Название: Острый край Жанр: Немного драма, немного авантюра и приключения, немного мелодрама. Продолжение БН, время и место действия без изменений. Герои: Михаил, Владимир, Лиза, Анна, Александр и другие. Пейринги традиционные. Авторское примечание: Фик задумывался в основном о мужской дружбе, потому Владимир-Михаил главные действующие лица. Но любовь и о, ужас, даже розовые сопли пристуствуют. Фик в процессе написания, если он покажется читателям интересен - выложу продолжение.
Отправлено: 05.10.10 14:13. Заголовок: Они остановились нап..
Они остановились напротив кованых ворот дома на другой стороне улицы. Несколько минут простояли молча, прислонившись к черневшей на фоне мостовой ограде набережной. Барон рассеянным движением стряхнул навалившийся на нее снег, проследил взглядом за тем, как он медленно падает на хрусткий и холодный лед реки. Уже начинало темнеть – декабрьские дни были самыми короткими в году и ночные сумерки постепенно заполняли морозный воздух улицы. Владимир негромко кашлянул, нарушив повисшее молчание, посмотрел на горевший в окне спальни свет. Неожиданно в блестящих огоньках свечи мелькнул тонкий темный силуэт женщины, задержался ненадолго, задергивая тяжелые шторы, и также быстро исчез, оставив после себя лишь слабое мерцание забытых на подоконнике канделябров. Барон тихонько вздохнул, покоившаяся на перилах каменной ограды ладонь вздрогнула, лицо в одну секунду помрачнело. Михаил осторожно положил ему руку на плечо, без слов понимая, что с ним сейчас происходит – вне всяких сомнений в окне им только что показалась фигура Анны, женщины, без которой за свою жизнь Корф не дал бы и ломаного гроша. – Пойдем, Володя, - позвал он негромко, - Нам надо торопиться. – Через черный ход, - коротко отозвался барон. Быстрым шагом они пересекли заледеневшую мостовую, вошли в полутемный покрытый пушистым снегом двор, обогнули молчаливо высившийся посреди него особняк. У заднего крыльца была брошена еще не разобранная слугами поленница дров, на ступеньках сиротливо валялась брошенная кем-то грубая суконная перчатка. Из приоткрытой двери тонкой полоской струился свет, слышался звон прибираемой кухаркой посуды. Владимир поднялся по запорошенной лесенке, беззвучно вошел в дом. Михаил так же тихо двинулся следом, привычно обернулся на пороге и прикрыл дверь. Внутри было тепло и спокойно – дом жил своей плавной, размеренной жизнью. – Барин! – услышали они вдруг негромкий вскрик появившейся в проеме чулана служанки, - Владимир Иванович, миленький… – Тсс, - Корф приложил палец к губам, - Не кричи, чай не воры. Все свои. – Слава Богу! – горничная радостно перекрестилась, - Анна Петровна-то с вашего последнего приезда сама не своя. Только о вас и разговоров. Я пойду скорее, скажу ей, что вы дома! Крепостная уже было кинулась с места в сторону гостиной, но барон быстро остановил ее: – Не надо никому говорить, Даша. Ты нас не видела. – Да почему же, барин? – Потому, - бросил Владимир, проследовав мимо нее, - Иди, занимайся своими делами. Оставив замершую в недоумении горничную стоять в коридоре, мужчины проследовали в кабинет. Барон поочередно зажег несколько свечей, плотно закрыл за собой дверь, повернул в замке ключ и оборотился к Репнину. – Ну что, Миш, ты все еще веришь в эту затею? – Пока мы не придумали ничего умнее, верю, - ответил князь, внимательно следя за прохаживающимся вдоль комнаты другом. Владимир с видом хозяина, давно не бывавшего в родных стенах, оглядывал свои владения: – А мне кажется это полнейшая глупость, - Корф разворошил стопку сложенных на письменном столе бумаг, - Здесь можно долго искать, в одной только библиотеке несколько сотен книг. – Лучше вспомни, где находился Вейс в тот день. Где он стоял, что делал? Подходил ли к столу или, может быть, секретеру. Владимир потер лоб рукой, потом присел на корточки возле нетопленного камина, зачем-то пошевелил кочергой давно остывшие угольки. – Да вот примерно там, где ты сейчас стоишь, - задумчиво отозвался он, - Спиной к книжному шкафу. – Он все время стоял здесь? Не садился в кресло, не перемещался в другой угол комнаты? – Нет. Во всяком случае, пока я был в кабинете, он не двинулся с места. – А когда ты выходил? – Мы с ним уже порядком повздорили, он вывел меня из себя и я едва сдерживался, чтобы прямо там не свернуть ему шею. Потом я решил закрыть дверь, чтобы никто из домашних не услышал нашу ссору. Я вышел в коридор, сначала запер гостиную, потом вход в крыло для слуг. Самое большое, меня не было минуту… Может две, - добавил он после паузы. – Значит, отсюда и начнем, - Миша расстегнул пальто и скинул перчатки, - Глубоко спрятать он все равно бы их не успел. – Представляешь, сколько нам понадобится, чтобы исследовать каждую книгу? – Владимир окинул взором шкаф от пола до потолка, - Давай хоть разделимся. Ты ищи с той стороны, я посмотрю с этой. Прошло немногим больше часа поистине жандармского обыска, прежде чем перед ними выросла гора перетряхнутых книг, бесчисленных фолиантов, хранящих наследие человеческой мудрости от древних греков до Вольтера. Бумаг среди них не оказалось. – Это все бесполезно! – Корф с досадой откинул от себя одну из книг, - Возможно, мы вообще не там ищем. Мы с тобой уже оба спятили из-за этих архивов. – Подожди, давай подумаем еще раз, - попытался успокоить его Репнин, - Если он и в самом деле спрятал документы здесь, то это должно быть место, в которое никто просто так не полезет. В конце концов любую из этих книг ты мог взять почитать, вероятно Вейс так и рассуждал и придумал что-то другое. Барон еще раз обвел взглядом кабинет – письменный стол, кресла, каминную полку, висящий на стене портрет отца. Потом пересек комнату и подошел к низкому резному ковчегу, запертому в углу двумя книжными шкафами. – По мне так это самый ненужный предмет в доме, - произнес Владимир, снимая с крышки сундука венчающую его бронзовую статую, - Он тут стоит неизвестно с каких времен, я им никогда не пользовался. – Вейс этого, конечно, знать не мог, - заметил Миша, подходя к другу, - Но из твоих вещей, он и вправду самый неприметный. – Слушай, тут между шкафом и стеной есть щель, - барон поводил рукой по блестящей поверхности ковчега, - Посвети-ка мне. Мишель снял со стола подсвечник