда мне казалось, что это лучшее, что можно было придумать. Его супруга… Я скрыл тебя. Спрятал от всех. Утаил в простой деревенской семье. Твоя мать умерла, а они, эти простые люди, любили тебя. Тогда мне казалось, что именно любовь была нужна, такой малышке, как ты.
А потом не стало твоих приемных родителей, и я забрал тебя. Я решил воспитать тебя, как ты этого заслуживаешь, дать тебе образование, научить тебя всему, что сам так ценю. Я хотел заменить тебе отца…
— И забыли про сына, — горько прошептала девушка.
— Нет! Конечно же, нет. Я любил и тебе и Володю, ты же знаешь… Разве может один ребенок заменить другого? Нет, Аннушка… И ты хорошо это знаешь…Просто я никогда не говорил ему.
— Почему? Почему же вы, никогда не скажите этих слов ему? — девушка едва сдерживала набежавшие слезы.
Улыбка старого барона была горькой.
— Наверное, потому, что ему уже это не нужно, — тихо ответил отец.
— А если он очень хочет услышать от вас эти слова? Если он сам…
Вздохнув, барон улыбнулся: — Ты не замечаешь, Аннушка, мы с тобой всегда говорим о нем? С чего бы не начали, всегда переходим на одну и ту же тему — о моем сыне.

Оставшись один, Иван Иванович, долго размышлял и, приняв решение, написал соседу записку, с просьбой приехать к нему завтра. Пора, пора открыть Петру Михайловичу правду о дочери, негоже девочке оставаться нищей воспитанницей, из милости, взятой в богатый дом. Если Долгорукий не захочет признать свою дочь, тогда он сам, барон Корф удочерит ее, и позаботиться о будущем Анны. С этими мыслями Корф подсел к столу и, поколебавшись, взялся за перо.

К вечеру ждали гостей. Князь Оболенский вместе с племянником приехал как раз к ужину, чем несказанно обрадовал хозяина. Иван Иванович долго расспрашивал Оболенского о театральных новостях, а Репнин не сводил глаз с молчаливой воспитанницы барона. Девушка была тиха, если не сказать холодна. То ли погода, то ли домашняя обстановка, но красавица изменилась невероятно. От былой веселой, немного кокетливой, и стеснительной девушки не осталось и следа. Теперь она напоминала неприступную королеву, холодную, как зима, и молчаливую, как ночь. Репнин терялся в догадках, что могло так сильно изменить его милую и очаровательную «Незнакомку»? На приветствие ответила сдержанно и, подав ручку, сразу же забрала ее, как будто ей была нестерпима сама мысль о поцелуе князя. За ужином, видимо от волнения, отказалась от своего любимого вишневого варенья, зато отдала должное восхитительному жаркому, мастерски приготовленному Варварой.
Молодой Корф тоже вел себя необычно. Смущался на шутки Михаила, заливался краской в объятиях Оболенского и молчал, а на предложение устроить музыкальный вечер, побледнел, так, что это заметил даже отец.

— Я не могу петь! — возмущенный шепот скрывали запертые двери.
— Скажитесь больной, — предложил мужской голос.
— Да? Как будто вы не знаете моего отца… Если он хочет музыку — значит должна быть музыка, — девушка горячилась.
— Как я могу помочь? — пытался утешить ее барон.
— Вот именно — помочь… Всем известно, как вы меня ненавидите…Ну, то есть я вас… Ну в общем, мы не ладим. Вот и скажите какую-нибудь гадость…Я расплачусь и уйду.
— Вы что?! Я не смогу! Я не знаю гадостей, и вообще, за кого вы меня принимаете?
— Вы будете мне помогать? Анна! В конце концов, мы повязаны, мы должны держаться вместе! Вместе… Понимаете?
«Анна!!!» — Ивану Ивановичу надоело ждать, и он решил-таки позвать свою скромную девочку.
— Простите, я ноты искала… — оправдывалась девушка, появляясь на пороге гостиной, — Но может быть не стоит сегодня…
— Как раз сегодня и стоит! — весело ответил Оболенский, а Миша только поддакнул на предложение старшего барона Корфа.
Девушка обреченно вздохнула и, безнадежно опустив руки, направилась к роялю, голос Владимира остановил ее.
— Простите, отец, но если музыкальный вечер, то может быть поучаствуют все? Каждый сыграет то, что любит, и все получат удовольствие.
— Да, но ведь у Анечки талант, — попытался, было настаивать Корф, но воспитанница, тоже уверяла, что все уже слышали ее пение, а вот если все будут играть и петь, то это выйдет куда веселее, чем обычное ее выступление.
— Ну, хорошо, — наконец сдались князь и барон, один только Репнин обиженно насупился.
— Вот и отлично! И начну все-таки я, — решительно сказал молодой Корф, направляясь к инструменту.
— Но, Володя, ты же никогда… Не любил… И не …
— Я тщательно скрывал свои таланты… — улыбнулся он, усаживаясь к роялю.
Все оказалось не так просто, как она думала поначалу, ноги, слишком длинные, не размещались под инструментом, педали казались не там, где должны, пальцы… Пальцы вообще не поддавались описанию. Как она будет играть, такими деревяшками?
— И при том, не только Анна, отлично играет, и я вам это сейчас докажу. Итак: Шопен. Вальс № 6. * Новинка сезона, — все еще улыбаясь, шутил он, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям владения своего тела.
— О! это очень сложная вещь в исполнении…- глубокомысленно изрек Оболенский, — Владимир, вы справитесь?
Его беспокойства утонули в первых уверенных аккордах. Мужские пальцы порхали с быстротой легкокрылых бабочек. Быстрая, веселая, озорная мелодия, кружась, заполнила комнату. И легкая грустинка только напоминала о быстротечности летнего дня. Техника исполнителя поражала. Оболенский, который приготовился к неумелому бряканью, не мог найти слов для похвалы. Иван Иванович смущенно замер, в гордости осознавая, прекрасное исполнение Владимира. И только лишь сам пианист понимал, насколько непросто было справиться непослушными, чужими пальцами с высокой техникой произведения. Смело, решив взяться за столь сложную композицию, он совсем не учел своего нынешнего положения. Последний аккорд стих, и старый барон выдохнул: – Ну, знаешь, Владимир… мог бы и предупредить…
Оболенский, вдохновленный вальсом, тут же рассказал, последнюю сплетню, будто бы Фридерик Шопен написал этот вальс для своей возлюбленной, некой Жорж Санд — скандальной особы! глядя на ее домашнюю собачку. И только Репнин недоуменно переводил глаза с Владимира и Анны, которые под бурные обсуждения обменивались загадочными и непонятными взглядами.
После изумительного исполнения Владимира, играли все, Оболенский даже исполнил пару забытых романсов. Так что «Бетховен» Анны не произвел ожидаемого эффекта, и Репнин слегка обиделся, за отнятое внимание к ней. Под конец Владимир снова сел за рояль и исполнил «Грезы» Шумана из альбома «Детские сцены»**, и эта печальная, нежная и вместе с тем, дающая надежду музыка поставила точку в затянувшемся вечере.

* — Вальс № 6 на самом деле был написан в 1846 году. В том же году был написан еще один вальс «Минутка» и посвящен автором графине Дельфине Потоцкой.
** –«Детские сцены» Роберта Александера Шумана были написаны в 1838 году.
Прошу прощения за исторические несоответствия.

 Отправлено: 08.03.16 15:21. Заголовок: Дея пишет: Вот име..

Дея пишет:

цитата:

Вот именно — помочь… Всем известно, как вы меня ненавидите…Ну, то есть я вас… Ну в общем, мы не ладим. Вот и скажите какую-нибудь гадость…Я расплачусь и уйду.

Какая милота.

Я еще вчера прочитала, но никак не получалось по времени выскочить и написать, что мне очень, очень понравилась эта история! Так тепло на душе стало. Спасибо, Дея.

 Отправлено: 09.03.16 16:21. Заголовок: Спасибо огромное, Ал..

Спасибо огромное, Алекса за ваше внимание и слова, поверьте, мне они очень нужны.

 Отправлено: 09.03.16 16:23. Заголовок: Среда Утро в оранжер..

Среда
Утро в оранжерее было прелестно. Просыпавшиеся цветы нежно тянулись к свету, и красавица замерла, наблюдая за тем, как солнце, лаская теплыми лучиками, пробудившиеся бутоны, рассказывает им дивные сказки.
А цветов было много, цветы были повсюду, и как из всего этого можно было выбрать то немногое, что требовалось — он не представлял. Как она это делала? Как могла отобрать и составить букет? Он никогда особенно не придавал значения тем цветам, что она расставляла на столиках по всему дому. Они были привычны, но теперь, когда это надо было делать самому, — он растерялся.
— Анна! — раздался за спиной голос Репнина. Надо было срочно надеть маску и прикинуться юной, неопытной барышней.
— Да, Михаил Александрович? — голосок звучал вежливо, но прохладно.
— Я очень рад Вас видеть! Вы были прелестны вчера… — улыбался Михаил.
— Спасибо но, по-моему, это Владимир заслуживает похвалы, — скромно ответила она.
— Да… я, признаться, не ожидал, столько лет его знаю, а вчерашний вечер и для меня стал полной неожиданностью. Но Вы! — Репнин не находил слов для восхищения.
— Михаил Александрович, не трудитесь, я представляю примерно, что вы хотите сказать… — холодная язвительность девушки остудила Репнина.
— Анна, что с вами? Я не узнаю Вас! Мне казалось, что в Петербурге мы стали друзьями, что мои надежды не беспочвенны, и я смел даже, предположить, что и я Вам не безразличен.
— Михаил Александрович, простите, но вероятно Вы ошиблись. Я… — девушка замолчала.
— Я не мог ошибиться! — с пылом воскликнул князь, — Анна, скажите, что случилось? Почему?
— Михаил Александрович… — девушка подняла к небу глаза.
» Господи! Как объяснить болвану, что он болван? Наверное, воспитанные барышни как-то иначе это дают понять…, но как? Эх! Знать бы только… Ну почему мне никогда раньше не отказывали? Я даже малейшего представления не имею, что нужно говорить», — девушка стояла в растерянности и, этого было достаточно, чтобы пылкий Михаил схватил ее за руку.
— Анна… — задышал в лицо князь.
Замерев от удивления, красавица пыталась подыскать нужные слова, и это уже стало роковой ошибкой. Князь, потеряв голову и обняв тонкий стан, приблизил свое лицо. Сначала она не поняла его намерений, а когда осознала весь ужас грядущего, глаза стали похожи на блюдца и уже совсем неосознанно тоненькие пальчики сжались в маленький, но крепкий кулачок.
Репнин не понял произошедшего, на секунду из глаз посыпались искры и, придя в себя, он вдруг с удивлением понял, что Анна, эта хрупкая, нежная красавица нанесла ему хорошо поставленный удар. Откуда только силы берутся! Но и этого было ей недостаточно. Схватив его, еще не опомнившегося, за грудки, с силой встряхнула и заглянула в лицо.
— Если еще когда-нибудь, вы, Михаил Александрович, позволите в отношении Ан… меня что-то подобное… Если я увижу, что вы позволяете себе хоть близко подойти с подобными намерениями… Если я вообще хоть что-то увижу! … — глаза недобро сощурились, и отпуская его, она тихо сказала: — Я убью вас.
Отошла, отряхнула подол платья и, вздернув подбородок, вышла из оранжереи.
Репнин, проводив ее взглядом, обессилено сел на стул и закрыл рот. Никогда еще жизнь не поворачивалась к нему такой удивительной стороной. Поразмышляв, отправился на поиски друга — крепкое мужское плечо — вот что ему нужно для понимания непознанного женского сердца.

Корфа он нашел в библиотеке.
— Владимир? — негромко спросил Михаил. Молодой человек, оторвавшись от созерцания невидимой точки в окне, обернулся.
— Да, Михаил Александрович, — улыбнулся Корф.
Репнин молча прошел и, устроившись в кресле, замер.
— Миша, что–то случилось? — не громко поинтересовался барон.
— Да ничего не случилось… — проговорил ошарашенный князь, — Я просто… Я думал, она такая… — Репнин мечтательно прикрыл глаза, — А она…не та, за кого себя выдает, твои слова, между прочим, — резко высказал князь.
— Что значит — мои слова? — Корф напрягся.
— Ну, ты же сам говорил — Анна…
— Что Анна? Что случилось, объясните толком? — нетерпеливо спросил барон.
— Да ничего не случилось! Она… Она… Просто, она… — тянул Репнин.
— Что? — терпение барона заканчивалось.
— Да ничего!!! Дала мне по физиономии! Или у вас в доме так принято, что барышни дерутся, как заправские гусары?
— Она ударила тебя? — брови барона взлетели вверх.
— Да! Ну то есть, я сам виноват… Но пойми — я не ожидал…
— Как он посмел… — тихо прошептал Корф, — Как он вообще осмелился?
— Да я же сказал, что сам виноват, — князь пытался объяснить.
— Послушайте, Михаил Александрович, я не знаю, что там у вас произошло, но обещаю, она извиниться… — твердо сказал Корф.
— Ой, нет… Ей не за что извиняться. Я сам во всем виноват, вел себя возмутительно, а она просто…, но кто бы мог подумать… такая маленькая, такая худенькая…
— Да уж, это слишком! — опомнившись, барон вскочил с кресла и решительно направился к двери.

Барон, зайдя в розовую комнатку, с силой закрыл дверь. Прелестница, подняв головку и оторвавшись от книги, весело фыркнула.
— А знаете, Анна, занятное чтение, эти ваши английские романы… Ловлас — все-таки законченный подлец, — безмятежно встречая суровый взгляд барина, поделилась впечатлением она, — И вообще, мне кажется, Ричардсон — не та, книга, которую может порекомендовать своей воспитаннице почтенный Иван Иванович, — откровенно издеваясь, ухмылялась красотка.
— Что вы себе позволяете?! Как вы могли ударить Мишу?! Вы вообще хоть что-нибудь соображаете? — проходя в комнату, негодовал барон, не обращая внимания на реплики девицы.
— Это что ВЫ себе позволяете? — поинтересовалась красавица, отрываясь от чтения, — Влетаете, кричите, вообще, как вы себя ведете? — отложив книгу, подошла ближе, — Вы еще не забыли, чья это комната, и кто вы?
— Но… Как вы могли? — все еще возмущался молодой человек.
— Да, я ударил его! — с вызовом сказала она, — Но он сам э-э-э… виноват, он хотел вас… ну то есть меня… Мне ничего не оставалось, — непонимающе пожала плечами девушка.
— Ну и что, что хотел! Вы могли бы…
— Как что?!!! — взревела красотка, — Вы в своем уме?! Понимаете что несете? Или у вас с князем все ТАК далеко зашло? — недобро сощурившись, спросила она.
— Это вообще не ваше дело, как и что у нас зашло.
— Ошибаетесь, дорогой барон, ЭТО как раз мое дело, — упираясь в него глазами, грозно сказала девушка, — Я уже не раз говорил Миша — мой друг, и я не позволю морочить ему голову. А во-вторых, теперь, когда все это касается меня лично, я не намерен терпеть…
— И вы всячески начнете нам мешать… — сделал вывод Корф.
— Нет, — легко ответила она, — Я вообще ничего не буду делать но, предупреждаю, если князю захочется «амуров», во мне он понимания не найдет.
Сверкнув глазами, девушка молча уселась в кресло и, взяв книгу, независимо уставилась в страницу, — Я — девушка серьезная, воспитанница барона, как- никак, и терпеть, как князь будет компрометировать вас… то есть меня — я не намерен, — листая страницы, проговорила она.
— Послушайте, а может мне князя на дуэль вызвать? — наклоняясь к ней, тихо прошептал барон. — Он же, не ровен час, вас скомпрометирует.
Девушка не ответила, демонстративно листая книгу.
Так и не дождавшись ответа, Корф печально сказал: — Зря вы это… Дворовую девку вообще нельзя скомпрометировать, ее честь стоит не дорого…
Вышел и тихо закрыл дверь. Девушка, подняв голову, вскочила и не найдя вожделенной бутылки коньяка, с чувством чертыхнулась.

Когда барон вернулся, Репнин допивал четвертый стакан коньяка.
— Миша… — начал было, но осекся барон.
— Знаешь, я сегодня… Почему ты раньше никогда не говорил о ней? — обернувшись, спросил князь.
— Прости, я прошу, прости ее… — сокрушенно проговорил Корф.
— Да брось ты… не о чем говорить, — отмахнулся князь, — Ты мне лучше скажи, почему, ты раньше никогда не говорил о ней, об Анне?
— Ну… что о ней говорить-то, неинтересно даже. Ходит там какая-то… — Корф хмыкнул.
— Не говори так! Она не какая-то! — начал Репнин, — Я вообще начинаю задумываться… — подозрительно продолжил он.
— О чем?
— Да вот… — в комнате повисла пауза. Оба человека молчали. И вдруг тишину нарушил задумчивый голос Владимира.
— Михаил Александрович, Вы верите в любовь?
— Владимир, ты стал изъясняться, как сентиментальная барышня, — улыбнувшись, ответил Репнин.
— Простите, Миша, но я серьезно, что для вас значит любовь? Вот для одного моего знакомого, любовь — это всего лишь набор избитых фраз, прикрывающие низменные желания, — горько улыбнулся барон.
— Я отлично знаю, этого твоего «знакомого», — улыбаясь, кивнул Миша, — Ты сам–то веришь в то, что говоришь? — уже серьезно спросил он. — В любовь…
— Ну, да, любовь, вообще… Ты можешь, например, ради нее отказаться от себя, своей жизни, своей семьи? Пожертвовать всем? — барон напряженно ждал ответа.
— Ну, если ты так ставишь вопрос… Пожалуй, я отвечу; от своей жизни? От положения и службы? Я, наверное, смог бы… не знаю… От себя? А что это значит? От своей семьи? Видишь ли… Семья — это и есть любовь. И я не хотел бы выбирать между любимой женщиной и родителями, и при том, Наташа… Ты же знаешь, я не могу рисковать ею. Я надеюсь, что мне никогда не придется выбирать. Владимир, а ты? Откровенность за откровенность, что ты?
— Ну, Миша, — улыбка вышла горькой, — Это не про меня. Ты же знаешь, я люблю легко и быстро. Трудности меня не прельщают, — вздохнув, он отвернулся, пряча глаза.
— Знаешь, Владимир, если бы я не знал тебя так давно, если бы не видел на Кавказе, я, может быть, и поверил бы сейчас твоим словам, — сказал Миша, задумчиво глядя на огонь. — Но мне сдается, ты не так прост, как хочешь казаться.
— Миш, ты ошибаешься, — мотнув головой, улыбнулся Корф.
— Может быть, может быть… Но Анна! Я все больше теряюсь в догадках, твое молчание, ее холодность… Я не знаю, что думать.
— Не думай вообще. Твои догадки — просто смешны, — Корф не выдержал, и встал.
— Ну конечно, — согласился князь, — А знаешь, я сегодня просто не ожидал., такой отпор! И при том, такой поставленный удар! Признайся, это ты ее научил? — лукаво спорил князь.
Барон пожал плечами, непонимающе качая головой, и вздохнув, сказал:
— Поздно уже… Простите, Миша, — и направился к двери.
— Перестаньте мне «выкать», барон, — в спину ему сказал Репнин, — Иначе я, вызову вас, — уже улыбаясь, добавил он.
На пороге Корф остановился, и мило улыбнувшись, исчез за дверью.
Часы пробили четверть десятого.

 Отправлено: 10.03.16 07:55. Заголовок: Четверг –Анна, я так..

Четверг
–Анна, я так больше не могу!- девушка закрыла дверь и, прислонившись к ней, зашептала, – Я не курю уже три дня. Я с ума сойду!!! - причесанная и одетая в светлое платьице, она производила самое благовидное впечатление.
–Что вы хотите? - недоуменно спросил барон, поправляя воротничок. Свежий и гладко выбритый, он внимательно завязывал галстук.
– Я хочу курить! - девушка независимо прошла по комнате, останавливаясь у тумбочки, где лежала трубка.
–Но вы, же не будете курить в моем….м-м-м… в таком виде? - отрываясь от своего занятия, растерялся барон.
–Именно в таком виде я и буду курить, - зажигая спичку, нетерпеливо ответила красавица, и нежные губки приоткрылись в ожидании благородного табака.
–Но……- Корф замялся, глядя на решительную крепостную.

–Закройте дверь. Заприте ее вообще, - велела красавица, – или вы желаете, что бы все увидели, чем занимается благовоспитанная девушка в спальне молодого барина?
Молодой человек покорно направился к двери, хотел было закрыть комнату, но постучав, Полина толкнула дверь.
–Барин, - запнулась она, вытаращив глаза, – Вас там господа спрашивают…- проговорила она, вытягивая шею, и заглядывая за плечо, туда, где присев, за стул, пыталась справиться с приступом кашля юная прелестница в утреннем платье.
–Сейчас спущусь, - захлопнув дверь перед ее носом, ответил он.
Девица, вылезла из-за широкой спинки стула, и тут же упала на кровать, зарывшись лицом в подушки, пыталась справиться со спазмами.
– А чего вы хотели? - безжалостно спросил рассерженный барон, наблюдая сверху за бедняжкой, – Я не курю, и, разумеется, не привыкла к такому обращению… Особенно по утрам, - Анне совсем не было жалко упрямого Владимира.
–Простите… - прохрипела девица, – Анна, кх..кх… Я видимо, не подумал… кх…кх.. об этом, - пыталась оправдаться она.
–Послушайте, а вам не кажется, что вы, Анна, слишком часто стали посещать комнату молодого барина? Не ровен час, увидит кто, - подходя ближе и пряча улыбку, спросил он.
–Перестаньте издеваться…- почти жалобно попросила девица.– Я чувствую себя… как…- приподнимаясь, сказала девушка.
–А это интересно… Мы с вами еще не обсуждали, кто из нас, как себя чувствует, - глубокомысленно ответил барон, разглядывая свое отражение и откручивая крышечку французского одеколона Eau de Cologne.
–Ну, мне же больше не с кем, даже поговорить нормально… Кстати, я этот запах не люблю…- заметила с кровати привереда, – Мне его подарили, но я им почти не пользовался…А вы, Анна? Признайтесь, как вы себя чувствуете, в моей шкуре? – вновь возвращаясь к интересующей теме, спросила она.
– А мне нравиться… - упрямо ответил барон, потирая благоухающие пальцы, – Я чувствую себя немного странно… немного неловко…, но в целом - терпимо. Правда есть некоторые затруднения, но я с ними справляюсь… - отважно, ответил молодой человек, стараясь не краснеть, – А вы? Надеюсь, у вас все хорошо?
–Зря надеетесь… Я чувствую себя как сладкоежка, попавшая в кондитерскую лавку…у которой разом пропал аппетит, - хмурясь ответила она. – Послушайте, меня сейчас беспокоит другое - Полина… Она не станет разносить по всему дому, что застала вас здесь?
–Не знаю… - пожав плечами, ответил Корф, застегивая жилет, – Да какая, в общем-то, разница, что скажут о вашей крепостной? Дворовой девкой мало кто интересуется.
–Странно, что о вашей репутации беспокоюсь я, - заметила девушка, приподнимаясь на руке. – И еще более странно, то, что вы упорно видите во мне чудовище… Я уже не раз говорил вам, Анна, я никогда не относился к вам, как к крепостной, более того, я всегда видел в вас воспитанницу отца, и соответственно, относился так же. Просто…
–Знаете, Владимир Иванович, я бы не сказала… - начал, было, молодой человек.
– Что вы бы не сказали? Что я видел в вас барышню? Вы бы сказали, что мое отношение к вам, было… - она запнулась, отвернувшись, и вдруг резко вскинув голову, уперлась ему в глаза, – Вам никогда не приходило в голову, посмотреть на все это с моей стороны? Вы никогда ведь не задумывались, о том месте, которое было оставлено мне? Вы ведь действительно, никогда не видели ничего, что бы могло хоть как–то расстроить Иван Ивановича… - в тихом голосе отчетливо слышалась горечь.
Барон, молча, смотрел и, только в глазах мелькнуло, что-то очень похожее на понимание, – Простите… Вы правы…, - а потом, словно не было этих слов, он, отойдя к окну, произнес: – Хм, кондитерская лавка, значит…- подпирая подбородок, задумался барон.
–Не придирайтесь к словам, - вставая с кровати, изрекла красавица.– Кстати, а что это наш Карл Модестович, так смотрит на меня? Вы, что, и ему голову успели вскружить?
–А вы не придирайтесь к взглядам… - огрызнулся Корф, подходя к девушке и поправляя смятую перелину на хрупких плечиках, – И идите уже к себе. А то, правда, застанут нас здесь…
–Вот конфуз то будет! - поддакнула ему девушка, расправляя складки на платье, – Тогда вам, наверное, жениться на мне придется… - притворно вздохнув, смиренно опустила глазки она.
–Не порите чепухи! - рассердился Корф,– лучше подумайте, как все вернуть обратно.
–Я об этом думаю неустанно, - серьезно ответила красавица, выглядывая из комнаты, и убедившись, что никого нет, быстро удалилась.

В поместье Долгоруких кипели страсти. Князь, только в понедельник вернувшийся из Москвы, покаянно опустив голову, уже битый час, что–то втолковывал княгине, которая на все убеждения мужа, только больше злилась и качала головой.
– Прости меня, Маша! – с отчаянием проговорил Долгорукий, нелепо падая на колени перед княгиней. Вцепившись в ее руку, он пытался заглянуть в холодные глаза супруги. Так и не найдя понимания в жене, попытался встать:
– Но пойми, это моя дочь! Я должен позаботиться о ней.
– Какая дочь?! Ты в своем уме? – воскликнула она. – Или ты считаешь, что я должна поверить в эту чушь? Корф, старый подлец, решил пристроить свою сиротку, а ты и рад! Очнись! Ты просто сошел с ума!
– Нет, Маша, нет. Все не так… - все еще пытаясь подняться с колен, увещевал князь, –Это действительно моя дочь… Тогда, двадцать лет назад…Марфа… - старые ноги никак не хотели выпрямляться, отчего князь только громче пыхтел, стараясь не показать своего жалкого вида.
–Все! Довольно! Я не желаю слушать эту чушь. Можешь делать что угодно, но я не позволю… - княгиня, поджав губы, встала с дивана. Гордо расправив плечи, направилась в столовую, – И запомни, Петр Михайлович, - обернувшись, она презрительно улыбнулась, – запомни, я не шучу. Ты втоптал меня в грязь, ты опорочил мое имя, ты обманывал меня – я не забуду, и ты пожалеешь. Я отомщу, - вышла и закрыла за собой дверь.
Долгорукий, поскрипев, наконец, встал на ноги и опустился в кресло, уставившись в камин, начиная прикидывать в уме, как долго может продлиться гнев его дражайшей половины.
« Так вот оно, как… А я то, думала Корфа со свету сжить… Вот бы промахнулась. Ну, да ладно, нет худа без добра, теперь наконец можно будет и делом заняться… Ха! Вот будет слез то, когда через месяц вы, милый супруг, на погост понесете свое сокровище», - в ярости думала Марья Алексеевна, выслушивая на кухне почтительную служанку.