и поднес его к узкому пыльному проему. Владимир согнулся над шкафом, силясь разглядеть полутемную лазейку. – Пусто, - объявил он через минуту, - Еще какие-нибудь предложения? – Подожди-ка, - князь опустился на корточки рядом с другом, внимательно всматриваясь в прыгающие огоньки пламени, освещающие щелку, - Вон там в углу что-то есть. – Мы ищем черную кошку в темной комнате, - усмехнулся Владимир, - Ладно, давай отодвинем его. – Напрасно смеешься, - вдруг каким-то странным голосом прервал его Михаил, просовывая пальцы в расширивший проем. Вмиг глаза его будто остекленели, он медленно вытащил руку, сжимая в ладони свернутые в трубочку документы, - Вот они, - шепотом выговорил он и тяжело выдохнул. – Вторая часть архива. Точно не веря в происходящее, Владимир уставился на зажатые в руках друга бумаги, несколько секунд жадно ловил ртом воздух, а потом весело рассмеялся: – Господи ну наконец-то, Миша! – воскликнул он, - Мы нашли их! – Все закончилось, Володя! - подхватил его радость Репнин, - Мы вернем их Бенкендорфу и докажем твою невиновность. – Давай посмотрим, что там, - нетерпеливо заговорил барон, вырывая из рук князя сверток и снимая обмотанную поверх ленту, - Польская конституция, список участников, карта с указанием расположения их кружков… Во дворе вдруг раздался громкий лай собак. Потом к нему добавился какой-то шум и голоса. Но друзья были слишком увлечены находкой, чтобы обратить на них внимания. – Эти поляки сумасшедшие, Володя, - покачал головой Мишель, - И они ведь надеялись выиграть! – Без Вейса и этих архивов они ничего не смогут сделать. Мещерский трус и слабак, ему будет не справиться с такой махиной. А пана Мелевского погубила уверенность в собственной неуязвимости. Теперь они беззащитны как стадо баранов. Звук голосов на улице нарастал, отчетливо слышались какие-то резкие крики. Собачий лай перешел в надсадный визг, казалось, сторожевые псы вот-вот готовы были сорваться с цепей. Владимир обернулся и прислушался: – Что там случилось? – нахмурился он, поднимаясь с пола, - Такое чувство, что снаружи начался Армагеддон. Быстро подойдя к окну Корф, отодвинул штору и выглянул во двор: – Проклятие, - сдавленным шепотом выругался он, - Полиция! – Что? – живо подскочил Михаил, - Откуда? Когда они успели обо всем узнать? Шум с улицы неумолимо переместились в дом, теперь к громким выкрикам жандармов добавился топот тяжелых сапог. – В чем дело, господа? – за дверью кабинета прозвенел растерянный голос Анны, - По какому праву вы врываетесь в наш дом? Владимир вздрогнул и сжал в руке бумаги. – Прошу прощения, госпожа баронесса, - ответил ей другой голос, в котором они тут же узнали шефа Третьего отделения, - У меня есть сведения о том, что в вашем доме спрятаны секретные документы, принадлежащие заговорщикам, которых мы ищем. Нам необходимо осмотреть кабинет вашего мужа. – Причем здесь мой муж? – в отчаяние выкрикнула Анна, - Он уже три месяца как исчез и не давал о себе ничего знать! – Мне не доставляет никакой радости сообщать вам эту новость, госпожа баронесса, но ваш муж барон Корф состоит в участниках польского заговора и прячет от полиции важные бумаги, которые нам необходимо найти. – Это неправда! – от вырвавшегося в этом крике отчаяния у Владимира сжалось сердце, - Мой муж не может быть государственным преступником! – Давайте это проверим, - Бенкендорф казался совершенно спокойным и уверенным в своей правоте, - Прошу вас, не мешайте нам. Не желая слушать дальше, Михаил быстро схватил стоящий рядом стул, подпер им ручку двери, затем повернулся к бледному как смерть барону: – Что мы будем делать? – прошипел он, - Нас сейчас возьмут с поличным! – Нас сдал кто-то из людей Вейса… Или у Третьего отделения была своя ищейка. – Какая разница? – раздраженно рявкнул Репнин, - Ты слышал, что сказал Бенкендорф? Он уверен, что ты прятал бумаги как сообщник. И через минуту у него будут тому доказательства. Нам надо бежать! – Снова бежать? – переспросил Владимир, - Сколько можно, Миша? – Нельзя допустить, чтобы полиция видела архивы в твоем кабинете. Нам надо уходить, мы отдадим их Бенкендорфу позже. – Дом окружен, - барон снова выглянул в окно, - На улице полным-полно жандармов… Хотя, - Владимир замолчал на мгновение, - Если мы выберемся через окно и незаметно обогнем двор, можно попробовать перелезть через ограду. – Тогда чего мы медлим? – князь лихорадочно принялся открывать окно кабинета, - Давай, ты первый. Владимир еще раз обернулся на дверь, которая вот-вот должна была отвориться под натиском людей Третьего отделения, перевел взор на друга: – Ну что ж рискнем, - Корф слегка усмехнулся, - Где наша не пропадала! Запахнув влажное от растаявшего снега пальто, он легко вскочил на подоконник и спрыгнул наружу. Слегка согнувшись, как солдат под обстрелом вражеских снарядов, барон перебежал двор, оглянулся на толпившихся у крыльца жандармов и вдруг резко выпрямившись кинулся к решетке, обносивший особняк с переулка. До спасительной ограды оставалось несколько саженей, когда его догнал грубый крик: – Стоять! Барон повернул голову – его увидел один из дежуривших поодаль офицеров Бенкендорфа. Задержав на нем мимолетный взгляд Владимир глубоко вздохнул и побежал дальше. В ту же секунду жандарм выхватил пистолет и взвел курок. – Не стрелять! – вдруг разрезал напряженный воздух возглас, по которому все тут же узнали цесаревича По ту сторону ограды, гарцуя на вздыбленном коне, словно из ниоткуда появилась фигура наследника престола. – Не сметь! – в остервенении выкрикнул он, задыхаясь от ворвавшегося в легкие морозного воздуха. Но было уже поздно – выпущенная пуля с тихим свистом неумолимо летела в цель. Владимир слегка пошатнулся, издал еле слышный сдавленный стон и, прижав ладонь к груди, рухнул в снег. – Нет! – заорал Репнин, мгновенно выйдя из сковавшего в последние секунды оцепенения, - Володя, нет! Позабыв обо всем на свете, путаясь в наваливших сугробах, он кинулся к другу, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце, а рот наполняется странным горько-соленым вкусом отчаяния. Барон лежал на земле с закрытыми глазами, слегка раскинув руки. В первое мгновение Михаилу показалось, что он мертв. – Володя, - срывающимся голосом позвал его князь, опускаясь