–А твоя Аннушка в комнате барона…. курит… - довольно пропела Полина.
–Чего-о-о? - поднимая голову, спросила Варвара.
–Того-о-о… Анька твоя, тихоня и скромница, курит! Да при том, в комнате молодого барина, - Полина пожала плечом.
–Чего ты несешь, девка? Совсем стыд потеряла? - в сердцах бросила кухарка, берясь за скалку.
–И ничего я не «несу»…сама пойди да посмотри… Будто мне делать больше нечего, как на твою Аньку глядеть…- обиделась Полина, опасливо поглядывая на руки Варвары и отходя подальше.
–Ох, Полина! – качая головой, вздохнула вдруг Варвара, – и чего ж ты все не уймешься то?
Вредная девка, осторожно промолчав, независимо повела плечом и вышла из кухни.

Лиза бежала, со всех ног, торопилась в поместье барона Корфа, не обращая внимания на неудобные туфли, скользившие по влажному лесному песку. Барышня надеялась, что ее побег сможет помешать безумным планам маменьки, но помощь пришла с неожиданной стороны… Кто бы мог подумать… Сычиха… лесная колдунья… мрачная ведьма… Для Лизы, она сейчас была доброй волшебницей и прекрасной феей, избавившей ее, бедную Лизу, от ненавистного старика. Отец, Петр Михайлович, всего на месяц уезжал в Москву, а маменька уже нашла ей нового жениха. Да еще какого! Лиза, вспомнив своего суженного, прыснула смехом и ускорила шаг.

Находиться в доме не было никакой возможности. Мужчины с утра отправились на прогулку. Иван Иванович с Оболенским решили пройтись, а на обратном пути зайти в театр, князь весьма ценил крепостную труппу Корфов. Михаил с Владимиром уехали верхом.
Девушка бросала тревожные взгляды на своего молодого хозяина, но тот, отважно велев запрягать Грома, согласился на предложение Репнина. Даже уговоры за закрытыми дверями ни к чему не привели. Молодой человек упрямо не соглашался найти предлог остаться дома.
–Вы просто шею сломаете! – с жаром шептала девица.
–Честно говоря, и не жалко! – с не меньшим пылом ответил строптивый барон, но увидев яростный взгляд девушки, смутился, а она, помолчав, продолжила:
–Вы не справитесь с конем, - уже спокойно, сказала крепостная, – Понимаете? Вы просто вылетите из седла и сломаете шею...
–Я, конечно, понимаю, что вы заботитесь о СВОЕЙ шее, но надо еще помнить, что было бы странно, Владимир Иванович, если б вы испугались своего же собственного Грома. Так что нечего спорить, не могу же я, в конце концов, допустить, что бы вас, Владимир Иванович, сочли трусом, - выпалил молодой человек и вышел из кабинета.
Девушка, сдерживаясь, промолчала из-за всех сил моля Бога усмирить необузданного жеребца. Мужское тело конечно сильное, но ведь боль, случись что, будет чувствовать она…
Скрипнув зубами, красавица пошла в библиотеку, но и там не найдя успокоения, решила спуститься в кухню, где Варвара своим беспокойством только добавила тревоги.
–Что ж ты, девка, совсем не заходишь? То бывало в день по десять раз забежишь, а теперь и носа не кажешь. Что с тобой делать, ума не приложу…. Сама на себя не похожа,… Молчишь чего? Ты мне лучше скажи, чего это ты с молодым барином все по углам шепчешься? Будто не видит никто! Полина вон, говорит, что и в спальне у него тебя видела… Ну да она и соврет - не дорого возьмет, но ты то…девка с головой. Что ж ты? Я ль тебе не говорила – опасайся ты его. Он, вон, как тот ветер, сегодня здесь, завтра в город уедет, думать забудет. Смотри, девка, он барин, ему что… побалует только, а тебе потом позор… Да и то, понятно – красивый…- вздохнув, протянула Варвара. Но, Аннушка, неужели ты себя не помнишь? Вон, Никита, белый ходит, все глаза проглядел, а ты и знать не желаешь. Да тебя ж любой за себя взять пожелает, только согласись… Вот и Модестович то наш – облизывается… А? Вот ты мне скажи…, помнишь, ты мне жаловалась, что он пристает? Теперь то как? Не лезет? Ты мне ежели что, говори. Я хоть и баба, да спуску не дам, завсегда сковородкой угощу, а ты вот спальню на ночь то запирай, запирай…
Не выдержав больше заботы старой кухарки, девица бросилась вон, и на крыльце встретила Лизу.
–Анна! Анна, как я рада! - ликовала княжна, очевидно настроение у нее было не в пример лучше. – А где Иван Иванович? Я к нему. Уехал? Господи! На долго? Я подожду. Анна, ты не представляешь, что случилось! Я не могу не рассказать! - и, схватив воспитанницу барона за руку, потащила ее к скамейке.
–Вот, слушай! Ты знаешь, что папенька и Иван Иванович хотели, что бы я вышла за Владимира. Но маменька и слышать ничего не хочет, не успел папа уехать, как она нашла мне нового жениха. Представь только! И кого бы ты думала? Забалуева! Ты представляешь? Я и этот старый хрыч! Я и плакала и просила, но маменька ничего не желает знать. А третьего дня приехал папенька, но она меня все равно заперла в комнате, пока я не соглашусь с ее выбором. А сегодня я сбежала! Я хотела Иван Ивановичу все рассказать, он найдет способ помочь мне. Ну, так вот, сейчас я встретила Сычиху. Вот прямо час назад в лесу. Она сказала, что, во-первых, сегодня я увижу свою судьбу! Значит, Владимир уже приехал. Правда? Он же здесь? Ну, вот, во-вторых, не позже чем через месяц я выйду замуж. И главное, супруг будет любить меня всю жизнь. Анна! Анна, ты слышишь меня? Я так счастлива! Владимир….- девушка блаженно закрыла глазки, не замечая странного выражения лица своей собеседницы.
–Ну-у-у, Лиза…- промычала красавица, –я бы так не доверяла Сычихе… И ее предсказания…. Хм…
–Ой! Только не говори! Не надо. Ты же знаешь, я люблю Владимира, он любит меня. Я бы могла, конечно, подумать что…, но ведь вы никогда не ладили…Я, правда, не могу понять, почему он все время злиться на тебя? Ну да ладно! Ой, смотри! Кто это?
На аллею выехали два всадника и, подъехав к девушкам, спешились.
Приложившись к ручке, молодой Корф извинился и ушел в дом, а Репнин не сводя глаз с барышень, предпочел остаться.
–Позвольте представить, - воспитанница улыбнулась,– князь Репнин Михаил Александрович, гостит у нас со своим дядей князем Оболенским, давним приятелем Ивана Ивановича, - отрекомендовала она.
–А это княжна Долгорукая Лизавета Петровна, их поместье за лесом…
–Боже мой! Лизавета Петровна, неужели вы пришли пешком? - изумился Репнин, улыбаясь княжне.
–А что такого? - девушка пожала плечом, – мы всегда раньше… Кстати, сегодня я вообще в окно вышла… - засмеялась она.
–Как? – восхищение князя росло с каждой минутой.
–Просто моя маменька заперла меня, - начала объяснять она.
Когда Анна выглянула в окно, то увидела презабавную картину. Лиза что-то весело рассказывала Михаилу, не сводящего с нее восхищенных глаз, а маленькая воспитанница барона Корфа стояла поодаль и, заложив за спину руки, сосредоточенно катала камешек носком туфельки. Вдруг подняв голову, она посмотрела в окно и молодой человек, опустив занавеску, быстро отошел, стремительно заливаясь краской.

Михаилу пришлось употребить всю свою фантазию, что бы помочь Лизавете Петровне вернуться незамеченной домой. В ход пошли все навыки и уловки, приобретенные за годы службы. Наконец, был придуман хитроумный план, и Репнин потратил четверть часа, убеждая дядю, в необходимости его помощи. Оболенский согласился принять участие в этой авантюре и предложил сыграть отведенные роли даже Корфу с сыном. Иван Иванович, от участия отказался, но внес существенные поправки в смелый план Миши.
Вечером того же дня Долгорукие прислали приглашение.

 Отправлено: 11.03.16 08:24. Заголовок: Дея пишет: –А твоя ..

Дея пишет:

цитата:

–А твоя Аннушка в комнате барона…. курит… - довольно пропела Полина. –Чего-о-о? - поднимая голову, спросила Варвара. –Того-о-о… Анька твоя, тихоня и скромница, курит! Да при том, в комнате молодого барина, - Полина пожала плечом.

Жду окончания, чтобы высказаться.

 Отправлено: 11.03.16 09:46. Заголовок: Пятница Хотя день и ..

Пятница
Хотя день и был постным, стол не казался скудным. Расстегай оказался превосходным, а вареники с вишней просто таяли во рту. Помимо прочего гости высоко оценили и монастырскую солянку и зразы с грибами и форель по-фламандски и прочие яства приготовленные специально для гостей. А они наслаждались приятным обществом очаровательной хозяйки.
Оболенский был покорен не только княгиней, но и милыми, княжнами. А после обеда решено было устроить веселую игру в шарады.
Молодой барон с грустью смотрел, как весело перешептываются девушки, готовясь к предстоящим развлечениям. Лизавета Петровна, что–то быстро рассказывала белокурой красавице, а та, мило улыбаясь, спрашивала о забавных пустяках, и вместе с юной Соней заливалась беззаботным смехом в ответ на разъяснения княжны. Вскоре, для игры, девушки убежали переодеваться и, заручившись поддержкой Оболенского, Лиза потребовала перерыть все сундуки в гардеробной.
За широкими ширмами, спрятав от посторонних глаз прелестниц, девки переодевали красавиц. Лиза, без умолку щебетавшая за столом, вдруг погрустнела и, это не могло укрыться от внимательных синих глаз.
— Лиза, что–то случилось? — спросила красавица, выходя из-за своей ширмы. — Вы были так веселы, а теперь почти печальны, — она остановилась, терпеливо ожидая, когда служанки задрапируют ее тунику, накинутую поверх римского платья.
За ширмой грустно вздохнули.
— Знаешь, Анна, я тебе немного завидую… Ты все-таки свободна, а я…
— Что? — встревожено спросила воспитанница барона.
— Понимаешь, господин Забалуев… Я как представлю!
— Господи! Лиза, неужели нет другого способа? Княгиня так хочет, что бы ты стала госпожой Забалуевой? — голос девушки был полон сочувствия.
— По-моему, она просто не хочет, что бы я стала баронессой Корф, — снова вздохнула за ширмой княжна.
— Баронессой? … Послушай, Лиза, а ты? Ты сама уверена, что хочешь стать ею? Ты уверена в том, что Владимир….может сделать тебя счастливой? — девушка ждала ответа.
— Ох, Анна… — выходя из-за ширмы и завязывая шелковый пояс на греческий манер, проговорила Лиза, — если бы ты спросила меня неделю назад, или даже три дня назад, я бы сказала тебе… А теперь….
Тонкая бровка собеседницы взлетела вверх, и в синих глазах запрыгало лукавство, но красавица промолчала, предоставив Лизе самой сказать то, что не укрылось от внимательных глаз.
— Понимаешь, Миша…Ой, прости, князь…- запнулась она, но собравшись с духом, все же продолжила: — Я так долго любила Владимира, что…
— Лиз, прости, ты уверена? — снова перебила ее воспитанница барона, — Я хочу сказать, не было ли твое чувство просто…
— Я не знаю… — тихо ответила княжна, — Я сейчас уже ничего не знаю…Я второй день, как в огне…Никогда не знала, что могу вот так глупо …, но Миша такой…, такой…, а Владимир… — смущаясь, Лиза потупила взор, — Теперь мне кажется, он мне очень дорог…, но по-другому…, как Андрей…- лепетала Лиза.
— По-моему, вы, Лизавета Петровна, чего–то не договариваете…- смеясь, подозрительно спросила девушка, и уже посерьезнев, сказала, — если кто–то может спасти от Забалуева, то Мишель — лучшая кандидатура.
Княжна подняла головку и, устремив смеющийся взгляд на собеседницу, весело рассмеялась.
— И тебе совсем не жаль, что столь замечательный кавалер будет занят? — княжна уже веселилась.
— Я думаю, он попадет в прелестные ручки, — девушка взяла руки княжны и, вторя ей, звонко рассмеялась.
Пока молодые люди вместе с барышнями под руководством Оболенского готовились к игре, Долгорукие с Корфом обсуждали важную новость.
— Иван Иванович, — укоризненно качая головой, говорила Марья Алексеевна, — Ну как вы могли? Скрыть… Ведь подумать только — дитя… Как же можно было лишить его отцовской заботы? Кажется, это девочка? Ну, так вот, и не сомневайтесь, не сомневайтесь, Иван Иванович, мы девочку заберем к себе. Ведь ее мать умерла, так как же можно было… — улыбаясь, княгиня прикидывала шансы этой дрянной девчонки выжить.
— Но… Марья Алексеевна…, Разве не … — удивленно пытался найти слова Корф.
— Что? Мать ее, мертва, — пожала плечами княгиня, — Петруша вчера мне все рассказал. Так неужели же я буду так зла, так бессердечна, что не позволю отцу обрести свою дочь? Неужели же вы могли подумать, что в нашем доме не найдется место еще одной дочери? Я ведь тоже мать…- княгиня, прижав руки к груди, была воплощением материнской заботы.
— Но… — пытался все еще возразить старый барон.
— Никаких но… — нетерпеливо заявила княгиня, — Мы заберем девочку, она теперь наша.
— Но… я бы хотел тоже поучаствовать в ее судьбе, — сбитый с толку Корф, пытался что–то сказать, но напор княгини, трудно было остановить.
— Нет, нет. Иван Иванович… У нее теперь есть семья, — настойчиво сказала княгиня и подобрав платье, уплыла, улыбаясь предстоящим хлопотам.
» Ну что ж, господа… Смею надеяться, что не разочарую вас… Более прекрасного представления, вы, Иван Иванович, никогда не увидите…, даже в своем театришке… Дочка! Ха! Как же, как же… Через мой труп, она станет княжной! У нее впереди, куда более покойная перспектива…Так… Здесь делать нельзя… Заподозрят… Надо в город ехать, уж там–то можно будет быстро и незаметно спровадить мерзавку к мамочке… Устроить маленький несчастный случай…. Ох! Как же я буду горевать! — довольно улыбаясь, княгиня отправилась в беседку, где шумная молодежь, заканчивала приготовления.
Оставшись в комнате, Петр Михайлович и Иван Иванович уставились друг на друга.
— Ты что–нибудь понимаешь? — наконец спросил князь.
— Ничего. Однако это странно… — протянул удивленный барон, — Слушай, Петр Михайлович, а твоя супруга с Сычихой не встречалась?
— Да почем я знаю? Я только из Москвы приехал, а тут новости… — Долгорукий только плечами пожал, — Сначала Лиза в слезах о каком-то Забалуеве, потом Марья Алексеевна со скандалом, я-то грешным делом, все ей рассказал, повинился, а она, вот… Вчера злилась, а сегодня — забрать решила. Я просто теряюсь…
— Да, уж… Что не говори, а женщин нам никогда не разгадать… — глубокомысленно изрек Корф.
Барон с князем еще повздыхали и, не печалясь ни о чем, пошли смотреть шарады.

Княгиня находилась в прекрасном расположении духа, наконец–то, наконец–то, ей судьба послала истинный подарок. Только сейчас, оценив, она поняла, что избавившись от этой пигалицы, она сможет отомстить всем сразу: мужу, который втоптал ее, княгиню, в эту грязь, подлой крепостной, уже двадцать лет, как умершей, и главное, Корфу, который так трепетно любит свою маленькую куклу. Она вдруг поняла, насколько это просто уничтожить всех, убрав одну только ненавистную девку. Как же все-таки щедра к ней, истомившейся, униженной женщине справедливая Судьба.
К Сычихе обращаться не стоит, она обманула ее в прошлый раз… К цыганам опасно — выдать могут. Надо ехать в Петербург, там можно найти простой способ избавиться от навязанной «дочки» и, конечно же, более верный, чем ненадежные порошки…

Шумный и веселый день подходил к концу. Вернувшись, домой Иван Иванович заперся в кабинете, Оболенский ушел отдыхать, а Михаил в библиотеке искал какие-то фолианты, необходимые для разгадки некой тайны, в посвящение которой, был сегодня допущен княжной.
Барон стоял у окна в гостиной и задумчиво провожал взглядом, уходящее осеннее солнце. Скрестив руки, он теребил пальцами темное сукно сюртука. Девушка, заглянув и, обнаружив барона в глубокой задумчивости, зашла и, прикрыв дверь, подошла ближе.
— Скажите, Анна, что вас больше расстроило, ветреность Михаила или мое вмешательство? Вы весь день… Вас так расстроило то, что Репнин увлекся Лизой? Вы ревнуете?
–иДа нет, что вы… Князь, он….Не беспокойтесь, Владимир, я прекрасно осознаю свое положение и, разумеется не питаю никаких иллюзий. Вы правы, князь и крепостная — смешно подумать… Просто Миша…. Понимаете, он был для меня, как…, как надежда на будущее. Понимаете? Ведь у меня просто нет, этого будущего. Все, что ждет меня впереди, это одинокая, всеми забытая жизнь, в лучшем случае, из милости оставленная доброй барыней в доме. Если, конечно, вы позволите своей супруге оставить меня. В худшем — позор и бесчестье, одетые в яркую шелуху театральных декораций, — вздохнув, барон повернулся к девушке и, опустив глаза, тихо продолжил, — Есть еще вариант… Я никогда не просила вас, но сейчас, мне кажется, за последние дни, вы… Можно, я попрошу вас? Пожалуйста, как только я стану не нужна, отпустите меня в деревню…В самую глухую и забытую …Я обещаю, я больше вас никогда не потревожу, — барон поднял глаза и вздохнул.
— Анна, — девушка, шагнув ближе, оказалась совсем рядом, — с чего вы взяли, что у вас впереди только одиночество?
— Владимир Иванович, — горько улыбнулся он, — я же понимаю… А Миша, простите, Михаил Александрович, просто, как мечта… Я увлеклась самой возможностью… правом выбора…
— Анна, — еще ближе приблизилась красавица, взяла его за плечи и заглянула в глаза, — Я скажу вам… Вы, никогда не будете одиноки, Анна. У вас будут дети…Много детей. У вас будет большая и дружная семья. И …счастливый супруг, который будет любить вас… всю жизнь… — помолчав, добавила, — Я обещаю…
— А-а-а, — растерялся молодой человек, — А что это значит? Вы выдадите меня замуж? Благодарю покорно….- вырываясь из ее рук, сверкнул глазами. — А за кого? Мне позволено будет узнать? Или вы сами подберете кандидатуру? А, ну конечно, вы сами, вы же барин! Вы же сами все решите! Да? За кузнеца? Или за мельника? А может быть за пастуха? За кого прикажите, барин? — уже кричал возмущенный человек и, подойдя ближе, прошипел в лицо растерянной девушке, — Вы все тот же…, все тот же бессердечный, жестокий, злой человек. Зря я надеялась, что вы изменитесь…- сказав это, выбежал прочь.
Девушка, проводив его печальным взглядом и, упав в кресло, схватилась за голову.

Ночь уже кружила вокруг, как дикая волчица, подбираясь все ближе, и в темных углах дома уже притаились сны, шепотом рассказывающие друг другу о мечтах и надеждах усталых людей, когда дверь скрипнула, выпуская из плена комнаты юную красавицу. Почти на ощупь, без свечи, добралась она до знакомой двери, и тихонько постучав, стала ждать, когда разбуженный хозяин впустит ее. Сонный барон открыл не сразу и, впуская, смущенно стягивал халат на груди, растерянно хлопая ресницами.
— Что случилось? — спросил он.
— Вы, что спите в ночнушке? — вместо ответа, спросила девушка, разглядывая голые мужские ноги, выглядывающие из-под белого льна сорочки.
— А вам, разуметься, хочется, что бы я спала как вы…- сердито ответил он.
— Да нет, ваше право… Просто слуги не поймут, — легкомысленно пожав плечом, изрекла красотка.
— Послушайте, давайте уже оставим в покое мой вид. Что вам надо? — негостеприимно поинтересовался барон.
— Я вот что подумал… Вспомните, что было накануне нашего с вами….м-м-м… пробуждения? — спросила она, и ухмыльнулась, услышав, насколько двусмысленно прозвучала фраза.
— Спектакль был…- неуверенно ответил барон.
— Так. А перед этим? — не унималась девица.
— А перед этим… С утра я репетировала… — вспоминал он. — Потом… Потом говорила с Иван Ивановичем… Потом… Вниз спустились… С вами и Марьей Алексеевной, в библиотеке были, а потом…
— Стоп. Что мы там делали? Ну, Анна, вспоминайте…- торопила его девушка.
— Да, я помню. Выпили. За…
— Я помню, за что мы пили, — ответила она. — Я не помню только кто что пил. Вы помните?
— Да… Кажется, да…- Иван Иванович пил бренди, это совершенно точно. Марья Алексеевна — шампанское, я помню, потому, что сама думала, но потом решила взять вина… А вы… — не помню — наконец, вздохнул он.
— Вот! Именно. Я тоже пил вино, — победно закончила девица.
— Ну и что? Я не совсем понимаю… Уж не хотите ли вы сказать, что…- вдруг, догадался он.
Красавица, молча, улыбалась..
— Нет… Этого не может быть…- прошептал он.
— А как еще вы можете объяснить все это безобразие? — спросила она, —, а теперь, Анна, мне нужна ваша помощь. Завтра я исчезну. А вы…
— Куда? — забеспокоился барон.
— Я попытаюсь понять… Но это потом. Ваша задача — прикрыть мое отсутствие. Сочините какую-нибудь историю, расскажите сказку — отвлеките отца.
— Хорошо. Я попытаюсь, — тихо ответил он.
— Вот и отлично. А теперь дайте-ка мой перстень — протянула руку она.
Барон, молча, снял с руки перстень и отдал его девушке.
Сжав в кулачке кольцо, она улыбнулась.

 Отправлено: 11.03.16 13:04. Заголовок: Дея пишет: — Анна! ..

Дея пишет:

цитата:

— Анна! — раздался за спиной голос Репнина. Надо было срочно надеть маску и прикинуться юной, неопытной барышней.

Она же всё-таки актриса или как?

Дея пишет:

цитата:

— Вы, что спите в ночнушке? — вместо ответа, спросила девушка, разглядывая голые мужские ноги, выглядывающие из-под белого льна сорочки. — А вам, разуметься, хочется, что бы я спала как вы…- сердито ответил он.

 Отправлено: 12.03.16 02:21. Заголовок: Суббота Избушка выст..

Суббота
Избушка выступила навстречу девушке неожиданно и, скрипнув дверью, впустила в натопленное тепло. Хозяйка, помешивая что–то в печи, обернулась и замерла, а хмурая гостья, не дожидаясь приглашения, вошла и прикрыла дверь.
— Что привело тебя ко мне? — спросила Сычиха и, вглядевшись пристальней, вдруг спросила, — Анна? Ты разве Анна?
Мрачная гостья молча прошла и села на лавку, не зная, как ответить. Сказанное ею было бы невозможно, нереально.
— Владимир? — ахнула Сычиха, — Господи, да как же, …Что случилось то?
Гостья вскинула голову и, уставившись на колдунью, мрачно спросила:
— Как узнала?
— Да чего тут узнавать то…Вон тень твоя в углу…Я только понять не могу, как это тебя угораздило? — присаживаясь напротив, заботливо спросила тетка.
— Ты меня спрашиваешь? — зло огрызнулась девушка, — Я вообще–то думал, что ТЫ знаешь… Вот, теперь я ничего не понимаю…
— Я…. Да-а-а…, но я не думала… — начала, было, она, и сразу была прервана разъяренным возгласом красотки.
— Что?!!! Ты?! Я так и знал! Это твои проделки…Ты… — гнев девушки был страшен.
— Володя, не шуми. Я… — попыталась оправдаться она, — Долгорукая приходила, просила отвар сонный, сказала, что спит плохо, ну, я и дала ей…- Сычиха ухмыльнулась, — Больно спесива стала… да и князь ее тоже…, но я не думала, что она вам… Как получилось то?
— Да я почем знаю, как получилось?! Утром проснулся, а тут … я… в дверях плачу… — вспоминая свое пробуждение, почти улыбнулась она.
— Ох, сердечный…. — причитая, вздохнула Сычиха.
— Ты мне это брось! — строго сказала девушка, — Ты давай лучше назад все переделывай, а то мне некогда… У меня дела важные…
— Что ж за дела то у тебя, соколик ты мой? — заботливо спросила тетка.
— Не скажу, — угрюмо ответила красавица.
— Ну и не говори, сама знаю…- улыбнулась женщина, а мнимая Анна, подозрительно глянув, решила промолчать.
— Я, Володенька, сейчас погляжу, подумаю, а ты пока посиди, погрейся… Вот чайку моего попей… — заботливо сказала Сычиха, наливая душистый напиток.
— А у меня от твоего чая уши не вырастут, или еще чего похуже? — опасливо спросила девушка, косясь на предложенный напиток.
— Не боись, еще краше станешь… Все кавалеры твои будут… — весело ответила Сычиха, роясь в маленьком сундучке.
— Та-а-ак! Это ты сейчас мне или Анне сказала? — грозно приподнимаясь со скамьи, поинтересовалась девушка.
— Ой! Прости, забыла я… — сокрушенно сказала она, —, но ты пей, пей, не бойся…это я так, — разворачивая какие-то свертки и вынимая из-за печки чугунок, бормотала Сычиха.
Красавица молча наблюдала за ее возней, а потом вдруг спросила,
— Ты чего это Лизе там сказала? Чего это она тогда такая загадочная прибежала? А вчера вообще….
— Я не пойму, тебе что жалко? — поворачиваясь к ней, спросила Сычиха. — Не о тебе у нее теперь сердечко ноет…- улыбалась она, — У тебя нынче другая забота…
— Ох! — вдруг резко посерьезнев, охнула она, — Вот ведь, я, дура старая…забыла! Ты это…. не знаешь, Марья Алексеевна ничего не говорила такого… странного… — Сычиха подошла к столу, заглянула в раскрытую книгу, и уставилась на девушку.
— В смысле, что значит странного? — красотка непонимающе смотрела на нее.
— Знаешь что, Володя, ты присмотри там за княгиней… чует мое сердце, затевает она что–то… Как бы вреда не причинила… Анне, — Сычиха осторожно произнесла имя.
Гостья вскинула голову, и внимательно присмотревшись, сказала:
— Она может… если узнает… - и, помолчав, заторопилась…– Давай быстро свою микстуру, и пошел я…
— Сейчас, сейчас, — торопилась она, помешивая, что–то в чугунке, — Дай-ка мне вон ту банку, на полке, — протягивая руку, бормотала она, подкидывая в варево еще каких-то сушеный стебельков.
Наконец, она взяла ухват и поставила перед гостьей чудно пахнущее снадобье.
— Вот, — гордо сказала она, — это я еще чабреца с мелиссой положила, да мятой заправила… — улыбаясь, проворковала Сычиха, — Вечером, завтра выпьете напополам, а утром проснетесь, как ни в чем не бывало, — довольно пропела она.
— Зачем же ждать? Почему завтра? — недовольно спросила девушка
–Так, настояться должна… Настояться… — убежденно ответила Сычиха, — Вот завтра, завтра в самый раз…, а сегодня еще рано… Так, что ты возьми, да спрячь… Ну, а завтра вечерком и …. Ладно будет… — заворачивая в салфетку бутыль, приговаривала она.