на колени рядом с ним, - Очнись, немедленно очнись! Трясущимися, одеревенелыми пальцами он принялся расстегивать на груди друга пальто, пытаясь добраться до раны: – Не вздумай умирать, черт тебя побери! Не вздумай! – Рано хоронишь, Репнин, - барон приоткрыл помутневшие глаза, затем осторожно дотронулся до груди и вытащил из-под рубашки покореженный бронзовый образок, - Пуля срикошетила… – Ты меня в гроб вгонишь, Корф, - расхохотался Мишель, ощущая подступающую к горлу истерику, - Тебе опять повезло! – Я бы не был в этом так уверен, господин Репнин, - раздался рядом с ними невозмутимый голос шефа жандармов, - Вот наконец-то все встало на свои места. Владимир приподнялся на локтях, кинул на Бенкендорфа отрешенный взгляд и слегка усмехнулся: – Вы только что совершили большую ошибку, Ваше сиятельство, - проговорил он негромко. – Это мы скоро узнаем, - граф кивнул головой своим жандармам, - Взять его! – Не утруждайтесь, господа, я пойду сам, - барон неторопливо поднялся с земли и отряхнул с полы пальто налипший снег. – Ваше сиятельство… - начал было Репнин. – Где бумаги? – не слушая остановил его граф. Князь молча передал ему папку: – Ну вот, - удовлетворенно кивнул головой Бенкендорф, - А говорили, что ничего не знаете. Обманывали, значит? – губы шефа жандармов искривила усмешка, - Нехорошо, нехорошо. – Ваше сиятельство, барон Корф ни в чем не виноват, - Мишель сам не понял, откуда у него в голосе вдруг появилось столько уверенности, - Он стал жертвой обстоятельств, и я вам это докажу! – Докажете, докажете, - язвительно отозвался граф, - Вот сядете в одну камеру с бароном и будете друг другу доказывать. Я же вас предупреждал – не играть со мной.… Жду вас немедленно во дворце у себя в кабинете. Конвой, надеюсь, за вами присылать не нужно. – Владимир! – позади них раздался звонкий, полный тоски и боли голосок баронессы, - Что происходит? Анна бегом спустилась с крыльца, решительно оттолкнув преграждавших ей путь к мужу жандармов, которые от неожиданности даже не успели ее остановить, и кинулась к нему в объятия. – Почему тебя арестовали? – она подняла на него полные слез глаза, - Ты же невиноват! – Я скоро вернусь, Аня, - тихо и ласково ответил Корф, гладя ее по голове, - Иди домой. – Я никуда не пойду, я останусь с тобой… Опомнившиеся жандармы осторожно удержали ее за руку и оттащили от мужа: – Нельзя, сударыня, - мягко проговорил один из них. – Отпустите, - баронесса попыталась вырваться, - Это мой муж! – Иди домой, - повторил Владимир, - Даша, уведи ее, - обратился он к выбежавшей вслед за хозяйкой горничной. – Пойдемте, барыня, пойдемте, - служанка накинула на плечи плачущей баронессы шубку и невзирая на ее слабые сопротивления проводила в дом. В это самое время офицеры Бенкендорфа связывали барону руки. – Репнин! – сурово окликнул князя подъехавший цесаревич, о котором Мишель уже успел позабыть, - Я жду объяснений! – Как вы здесь оказались ваше высочество? – непонимающе посмотрел на него Михаил. – Я случайно узнал, что господин граф собирается устроить облаву в доме Корфа, и приехал. Как видите инкогнито. Бенкендорф рвет и мечет, но это ладно, Бог с ним… Я спрашиваю вас, почему вы молчали, черт побери? Почему не рассказали правду? Я же мог вам помочь. – Простите, Александр Николаевич, я виноват… – Да, вы виноваты, виноваты, что не доверились мне. – Это была не моя тайна… – Кому вы сделали лучше? Теперь вы оба окажитесь в тюрьме! – продолжал негодовать наследник. Миша ничего ему не ответил, только стоял по колено в снегу посреди опустевшего двора и смотрел, как скрывался из виду мрачный жандармский кортеж.
Замечательно, заставила читать с большим напряжением(честно говоря еле поборола желание начать с конца).Falchi пишет:
цитата:
– Мы с ним уже порядком повздорили, он вывел меня из себя и я едва сдерживался, чтобы прямо там не свернуть ему шею. Потом я решил закрыть дверь, чтобы никто из домашних не услышал нашу ссору. Я вышел в коридор, сначала запер гостиную, потом вход в крыло для слуг. Самое большое, меня не было минуту… Может две, - добавил он после паузы. – Значит, отсюда и начнем, - Миша расстегнул пальто и скинул перчатки
На этой сцене сразу просыпается азарт. Но больше всего понравилось Falchi пишет:
цитата:
Но было уже поздно – выпущенная пуля с тихим свистом неумолимо летела в цель. Владимир слегка пошатнулся, издал еле слышный сдавленный стон и, прижав ладонь к груди, рухнул в снег. – Нет! – заорал Репнин, мгновенно выйдя из сковавшего в последние секунды оцепенения, - Володя, нет! Позабыв обо всем на свете, путаясь в наваливших сугробах, он кинулся к другу, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце, а рот наполняется странным горько-соленым вкусом отчаяния. Барон лежал на земле с закрытыми глазами, слегка раскинув руки. В первое мгновение Михаилу показалось, что он мертв. – Володя, - срывающимся голосом позвал его князь, опускаясь на колени рядом с ним, - Очнись, немедленно очнись! Трясущимися, одеревенелыми пальцами он принялся расстегивать на груди друга пальто, пытаясь добраться до раны: – Не вздумай умирать, черт тебя побери! Не вздумай! – Рано хоронишь, Репнин, - барон приоткрыл помутневшие глаза, затем осторожно дотронулся до груди и вытащил из-под рубашки покореженный бронзовый образок, - Пуля срикошетила… – Ты меня в гроб вгонишь, Корф, - расхохотался Мишель, ощущая подступающую к горлу истерику, - Тебе опять повезло!
Очень яркая эмоционально, у меня сердце ухнуло. Писала, что фик концу подходит, а от тебя такого конца вполне можно ожидать. Ифиль пишет:
цитата:
Затылком чую, скоро Лизы себя проявит!
Не знаю проявит себя или нет, но ИМХИО Вовик ещё пожалеет, что пульку не схлопотал. На что тихий и смирный человек, но убила бы за такие дела на Лизкином месте, мне даже не смотря на возмущение жалко его становится. Бедные девушки, а Лиза в особенности, только родила и вот оно счастье привалило. Скрытый текст
Кстати, почему-то сейчас вспомнилось и улыбнуло. У нас все барышни в БН с завидным постоянством давали Вовчику по морде, единственно кто не делал - это Лизка(как видно она знала что такое получать). Вот и показывается благородство человека, who is who, хотя ИМХИО Вовчик от Лизка заслужил даже больше чем от остальных.