За завтраком пришлось лгать… Иван Иванович, обеспокоенный отсутствием любимицы, собрался было послать за ней, но его остановило замечание сына,
— Я думаю, не стоит… После вчерашних игр она видимо устала, поэтому и проспала… Может быть, лучше оставить ее в покое? — голос Владимира был абсолютно безучастен.
— Думаешь? Ну… возможно ты и прав… — нерешительно согласился Иван Иванович, — Но надо тогда послать Полину с завтраком…
— Хорошо, я скажу Варе, — молодой человек поставил чашку на стол.
— Варе? — удивился отец, — Зачем же Варвару то беспокоить?
— Анна любит Варвару… — пожал плечами молодой барон, — Да и Варя, может быть, лучше знает, что надо Анне.
— Да? — удивленно спросил отец, — Мне всегда казалось, что ты ничего не замечаешь в доме…
Завтрак подходил к концу, и князь Оболенский, встав из-за стола, объявил об отъезде, сожалея лишь о том, что напоследок не сможет насладиться чудесным голосом воспитанницы барона.
Владимир выразил надежду, что возможно в следующий раз Анна будет осторожней, не перегуляет на свежем воздухе и сможет в полной мере усладить слух князя.

На кухне, куда после завтрака зашел молодой барон, Варвара хлопотала у печи, а Полина, делая работящий вид, сидела перед столом и чистила груши для пирога.
Доверительно взяв под локоток кухарку, барон отвел ее в сторону.
— Варя, у меня к тебе просьба… — начал барин, и кухарка вскинула голову.
— Ты помоги мне… Анна пошла сегодня к Сычихе…, а Ивану Ивановичу не сказала…
— Что ей у Сычихи делать–то? — тихонько спросила Варя, обернувшись на Полину.
— Надо ей… — туманно ответил барон, — так вот ты помоги мне… Скажи, что видела ее в комнате…ну будто, нехорошо ей, вот и спит…
— Ой, барин! — перекрестилась Варвара, — Чего-то темните вы…
— Да ты что? — молодой человек растерялся, — Ты не думай ничего… просто гадать пошла… Ну, понимаешь?
— А что мне думать то… Что у вас там за тайны? Вы, Владимир Иванович, коли обидеть хотите… — всхлипнула кухарка, — так лучше сразу…
— Да нет никаких тайн…Просто гадать она пошла, за кого замуж пойти, — сболтнул он первое, что пришло в голову.
— Замуж? — кухарка раскрыла рот.
— Ну не замуж… — совсем растерялся барон, — Ну… Варя… Ну, в общем, скажи, что спит она, — строго сказал барон.
— Ладно уж… — вздохнула женщина и шмыгнула носом, — Скажу… да только…
— Ну и славно…- поцеловав ее в щеку, барон вышел, а кухарка замерла, потирая щеку.
— Чего это с ним? Чего это он такой ласковый? — подозрительно спросила Полина, подходя к Варваре.
— Чего, чего? — Варвара перевела глаза на девку, — Ничего…
Полина неопределенно пожала плечом.

Михаил, стоя у секретера, теребил перо в бесплодных попытках начать письмо.
«Анна„… или нет, «милая Анна„…тоже не подойдет… тогда просто — «Анна Васильевна„… Совсем глупость! — Михаил бросил перо и отошел к окну.
— Не помешаю? Ты что–то пишешь? — спросил, входя, барон.
— Да… Анне… Мы через час уезжаем, а она так и не спустилась… Я думал… Только, пожалуйста, не начинай снова… — резко перебил он сам себя, — Выслушай. Я… то есть… Видишь ли, я мог невольно… — Репнин все не находил слов. Выдохнув, он налил себе коньяка, и продолжил:
— Я буду честен, вчера я понял…Я долго сам ошибался, но пойми, Анна прекрасна… И не потерять голову я не мог, но потом… Вчера я понял: она любит… другого. Я это видел и раньше, но не понимал, или просто не хотел понимать… Еще в Петербурге, она была, как… Она словно присутствуя, мечтала о другом… Тогда мне казалось, что это просто ее очарование, но вчера я понял… Она любит. Любит так сильно, что боится сама в этом признаться. А я стал для нее просто ширмой, которой она пытается отгородиться от… — Михаил посмотрел на барона, — Наверное, вчера я просто прозрел… — князь смотрел в окно, будто ничего не видя.
Барон грустно молчал.
— Прости, а что ты хочешь теперь? Что ты пишешь Анне?
— Анне? … Я просто хочу пожелать ей счастья. Она достойна его.
— Ты прав, она … никогда не признается, что … слишком малодушна, — голос барона звучал совсем печально.
— Нет! Ты ошибаешься. Это не малодушие, это просто любовь. Как ты не понимаешь, она…
— Давай оставим ее в покое… — попросил Корф, — Скажи лучше, ты, правда…
— Ты о Лизе? — улыбнулся Репнин.
— Лиза очаровательна, — согласился Корф.
— Не надо… Не говори. Сейчас, не говори… — попросил Миша.
— Не буду, — мягко ответил Корф, — Просто, я хотел сказать, что Лиза…
— Еще одно слово, и я начну ревновать, — предупредил Репнин.
— Только не сегодня… — улыбнулся барон. Подходя ближе, он остановился напротив Миши.
— Я хотел сказать вам…тебе, — поправил себя барон, — Спасибо, — на секунду его руки повисли в воздухе, словно хотели дотронуться до князя, но спохватившись, он заложил их за спину, — Я очень благодарен тебе… Спасибо. Спасибо за все. Ты самый лучший… друг, — серые глаза смотрели грустно, словно прощались.
— Владимир, ты говоришь так, будто мы расстаемся на сто лет… — растерялся Михаил, — Что с тобой?
— Прости мне минуту слабости… — отходя к окну и невзначай смахивая с ресниц невесть откуда появившуюся соринку, сказал он, — Завтра или послезавтра мы встретимся, и все будет в порядке. Я даже не вспомню сегодняшний разговор. И ты… не напоминай мне … Договорились? Прощай, — сказал он и вышел, словно сбежал.

Проводив гостей, Иван Иванович направился в кабинет, собираясь заняться бумагами, но приехал князь Долгорукий, и управляющему пришлось выйти.
Карл Модестович, собрался было на кухню, чайку попить, пока время есть, да с Полиной словом перемолвиться но, услышав разговор, остановился.
— Нет, нет Петр Михайлович, — голос Корфа был возмущен, — Ты даже не говори… Анна мне как родная…
— Да что ты мне объясняешь? Будто я не понимаю… Ну и ты меня пойми… Не могу я допустить, что бы МОЯ дочь …
— Петр Михайлович, я говорю только о том, чтобы оставить Анне небольшое поместье под Ярославлем… Там тишина, монастырь рядом… да всего три деревни…
— Нет, дорогой Иван Иванович… — упирался Долгорукий, — Анна — княжна, и я сделаю все, что бы она …
“ Так вот оно что…Стало быть девчонка — княжна… Долгорукий теперь признать ее захочет. Ну, да это дело не быстрое, а там, может статься„… Дальше слушать не имело смысла, поэтому Карл Модестович, задумчиво покрутив ус, пошел на поиски красавицы.

До широкого крыльца было уже близко, и девушка почти добралась до него, когда ее перехватил управляющий. Схватив ее за руку, увлек за собой.
— Ты, это… постой… Я чего сказать то хочу… — начал управляющий, держа девушку за руку.
— Ты отпусти меня, Карл Модестович, — сказала тихо она, и в голосе прозвучали нотки угрозы.
Отпустив руку, мужчина скривился.
— Ну ладно тебе… Уж и обиделась… Поцеловал то разок… А ты меня, между прочим, укусила… больно..
— Что? — глаза полыхнули бешенством, но Карл Модестович ничего не заметил и продолжил, — Я тебе чего сказать хочу… Ты, девка справная, замуж давно пора, вот я и подумал, чего тебе за дурня то деревенского идти? Ты выходи за меня… я мужчина честный, — при этом тонкие бровки красавицы взлетели вверх, — не обижу… да и нравишься ты мне…
— Что? — еще громче спросила она, и ротик открылся от удивления.
— Я говорю: замуж тебе пора, — терпеливо пояснил он, — ну не за князя же, в самом деле то идти? — он пожал плечами, — Так он князь…Какой ему толк с тобой рядиться… Полюбит да и бросит… А я тебе дело говорю. Ну подумай сама, кроме Никиты, и женихов то в округе нет… Разве что наш Владимир Иванович… — ухмыльнулся мужчина.
Девушка дернувшись, уставилась на управляющего, а он продолжал:
— Так что я …
Она, сглотнув, шумно выдохнула:
— Ты, Карл Модестович, часом умом не повредился? А то я вижу, не в себе ты…
Но управляющий опять поймал ее ручку.
— Погоди…
Девушка резко обернулась, и недобро сощурив глаза, сказала:
— Ты руки то при себе держи, Карл Модестович…, а то ведь я не спущу… Не доводи до греха… — доверительно попросила она.
Отпустив, управляющий уже в спину уходящей девушке бросил:
— Дура, подумай сама то … Ну кому ты тут достанешься?
Остановившись, красавица пристально посмотрела на него и, промолчав, поторопилась в дом.

В коридоре у двери в комнату воспитанницы препирались Полина с Варварой, Кухарка, загородив собой дверь, стояла как стена, пресекая попытки Полины войти. На шум пришел молодой барон.
— Что здесь происходит? Варя… Я же просил… — подходя к кухарке, тихонько упрекнул он.
— Да я что? Это вот она все… — Варвара указала рукой на Полину, и уже обращаясь к девке, — Чего тебе надо? Чего ты к Аннушке привязалась?
— Да я то что? Она сама… Анне же помогать надо, мало ли там … — убеждала девка.
— Ну вот что…
— Что здесь происходит? Что за споры? — Иван Иванович подошел ближе, — Почему вы все здесь столпились? Что с Анной?
— Да ничего, барин… Спит она… — Варя все еще пыталась укрыть от гнева свою любимицу.
— Не волнуйтесь, просто Варя…. То есть Полина…. — что–то невразумительное лепетал молодой барон.
Иван Иванович посмотрел на сына.
— Я не понимаю… — сказал он, решительно подходя к двери. — Аннушка… Девочка моя, как ты себя чувствуешь? — спросил он, постучав.
За дверью никто не ответил, и барон, повторив попытку и не услышав милый голосок, удивленно поднял глаза на Варю.
— Кто-нибудь мне может объяснить, что здесь происходит? — Иван Иванович совсем растерялся, — Владимир, может, ты объяснишь, что ты здесь делаешь?
— Я… ну я… зашел… — барон пытался, что–то сочинить, и растерянно потер виски.
— Владимир! — голос отца звучал возмущенно, — Владимир, где твой перстень? Ты его что… потерял?
— Нет… Я просто… — бедняга побледнел, не зная что ответить.
— Перстень у меня… — спокойный голос красавицы заставил всех обернуться, — Владимир отдал его мне… для сохранности, — начала объяснять она, поднимаясь по лестнице и на ходу расстегивая пуговицы шубки.
— Аннушка, где ты была? Мы волновались, — Иван Иванович успокоено выдохнул.
— Я гуляла, — девушка, остановившись, сняла перчатки, — Владимир Иванович собирался сделать предложение… — продолжила она, и сразу была прервана возгласом.
— Сделать предложение?! Жениться?! Владимир? — воскликнул старый барон.
— Батюшки, жениться…- всплеснула руками Варя.
— Жениться? — глупо переспросила Полина. И только сам молодой барон испуганно ахнул:
— Но… Я не хочу жениться….- в ужасе тихо прошептал он и отчаянно затряс головой, — Я не хочу!
— Молчите, — тихо приказала ему красотка, подходя ближе, и уверенно добавила, — Я лучше знаю, чего вы хотите…
— Послушайте, вы… — прошипел он ей в лицо.
–Так. Все. Обсудим это позже… — спокойно продолжила она. — От… Иван Иванович, я думаю, что Варе надо вернуться на кухню… Что ее лишний раз пугать? У нее и так дел невпроворот, да и Полина без толку… Кстати, в костюмерной полный кавардак… — девушка быстро отдавала распоряжения и, проводив глазами женщин продолжила, –Владимир Иванович, вы, кажется, хотели писать письмо… другу, на Кавказ…- обращаясь к барину, напомнила она и, разогнав таким образом всех, уже мягче добавила старому барону, — Иван Иванович, ступайте к себе… Я сейчас переоденусь и приду… Не волнуйтесь, я просто гуляла… — сказала и, отворив дверь, ушла в свою спальную.

Он искал ее уже битых полчаса, заходил и гостиную и в библиотеку, даже заглянул в комнату, соблюдая все меры предосторожности. Ее нигде не было.
“ Ну куда ты могла подеваться, Анна»? — думал Владимир, направляясь во двор.
— Анька? Чего это ты сегодня в лесу делала? Я тебя из окна видела, — положив руки на стройную талию, Полина вышла из гостиной. Вдруг, догадка заставила ее замолчать, и уже тихо, она растерянно спросила: — Уж не к Сычихе ли ты бегала? Я ведь было подумала… Ой! Анька! Да я ж тебя вчера в комнате барина застала… Ты что молодого барина….того… соблазнила? — лицо Полины вытянулось, — Ну ты и шустра-а-а! — пропела с восхищением, — Вот то-то Иван Иванович обрадуется, когда ты его байстрюком наградишь! — засмеялась она.
Синие глаза красавицы, приблизившись, обдали холодом, а тихий голос четко сказал: — Запомни, Полина… — выдохнула она, — у Ивана Ивановича будет внук… возможно даже не один… Может быть, внуков будет много, но байстрюков среди них не будет.
Девушка отошла и уже из-за спины вдруг весело сказала, – Я, Полина, новость знаю… да тебе не скажу… Больно злая ты…
— Ну Ань, ну чего ты… это я так… Ну скажи! — пошла следом девка.
— Ну ладно, слушай, — воспитанница остановилась, — надумал наш Владимир Иванович жениться…- начала было та, но Полина вдруг засмеялась.
— Ох! И глупая ты, Анька… Да что б наш барин? Да жениться! Ой! Уморила!
— Ну-у-у, Полина, скучно с тобой … Что не скажешь, все хихикаешь, как глупая…- разочарованно сказала воспитанница барона.
— Ну, ладно давай, говори, чего знаешь? — любопытство взяло верх.
— А знаю я, Полина, новость сногсшибательную… — протянула красавица.
— Ну?
— Мне Владимир Иванович предложение сделал…Вот теперь думаю, соглашаться, или нет… — притворно скромничала маленькая актриса, — Ты… рот то закрой… Я вот думаю, стоит наш то барин такой красавицы, как я или нет?
— Так, ты ж дворовая…. — тупо брякнула Полина.
— Ну что ты чушь то мелешь? Какая я дворовая? Ты коли чего не знаешь, так молчи уж! — сказала девица, и пошла к выходу.
Полина долго стояла, раскрыв рот, и спохватившись, отправилась на кухню, размышляя, что может это она, Полина, вчера перегуляла, и теперь ей вот, всякая ерунда мерещится.

Спрятавшись за широкими зелеными листьями, Анна плакала. Причина слез была проста и в то же время абсолютна, невозможна. Не может она так расстроиться только из-за пустяка, сказанного им…
— Что вы здесь делаете, Анна? — раздвигая ветки тропического растения, привезенного им, когда-то из Индии, спросил Владимир, — Вы что, плачете? — заволновался он.
— Нет… Это я так… — шмыгая носом и вытирая мокрые щеки, попытался заверить хрупкую девушку молодой барон.
— Анна, ну, в самом деле, это уже слишком… — вздохнула красавица, — Что сказал бы Карл Модестович, застань вас здесь плачущей? Вы не думали обо мне.
“ Именно о вас я и думала„… — невесело пронеслось в баронской голове.
— Да, конечно… простите, — выбираясь из своего убежища, сказал молодой человек.
— Послушайте, мне нужно с вами поговорить… Это очень важно, — начала мнимая Анна и, взяв барона за руку, подвела приглашая к креслу.
Устроившись напротив, продолжила:
— Анна, я сам узнал это всего несколько дней назад… — замолчала, пытаясь подобрать слова. — Скажите, вы помните своих родителей?
— Не очень… Отец, кажется, был плотником… Я помню стружки… я играла с ними… — барон припоминая, положил ладонь на лоб, — А может быть и нет, возможно я ошибаюсь… А мама… я смутно помню. Мне было всего три года…
— Анна, — взяв руку барона, девушка продолжила, — Вы знаете, что это были ваши приемные родители?
— Как? — он вскинул голову.
— Это были ваши приемные родители, — повторила она, — Они взяли вас, когда ваша мать умерла…Это случилось сразу, как вы родились и …
— Не может быть… — качая головой, проговорил барон.
— Это так. Ваша мать умерла, и вас забрали Платоновы, но…ваш отец… У него было другая фамилия… Понимаете, Анна, он наверное, не совсем осознавал, что может произойти, и… в общем, я хочу сказать, что…
— Он жив? — спросил Корф.
— Да.
— Вы знаете, кто это?
— Да.
— Кто же?
Девушка, отпустив его руку, встала и, пряча лицо, отошла.
— Прошу вас… — тихий мужской голос заставил ее вернуться.
— Я хочу, что бы вы пообещали мне… — начала она, подходя ближе, — Вы должны пообещать мне, что ничего не сделаете, и не примите никакого решения, не посоветовавшись со мной. Обещайте, — потребовала красавица.
— Хорошо… Я обещаю, — ничего не понимая, согласился он.
— Это князь Долгорукий.
— Как князь… — захлопали черные ресницы.
— Так, князь… — безжалостно продолжила она, — Вы незаконнорожденная княжна Долгорукая. Вашей матерью была наша крепостная, а отцом Петр Михайлович. Мой отец забрал вас, когда не стало крестьян Платоновых, удочеривших вас. Три дня назад он сам сказал это мне, думая, что разговаривает с вами.
— И что теперь делать? — растерялся барон.
— Ничего. Я не знаю, захочет ли признать вас князь, но вы не должны соглашаться.
— Почему? — молодой барон, сложив руки на коленях, следил за двигавшейся девушкой.
— Потому что… На это есть ряд причин, во-первых — Марья Алексеевна. Я не думаю, что она будет в восторге от столь заманчивой перспективы…Во-вторых…
— Признайтесь, вы просто не хотите, что бы я перестала быть вашей крепостной! — догадался возмущенный барон.
— Вы и так никогда не были МОЕЙ крепостной, — парировала красавица. И уже спокойно продолжила, — Послушайте, Анна, я прошу вас, давайте поговорим нормально, как взрослые люди. Поверьте, я не враг вам… Я очень беспокоюсь о вас… Вы…
— С чего это вдруг такая забота? — ехидно спросил барон, поднимаясь из кресла.
— Анна, — выдохнула красавица, — Поверьте… Я прошу, совсем не много… Вы должны держаться подальше от этого семейства…
— Владимир Иванович, я поняла! Теперь, когда я стану княжной, я могу составить более интересную партию, чем кузнец, так ведь? И вы, разумеется, беспокоитесь, что я могу ненароком оказаться в одной гостиной с вашей супругой…
— Глупая… Какая же вы все-таки глупая… Неужели вы не видите…- и оборвав себя, спокойно сказала, — Я уверен, вашему супругу будет абсолютно все равно… он будет просто любить вас… если, разумеется, вы сделаете правильный выбор, — резко сказала она и решительно направилась к двери.
— Владимир… — догнал ее тихий голос, — Я не понимаю… вы уже в который раз говорите странные вещи… Я не могу понять… вас, — опустив голову, он почти шептал.
— Завтра. Все завтра, — уверенно ответила она и вышла из оранжереи.
— Ничего не понимаю… — пробормотал барон, потирая виски.

 Отправлено: 12.03.16 21:59. Заголовок: Всегда задумывалась ..

Всегда задумывалась над такими историями: как, побывав в теле другого, узнав все интимности друг о друге, люди умудряются друг друга желать. По-моему, напрочь убивает романтические чувства. Но настоящей любви, как говорила Лиззи Беннет, все равно чем питаться; буть то кондитерские лавки, или стихи . События вынуждают героев смотреть под другим углом. Посмотрю и я, в воскресенье.

 Отправлено: 13.03.16 09:25. Заголовок: Воскресенье «Ох, и з..

Воскресенье
«Ох, и зря ты, княгиня, это затеяла… Ох, зря… Не хотела я, видит Бог, не хотела, да видно не угомонишься ты…Ну да я тебе помогу! Хи-хи… Навек запомнишь, как к дому их приближаться, не то, что пакостить», — думала Сычиха, склоняясь над чугунком. Сорвав пучок сухих цветов, висящий над печкой, и понюхав, бросила его в варево, помешивая большой ложкой. Удовлетворенно улыбнувшись, она взглянула в окно, в которое уже скоро заглянет серое осеннее утро, а ночь в полнолуние самая подходящая, чтобы варить такое зелье… Сняв с огня свое снадобье, поставила на стол остывать, а сама занялась гостинцем для Татьяны, которая была в услужении Долгоруких. Девка она хорошая, добрая, да только, эх, беда то какая, влюбленная в молодого барина. Вот ведь не повезло девке… Ну да Сычиха ей поможет…Она ей жениха найдет, и не барина, что с него взять то! —, а парня ладного, доброго, чтоб и не пил, и не бил, и детишек любил…

Скромный рассвет только пытался прогнать прочь холодную ночь, а в дверь девичьей комнаты уже стучали настойчивые мужские пальцы. Так и не дождавшись пробуждения хозяйки, барон открыл дверь.
–Владимир… — тихо позвал барон, — Владимир, проснитесь, — подходя ближе и присаживаясь на край кровати, произнес мужчина.
— М-м… — простонала девушка, — Что такое? Анна? Что–то случилось? — уже проснувшись, красавица приподнялась.
— Нет, — успокоил ее барон, — Просто мы вчера не поговорили… Вам удалось что–то узнать? Нам можно помочь?
— Да, да я все сделал… Все хорошо, — приподнимаясь на подушках, сказала она. Одеяло сползло, открывая взору барона, всю прелесть нежной девичьей груди.
— Владимир… пожалуйста… — прошептал он, заливаясь краской.
Проследив глазами за сползающим одеялом, красавица с недоумением посмотрела на краснеющего барина:
— Послушайте, Анна, это просто уже смешно! Вы так смущаетесь, как будто…
— Как вам не стыдно! Вы ведете себя… просто… — возмущенно воскликнул молодой человек.
— Я веду себя вполне нормально. Любой бы на моем месте вел бы себя так же. А вот вы… Я надеялся, что прошедшая неделя избавит вас от ложной стыдливости, и вы…
— Что? Что я? Вы хотите, что бы я стала распутницей? — барон обиделся.
— Нет, зачем же так? Я надеялся, что вы станете взрослой… — изрекла девица, усаживаясь в кровати, — И оцените все перспективы, открывшиеся вам…- кривая улыбка легла на девичьи губы, — Я вот, например, очень приятно провел время … В компании с вами…
–А ну раз так! — разозлился он, — То я тоже узнала массу занимательных … деталей…
— Да? — с беспокойством спросила она, — Я надеюсь, вы хорошо обращались со мной?
— Не сомневайтесь, я приложила все усилия, что бы вы не почувствовали… неудобств….
— Анна, вы меня пугаете… — настороженно сказала девушка, выпрямляя спинку, — Я вас правильно понял? Вы…
— Я не знаю, что вы поняли, но в плане аккуратного к этому телу отношения вы не сможете меня в чем-либо упрекнуть…- сказал он, поднимаясь с кровати.
— Надеюсь… — девушка пыталась не улыбнуться.
— Ну, пожалуйста…- жалобно выдохнул тот, пряча в ладонях лицо.
— Хорошо, хорошо, я укрываюсь, — натягивая одеяло до подбородка, сказала девица, — Садитесь, я расскажу вам подробности… Дело в том, что все это сделала княгиня Долгорукая…
— Господи, зачем? — барон присел на край кровати.
— Ну-у-у… видимо от доброты душевной…. — предположила красавица.
— Я все равно не понимаю…
— А что тут понимать, Анна? Я вчера вам сказал, вы не должны и близко подходить к этой семейке. Я вас предупредил, до сих пор не знаю точно, за что княгиня так зла, но подозреваю, что за вашу мать… Возможно…
— Нет, вы не правы…- перебил ее барон, — Марья Алексеевна не могла быть так жестока, да и Петр Михайлович… ведь он мой отец, а Лиза и Соня…
— Ни один из них вас не сможет защитить от… ярости Марьи Алексеевны…
— Ну, зачем вы так… Вы же не знаете, зачем говорите? Ярость…Ненависть… это очень громкие слова, да и чувства слишком сильные…
— Я знаю. Позавчера я прекрасно видел, как она на вас, ну то есть на меня смотрела… И еще, отец не стал бы вас скрывать столько лет…если бы не был уверен…
— Он скрывал меня по другой причине, он просто не хотел, что бы у Петра Михайловича возникли неприятности…
— Да перестаньте вы… — поморщилась она кисло и, вздохнув, продолжила как бы между прочим, – Да, кстати, мне вчера сделал предложение Карл Модестович…
— Какое? — рассеяно спросил он.
— Руки и сердца…. — пояснила девушка.
— Что? Я надеюсь, вы не согласились? — испугался молодой барин, — Господи, только не он…. Пожалуйста…
— Разумеется, нет. Чего вы так испугались, Анна? Вы теперь сами будете выбирать…- пожала плечом она.
— А ну да, — понимающе кивнул головой барон, и тут же спохватился, — Послушайте, чего вы лежите? Уже шесть часов, на службу пора…
— Чего? — зевая и потягиваясь, лениво спросила девушка.
— На службу, — пояснил он, вставая с кровати, и беря ее пеньюар.
— На какую? …. Я не в казарме… — напряглась красотка.
— Владимир, сегодня воскресенье, мы с Иван Ивановичем всегда в церковь к ранней службе ходим. Он будет ждать вас…
— А мне никак нельзя не пойти? Вы никогда не отлынивали? — с надеждой спросила прелестница.
— Мне никогда в голову не приходило «отлынивать», как вы это называете, и мне всегда было о чем поговорить с Богом…- пожав плечом, сказал он, —, но если вы так настаиваете, … Я понимаю, что вам в церкви…
— Ну, я конечно не примерный христианин, и не так благочестив, как вы, но я и не самый последний безбожник… — сказала красавица, выбираясь из одеяла, — Хорошо, Анна, я сейчас оденусь…
Барон направился к двери, но девушка его задержала, – Аня, когда мы вернемся, я хочу поговорить с вами, обещайте, что никуда не денетесь…

Гости прибыли неожиданно рано, Петр Михайлович, решив не откладывать дело в долгий ящик, приехал с супругой к соседу, чтобы сразу разобраться и принять решение о судьбе обретенной дочери. Встретил их наследник и, сказав, что барон с воспитанницей ушли на службу в церковь, пригласил в комнаты.
Усевшись в гостиной, князь сразу приступил к делу.
— Вы, Владимир, наверное, не знаете, но в вашем доме живет княжна… — улыбаясь, начал он, многозначительно выдержав паузу, — Дело в том, что Анна моя дочь, и мы, как только это стало известно, решили девочку забрать. Надеюсь, у вас не будет возражений? Мы с вашим батюшкой обо всем уже договорились и …
— Простите, почему вы решили, что я буду возражать? — удивился барон.
— Ну, Владимир, я конечно, может ошибаюсь, но ваше к ней отношение…Видите ли, то что терпела воспитанница, княжна терпеть не будет. Да и я….
— Петр Михайлович, могу вас уверить, все совсем не так…
Пока беседовали, подъехала коляска и, барон с девушкой вошли в дом.
Иван Иванович, подошел к ручке гостьи, а девушка, метнув сердитый взгляд на молодого барина, отошла к окну.