И ещё почему-то Анна тихо-мирно живёт и на свою пятую точку неприятностей не ищет. Право слово как людей замужество меняет.
Отправлено: 07.10.10 17:19. Заголовок: Я опять в числе посл..
Я опять в числе последних :) Надеюсь, дорогой автор простит заслуженного тормоза Ну вот, туго закрученная спираль событий начала раскручиваться, злодейский архив попал, куда нужно, из героев никто серьезно не пострадал, а что обоим небо в клеточку маячит - не впервой, да и верный друг Саня в обиду не даст Спасибо, Рита Жду развязки и хэппи-энда Мальчики его заслужили!
Falchi пишет:
цитата:
– Как вы здесь оказались ваше высочество? – непонимающе посмотрел на него Михаил. – Я случайно узнал, что господин граф собирается устроить облаву в доме Корфа, и приехал.
Отправлено: 26.11.10 13:06. Заголовок: Глава пятнадцатая Ш..
Глава пятнадцатая
Шеф жандармов по своей привычке стоял у окна, сложив руки на груди, когда Михаил осторожным неслышным шагом зашел к нему в кабинет и как обычно остановился на пороге. Несколько секунд они провели в полной тишине. Репнин прекрасно знал, что Бенкендорф заметил его появление, но продолжал молчать, ожидая, пока тот решит обратить на него внимание. – Откровенно говоря, вы сильно разочаровали меня, князь, - с расстановкой проговорил Александр Христофорович, все так же стоя к нему спиной, - Я думал, вы верный своему слову человек, слуга царя и отечества, а оказалось, вы лгун и такой же неудачник, как этот ваш барон Корф. – Я не мог предать своего друга, - тихо отозвался Михаил. – Разве вы помогли ему? – Бенкендорф, наконец, повернулся к своему собеседнику, - Барон арестован и отправлен в тюрьму как заговорщик, а вам грозит Сибирь за укрывательство опасного преступника. Этого вы добивались? – Я все же надеюсь, что вы выслушаете меня. И мне удастся вас убедить в невиновности Владимира. – Барона Корфа задержали с поличным, - прервал его Бенкендорф, - И он ответит перед законом как того и заслуживает. Дело взял под свой контроль лично Его величество государь. Михаил слегка покачал головой, устало провел руками по лицу: – Стало быть, Его величеству уже известны все подробности? – Совершенно верно, - голос шефа жандармов звучал холодно и беспристрастно, - Что касается вашей судьбы, то она также уже решена. Это решение вам озвучит сам император. Он желает видеть вас немедленно. Последняя фраза прозвучала набатным колоколом в ушах Михаила, земля как будто враз ушла из-под ног. Значит, он все же опоздал и теперь можно позабыть о снисхождении, отныне любое слово, сказанное в свое оправдание, обернется не в его пользу. О Владимире и говорить нечего – страшно представить, что его сиятельство успел поведать о нем императору. Репнин шел по ставшему таким длинным и мрачным коридору дворца, нечего не замечая вокруг себя. Перед глазами встал образ Лизы: ее перепуганное, залитое слезами лицо в тот вечер, когда она обо всем узнала и умоляла его остановиться, уверяя, что не сможет пережить, если с ним что-нибудь случится. Михаил до боли стиснул зубы. Жена скоро обо всем узнает, и сердце ее разобьется от горя, а его не окажется с ней рядом. Что теперь будет? – свербел внутри мучительный вопрос. Кавказ? Сибирь? Или сразу петля? – Какая статная выправка, князь, - похлопал по плечу Репнина Николай Павлович и благодушно улыбнулся, - Чувствуется прицел на новый чин! Михаил почтительно поклонился и с удивлением посмотрел на императора, стараясь угадать его настроение. Совершенно нежданно государь был приветлив и весел – ни одна черточка на его лице не выдавала, что он собирается принять у себя государственного преступника. Мишель по привычке вытянулся перед царем в струнку, все так же вопросительно глядя ему в глаза. – Ну вот все и закончилось, - продолжал тем временем император, - Преступники пойманы, архив в руках Третьего отделения, смятение в умах неблагонадежных подданных подавлено, и я спешу поздравить вас, князь, с удачным завершением еще одного расследования. Господин Бенкендорф рассказал мне о том, как много вы сделали для того, чтобы бумаги оказались в наших руках. Михаилу показалось, что он находится в каком-то странном невероятном сне. Слова Николая с трудом доходили до его рассудка: – Простите? – пролепетал он, пытаясь понять, не ослышался ли. – Не скромничайте, Репнин, - улыбнулся император, - Господин граф доложил мне, что вы не только поспособствовали поимке изменника, но и нашли и передали ему документы, принадлежавшие заговорщикам. Я вами очень доволен. Михаил все еще ничего не понимал, только жадно ловил каждое слово, сказанное государем – поимка преступника, бумаги… Черт побери, Бенкендорф не выдал его! Николай пребывает в уверенности, что Мишель не встал на сторону барона, а наоборот, участвовал в его аресте. Значит, он не знает и сотой доли правды. Не веря услышанному, князь продолжал молчать, глядя на императора полными изумления глазами. – Безусловно, я не могу оставить без внимания столь доблестный поступок, - голос императора пробивался, будто через пелену вязкого густого тумана, - И уже подготовил достойную вас награду. Я с большим удовольствием вручу ее вам. Николай неспешно приблизился к своему столу, отодвинул один из ящиков и вытащил оттуда небольшую коробочку, оббитую темным бархатом. Затем аккуратно откинул крышку, осмотрел торжественным взглядом ее содержимое и кивнул Репнину: – Подойдите ко мне, князь! Мишель повиновался, хотя от волнения ноги почти перестали его слушаться. Тем временем Николай вынул из коробочки какой-то небольшой блестящий предмет и показал его Михаилу: – Вы заслужили эту награду, Репнин! В руках император держал орден – на алой ленте большой сверкающий золотой крест, украшенный рубинами. – Святая Анна…, - оторопело прошептал Миша, следя за каждым движением государя. Николай вновь слегка улыбнулся: – Именно! За благочестие и верность, - процитировал он девиз ордена, - Этот крест прекрасно будет смотреться рядом с вашим Святым Георгием. Ну же, подойдите ко