Полина, держа в руке пузырек, мрачно прикидывала свои шансы стать баронессой. Утром она сбегала к Сычихе и пока та искала в чулане средство для Полиной красоты, сама Полина запаслась тем, что остывало на столе. Что это такое, она не знала, а на вопрос, Сычиха только смеясь, сказала — «Зелье приворотное».
А теперь вот стоит она посреди кухни да думает что ж делать, управляющему подлить или молодому барину… Тот вон, как разохотился, стоило только Аньке в лес сходить, аж предложение сделал… Во дела… Чем же она, Полина, хуже?
Но она была девкой умной, поэтому, трезво оценив все открывшиеся возможности, нашла простой выход — опоить старого барона. Он мужичок уже в летах, долго не протянет, а после Полиной любви так может и совсем скоро осчастливит свою молодую супругу своим скоропостижным концом… А чего? Вон молодой то совсем ума лишился, на дворовой решил жениться, а Полина то за старого берется… Чего же ему, старому хрычу надо?
— Женится, — уверенно подумала она, — Точно женится… и завещаньеце перепишет, а там уж я сама решу, как быть дальше…
Поэтому сейчас хорошенько взвесив, она тихонько перелила все содержимое из пузырька в чайник, и довольно улыбаясь, закрыла крышечку.

Мужчины сидели в креслах, а княгиня прохаживалась, доказывая о необходимости переезда Анны. Сама девушка угрюмо молчала и, скрестив руки на груди, только поглядывала на молодого барона, который в смущении отвернулся в окно и делал вид, что его это никоим образом не волнует.
— И, наконец, — переведя дыхание, княгиня остановилась, после десятиминутного монолога, — подумайте о девочке, любезный Иван Иванович… ведь вы же прекрасно понимаете, как может скомпроминтировать ее это беспечное проживание в одном доме с холостыми мужчинами… А она ведь не просто какая-то воспитанница, она княжна Долгорукая….И это надо помнить. Так что я не вижу другого выхода, Анна переедет к нам еще до официального удочерения, а уж мы позаботимся о том, чтобы она не скучала. Мы ее в город свезем, там лавки, театры, развлечения… Так что ей скучно не будет…
— Но, Марья Алексеевна, — начал, было, барон, и тут же она его перебила.
— Тут не о чем даже говорить… Я уже сказала, что ей надо время привыкнуть к нам… она должна научиться всем правилам, тонкостям…
— Но она прекрасно воспитана, — возразил барон.
— Разумеется. Но как воспитанница, а не княжна. Что это за вежливое послушание? Что за смиренная уступчивость… Она должна держать себя гордо. Она должна научиться повелевать, а не подчинятся…И вообще, Иван Иванович, ну что мы спорим? Мы уже все решили…
— Я не согласна, — вдруг подала голос сама виновница такой трепетной заботы, — Я должна остаться здесь…Во всяком случае до официального оформления. Я так понимаю, что это месяц, а то и два… Так вот, я никуда не поеду в ближайшее время из этого дома…
— Но Анна, дорогая, — подходя к ней и обняв ее, княгиня увещевала, — Пойми это лишь для твоего же блага…
— Да, — высвобождаясь из объятий названной маменьки, сказала она, — Конечно, но тут я дома. Иван Иванович, мне почти родной, а Владимир …
— А Владимир никогда не оскорбит себя подобным увлечением…- подал голос молодой барон и, уже оборачиваясь, просто добавил, – Вам, Марья Алексеевна, уже не раз приходилось слышать, насколько я не люблю…выскочек, — опустив глаза, он вздохнул.
— Вы на себя явно наговариваете… — девушка, обойдя столик, подошла ближе, — Вы всегда относились ко мне лучше, чем хотели показать… А вот я… не всегда была почтительна должным образом…. Я вообще не обращала на Вас внимания, игнорировала ….это я не должным образом заботилась о вас.
— Не обращала внимания? Игнорировала? — возмутился удивленный барон, — Да знаете ли вы, что дня не приходило, что бы я…то есть мы…то есть вы с Иван Ивановичем не вспоминали…
— Дети, дети… — мягкий голос отца, заставил всех замолчать, — Я думаю, что нам надо выпить чаю… Мы успокоимся и отдохнем. Аннушка, не хочешь ехать, никто тебя не заставит, не волнуйся так….Просто мы ищем лучший способ. Мы все тебя любим и хотим только добра.
— Да, спасибо, — расстроено сказала девушка, — Спасибо, но я чай не буду…С вашего позволения, я должна подумать, — поклонившись, она вышла, напоследок настойчиво сверля взглядом молодого барина.
— Простите, я тоже что–то не хочу чаю… — вслед за ней, удалился молодой человек. Вздохнув, все трое, княжеская чета и старый барон, посмотрели вслед молодому человеку.
— Ну что? Давайте все же к столу….- предложил радушный хозяин, — Варвара, пирогов наготовила… — довольно протянул он, оглядывая вкусности и потирая руки, – Ты, Петр Михайлович, чай будешь или кофе? Иди, Полина, мы сами похозяйничаем, — негромко сказал он, отпуская девку.
— Кофе я пью по утрам, но сегодня что–то голова болит…Давай кофе…
— Я тоже буду кофе, сегодня и правда что–то с погодой, — неуверенно сказал Иван Иванович, глядя в окно.
— Нет, уж увольте господа…- княгиня взяла блюдце, ¬ — Пить кофе, днем… нет, я буду чай, — с достоинством королевы проговорила Марья Алексеевна.

— Владимир… Вы хотели поговорить со мной… — нерешительно начал молодой барон, заглядывая в комнату, — Если это сейчас неуместно, простите, я зайду позже…
— Нет, отчего же? — поворачиваясь к нему, спросила девушка, — Наоборот, я думал пойти к вам. Проходите, проходите, прошу вас…
Устроившись в уютном кресле, она долго смотрели в серые грустные глаза.
— Я хотел вам сказать… — начала, было, она и, прервав себя, замолчала.
— Нет… не так. Я … — красавица все не находила слов.
— Владимир, вы хотели сказать, что–то важное? Не волнуйтесь, я выслушаю вас… И … — он смутился.
Девушка встала и, отойдя к окну, отодвинула занавеску.
— Я хотел спросить у вас совета, — начала она, — Один мой знакомый… Один мой друг любит девушку. Любит давно и безнадежно, так, что порой это становиться почти больно… Он любит ее с самого детства, он почти забыл то время, когда в его жизни не было ее, теперь ему кажется, он тогда не жил, а просто ждал… Ждал ее появления…. С каждым днем он любил ее все сильней, ему даже иногда становилось страшно — так сильно было его чувство… Каждое утро он просыпался с мыслю о ней, о ее глазах, о ее руках… Это сводило с ума…
Потом он вырос, и жизнь сделала свое дело… он перестал быть восторженным юношей, он многое делал, еще больше видел, но всегда в его сердце жило теплое воспоминание о ней… Это его согревало лучше горячего пунша у костра, а за одно и мучило прекрасными снами.
Но надо сказать, что он, был бы не он, если бы позволил себе просто так ее любить. Было одно обстоятельство, которое, как ему казалось тогда являлось непреодолимым… Это стало его болью, и он ничего не найдя лучше, стал вымещать на ней свою боль… Это было низко… Он понимал, и мучился, но все равно раз за разом причинял эти страдания… — голос девушки затих, и она, отпустив занавеску, отошла к столику, на котором стоял тяжелый серебряным подсвечник. Девушка как–будто старалась отвлечь себя от тех важных слов, которые произносили ее губы. Упершись руками в теплый дуб стола, она внимательно рассматривала оплывшие свечи,
— И что же? — голос барона вывел ее из задумчивости. Вскинув голову, она снова посмотрела в его глаза и продолжила.
— Он долгое время обманывал себя, пытаясь доказать себе всю несбыточность и глупость своих надежд, и стал лечить себя единственным известным ему способом… Женщинами…
— Но… простите, Владимир, … это же не выход…- молодой человек сдерживал негодование.
— Почему? — красавица, подошла ближе и, скрестив руки на груди, смотрела сверху на растерянного барона.
— Ну, неужели вы не понимаете? Это бесчестно…Бесчестно по отношению к себе прежде всего, к ней… Это … гадко — барон не находил слов.
— Да, вы правы… — кивнула девушка, соглашаясь, — И все же это так, — сказала она и отошла от барона.
— Знаете, Анна, я попытаюсь вам объяснить… Представьте: человек, бредет через пустыню… Вокруг него солнце и песок. Он устал, он хочет пить, он измучен. Единственное, о чем он мечтает, так это о чистой, ключевой воде, он жаждет ее, он сходит с ума, представляя прохладные живительные струи. Ее плеск слышится в ушах, отдаваясь в сердце. Его глаза застилает пелена, и ему кажется, что это ее чистый блеск…. И вот, наконец, ему удается найти людей, но все что могут они ему предложить, — это вино. Сладкое, приторное, вино. Человек мечтает о воде, а ему дают вина… и вода недоступна, недосягаема… Как вы думаете, Анна, будет пить этот человек то, что ему дают, или нет?
Барон молчал, тихо созерцая свои пальцы, переплетенные на коленях.
— Вы так сильно ее любите? — негромко проговорил он, стискивая пальцы.
— Да, так сильно… — просто ответила девушка, — И я совсем не знаю, как мне просить прощение…И вообще, можно ли меня простить…
— Расскажите ей все…- он подошел совсем близко, — Расскажите, так же искренне, как мне, она не сможет не услышать вас…- мужские пальцы легли на сжатый маленький кулачок. — Она обязательно вас простит… Вас нельзя не простить… Вы так раскаиваетесь…
Барон отошел, пряча глаза. Предательские слезы вот — вот прольются… Не должна она плакать. Не должна расстраиваться. Разве не знала всю жизнь, кто он? Что лучше него нет на свете… «А ты? — безжалостно спросила себя, — Кто ты, чтобы любить его… он достоин самых лучших, самых красивых девушек, а ты всего лишь незаконнорожденная дочь князя, воспитанная из милости в удобстве и роскоши. Ты ничего ему не сможешь дать… ничем не сможешь утешить…Поэтому, перестань плакать и радуйся… Просто радуйся, что он будет счастлив… Она простит его. Она будет любить его…ведь его просто не возможно не любить…» — грустно размышлял молодой человек, снова опускаясь в кресло и смахивая набежавшие слезы.
Внимательные синие глаза пристально следили за каждым движением высокой фигуры, и когда он сел, готовясь слушать дальше, она, опустилась на колени и, заглянув в глаза, тихонько спросила:
— Вы простите меня? – и, забирая его руку в свои пальчики, она настойчиво повторила, — Ты простишь меня?
— А-а… Что вы делаете? — растерянно спросил барон, хлопая ресницами.
— Разве не понятно, я прошу прощения, у вас… — светло улыбаясь, ответила девушка.
— Но… при чем тут я? — сглотнув непонимание, спросил он.
— Ну, Анна, нельзя быть такой недогадливой…- протянула она и, заглянув в его глаза, сказала, — Я люблю… Вас!
Уверенно подчеркивая последнее слово, девичьи губки произносили новые и новые признания:
— Я всегда любил. И всегда буду любить, — вздохнула и продолжила, — Всегда, до самой смерти…
— Этого не может быть… Вы шутите… — растерянно качая головой, пролепетал барон.
— Нет, я уверен, я буду любить тебя и после… — будто не слыша его слов, продолжала она, — я буду любить тебя всегда. Даже оставив свое бренное тело, я буду любить тебя вечно, — улыбалась она.
— Подожди… — мужские пальцы легли на теплые губки, — Подожди… — Он закрыл глаза, собираясь с мыслями, и вздохнув продолжил,
— Я расскажу тебе историю… — тихонько начал он, соскальзывая на пол и все еще прикрывая ее рот.
— В одном большом доме росла девочка… У нее не было ни мамы, ни папы, был только добрый волшебник, которого она любила всем сердцем, потому, что больше некого было любить. И был еще самый лучший, самый умный, самый сильный, смелый…
— Помолчи…- тихо проговорила она, — Я не был таким… — и уже улыбаясь, притянула его к себе, — Иди сюда, иди скорей, — обнимая прильнувшего к ней мужчину, проворковала девушка.
Сколько они просидели так, на полу, не имело сейчас значения. Доверчиво положив голову на ее плечо, мужчина потерял счет времени, чувствуя только как ее пальчики гладят его волосы.
— Володя… — его голос заставил ее открыть глаза. – а, мы сможем … ты, узнал, есть средство… Когда мы сможем, наконец…
— Сегодня… сегодня, я думаю, мы избавимся… от злых козней княгини… — вздохнула она и, помолчав, добавила, — А то я не могу даже тебя поцеловать… Не могу же я целовать мужчину… Тем более себя…
— Ты шутишь… — радостно улыбался барон и потерся щекой о хрупкое плечо, блаженно закрыв глаза.
— Нет… Я в самом деле измучился за эту неделю… ты не поверишь, но я с ума сходил… Видеть тебя так близко…- шмыгнув носиком, хищно улыбнулась она, — Иметь возможность даже дотронуться…
— Володя! — мужчин возмущенно вскинул голову.
— Ну что Володя! — смеясь, спросила девица, — Я в самом деле чуть не рехнулся…
Она уже хохотала.
— Ну, знаешь… — надул губки барон.
Притянув снова к себе обиженного мужчину, она обняла его и тихонечко спросила:
— Я тебя не очень напугал? Ты не сильно испугалась, маленькая моя?
— Нет… — закусив губу и улыбаясь, ответил он, прижимаясь к ней.– Но… — зажмурившись, он неудержимо краснел
— Так. Потом расскажешь… — целуя его в висок, промурлыкала девушка.
— После свадьбы…
— Какой свадьбы? — растерялся барон.
— Нашей… Ты же выйдешь за меня, правда? Ты не сможешь бросить меня, потому, что я теперь без тебя совсем пропаду… Я теперь, Анечка, твой. Со всеми потрохами…- снова засмеялась она, и привлекая его к себе, спросила, — Ну как? Нравится тебе такое имущество?
— Нравится… Очень нравится… — согласно кивнул он головой.