мне ближе. Вместо ответа Михаил только быстро мотнул головой и, напротив, отступил назад на пару шагов: – Я… я не могу ее принять, ваше величество, - пробормотал князь чуть слышно. Император еле заметно нахмурился, но радушная улыбка еще не успела сойти с его губ: – Что вы сказали? – Я не достоин такой почетной награды, - уже твердо выговорил Репнин, чувствуя, что самообладание начинает понемногу к нему возвращаться. Николай с интересом посмотрел на него, выдержал секундную паузу: – Скромность к лицу кисейной барышне, а не офицеру, - в голосе прозвучали почти неприметные нотки недовольства, - Позвольте мне самому решать, каких орденов достойны мои подданные. Вы заслужили его по праву. – Делайте со мной, что угодно, ваше величество, но ордена я не приму. В царском кабинете повисла гнетущая тишина. Брови государя нахмурились, в глазах вспыхнул нехороший огонек. – Что вы себе позволяете? – тихо спросил император, - От подобных почестей не отказываются. – И, тем не менее, таково мое решение. Я не изменю его. – Вы белены что ли объелись, Репнин? – Николай не скрывал раздражения, - Я, император Российской империи, должен уговаривать вас принять государственную награду? Что за нелепое упрямство? Михаил не стал ничего отвечать, только опустил поникший взгляд в пол, ожидая пока государь сам озвучит причину его отказа. – Молчите? – император спрятал орден обратно в шкатулку и приблизился к Мишелю, - Что ж, как вам угодно. Я догадываюсь, в чем причины вашего столь немыслимого поведения… Преступником оказался ваш лучший друг, барон Корф. Потому вы тут ломаете эту комедию? – Владимир не преступник, - Миша поднял на государя глаза, - Он стал жертвой оговора. – Молчать! – оборвал его Николай, - Вы царский офицер, вы давали присягу служить верой и правдой императору и отечеству. Я думал, вы давно научились делать правильный выбор. Но, вижу, я ошибся. Дружба с бароном Корфом вам важнее. – Ваше величество, я всегда буду верен вам и своей Родине, - спокойно и уверенно ответил Михаил, - Но я бы перестал себя уважать, если бы принял этот орден. Поймите меня. – Еще пара слов, Репнин, - процедил сквозь зубы государь, - И я начну жалеть, что назначил вас адъютантом своего сына. В вашей голове бродят странные и крамольные мысли, они могут дурно повлиять на него. – Простите, государь, но ваш сын уже давно вырос. Боюсь, теперь вряд ли кто-то может повлиять на него. – Мне кажется, вы забываетесь, князь, - вскинул подбородок Николай, - Благодарите Бога, что Александр дорожит дружбой с вами. Это единственное, что удерживает меня от вашей отставки. Император вернулся к своему столу, одарил Михаила ледяным взглядом: – Вы можете быть свободны. Я не желаю вас больше видеть. – Ваше величество, - цепляясь за соломинку попросил Репнин, - Я прошу у вас только две минуты, чтобы рассказать, как все обстояло на самом деле. Я смогу доказать вам, что барон Корф ни в чем не виноват… – Вон, я сказал! – рявкнул Николай, - Вы желаете и дальше испытывать мое терпение? Миша замолчал, понимая бессмысленность последующих уговоров, коротко поклонился не глядящему на него государю и вышел прочь. Мир перед глазами рассыпался на тысячи мелких кусочков. – Что-то вы быстро, Репнин, - Бенкендорф ждал его у выхода из царского кабинета, - И где же ваша награда? – с легким удивлением осведомился он, разглядывая мундир князя. – Стало быть, этой святой Анной я обязан вам? – горько усмехнулся Мишель, - За что такая честь? Почему вы не рассказали императору всей правды? Губы графа расплылись в загадочной улыбке: – А вы не догадываетесь? – произнес он после небольшой паузы, - Эх молодость, молодость… Ну считайте, что вы мне нравитесь, князь. От таких людей как вы гораздо больше пользы на свободе, чем за решеткой. Михаил сощурился, неотрывно глядя шефу жандармов прямо в глаза: – Вы знаете, что Владимир не виновен, - наконец, выговорил он, - Вы знаете… – Это еще нужно доказать. Суду при вынесении приговора требуются факты, а не ваши желания. – Вспомните, ваше сиятельство, - торопливо начал Миша, - Я говорил вам о горничной, Марии, работающей в «Злото дое». Перед обыском в трактире она принимала Владимира вместе с Вейсом, сама подносила им вино и видела, как поляк уводил его в комнату едва держащимся на ногах. Она сможет подтвердить, что Корф не участвовал в заговоре, а только лишь стал пешкой в чужой игре! – Ваша Мария уже ничего не сможет рассказать, - каким-то странным голосом произнес Бенкендорф, - Сразу после того как она свидетельствовала против хозяина постоялого двора, ее нашли мертвой. Польская полиция объявила ее смерть несчастным случаем. – Господи, - в отчаянии прошептал Михаил, - Но тогда все становится еще более очевидным – ее убили, как только она раскрыла рот. Для людей Вейса служанка была опасным свидетелем. – Однако в пользу вашего друга она не успела ничего сказать. Кроме того, вы еще не знаете главного – Мещерский дал показания против барона. – Его клевета - месть за смерть Вейса! – почти выкрикнул Михаил, ощущая, как сгорает последняя надежда, - Их главарь погиб, когда Владимир пытался отнять у него бумаги. – И потом, вы забываете, что барон Корф был арестован при попытке бегства с архивами на руках, - продолжал Александр Христофорович, - Как, по-вашему, государь должен трактовать этот поступок? Репнин промолчал, понимая, как безжалостно прав в своих словах глава Третьего отделения. И все же последний вопрос продолжал его мучить: – Я так и не понял, ваше сиятельство, - произнес он негромко, - Почему вы не выдали меня? Ведь я пытался ввести вас в заблуждение. Как же возмездие за мою ложь? Граф склонил голову набок, сверля Мишеля своим пронзительным взглядом. Уголки губ вновь удовлетворенно поползли вверх: – А вы подумайте сами, князь, - миролюбиво ответил ему Бенкендорф, - Ваш лучший друг в тюрьме, ему грозят годы каторги, а то и смертная казнь. А вы на свободе… Но ничем не можете ему помочь. Это и будет вашим самым страшным наказанием.
– Миша! – встретил Репнина звонкий полный печали голосок жены, - Мишенька, родной! Княгиня прямо с порога кинулась обнимать супруга. Несмотря на поздний час она была полностью одета к выходу – шубка застегнута на все пуговицы, шею облегала плотная шерстяная шаль. – Анна приезжала недавно, - торопливо начала Лизавета, - Она рассказала мне, как вас с Владимиром арестовали люди Третьего отделения. Я страшно испугалась, я места себе не находила и уже собиралась ехать в полицию, - она крепко прижалась к Мишиному плечу, покрывая его лицо поцелуями, и даже не обращая внимания на его холодный отсутствующий взгляд, - Слава Богу, слава Богу, ты вернулся! – Меня отпустили, - тихо отозвался Репнин, почти механически коснувшись губами Лизиного лба и устало опускаясь в кресло, - Бенкендорф не стал говорить императору о моем истинном участии в этом деле. – Господи, какое счастье, - выдохнула княгиня, садясь рядом с ним и сжимая его ладони в своих, - Я так боялась, что не увижу тебя больше! –Чему ты радуешься, Лиза? – Мишель перевел на жену полный тоски взгляд, - Владимир в тюрьме. Все улики против него. Государь сказал, что не выпустит его живым. – Но почему? – воскликнула Лизавета, - Ведь он ничего не делал противозаконного! Ты же знаешь правду, ты видел собственными глазами все, что произошло, ты можешь свидетельствовать в его пользу. – Суд не будет меня слушать. Кроме того, дело взял под свой контроль сам император, а в его глазах всякий, кто осмелился приблизиться к преступнику, сам становится таковым. Речь идет о государственной измене. Его величество никого не станет жалеть. – Как же нам быть? – с нескрываемым ужасом прошептала Лиза. – Я не знаю, - Миша уронил голову на сложенные в замок руки, - Мне надо что-то срочно придумать. Но… я совершенно не знаю, что мне делать. Княгиня с горестью смотрела на мужа, не зная как помочь любимому в его отчаянии, потом нерешительно склонилась к нему и осторожно обняв, положила голову ему на плечо. Больше она ничего не могла для него сделать.
Прода ! Наконец-то, а то я думала, что ты уже забыла о ней. Бенкендорф действительно крутой мужик . И наказать наказал так, чтобы жизнь мёдом не казалась, жестоко, но в то же время есть возможность доказать невиновность. Мудрый человек, теперь всё только в их руках. Он прав, хотите играть по-взрослому. значит будьте взрослыми никто нянькаться не будет. Мальчиков жалко, но откровенно говоря, сами виноваты. Бедный Мишка, а ему-то как тошно сейчас . Ещё и эта награда, но за всё нужно платить.
Отправлено: 27.11.10 12:16. Заголовок: Михаил очень смелый...
Михаил очень смелый. Отказаться от ордена в лицо императору. У Николая Павловича невероятная выдержка. Бенкендорф удивил своим поступком. Он у Риточки умный, но себе на уме.
Мишка - дурында, мало его Беня проучил, хотя больше и не надо - князю еще потребуются силы, чтобы друга вытащить. А Корф, как всегда - наломал дров и теперь отдыхает на нарах, пока у других болит голова :) Родные наши, узнаваемые
Риточка, спасибо! Не буду оригинальной, если скажу - хочу проду!
Беня - жук :) Золотой жук :) Провёл всех, включая императора. Но мне это как-то не понравилось. Мишка повел себя благородно, но не умно. Дружба без границ с таким как Корф чревата постоянными траблами. Риточка, очень интересно как все герои будут выпутываться из создавшейся ситуёвины. Жду проду.
Отправлено: 04.12.10 14:21. Заголовок: Falchi, я очень пере..
Falchi, я очень переживаю за ваших героев, но верю в силу дружбы, и верю, что Миша сумеет помочь Владимиру. Есть ведь еще цесаревич, он тоже не может покинуть друзей в беде. Спасибо вам за эту историю!
Отправлено: 22.12.10 04:17. Заголовок: Глава шестнадцатая ..
Глава шестнадцатая
Михаил стоял на пороге детской и наблюдал за тем, как жена укладывает сына в колыбельку. Алешенька как всегда быстро засыпал на руках у матери, стоило ей слегка покачать его, тихонько напевая какую-то незатейливую детскую песенку. Лиза затушила стоявшие на комоде свечи, оставив только одну, горевшую в самом углу комнаты и присела рядом с кроваткой мальчика. В полумраке комнаты, освещенной лишь крошечным огоньком единственного канделябра, ее точеный профиль лучился теплым матовым светом, а ясные голубые глаза горели, точно два маленьких уголька в камине. Миша видел плавные движенья тонких рук жены, слышал мягкий звон золотых сережек, раздающийся в тишине, когда Лиза наклонялась над спящим сыном, поправляя одеяльце и каждое движение, каждый звук отдавался в сердце, наполняя тихой грустью. Боже правый, он едва всего этого не лишился! Сумасшедшие дни и ночи, долгие недели, прошедшие в поисках барона, разоблачение Вейса, арест Владимира и начавшийся процесс по польскому делу, захватили его в каком-то неистовом вихре, заставив позабыть обо всем прочем. И лишь стоя у двери царского кабинета в тот день, когда Бенкендорф объявил ему приговор, Репнин впервые по-настоящему осознал, какой страшной может быть его расплата, мысли о которой он так старательно гнал прочь – потерять любимую и сына. Навсегда. Князь еле слышно вздохнул, провел рукой по облицевавшему дверь наличнику, приблизился к жене: – Уснул? – шепотом спросил Репнин. Княгиня подняла на него глаза, кивнула в ответ. – Лиза, иди сюда, - Михаил сжал ее запястья и потянул к себе, - Лизонька… – Что с тобой? – княгиня погладила мужа по щеке, напряженно глядя ему в лицо, - Ты на себя не похож. – Я просто очень устал, - Михаил крепко прижал жену к себе, - Я смотрел сейчас на тебя, на Алёшку, у меня внутри все перевернулось от мысли, что я едва вас не потерял. – Это все из-за истории с Владимиром… Ты так мучаешься. – Да, надежда тает с каждым днем. Боюсь, что даже цесаревич не в силах помочь, его величество слишком уверен в виновности Корфа и не желает внимать никаким доводам. А Бенкендорф не торопится его в этом разубеждать, - князь с горечью покачал головой, - Хотя у нас все равно ничего нет, кроме моих показаний, а для императора они не многого стоят. – Я верю Александру, он сказал, что поможет разобраться в этом деле. Самое главное, что он знает всю правду и не позволит, чтобы Владимира невинно осудили. – Расследование держат в строжайшем секрете, до него не допускают даже наследника престола. Ему с боем удается узнавать каждую новость с процесса. – Так ужасно, что Корфу не разрешают свидания. Мы ведь даже не знаем, что с ним и как. Бедная Анна уже обила все пороги тюрьмы, но всякий раз получала отказ. Мне