Княгиня встала из-за стола и, придерживая широкий подол юбки, взялась за предложенную руку мужа. Останавливаясь в дверях, они раскланивались с хозяином, обещая, завтра же прислать Андрея. Никто из них так и не заметил, как к столу пробралась домашняя ленивая кошка, любимица старого барона. И отыскивая на столе что-нибудь вкусное, сунула нос в недопитый чай княгини. Бедное животное не предполагало, к каким последствиям это может привести…

P.S. Поздно вечером того же дня в комнате Анны молодые люди, не отрывая глаз друг от друга, пили неизвестный напиток…

 Отправлено: 13.03.16 09:27. Заголовок: Эпилог Понедельник П..

Эпилог
Понедельник
Проснувшись от сна, и вспоминая вчерашний день, Анна блаженно раскинула руки на подушке и, уставившись в розовый балдахин, мечтательно улыбалась, представляя пробуждение барона.
«Интересно, что он сейчас делает? Проснулся? Или еще нет? … А может быть уже побрился и одевается?» — мысли кружились в голове, как рой летних бабочек, ярких и радостных. Оказывается, любить — это так просто!
Вчера, после того, как улеглась в большую кровать барона, она долго не могла уснуть, вспоминала всю эту неделю… Странно: то, что начиналось ужасом и паникой, вдруг обернулось таким сияющим счастьем. Анна и представить тогда не могла, что станет мечтать о НЕМ, как о своем счастливом будущем. Разве смела она неделю назад представить, что ОН, стоя перед ней на коленях, будет рассказывать о своей любви? Или что сама, забыв о страхе, сможет признаться в своих чувствах?
Волна нежности накатила с новой силой, и девушка была уже не в силах бороться с собой. Торопливо накинув шаль, решила выбраться из комнаты. Распахнув дверь, сразу же попала в объятия сильных рук нетерпеливого мужчины, который поджидал ее пробуждения.
— Ну, наконец–то, маленькая моя… — легко подхватив ее, прошептал он ей на ушко, — Я заждался… - и, отпустив ее, потянулся к сладким губам, ответно тянувшимся ему навстречу.
Как же было упоительно дотронуться до него, прильнуть к нему и, почувствовав его губы, отдаться во власть его рук… Как же долго, мучительно долго, она ждала именно этого утра, такого простого в своем счастье и такого невероятного в своей правде. Ждала и даже не догадывалась об этом…
Со вздохом отпустив ее, он внимательно посмотрел в глаза:
— Как ты спала? Я беспокоился…
— Я спала, как в сказке… — откинувшись в его руках, Анна восторженно улыбнулась, — мне снился прекрасный принц… — еще более лукавая улыбка осветила личико.
— Нет, дорогая, это мне снилась самая замечательная принцесса в мире… — возвращая ее к себе, прикрыв глаза и, вдыхая нежный аромат девичьих волос, сказал Владимир.
— Пойдем — ка… — вдруг потянул ее за руку.
— Куда? …- смеясь, спросила она, — Я еще не одета… Я так торопилась к тебе, что не стала тратить время на сборы.
— Правда? Я рад… — просто сказал он, — Я просто счастлив, Анечка, что ты так по мне скучала…- и хитринки запрыгали в серых глазах.
— Ты — несносный человек, — сделала вывод девушка, — А теперь, если все хорошо, позволь мне пойти хотя бы платье надеть… — она улыбнулась и сразу же смутилась.
— Я могу помочь… Помнится, ты в прошлый раз так затянула корсет, что я чуть в обморок не упал…. — хохотнул он, — Вот было бы забавно…Представь: я лежу весь в кружевах и в обмороке…
— Я бы поцеловала тебя, и ты бы сразу очнулся…- она нежно провела по мужской щеке и прижалась к барону.
— Правда? — совсем растаяв от такой ласки, прошептал он, но тут, же задорно улыбнулся, — Только что–то мне не верится. Помню, в прошлый раз ты не была такой милой…
— Это потому, что ты не был таким …
— Счастливым…- он обнял ее и, поцеловав, тихо продолжил, — Я даже не надеялся, что ты сможешь меня простить… Я не мог видеть Мишку… Я с ума сходил, я просто выл от того, как ты…
— Глупый…- Ну, как же ты не видел…. Я так люблю тебя… — прошептала она, уткнувшись носиком в его грудь.
— Ну, значит не один я такой… недальновидный… Мы вместе довольно недогадливы, любимая …
— Значит, самым умным оказался все-таки я…- довольный голос отца заставил повернуться…
— Папа?
— Дядюшка….- пролепетала Анна, отстраняясь от Владимира и закутываясь в шаль.
— Да, мои дорогие… — подходя ближе, сказал старый барон, — Я слишком долго ждал, когда же все-таки вы поумнеете…. И Слава Богу, дождался… А теперь скажите мне на милость, когда же мы назначим свадьбу? Сколько еще вы будете издеваться над старым, больным человеком?
Иван Иванович принял притворно грозный вид, но тут же смягчился, обнимая сразу обоих молодых людей:
— Когда у нас будет, наконец, покой и счастье?
— Скоро, отец… Скоро, — уверенно ответил Владимир.

Три месяца спустя… Январь
Среда
Лиза стояла у двери в спальню матери и, переминаясь с ноги на ногу, не решалась войти. Княгиня последнее время стала чувствовать себя значительно лучше… Признаки болезни постепенно проходили, она вспомнила имена детей и даже перестала лакать из блюдца, научившись пить из чашки, но все равно стоило поберечь хрупкую психику женщины. Три дня назад князь Репнин сделал Лизе предложение, и она была на седьмом небе от счастья, отец тоже был доволен выбором своей дочери, но то, как отреагирует мать, было загадкой…
Заглянув в комнату, Лиза прислушалась. Похоже, что маман уже проснулась и просто нежилась, лежа на перине. В последнее время княгиня стала много спать и, даже просыпаясь, не любила выбираться из роскошной постели. А вчера приказала принести еще три перины и, устроившись на них, восторженно ахала.
Петр Михайлович нарадоваться не мог… Тиха, мила, ластиться стала, просто медовый месяц, да и только. Одно пугало князя: надолго ли такие перемены?
Правда, она напрочь забыла, как обращаться со столовыми приборами, но от этого не стала есть меньше. Аппетит, надо признаться, был у нее просто превосходный, а главное, она потеряла всякий интерес ко всему, что бы то ни было.
Она перестала интересоваться не только Корфами, но и собственными детьми. Казалось, что ее ничего не занимало кроме собственной персоны. Признавала она только Петра Михайловича, сразу сообразив, кто же все–таки в доме хозяин.
— Мама… — робко протиснувшись в дверь, Лиза тихонько подошла к кровати.
— Ах! — утомленно выдохнула княгиня, — чего тебе?
— Я не разбудила вас? — заботливо начала дочь, но мать величественно махнула ручкой, и Лиза осмелилась продолжить, — Я хотела спросить… Вернее…Не будете ли вы против визита князя Репнина?
— А у него нет собаки? — вдруг спросила мать. После болезни у нее появилась новая блажь — она терпеть не могла собак. Просто на дух не переносила.
— Нет, маменька, собаки у него нет… Он приедет, чтобы сделать официальное предложение…
— Ну, тогда какое мне дело до вашего князя? — спросила княгиня, — Если у него нет собаки и он не будет шуметь, то пусть приезжает…
— Но он хотел бы поговорить с вами…
— Со мной? — удивилась мать.
— Ну не только с вами… с отцом тоже.
— Ну, так пусть отец и решает…. Оставьте меня в покое…
— Маменька… И вы не будете возражать, если я выйду за него замуж? — не смея поверить в свое счастье, спросила княжна.
— Ну, какое мне дело, за кого ты выйдешь замуж? … Мне все равно… только не шуми, пожалуйста, и пусть мне принесут молока… — капризно протянула княгиня, переворачиваясь на другой бочок и лениво зевая прелестным ротиком.

Три месяц спустя… Апрель
Пятница
Старый барон, вместе с князем Долгоруким нарадоваться не могли на две пары, кружащиеся в танце. Весенний вечер был замечательным, и закат, разлившийся в небе, обещал не менее замечательную ночь. Шумные гости все еще веселились, оркестр гремел вальсами, Репнины, милые люди, долго не засиживаясь, отбыли в Петербург, приглашая Долгоруких с визитом. Княгиня, правда, задремала еще в начале вечера, повиснув на руке у князя.
— Ну….Петруша…- хныкала она, когда он пытался высвободиться из нежных объятий супруги, тогда он поглаживал ее, и она затихала в счастливом забытьи.
А теперь сидя с бароном, они тихонько вели беседу, любуясь на своих детей.
— Так как же ты теперь без управляющего? Нынче, знаешь, хороших да честных редко найдешь… — Петр Михайлович поставил на стол бокал.
— А я своего Мефодия Андреевича из Ярославля выпишу… Там поместье маленькое, забот немного, вот пусть теперь сюда приезжает, да здесь порядок наводит…
— И как это ты решился прогнать Карла Модестовича?
— Да ну его… Совсем обнаглел, только деньги и любил… А знаешь, я ему напоследок такой подарок сделал…
— Какой?
— Я ему нашу Полину отдал… Замуж, конечно. В общем, дал я девке вольную, и приданое пятьсот рублей…
— Зачем же ты девку отпустил? — удивился князь.
— Так Аннушка просила… Не мог я отказать девочке, тем более перед свадьбой…
–А ты, я вижу, все осторожничаешь… — заметил князь, когда барон в очередной раз поморщился.
— И в перчатках ты с чего целый день?
— Да… Стыдно сказать… Не поверишь, Петр Михайлович, кошка дома оцарапала, такая, знаешь, вредная стала, просто диву даюсь… Озверела просто… Я ее и на руки, и молочка, там, сливочек…, а она, понимаешь, кусается, а еще, чего удумала, к Анне пристает… Все норовит вцепиться в нее… я уж бояться стал. Вот выгнал на двор, да велел больше в дом не пускать…
— Это ты правильно…нечего кошкам в доме делать, — философски заметил князь…– А она у тебя мышей-то ловит?
— Каких мышей? Она нас, Петр Михайлович, ловит… Совсем ошалела дикая.
— Ты это… Знаешь, у меня кот есть… Настоящий такой сибирский… Серьезный кот, одним словом. Он у нас крыс, как орехи давит, так вот я тебе его отдам, он твою кошку сразу к порядку призовет, — задумчиво сказал князь, поправляя съехавшую с плеча княгиню.

Ночь смущенно заглядывала в окна большого дома, стараясь не тревожить сиянием луны. Окутывая тонкой пеленою сна, все не могла унять тихий шепот в спальной. И только когда алый рассвет скользнул по стенам, голоса стали стихать и сладкий звук поцелуев замер на сонных губах. Правда время от времени все начиналось заново, тихий шепот заканчивался стыдливым смехом и тут же сменялся пьянящим вкусом любви… Молодые Корфы все никак не могли уснуть.
— А потом, представляешь, я попыталась встать…, а он …
— И что же предприняла моя маленькая трусишка?
— Ну, перестань издеваться… Иначе я тебе вообще ничего не расскажу…
— Нет уж, рассказывай, — нежный поцелуй длился долго, упоительно долго…
— Итак, так что же ты сделала? — оторвавшись, наконец, от губ жены, спросил барон.
— Я сразу поняла, он боится холодной воды… — смущенно улыбнулась новоиспеченная баронесса.
— Кхм, — закашлялся мужчина, — ну и?
— Ну что еще? Я сначала не знала, как брюки одеть, а потом… сообразила, что от испуга не успела даже умыться… — она смущенно замолчала, но тут же весело подняла глазки
— И все же? …
— Послушай, как вы ходите, когда… ну… это же жутко неудобно…и … немного больно…- пожаловалась озадаченная красавица, прижимаясь к мужу.
— Мы контролируем свои эмоции, — авторитетно заявил он.
— Да? А я не могла… Я как тебя видела, так сразу …
— Это потому, что я тебя люблю, — утешил ее Владимир, обнимая.
— Я тоже тебя люблю… — сонно ответила она.

Конец

сентябрь 2011 год

 Отправлено: 28.03.16 11:53. Заголовок: Lana пишет: Всегда ..

Lana пишет:

цитата:

Всегда задумывалась над такими историями: как, побывав в теле другого, узнав все интимности друг о друге, люди умудряются друг друга желать.

Мне кажется, в этом что-то есть. Постигаешь и узнаешь изнутри, так сказать.

Дея, мне очень понравилось! Спасибо.

 Отправлено: 30.03.16 12:22. Заголовок: Алекса пишет: Мне к..

Алекса пишет:

цитата:

Мне кажется, в этом что-то есть. Постигаешь и узнаешь изнутри, так сказать.

Может быть, если на пару часиков.

Дея, все хорошо, что хорошо кончается. Надеюсь, Таню минула чаша с непонятным напитком, уж больно резво Сычиха вмешивается в жизни направо-налево зелья раздавая. А молодым всегда помнить урок, и ставить себя на место супруга, чтоб нигде не жало.

 Отправлено: 31.03.16 08:30. Заголовок: Обменять вованну тел..

Обменять вованну телами - браво!