так жаль ее… Ты знаешь, она мне сказала, что каким бы не был приговор и если Владимира отправят в Сибирь, она не раздумывая поедет за ним даже на самый дальний рудник. – Не думаю, что Корф на это согласится. Сибирские морозы не каждый выдержит. – А я бы на ее месте поступила точно так же. Жить вдали от любимого куда страшнее самых лютых морозов. Дверь в детскую приоткрылась, и на пороге возник силуэт горничной. Чтобы не разбудить спящего ребенка она сделала князю жест рукой, а когда он подошел, шепнула на ухо: – Михаил Александрович, вас внизу дожидаются. – Кто? – Я не знаю, не представились. Какой-то молодой мужчина, из господ. Я не очень хорошо его разглядела. Спускаясь по лестнице, Михаил сразу увидел замершую посреди гостиной фигуру наследника. Александр был в штатском – длинное темное пальто с высоким воротником, надвинутая на лоб шляпа. Похоже, из дворца в его особняк он вновь прибыл инкогнито. – Добрый вечер, ваше высочество, - Репнин пожал протянутую цесаревичем руку в суконной перчатке, - Моя горничная вас не признала, а я не ожидал увидеть вас в столь поздний час. – Не беспокойтесь, Мишель, я не долго вас ждал, - Александр снял с головы цилиндр и присел на диван поближе к огню, полыхающему в камине, - На улице такой холод. – Желаете чего-нибудь выпить? Я сейчас распоряжусь. – Не нужно, я ненадолго, - наследник перевел взгляд с разноцветных языков пламени на своего адъютанта, - Речь пойдет о Владимире. Михаил прислонился к каминной полке, сложил руки на груди, выжидательно глядя на цесаревича. Тот почему-то медлил. – Следствие близится к завершению, - начал, наконец, он, вновь смотря куда-то вдаль, - Император не желает тянуть с этим делом. Он полагает, что Третье отделение предоставило достаточно материалов, чтобы вынести приговор всем участникам. Судьба большинства из них уже решена… Мещерский и трое его главных приспешников будут казнены, остальным грозит каторга самое меньшее на десять лет. При этих словах цесаревича Репнину показалось, что в горле застряло что-то острое и колючее, он быстро сглотнул, боясь спросить главное. – А Владимир? – чуть слышно вымолвил он. – Нашим главным козырем было то, что имя барона не значилось не в одном из их списков, это ставило под сомнение реальность его участие в польском деле. Однако показания Мещерского и факт нахождения документов у него дома сильно осложняют наше положение. Кроме всего прочего, памятуя прошлое Владимира, увы, он не числится в фаворитах моего батюшки. А для нас это сейчас немаловажно. – Но я правильно понимаю, что приговор еще не вынесен? – Насколько мне известно у следствия остались сомнения… Знаете, Миша, вся эта история в очередной раз дала мне понять как несовершенно наше судейство. Отправить человека на долгие годы за решетку, даже слова не давая сказать в свое оправдание ничего не стоит. Дело разбирают в отсутствии подсудимого, без очных ставок, опираясь лишь на собранное из чужих уст. У несчастного почти ничего нет, чтобы себя защитить, - Александр задумался на пару секунд, - Впрочем, есть и хорошая новость. Мне удалось добиться свидания для барона. Завтра утром вы и Анна сможете с ним встретиться. – Замечательно! - тут же оживился Репнин, - Бедная Анна уже отчаялась его увидеть, ей столько раз отказывали. – Миша нам нужны доказательства, что Владимир не знал о том, где на самом деле хранятся бумаги, - серьезно произнес наследник, - Поговорите с ним еще раз, может он что-нибудь вспомнит. – У меня у самого из головы не идет эта мысль. На допросах я уже не раз давал показания на этот счет, но, боюсь, император видит во мне заинтересованное лицо и не примет мои слова всерьез. – Но все же неуверенность в его душе мы породили, иначе бы суд не стал тянуть с приговором, - Александр поднялся с места, вновь укутался в пальто, - Мне пора, князь, я не могу больше задерживаться. Передайте Владимиру мои наилучшие пожелания, и пусть он не отчаивается, мы сделаем все возможное, чтобы ему помочь.
– Корф, к тебе пришли! - тяжелый железный затвор гулко ухнул в тишине камеры, скрипучая дверь отворилась, пуская внутрь тонкую полоску света. Вслед за ней в кирпичном проеме показалось сонное помятое лицо тюремщика, разбуженного нежданными утренними гостями, - Затеяли свидания в такую рань! Владимир присел на жесткой постели, потер отвыкшие за ночь от света глаза, тряхнул головой, чтобы окончательно проснуться: – Какие свидания, Степаныч? – недовольно откликнулся он, - Ко мне ж никого не пускают! Все последние недели пролетели как череда цветных картинок калейдоскопа. Он потерял им счет в затянувшейся веренице судебных тяжб, сменявшихся одна за другой. Точно яркие всполохи огня перед глазами становились обрывки минувших событий – допросы в Третьем отделении, под непроницаемым взглядом Бенкендорфа, снующие туда-сюда исправники, саднящая боль в запястьях от грубых тюремных веревок и тревожная, почти заговорщицкая неизвестность служившая всему этому унылым рефреном. Просыпаясь каждое утро он не знал чем закончится нынешний вечер и по сравнению с пыткой ожиданием все остальное казалось незначимой мелочью. На его вопрос тюремщик не ответил, только шире открыл грохочущую дверь, пропуская вперед чью-то тонкую полупрозрачную фигурку. Владимир подскочил с места, вновь машинально протер глаза, словно не веря в происходящее. На пороге камеры стояла Анна – потерянная, уставшая и осунувшаяся как тающий апрельский снег, только ее огромные глаза по-прежнему сверкали таким же ярким и чистым светом. – Володя, - голос ее прозвучал совсем жалобно, - Как же так, Володенька? Барон не ответил, только одними губами произнес ее имя, слушая как бешено начинает колотиться в груди сердце. Анна скользнула к нему бесшумно словно тень, ни слова не говоря обняла за шею, прижавшись губами к небритой щеке. – Аня, осторожно, испачкаешься, - пробормотал Владимир, водя руками по ее спине, - Рубашка грязная. – Какая рубашка, Господи, - перебила его баронесса, покрывая поцелуями лицо мужа, - Я так ждала этой встречи. Столько раз ходила к начальнику тюрьмы, просила, умоляла, а они говорили, что ничего не могут сделать, будто бы свидания с государственными преступниками не полагаются… - она запнулась, - Что теперь будет? Тебя осудят? – Я не знаю, - Владимир запустил пальцы в волосы жены, - Я только и делаю, что целыми днями даю показания, но не имею понятия, чем все это закончится. Меня здесь держат как в склепе и ничего не говорят. Как тебе удалось добиться встречи? – Это Александр Николаевич, он нам помог. Миша тоже приехал, он хочет тебя видеть. – Хорошо, - кивнул головой Корф, затем провел рукой по лицу супруги, будто все еще не веря в ее реальность, - Анечка моя, родная… – Я так устала ждать, Володя. Я постоянно молюсь о том, чтобы все разрешилось благополучно, но мне так страшно… Если они решат отправить тебя на каторгу, я поеду с тобой. Если бы ты знал, как меня убивает эта разлука, медленно по капли, - Анна тихонько всхлипнула и еще теснее прижалась к мужу, - Мне все равно где теперь быть, лишь бы с тобой. Владимир слегка усмехнулся, уткнулся подбородком в ее растрепавшуюся макушку: – Верная ты моя, - ласково произнес он, - Куда ты поедешь? Ты хоть представляешь что такое Сибирь? Ты мерзнешь даже во время наших Петербургских зим, а там, в лесах и на рудниках слова заледеневают на ветру. Ты не выдержишь… – Выдержу, я сильная. Или ты думаешь, расставание с тобой и вечное ожидание лучше? – она заглянула ему в глаза, - Я поеду в Сибирь, по-другому и быть не может. – Нет, Аня, я не возьму тебя с собой, - Владимир был очень серьезен, - Я не могу допустить, чтобы ты вновь страдала из-за меня. Я сам во всем виноват, и если мне суждено отправится в ссылку, я поеду туда один. А ты останешься здесь, в Петербурге. Я уже распорядился переписать все имущество на тебя, даже если по приговору меня всего лишат, хозяйкой станешь ты… – Замолчи, замолчи немедленно, - прервала его Анна и ее щеки даже запылали от гнева, - Я не собираюсь быть хозяйкой в пустом доме, где каждая вещь напоминает мне о тебе и о том временем, когда мы были так счастливы. Неужели ты думаешь, что я променяю право быть с тобой на сытую жизнь в особняке? Я поеду, - твердо повторила она, - И ничто не заставит меня поступить иначе. Владимир не ответил, не стал ее разубеждать, понимая, что сейчас любые его слова окажутся не к месту, но для себя уже все решил. Анна не вынесет Сибири, и он ни за что на свете не позволит ей пускаться в это бессмысленное геройство: – Ну подожди, - он улыбнулся, пробуя ее успокоить, - Я пока не теряю надежды выйти отсюда. Если они так долго тянут с приговором, значит еще не все ясно. – Я тоже не теряю надежды. Ты же знаешь, как я тебя жду. – У вас пять минут, - в проеме камеры неожиданно возникла лохматая голова тюремщика, - Собирайтесь, сударыня, тут еще один гость. – Мне надо идти, - Анна сцепила его пальцы со своими, - Как же трудно, - глаза ее мгновенно наполнились слезами, хотя она и старалась изо всех сил сдержаться, - Я думаю о тебе каждую минуту… – Я тоже, - барон быстро коснулся губами ее лба, - Я так счастлив, что ты пришла. Ты подарила мне силы. Анна поцеловала его на прощание, стерла перчаткой выбежавшую слезу и, не оборачиваясь, направилась к двери. Минуту спустя на пороге появился Репнин. – Мишка, - увидев его барон, неожиданно расплылся в улыбке – несмотря ни на что появление друга его несказанно обрадовало, - Свиделись, наконец. – Здравствуй, Володя, - князь осмотрел его с головы до ног, - Ужасно выглядишь! – Ты вообще-то тоже не Аполлон, - усмехнулся Корф, усаживаясь на свою постель и указывая взглядом на соседний стул. – Как ты тут? Владимир поморщился: – Так себе. Кормят скверно, матрасы жесткие, охранники порядочные свиньи… Какие новости? – Мещерского и еще троих приговорили к расстрелу. Остальных отправят на каторгу. – А в моем деле они продолжают тянуть кота за хвост? – Суд не уверен в твоей виновности до конца. Твое имя ни разу не всплыло ни в одном из польских документов, и это показалось странным. Корф рассеянно кивнул головой: – Есть кое-что еще. Пока меня тут допрашивали, я узнал, что Мещерского арестовали в тот же день, в паре кварталов от моего дома. И это при том, что его нора вместе с тем трактиром находятся на другом конце города. Да и как ты помнишь, он никогда не был большим любителем высовывать нос без надобности. Тебе не кажется это подозрительным? – Ты хочешь сказать, что он собирался проникнуть к тебе в кабинет и забрать документы? – Я в этом почти уверен. Вспомни, когда мы залезли в квартиру на Мойке, туда почти сразу нагрянул Вейс, явно за бумагами. А Мещерский должен был поехать за второй частью. И я также уверен в том, что по доброй воле он бы не отправился, его явно предупредил Вейс. Ну а мы с тобой им помешали. – Ты говорил об этом Бенкендорфу? – Говорил, но мои слова не более чем предположения. К тому же господин граф не сильно желает моего освобождения. Миша пожал плечами: – Можешь не верить, но он лучше многих знает о твоей невиновности. Потому и отпустил меня. – Единственное, что меня радует в этой истории, - Владимир слегка усмехнулся и перевел взгляд на друга, - Хотя признаться, с тобой тут сидеть было бы куда веселее… Миш, - барон посерьезнел, - Пожалуйста, съезди еще раз в дом к Мещерскому, осмотрись там, поговори с кем-нибудь из соседей. Возможно, нам удастся найти подтверждения моей версия и мы сможем доказать, что я понятия не имел о местонахождении тех бумаг. – Я уже ездил к нему некоторое время назад, тогда там не продохнуть было от полицейских ищеек, быть может сейчас стало поспокойнее. Я постараюсь что-нибудь выяснить. Корф опять слегка кивнул, на несколько секунд закрыл лицо руками, затем вновь обратился к Репнину: – И еще, Миша… Позаботьтесь с Лизой о моей жене. Кроме вас сейчас этого некому сделать. – Разумеется, мог бы и не говорить. Владимир как-то странно сжал губы, отвернул голову в сторону зарешеченного окна и замолчал. А князь вдруг подумал о том, каким чувствительным и уязвимым становится даже самый сильный мужчина, когда речь заходит о его любимой женщине.
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 12
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Отправлено: 30.10.09 01:32. Заголовок: "Острый край" - 4
Рита, это замечательная фраза с сакральным смыслом 
Жду развязки и хэппи-энда 
! Наконец-то, а то я думала, что ты уже забыла о ней. Бенкендорф действительно крутой мужик 
. И наказать наказал так, чтобы жизнь мёдом не казалась, жестоко, но в то же время есть возможность доказать невиновность. Мудрый человек, теперь всё только в их руках. Он прав, хотите играть по-взрослому. значит будьте взрослыми никто нянькаться не будет. Мальчиков жалко, но откровенно говоря, сами виноваты. Бедный Мишка, а ему-то как тошно сейчас 
. Ещё и эта награда, но за всё нужно платить. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
